Песнь вещего ворона

      Ночь опускалась на Ладогу, окутывая сумраком поля, рощи, высокие каменные стены детинца и деревянного окольного града. Где-то вдалеке ухал филин. На окрестности легким ветерком с широкой бурной реки надвигалась ночная прохлада.       Сухие ветки трещали, ломались под ногами, выдавая тех, кто плелся по ближнему к городу перелеску.       — Кир, ну пошли обратно, — треск и шуршание травы прервал громкий шёпот.       Тот ухом не повел, беспечно брел дальше.       — Кир! Да с чего ты вообще взял, что это леший тех овец украл?!       Кудрявый высокий паренёк, получив коварной низкой веткой по лицу, наконец остановился, возмущенно отвечая:       — А кто еще может скот воровать, если не леший?! Когда тот мужик на ярмарочной площади сказал, что у него две овцы потерялись, я же сразу понял: тут дело рук или, вернее, лап лешего. У меня нюх на нечистую силу!       Девушка с короткими светлыми волосами хмыкнула:       — На неприятности у тебя нюх. А овцы... Ну мало ли куда овцы могли пропасть. Заблудились, волки утащили, или сосед завистливый украл. Леших не бывает!       — Неправда! Мне дед Геша все про нечисть рассказывал, — взбеленился Кир, а Лера в ответ лишь устало продолжила разъяснять:       — Нашел кого слушать, соседа тятиного. Да дед Геша как браги напьется, так сразу в знатока нечисти превращается. И кикимору самолично из дома на болото веником прогнал, с чертями дружбу водил, да с мавками на озере песни по ночам пел. А ты, дурак, наслушался и веришь.       — Кто обзывается, тот сам так называется! — огрызнулся паренек, — Говори, что хочешь, а я отыщу лешего, одолею его, спасу добрый люд от напасти, и меня как героя мигом в дружину возьмут, даже без тренировок с Шурой. Сразу воеводой сделают! Вот увидишь! Да и вообще, чего ты за мной идешь, если не веришь?       — Да как мне за тобой не идти. Я старшая, с меня спрос будет, — закатила она глаза, скрещивая руки на груди.       Кир был мало того, что упертым, так еще и страшным выдумщиком, в голове которого постоянно возникали идеи, с переменным успехом разнясь от просто плохих до ужасно бесшабашных. Но, к счастью, всеми этими идеями он охотно делился с сестрой. Лере благодаря ее не по-девичьи жесткому и не менее упертому нраву чаще всего удавалось предотвратить неминуемое, обуздать и направить его энергию в благое русло.       — А если не уберегу, так хоть матушке рассказать в подробностях смогу, как именно ее Кирюша сгинул, — добавила она язвительно.       — Эй! — обиженно воскликнул Кир, — Ну спасибо, сестрица, что веришь в меня, — буркнул паренек, но, тяжело выдохнув, все же поплелся в обратный путь. Понуро сгорбившись, он раздосадовано бубнил под нос, — хотел ведь как лучше.       Девчонка в мужской одеже хмыкнула довольно и направилась за ним следом.       Луна, нынче полная, прорывалась сквозь кроны берез, отбрасывая жуткие тени на траву, пни, коряги; кривые деревья с сучками и впрямь казались жуткими упырями и лешими. Ещё и сильный ветер с Волхова заставлял все вокруг колыхаться под своими порывами.       Лера, в отличии от Кира, была твердо убеждена, что сказки — это просто сказки, а худшее, с чем они могут столкнуться, это мелкий ночной зверек. Хотя треском и шумом они уже всю живность в округе расшугали. Но подсознание все равно держало ее в напряжении, заставляло озираться по сторонам и ускорять шаг.       Роща быстро поредела, выводя к опушке. Дорога уводила в лабиринт из деревенских домишек, дворов, изгородей и огородов, заканчивалась у деревянных ворот посада. За ними снова улочки, дома, дворы, но уже побогаче, большая ярмарочная площадь с торговыми рядами и где-то там южные ворота в сам каменный детинец. Ну а уж в нем располагался главный храм, жилища бояр, княжеский двор с гридницей и всем необходимым для службы и содержания дружины.       Днем народу повсюду видимо-невидимо, особенно на ярмарочной площади, а сейчас улочки пустовали, как и все вокруг. Хотели уже было Макаровы перескочить через придорожную высохшую канаву, как вдруг из ворот показался всадник.       Лера, цапнув брата за плечо, остановила, не дав выйти из сумрака деревьев, надежно укрывающего их. Стала приглядываться.       Гнедой, кажется, конь, чавкал копытами по местами сырой после дневного дождя дороге.       — Кого нелегкая понесла, — прошипел Кир, все еще обиженный, что его благородный порыв остановили.       — Ты гляди, и сума походная, — задумчиво проговорила девушка. С тенистой опушки до дороги, по которой проезжал всадник, было саженей десять, а от того, как ярко светила сегодня луна, видно было все как на ладони.       — Это ж Шура! — Кир удивлённо воскликнул, тыча пальцем.       — Тихо! — прошипела Лера, затыкая тому рот ладонью, — он ведь не говорил, что куда-то собирается. Еще и ночью, — задумчиво протянула девушка.       — И нам с ним надо!       — Куда?!       — На подвиги!       — На подвиги? Да ты меч настоящий один раз в руках держал.       — И что?! — беспечно отмахнулся Кир, спрыгивая в канавку, — по ходу разберемся. Дело наживное. Не зря же наш дед богатырём был.       — Не он богатырем был, а наша бабка сказочницей. И ты в нее пошел, — фыркнула Лера, аккуратно спускаясь следом и поглядывая на отъехавшего уже далеко дружинника.       — Ну Лер, тебе разве не надоело у крепости ошиваться? Нам же без Шуры все равно делать нечего. Снова отовсюду гнать станут. А так поедем, развеемся, совершим самый малюсенький подвиг, — резво выскакивая из травы на укатанную сотнями тележных колес дорогу Кир обернулся, показывая размеры предполагаемого деяния. — Нас мигом в дружину возьмут и тогда мать с отцом и все соседи признают, что ты можешь жить, как тебе хочется! Ну и что я не разочарование и не непутевый балбес!       Девушка хмурилась, задумчиво глядя то на спину удаляющегося дружинника, то на раскинувшуюся на берегу Ладогу. А Макаров продолжал заливаться соловьем:       — Зря, что ли, из дома ушли?! Это же наш шанс! Зря тренируемся? Зря, что ли, косы обрезала? Зря всех за нос водишь? Зря мамке с тятей перечишь? Этого всего не боишься, а в настоящее приключение боишься?       — А вот и не боюсь! — упрямо отозвалась она, — просто глупо без коней и без припасов в путь. Как мы его догоним-то? Да и вдруг прогонит. Он же нас не звал с собой.       — Дорога одна, без поворотов еще далеко, а Шура добрый, не прогонит. Ну?! — азартно подпрыгивая на месте, упрашивал Кир.       Лера задумчиво хмурилась.       — Давай же! — продолжал он настойчиво. Чувствовал, еще чуть-чуть, и она сдастся.       — С меня коней раздобыть, с тебя еды! Едем?!       — Ладно!       Кир от радости подскочил, издавая непонятный не то птичий, не то звериный вскрик.       — Жди меня у кривой яблони на выезде из посада, я быстро! — протараторил он и умчался прочь, не дожидаясь ответа.

***

      И где он собрался коней добывать? Умник. Ну, пускай попробует.       Как бы наивно и по-ребячески не звучали слова Кира, поехать куда-то, посмотреть мир, страсть как хотелось. Хотя и в Ладоге было неплохо. Шумно, людно, зато интересно. Все лучше, чем дома. Большой по сравнению с родной деревушкой город, самое сердце княжества, где кипела жизнь. Макаровы не успели еще привыкнуть и заскучать, ведь с начала лета, как они прибыли, не прошло и месяца, но сердце, вкусившее долгожданную свободу, как всегда рвалось к новым и новым свершениям.       С детства Лера была не как все девчонки. Подружки кукол из сена плетут, а она с мальчишками на плоту самодельном бороздит пруд. Все матерям по дому помогают, рубахи да сарафаны шитьем украшают, а она с отцом изгородь чинит. Все на вечерки собираются прясть да про долю девичью петь, а она возьмёт старого конька для пахоты и давай по полю носиться, по-молодецки усевшись в седле.       Никакой на неё управы не было. В детстве все глаза закрывали, думали, подрастет — все переменится. Но как шестнадцать годков стукнуло, Светлана, поняв, что дочурка так и не одумалась, приданое готовить не желает, замуж не желает, взялась за нее вплотную.       Ссорились, кричали, спорили. Мать твердила:«ты девушка, ты должна быть хозяйственной, должна быть рукодельницей, ты должна быть хорошей невестой, чтоб к тебе посватался хороший жених и ты стала хорошей женой и матерью». Должна. Должна! Должна?! А никто не желает поинтересоваться, чего она хочет? На такие реплики матушка округляла глаза удивленно:«А ты что же, этого не хочешь? Как можно не мечтать о женском счастье?» Но вот как-то не мечталось.       Хотелось совершенно другого.       Когда уж и отец перестал за нее вступаться, и сам порой мягко намекал, советуя и вправду о будущем задуматься, она задумалась.       Как раз в то время через их деревню, собирая дань, проезжала Ладожская дружина с князем.       Глядя на всех этих витязей в кольчугах с мечами, она представила себя на их месте. И так по нраву ей пришлась эта идея. Ты подумай: ратники легко могут постоять за себя и за других, путешествуют, служат, верша важные дела. И не нужно им в четырех стенах сидеть, глаза над вышивкой ломать и слезы лить, что муж плохой попался и поколачивает. Она увидела в тех ратниках то, какой бы хотела видеть себя. Сильные, свободные, отважные, как все на них уважительно глядят, никто им не указ. Ну, кроме князя, конечно.       Его она издалека так и не разглядела, ну да в любом случае, о князе Олеге ходила добрая молва, что он мудрый, справедливый. Так и почему бы не попробовать, не прийти и не пороситься в дружину.       Она долго думала, таилась и даже для отвода глаз на уступки родителям шла. Но когда к лету прошли слухи, что в скором времени князь должен был вернуться в город, собрала свои пожитки, облачилась в старую одежду брата, обрезала косы и ушла из деревни. Ну и брат, конечно же с ней увязался.       Но с ним все гораздо проще.       Кирилл Макаров с самого детства слыл в родной деревушке непутевым. И на то были веские причины.       Увы, как и многие мальчишки, Кир рос на сказках о богатырях. Он чуть ли не с пеленок страстно мечтал стать одним из них — защитником слабых и победителем всевозможных змеев Горынычей.       В детстве Кир требовал, чтоб все домашние обращались к нему не иначе как Кирилл Силович. Но привязалось к нему только обидное Кирилл Бедокурович.       Ведь несмотря на то, что порой удавалось стать героем в глазах матери, помогая ей по хозяйству, настоящие подвиги ему никак не удавались, а благие намерения чаще всего оборачивались в беду.       Если за неделю Кира ни разу не притаскивали за ухо к отчему дому это считалось удачей в семье Макаровых.       Бестолковый, непутёвый — это, пожалуй, самое мягкое что говорили о нем соседи.       Мама жалела младшенького, а отец, наоборот, журил.       Он частенько грозился, что уйдет и не вернется, покуда имя свое доброе в глазах соседей и семьи не отстоит и подвигов не насовершает. Один, может, и не пошел бы, но вот когда приметил сборы сестры и узнал ее задумку, пристал как банный лист. Вместе веселее, да и брат с сестрой ведь. Всегда худо-бедно ладили, прикрывая друг друга.       Улизнув ночью, пешком да на телегах попутных направились в Ладогу. Но едва добрались, все княжество потрясла страшная весть: погиб князь Олег. Но Макаровы отчаиваться не спешили, в конце концов, где они, деревенская ребятня, приехавшая покорять город, а где князь. Продолжили околачивать порог крепости, набиваясь в помощники, пока их не нашел и не взял под свое крыло Шура.

***

      Подергав недозрелых яблок с дерева, Лера забросила их в суму. Все лучше, чем ничего. Другого съестного все равно в ночи не раздобудет. А без спроса шариться по чужим огородам точно не хотелось. Да и, честно говоря, в то, что Кир раздобудет лошадей и они действительно поедут вслед за Шурой незнамо куда, верилось с трудом.       Лера села на влажную от росы траву, приваливаясь спиной к кривому стволу яблони. Воздух, сырой и прохладный, наполнял легкие. Ветер трепал листья, гонял по звездному небу редкие клочки облаков. Луна озаряла простирающиеся повсюду поля, редкие деревья, частые домики, обступающие посад, маковки церкви, возвышающейся над каменной крепостной стеной, и отсвечивающие серебром деревянные настилы высоких смотровых башен с узенькими бойницами.       Как бы она не стращала брата, намереваясь научить уму-разуму, как бы не хмурила бровей, всем видом выказывая серьёзность и спокойствие, ей ужасно нравилось все происходящее. Они с Киром одни в большом людном городе. Сами вольны делать, что пожелают.       В воздухе пахло свободой и неопределенностью. Именно об этом она и мечтала.       Догадаться невозможно, что будет дальше. Может, впрямь поедут, впутываясь в удивительное приключение, которое утащит их в самый центр пока незаметной на горизонте, но надвигающейся на Ладогу бури. А может, Кир вскоре приплетется ни с чем, и они пойдут обратно в слободу к доброй старушке, у которой поселились на время, взамен помогая одинокой женщине по хозяйству.       Глубоко вдохнув, Лера прикрыла глаза, точно отпечатывая этот миг в памяти. Мама всегда твердила, что главный и единственный судьбоносный миг для девицы — это свадьба и рождения дитя. Но Лера решила для себя, что отныне каждый миг будет судьбоносным и важным, если она посчитает его таковым.       Вдалеке послышался лай собак, крики, а чуть позднее топот копыт.       Она подняла глаза на деревянные ворота посада. Уже через секунду из них темными тенями выскочили два коня. На одном восседал высокий тощий и кучерявый паренек, а второго тянул следом за повод.       Лера подскочила на ноги, удивленно пялясь на то, как вся это процессия быстро приближается к одиноко стоящей на пустыре старой кривой яблоне.       Когда кони остановились, а Кир, тяжело дыша, потянулся, протягивая ей повод от второго скакуна, из ворот со звонким лаем выскочили сторожевые псы.       — Вава, в седло! — скомандовал Кирилл, настороженно оборачиваясь.       — Ты что, их украл?! — воскликнула девушка, переводя взгляд то на брата, то на сторожевых, то прислушиваясь к далеким крикам и переполоху в посаде.       — Одолжил, — уклончиво отозвался он и добавил, стушевавшись, — из княжеской конюшни.       — Чего?!       — Да что им, жалко, что ли? У них и так много. А мы вернем обязательно.       — Так нельзя! — строго отрезала Лера.       — Ты хочешь вернуться, извиниться и вернуть лошадей? — он махнул головой назад на преодолевших уже полпути до них собак и показавшегося у ворот заспанного стражника с секирой. — Ну же, живее! — вскрикнул он.       — Тьфу! Кирилл Бедокурович, — сквозь зубы процедила девушка, расторопно забираясь в седло.       Прежде чем собаки добежали, они погнали коней, уносясь по дороге.       Ну вот и закончилось их беззаботное пребывание в Ладоге. Без подвига и без Шуры лучше не показываться, не то худо будет.

***

      Дорога змеистой песчаной лентой уходила вдаль, петляя меж холмами. Конь неспешной рысью брел по дороге. Шура не стал дожидаться утра. Все равно не смог бы сомкнуть глаз, слишком загорелся своим решением.       Собрал припасов в дорогу, прихватил снаряжение на все случаи жизни, сел на верного коня и покинул крепостные стены, аккурат когда на город опустилась глухая ночь.       Обычно предчувствие дороги навевало на него мечтательное настроение. Сейчас сам не понимал, что чувствовал: не то уныло, не то тревожно.       Интересно, кто-нибудь в городе вообще заметит его отсутствие.       Он не стал делиться своими намерениями, и тем более звать кого-то из знакомых с собой. Это ведь его дело. Все вокруг давно смирились и отгоревали свое, один он как неприкаянная душа.       На удивление, когда отказался считать Олега погибшим, стало легче. Появилось ощущение, что еще можно что-то сделать, изменить, вот и поехал искать. А то, что все время дороги будет наедине с собой, не беда. Просто надеялся, что за время, пока ищет князя, сожаления и вина не успеют сожрать его целиком.       Найдет живым — прекрасно! Может, он в плену или сильно ранен, но жив. Тогда выручит друга из беды, привезет обратно и погонит обнаглевшего воеводу с престола. Найдет мертвым — ну, похоронит хоть по православному. Тогда уж действительно ничего не попишешь, придется свыкаться с новым бытием. Мысли, что может и вовсе никого не найти, конечно, закрадывались, но он старался гнать их прочь.       Тут из невесёлых дум вырвал стук копыт. Шура обернулся. По дороге вслед за ним галопом скакали два всадника. Подождав еще с полминуты, выглядывая вдалеке темные силуэты, он с удивлением отчетливо разглядел своих учеников.       — Кирилл, Валерий? Вы чего тут забыли в такой час?       — Мы с тобой! — восторженно и запыханно воскликнул Кирилл, — тоже хотим на подвиги!       — Какие еще подвиги?! С чего вы это взяли? Не на подвиги я еду, а князя искать, среди живых али среди мертвых.       — Ну так втроем быстрее отыщем! — не унимался Макаров.       — Мне не нужна обуза. Дело важное. На кону судьба всего княжества.       — А мы не обуза, мы помощники!       — И чем же помогать будете?       — Вава стряпать умеет, а я, ну там, хвороста могу принести, али в дозоре с мечом постоять али еще чего, — упрашивал как ребенок Кир.       — Все равно нет, — отмахнулся Шура, — что случится с вами, потом с меня спрос.       — Так ты же сам сказал, что никаких подвигов, просто князя найти! Ну пожалуйста, — заканючил паренек.       — Нам обратно нельзя, — спокойным серьезным голосом вклинился Валерий, — он лошадей свистнул из конюшни без спросу, — кивнул на брата укоризненно.       Кир сделал обиженное лицо.       А Шура усмехнулся, закатывая глаза:       — Ладно. Только чтоб во всем меня слушались!       Когда щенячий восторг, благодарности и обещания оправдать ожидания Кира иссякли он спросил вдруг:       — А долго нам ехать?       — Дней шесть, может, пять, если не мешкать, — равнодушно отозвался Шура, заставляя своего скакуна тронуться с места.       — Шесть?! — ужасаясь, громко воскликнул Кир, дав петуха. За что, судя по звуку, получил тычок в плечо от старшего брата, откашлялся и сказал с напускной серьезностью:       — Ну шесть так шесть, подумаешь.       А Шура легонько улыбнулся, прикинув, что с такой компанией в дороге действительно не заскучаешь.