Андромеда

      Темные деревянные листы обшивали неказистое с виду здание. Покосившиеся рамы держались на кривых гвоздях, не до конца вколоченных в стену, и на честном слове. Дверь отсутствовала как класс. На месте входа лишь качались бамбуковые палочки, свисавшие с потолка и частично закрывавшие обзор происходящего внутри салуна. Да-да, неказистое здание именно им и было. На улицу пробивался дым и пар, пахло нашатырем, валерьянкой и отменным пойлом. Такая чудесная смесь запахов хорошо прикрывала пот от вонючих массивных тел, постоянно выяснявших, кто же из них круче. Без крепкой драки не проходило и дня. До тех самых пор, пока в местную округу не приехал шериф с блестящей звездой на лацкане жилетки.       Шериф был молод, строг и справедлив. Поначалу его не воспринимали всерьез, самые отъявленные хулиганы только смеялись. Но спустя полгода его правления даже самые отмороженные стали тише воды и ниже травы. Больше в салуне не раздавался громкий смех, не вышибался тестостерон с потом и кровью. Шериф жестко пресекал любые драки. А миролюбиво оставалось только пить пиво и хмуро сетовать о былых временах.       И они вновь наступили. Шериф инспектировал рудники и надышался всяких вредных веществ. Здоровье его оказалось сильно подорвано. Шериф слег и занемог, а в салун вернулись бои, смех, азартные игры и пари. И опять это продолжалось долго, но лишь до того момента, как повзрослела и окрепла дочурка шерифа. И к ней поначалу тоже относились снисходительно. Но у нее был хороший пример перед глазами.       Дочка шерифа зашла в салун непринужденно и даже слегка вальяжно. Шум и споры разом стихли. Блестящая золотая звезда ослепила присутствующих, прикрывших лица руками. Сквозь пальцы они понемногу пытались взглянуть на наглеца, посмевшего вторгнуться в их злачное место.       — Мне солодовую, два шота, — усевшись на барный табурет, сделала заказ дочка шерифа.       — А ты не мала еще, чтобы пить такое? — хриплым голосом спросил бармен.       Публика приняла его фразу диким ржачем и улюлюканьем. Но дочка шерифа не повела и бровью. Она невозмутимо показала два пальца, настаивая на заказе.       — Детка, тут такое дело… Заслужить надо, — подошла к ней молодая бандитка с колоском меж зубов. — Со взрослыми бухать можно только после первого удачного дела. А коль напортачил — то за грязные штанишки тебя только пожурят.       Салун одобрительно загудел. Люди смеялись и подначивали дочь шерифа, которая пальчики не замарала, а уже просила награду, словно взрослая. Публика неодобрительно гудела в сторону дочери шерифа, хотя смотреть на значок было по-прежнему больно.       — Здесь ты все решаешь? — скосила взгляд дочка шерифа. — Или ты только на побегушках?       У молодой бандитки явно была репутация не барышни на побегушках, ибо на такое оскорбление весь салун замолчал. Все ждали развязки. И она не заставила ждать, ибо большой револьвер оказался возле виска дочери шерифа. Такое оскорбление смывалось только кровью, и при виде такой угрозы салун одобрительно загудел.       — Назови одну причину, по которой я должна оставить тебя в живых, — угрожающим тоном потребовала молодая бандитка.       — Ты хоть на спусковой крючок сможешь надавить, с такими-то тщедушными ручками, — издевательски ответила дочь шерифа.       Дальше послышался выстрел, салун затянул дым. Но вопреки радостным возгласам улюлюкающих бандитов, пуля не проделала дыру в голове дочери шерифа. Она не просто увернулась, но и сделала подсечку. Молодая бандитка успела отпрыгнуть в сторону, но еле устояла на ногах. Соломинка прокатилась до опущенного уголка рта. Бандитка явно не ожидала такого отпора. Хотя и не особо ее это напрягло. Казалось, силы были равными.       — Только кровь смоет позор, — напомнила дочь шерифа, поправляя слегка прокрутившийся значок. — И ты это знаешь, лидер этой шайки преступников.       — Почему же шайки? — сузила глаза преступница. — У нас настоящая банда! И мы будем править этим районом. Будем мыть золото и отстреливать краснокожих. И делать все, что заблагорассудится. Ты что ль собралась нас останавливать? Не смеши мою седую голову.       — Она у тебя не седая, Пятерка, — возразила дочь шерифа, вставая с табурета. Она откинула полы жилетки с правой стороны, обнажая крупнокалиберный револьвер.       Бандитка одобрительно хмыкнула. Она вообще обожала это оружие. Металлическая дробь хорошо помогала бороться как с нерадивыми свидетелями, так и норовящими проболтаться о всех их гнусных делишках полицейским псам.       — Собираешь на меня компромат? — вскинула брови бандитка. — Или папочкины досье выпотрошила до основания?       — О, так ты тоже меня знаешь? Тоже собираешь компромат? — парировала дочка шерифа.       — Любопытство — не порок. Но ты так и не ответила на мой вопрос.       — О тебе тут не говорит разве что кактус. Слава бежит впереди тебя.       Такой комплимент польстил главе бандитов, и она немного приосанилась. Но зря радовалась, так как все фразочки дочери шерифа были нужны только для того, чтобы вывести ее из себя.       — Так что достаточно отрубить голову гидре, и все опять будете ходить по струнке смирно. Как уже было с предыдущими четырьмя главарями бандитов, которых мой папа засадил за решетку, — поиграла пальцами, но так и не выхватила револьвер дочь шерифа. — Предлагаю тебе сдаться добровольно.       — Ты с дуба рухнула? — прыснула со смеху лидер бандитов. — Чтобы Великолепная Пятерка — да сдалась какой-то девчонке без имени без племени? Не бывать такому!       — Почему же? Имя у меня есть — Джессика, — представилась дочь шерифа. — Попрошу его запомнить, ибо с сегодняшнего дня оно будет внушать вам страх и ужас.       — Какая надменная деваха! Что она о себе возомнила?! Гнать ее взашей! — неодобрительно загудела толпа.       Великолепная Пятерка вскинула револьвер и направила его в грудь дочери шерифа.       — Стреляем на счет три, — озвучила она условия. — Раз…       Как и все уважающие себя разбойники, Пятерка не собиралась придерживаться договоренностей (и даже своих условий). Разумеется, она выстрелила первой, не досчитав до трех. Но и дочка шерифа оказалась не промах. Она выхватила револьвер и выстрелила следом. Правда, попала всего лишь в стакан с пивом, который держал в левой руке бандит, стоявший рядом с главарем.       — Ха, промаза…! — не успела порадоваться Великолепная Пятерка, которой приехал в голову пудовый кулак.       Дочь шерифа ойкнула и отряхнула его, но, увидев поверженную противницу, подобралась и поправила значок.       — Знайте, что теперь порядок в этих местах обеспечивает новый шериф, Джессика! — грозно вскинула она кулак и погрозила им притихшему салуну.

*****

      — Ты мне лицо попортила, — Великолепная Пятерка потирала подбородок и с неодобрением смотрела сквозь толстые прутья решетки.       — Ух, какие мы нежные, — съязвила Джессика, сидевшая на стуле напротив.       — А чего ты сидишь здесь и меня сторожишь? Вроде шериф должен бороться с преступностью. А ты сидишь тут, пока мои банды грабят железные дороги и одиноких путешественников.       — Голова гидры еще не отделилась от тела. Так что миссия не закончилась.       Джессика встала из-за стола и вытащила связку ключей. Глаза Пятерки загорелись.       — Так ты решила меня выпустить? Вот так просто? — обрадовалась главарь бандитов и захлопала в ладоши.       — Выпущу. Но не сейчас, — Джессика подошла ближе, будто дразня. — Вытяни руки, — и подняла наручники.       Заковав руки бандитки в наручники (на ногах уже были кандалы), Джессика провернула ключ и открыла решетку. Жестом она приказала следовать за собой. Пятерка осталась на месте, словно ее ноги прикопали в землю. Пришлось дочке шерифа встать за ее спиной и, подталкивая, направлять вперед. Пятерка то и дело сбивалась с шага и норовила свернуть не туда, из-за чего Джессика часто ее хватала за плечи и направляла в нужную сторону.       Так они шли не очень долго. Покинув участок, они направились к дому, стоявшему рядом. Там находился приют для детей-сирот, который шериф организовал в последние годы жизни. Только вот было перед зданием довольно пусто. Дети попрятались, кто куда. Но недавно сделанные куличики выдавали их с потрохами. Здание не забросили со смертью шерифа.       — Выходите, — скомандовала Джессика и по-молодецки свистнула.       Дети тут же выглянули из-за угла дома, из окон, из двери, даже из-за деревянных коней и повозок, стоявших на детской площадке.       — А тетя нас точно не тронет? — робко спросила одна девочка.       — Тетя в кандалах. Она не опасна, — ответила дочь шерифа.       Пятерка лишь фыркнула.       — Подходите по одному, трусишки, всех порву! — зарычала бандитка, и детки задрожали, словно осиновые листики на ветру. Джессика отвесила ей подзатыльник, и бандитка смачно выругалась.       — Если кто-то хочет отвесить ей затрещину, то милости прошу, — пригласила детей на экзекуцию дочь шерифа. И чего она только добивалась таким вызывающим поведением?!       Дети потихоньку начали вылезать из укрытий, но к бандитке близко не подходили — побаивались. Одна девочка все же рискнула и подошла на расстояние вытянутой руки.       — Как зовут тебя, солнце? — спросила Джессика белокурую красавицу.       — Элен, — ответила девочка.       — А как ты здесь оказалась, Элен?       — Мой братик заболел, и родители поехали на повозке в соседний город за редким лекарством. В пути на них напали бандиты, которые опрокинули повозку. Это все, что нашли, как мне сказали дяди полицейские. И отметку «Пять» на повозке тоже нашли. Братик без лекарства не вытянул, и я осталась одна. Вот.       Девочка посмотрела на бандитку и неодобрительно цокнула языком, а затем вновь спряталась за деревянным конем. Следующим набрался храбрости мальчик с раскосыми глазами.       — Мой папа изобрел прибор, который показывал наличие золота в породе. Его пригласили в этот город помочь с поисками месторождений. Спустя три недели он пропал вместе с прибором. На месте, где его видели в последний раз, нашли только лист с цифрой «Пять». Меня отдали в сиротский дом, пока папу не найдут. Но я знаю, что уже не найдут. Бандиты не отпускают людей живыми.       Джессика повела преступницу дальше, а та лишь раз обернулась.       — Ну и зачем ты мне это показала? — возмутилась Пятерка.       — Пока вам было весело, кто-то сильно страдал, — ответила Джессика.       — И какая в жопу разница? Как будто у нас жизнь была сахарной. Я вообще отрывала головы крысам и пила их кровь, когда была ребенком. Эти дети хоть выживать научатся.       — Ты их недооцениваешь. Они будут людьми, а не как ты.       Джессика привела Пятерку на каменоломню, на которой работали и другие закованные в кандалы и наручники преступники. Пятерка сразу же принялась оценивать обстановку. Стоявшие наверху часовые с ружьями точно не дали бы убежать.       — Кирка там, — кивнула Джессика. — И попробуй только сачковать — враз пристрелят.       Часы утомительной работы выматывали. Но дочь шерифа не врала — несогласованные паузы приводили к выстрелам в полуметре от преступника и сопровождались угрозой, что следующая будет в макушку.       После окончания утомительного трудового дня бандиты подходили к полицейскому, выдававшему компот из сухофруктов, краюху хлеба и маленький кусок вяленого мяса. Но Пятерке он ничего не выдал.       — Да ты офигел?! Я батрачила на голодный желудок и не набью себе брюхо вашими харчами?! — возмутилась Великолепная Пятерка.       — Зато я поем хорошо, — отсалютовала ей Джессика стаканом компота.       — Ах ты ж тварь! — рявкнула Пятерка, но с большим трудом удержалась от того, чтобы наброситься на дочь шерифа с кулаками. И даже не столько из-за угрозы быть пристреленной, сколько из-за сильной усталости.       — Я просто украла твою еду, которая тебе таким тяжким трудом досталась. Все легко и просто, — пожала плечами Джессика. — Завтра продолжим.       Бандитка только скрипнула зубами на такое. Хотя от такого взгляда мог умереть не самый пугливый лев.       На следующий день все повторилось. Пятерку пригласили утром на те же самые «увеселительные» процедуры. Она работала киркой до изнеможения, ибо когда пыталась передохнуть, принимая соблазнительные позы, ей чуть не прострелили пальцы на ногах.       — Мужланы! — смачно сплюнула она, но продолжила работу. Ее чары не действовали, и это сильно злило бандитку.       Но вне себя она оказалась после того, как ей вновь не дали еду. Джессика подсекла ее на взлете, на пару шагов ускорилась и выхватила порцию еды из рук полицейского повара. Пятерка чуть не набросилась на обидчицу с кулаками, но ее вовремя схватил один из стражников. В другие времена Пятерка бы врезала ему по зубам, и на этом попытка ее удержать закончилась. Но не в этот раз. Ослабленная бандитка оказалась легкой добычей. Ее легко схватили за плечи и поставили на колени. Джессика махнула рукой.       — Довольно! Поднимите ее! — скомандовала дочь шерифа.       Пиратка встала и отряхнулась, как могла. И злобно посмотрела исподлобья на Джессику.       — Ну как, нравится? — вкрадчиво спросила дочь шерифа. — Нравится, как поступают с тобой?       — Да все равно, — соврала Пятерка, посмотрев в сторону.       — Тогда продолжим.       И на следующий день все опять повторилось. Пятерка продолжала врать, и лоск начал линять и попахивать не самой приятной субстанцией. Она даже больше себя убеждала в том, что все нормально, что все «по правилам». Хотя раньше всех щемила она, а теперь ущемили ее. И это казалось ей справедливым. Правда, именно что казалось: Пятерке совершенно не нравилось, как с ней обходились. Раздражение копилось внутри, но никак не прорывалось наружу. Хотя пар потихоньку начинал валить из ноздрей. Не в ее характере было подчиняться и терпеть неудачи. Быть первой и на коне, достигая всего обманом и хитростью — с этим у Пятерки не было проблем. Но вот теперь все ее обманывали — и это уже на подкорке Пятерки откладывалось бельмом предательства. Хоть она и не спешила это осознавать. Но в один не самый лучший день фляга засвистела. И бандитка устроила истерику, переминаясь с ноги на ногу.       — Да вы офигели морить меня голодом! Я пятый день не жру ничего — скоро откинусь! — заорала, что есть мочи, Пятерка.       — Мы тебя кормили три дня назад, не ври, — возразила Джессика.       — Но прям перед сном, и я потом мучилась. Живот ни в какую не хотел переваривать ваше хрючево.       — Это был веганский ужин. Очищающий организм от шлаков и токсинов, — махнула рукой дочь шерифа. — Да и тебе ли сейчас выбирать? Сжалились над тобой, не позволили умереть с голоду…       — Или просто решили продлить мучения? — хохотнула Пятерка. — Уж я-то не поверю в вашу жалостливость, псы правосудия. Вы ради золотой пятиугольной блямбы готовы на все.       — Поэтому ты еще жива, а те, кого вы грабили — нет?       — Да лучше такая короткая и славная жизнь, чем то, как я живу сейчас! — взревела во второй раз Пятерка, уже далеко не Великолепная. — Вкалываю как вол, аж мышцы болят, а на выходе — что? Голодовку — и ту не объявишь. Устану, а вы в меня силой еду затолкаете, изверги.       — Правильно думаешь, — кивнула довольная Джессика. — Что, тебе уже не так уж нравится, как с тобой обходятся?       — Не нравится, — вырвалось у Пятерки. Но прикрыть рот она не могла — не доставала из-за наручников. — Вот жопа! — с досады выругалась бандитка.       — Наконец-то ты это признала, — загорелись глаза у Джессики. — Оказывается, не так-то уж ты хорошо со всеми обходилась, да?       — Да чего ты ко мне прицепилась-то? — обозлилась в край преступница. — Как будто без меня мало людей, которые грабят и убивают! Это часть жизни, романтика, елы-палы. А ты просто берешь идею и душишь ее на корню. Просто берешь и портишь весь этот флер…       — …который ты сама же и выдумала, разве нет? — покачала головой дочь шерифа. — И это не я испортила тебе лафу, а ты сама. Не я же заставляла тебя грабить и убивать. Ты сделала такой выбор добровольно.       И на это бандитке было нечем крыть. Она могла соврать, мол, жизнь слишком короткая и нужно все попробовать. Или что выбора в жизни и не бывает, как легла карта — так и побежала линия жизни. Но это были бы очередные блатные словеса. Великолепная Пятерка и прозвище свое не так просто получила, не за красивые глаза. Она стремилась к обожанию и восторженным взглядам своих подельников. Пятерка любила, когда ей заглядывали в рот и ловили каждое слово. Разумеется, ей все нравилось, еще как. Папа рассказывал, что кривая дорожка — она такая. Разок пойдешь не той тропой — не вытянешь. Слишком сильно будет манить жульничество. Джессика никогда этого не понимала. Ею управлял праведный гнев от бессилия, когда год за годом никто не давал отпора, и на кривую дорожку люди повалили толпой. Никто не наказывал бандитов — и они потеряли голову в погоне за наживой.       Пятерка была не самым простым орешком. И игнорировать ее статус, влияние и силу было нельзя. Вот почему Джессика пришла в таверну со значком шерифа. Она должна была бросить вызов Великолепной Пятерке, ибо если не она — то кто еще?!       И дни потянулись вереницей. Глаз замылился, и пришлось использовать насечную письменность, а то ведь можно было и пропустить день кормежки. Но один день все серьезно изменил.       Шла обычная монотонная работа, заключенные махали кирками. Но в этот день на их работу пришли посмотреть малютки из сиротского дома. Хотя полицейские и наказывали им сидеть дома и не двигаться, любопытство взяло верх. И один мальчик так далеко заглянул, пытаясь рассмотреть негодяя, что потерял равновесие и кубарем полетел в шахту. Спасла только реакция. Великолепная Пятерка, сама того не зная, ухватила мальчугана двумя руками за лодыжку. Проморгалась и посмотрела непонимающим взглядом на дочь шерифа.       — Кто-нибудь, возьмите уже этого мелкого бедолагу, — в привычной манере потребовала бандитка.       Один из полицейских подскочил к ней и, бережно взяв мальчишку за плечи, поставил ребенка на ноги.       — Ты ничего не видела, — буркнула Великолепная Пятерка, немигающим взглядом проделывая дыру в Джессике. Но беспокоиться нужно было не о дочери шерифа.       За этим порывом души следили и другие. Все произошло на глазах и у маленьких сирот, и на глазах пойманных преступников. Неслыханное дело: преступница совершила добрый поступок! Можно бить в барабаны и устраивать праздники в честь такого события. И это было действительно из ряда вон выходящее событие. Дочь шерифа слышала только истории от путешественников, которые и подкинули ей крамольную мысль… В их же местах бандиты никогда не помогали людям. Это было против их кодекса чести. Вот почему Пятерка стояла на месте, сгорая со стыда. Она была недовольна собой, своим поступком. Она совсем не понимала, как же так вышло, что отъявленная бандитка сподобилась на такой благородный поступок. Ведь могла бы просто остаться в сторонке — и ребенок бы погиб. И свои же ее тогда бы не заклевали.       Джессика опасалась растоптать имидж главаря бандитов. Пятерка ей была нужна сильной, а не размазней, в которую все плюют. Она должна была послужить еще одной важной цели.       Впрочем, возможно, и зря Пятерка в сердцах бросила такие слова. Ведь ничего страшного, как она ожидала, не произошло. Преступники не смотрели на нее иначе. Они были удивлены — не то слово. Но не разозлены предательством идеалов. И даже больше взглядов было приковано к спасенному мальчишке. Он был цел и невредим и… большинству бандитов это нравилось. Некоторые, конечно, отворачивались или смотрели равнодушно. Но не было тех, кто негодовал бы из-за несостоявшейся смерти ребенка.

*****

      Декорации плавно сменились, и труженики-сидельцы собрались на склоне холма, медленно черпая ложкой. И сидели они так лениво не просто так. С раннего утра Кривой Грэг заметил, что полицейские не особо сильно за ними следят и сквозь пальцы смотрят на перекуры.       — Может, так всегда будет? — подсел к Великолепной Пятерке Смеющийся Билл.       — Как бы не так, — фыркнула Пятерка. — Придется каждый день делать хорошие поступки.       — Звучит не так уж глупо, — поддакнул Одноглазый Джордж. — Будем покладистыми и хорошими. Ведь это выгоднее, чем быть плохими.       — И не только выгодно, — добавил Смеющийся Билл. — Это ведь еще и… второй шанс, так это называют, да? Возможность продолжить жизнь совсем по-другому. Не повторять прошлых ошибок.       — Ошибок? — выгнула бровь Пятерка.       Джордж не сделал замечаний. Да и большинство бандитов будто бы молчаливо согласились с такой интерпретацией. Лишь одна тоненькая барышня встала и попробовала было заикнуться, но ее тут же усадили на попу ровно.       — Уж как я не люблю трудиться, но вариант немного пожить в роскоши, а затем гнить в зиндане не нравится мне больше, — призналась Вертлявая Киса. — Так давайте спасем весь мир, и будем отдыхать и жить в свое удовольствие!       — Хочешь в копы пойти? — нахмурила брови Пятерка. — Это их задача всех спасать и оберегать. Только зря ты себе рисуешь кисельные берега. Живут они не лучше нашего. Все время рискуют собой ради других.       — Прям как ты.       — Мне ничего не угрожало, когда я спасла мальчика.       — А что ты испытывала, когда поняла, что успела?       Вопрос заставил Пятерку призадуматься.       — Я точно не перекроила свою жизнь на до и после. И поначалу чувствовала страх. Страх, что не успею, и ребенок так нелепо, ни за что ни про что умрет. И когда я его держала, то перед лицом промелькнули лица тех, кто пал от моей руки. Они ведь тоже не виноваты в том, что мне плохо жилось. Просто оказались в неудачном месте в неудачное время. А могли бы вместе со мной рассекать по пустыням и тоже грабить, грабить, грабить…       — Но если бы вы всех грабили, то весь мир бы начал грабить! — восхищенно произнесла Плакучая Ива. — Это же так романтично!       Внутри у Пятерки аж сердце к пяткам ушло. Она в таком направлении не думала. А ведь и правда, если весь мир только будет грабить, то это приведет к перекладыванию денег из кармана в карман. И очень быстро все либо обесценится, либо израсходуется, а новое так и не появится. Ему неоткуда будет взяться. И обратная история: если грабить никого не придется, а все будут трудиться, то новые предметы и важные вещи только будут появляться и множиться. И все будут обеспечены всем. Такая мысль засела, будто заноза в заднице. Ведь действительно, коммуна трудяг могла бы легко себя обеспечить всем необходимым и не зависеть ни от кого. Без излишеств, понятное дело, но никто не ходил бы с голодным брюхом. И тут в конце концов не пришлось бы ожесточенно бороться за оставшиеся крохи. Перспектива казалась более обнадеживающей.       И все-таки было странным думать так, что выбранный путь все-таки тупиковый. «Неужели и правда умные люди в древности стали наказывать не потому, что плохой поступок — лишь выдумка, то, что не нравилось кому-то лично? Неужели они все просчитали, выверили и только после этого сделали вывод, что смерть всех людей на планете — не самый лучший исход событий?» — думала Пятерка. Ей казалась совсем неприятной мысль о том, что быть плохишом — совсем непрактично. И наказывать за кражи и грабежи стали не из-за каких-то надуманных норм добродетелей, а из-за циничного расчета. Она видела именно бандитов циничными и расчетливыми, а оказалось, что они не видели дальше своего алчного носа. Картина мира Великолепной Пятерки рассыпалась, словно карточный домик. Оказывается, ее идеалы находились на совсем другой стороне. Она же видела мир искаженно.       — Но неужели мы можем просто завязать? — Великолепная Пятерка подняла глаза к небу. — Если даже внутренне примем такое решение, станем законопослушными… Сможем ли действительно порвать с прошлым?       Бандиты одобрительно загудели, клятвенно обещая больше не ступать на скользкую дорожку.       — Ведь если мы всех будем грабить, то в конце концов будем грабить друг друга, передеремся и все умрем! — озвучила вывод своих размышлений Пятерка, вскакивая с места. — Вот почему, на самом деле нам нужно измениться. Не из-за каких-то благих намерений и пафосных светлых идеалов. Пусть копы в них верят. Просто путь преступников — тупиковый. И мы рано или поздно угодим в эту ловушку. И часть из нас окажется на месте вчерашних жертв. А потом другая. И ничего не поменяется для нас. Все равно, что мескалин жрать — кончина будет нелепой и неотвратимой. А я не хочу этого для всех нас.       Пятерка обвела взглядом бандитов. Выступать на публику было ей не в первой, но обычно она говорила куда проще и понятнее: кого будем грабить и как будем пировать. А тут получилась какая-то пафосная речь. Однако она оказалась, все же, довольно доступной. Преступники поверили ей, поняли, как невыгодно они поступали до этого времени. Впрочем, не факт, что Пятерка банально озвучила их настроения и чаяния на правах лидера. Бандиты были готовы меняться, их нужно было лишь немного подтолкнуть. И подтолкнула их к такому — кто бы мог подумать?! — отъявленная головорезка, спасающая детей.

*****

      Утро началось со странной неожиданности. Великолепная Пятерка встала с первыми петухами и размяла затекшие мышцы. Джессика обычно приходила за ней в это время и отводила на рудники. Попутно они разговаривали о разном. Дочь шерифа оказалась весьма словоохотливой. При этом, она не пыталась переубедить Пятерку, но весьма осторожно узнавала ее мнение по поводу разных вещей. Сама же лидерша бандитов разговор первой не начинала: это было не в ее духе. Да и о чем им говорить?! Они же из разных миров.       Но в то утро… Джессика никак не появлялась. И это заставляло Пятерку нервничать. Она ходила внутри своей клетки из угла в угол. И вскоре так разогналась, что голова чуть не закружилась. Пришлось даже палец прикусить, чтобы снять раздражение от того, что ее не ведут на каменоломни. Пятерка узнала о себе много нового: она была уверена, что работа ей не к лицу, а оказалось, что она без нее прожить не может. Стоило втянуться — и понравилось. И теперь чувствовала определенную ломку оттого, что ее никак не привлекали к любимому занятию.       Дочь шерифа опоздала довольно сильно, однако она светилась от счастья. В левой руке она держала ламинированный лист, который приложила к прутьям камеры.       — Тебя помиловали! — радостно провозгласила Джессика.       Но Пятерка не разделяла ее оптимизма.       — Ну и зачем? — лениво потянулась она. — Когда уже пойдем на каменоломни?       — Тебе больше не придется работать в оковах, — пыталась достучаться до нее Джессика. — Теперь ты вольна и свободна.       — И ты не боишься меня отпускать? — лукаво сузила глаза Великолепная Пятерка.       — Я довольно долго наблюдала за тобой и заметила, что ты исправилась. На воле ты принесешь гораздо больше пользы.       Глаза у Пятерки чуть не вылезли из орбит. Ее удивлению не было предела.       — Это я-то исправилась? — чуть не поперхнувшись, выдавила из себя Пятерка. — Я думала, что вы все, копы, поехавшие, но чтоб настолько…       — Ой, да брось. Будто ты сама не видишь, как поменялась ты сама и люди вокруг тебя, — ткнула ее носом в правду Джессика.       — Ну, если только чуть-чуть, — оставив маленькое пространство между большим и указательным пальцем, продемонстрировала масштаб изменений исправившаяся бандитка.       Дальше спорить не было смысла. Дочь шерифа прогремела ключами и отперла дверь темницы. Отойдя в сторонку, она пропустила помилованную бандитку на свободу. И та, с большой неохотой, поднялась и вышла из камеры. Джессика протянула ей подписанный указ о помиловании, но бандитка даже не стала его читать, а сразу убрала в задний карман штанов.       — Ну и что теперь? — спросила Великолепная Пятерка. — Что дальше?       — Дальше уже сама решай. Можешь взять своих ребят и устроиться на строительство железной дороги. Хотим запустить паровозы в наш край, это позволит нам…       — …грабить вагоны?       — Нет, — прикрыла рот ладошкой Джессика. — Это позволит нам лучше развить торговлю. Я говорила с мэром, он очень хочет упростить продажи наших фермерских продуктов другим поселениям. Будем богатеть на овощах.       Они вышли из офиса шерифа, и полноправный новый шериф с ее инновационными методами поправила сияющую золотую звезду. Джессика улыбнулась и протянула руку бывшей бандитке.       — Ну что, давай прощаться? — спросила Джессика.       — Или знакомиться, раз это будет новое приключение, — возразила Пятерка. — Джоанна.       — Твое настоящее имя?       Помилованная кивнула.       — Джессика, — представилась и новоявленный шериф.       Они пожали друг другу руки, и опустился занавес.       Закадровый голос продолжил вещать:       «И с тех пор Джо стала наводить порядки, приструнив бандитов и объяснив им, куда они все идут. И бандиты прислушались к ней. Все-таки авторитет у нее был даже выше, чем у предыдущих четырех лидеров преступных группировок. Оттого такие изменения отъявленной разбойницы произвели впечатления на всех, и если даже она изменилась, то и остальным пришло время исправляться. А с Джессикой они сдружились. Вот и конец поучительной истории, а кто сделал вывод — молодец».

*****

      Бурные аплодисменты заполнили зал, и тогда из-за опущенного занавеса вышли все участники представления. Загорелый мужчина, игравший одного из бандитов, вывел вперед Джоанну, Великолепную Пятерку, и Джессику, дочь шерифа.       — В роли Великолепной Пятерки отыграла ваша любимая Аманда, — представил он лучшую косплеершу, и зал одобрительно взревел, приветствуя свою любимицу.       Аманда, не выходя из роли, переставила колосок из угла рта в другой и зыркнула исподлобья, чем вызвала немало восторгов.       — В роли дочери шерифа отыграла наша восходящая звездочка Андромеда, — загорелый мужчина представил исполнительницу второй главной роли.       Андромеда улыбнулась во все тридцать два зуба и поправила блестящую звезду. Размахивая пятерней, она слышала, как зал приветствовал ее. Игра хорошей девочки им зашла.       Зинеддина представила уже Аманда после того, как он закончил представление всей команды. И до тех пор Андромеда стояла в ряду со всеми и хлопала в ладоши. Также необычно было идти вместе со всеми на поклон, держась за руки. Косплей-театр оказался довольно интересным мероприятием, пусть и долгим. Показать сценку и уйти на фотосессию в таком формате не выйдет. Хотя был и несомненный плюс: раздача автографов была ограничена пятнадцатью минутами. После можно было вернуться в гримерку, а потом незаметно покинуть здание через запасный выход.       Андромеда быстро сменила облик, а выданные ей вещи немного помяла, будто бы и правда их носила. Сев на стул, она принялась ждать, когда Аманда переоденется. Стук в дверь ее застал врасплох.       — Могу зайти? — спросил Зинеддин.       — Заходи, — разрешила Андромеда.       Босс косплей-агентства не успел переодеться, хотя сиял похлеще отполированного бриллианта. Похоже, шоу прошло именно так, как он ожидал.       — Я был прав? — поправил бабочку Зинеддин. — Тебе понравилось играть роль хорошей девчонки?       — Это было очень непривычно, — призналась Андромеда. — Я думала, что ничего не выйдет, когда впервые увидела текст.       — А потом?       — Ну, даже если мне ближе была роль Пятерки, все-таки злодеек и антагонистов мне играть проще, я заметила, что и роль Джессики вполне понятная. Оправдать надежды отца, сделать большое дело, перевоспитав преступников, и тем самым подарить людям надежду — это классные движущие силы.       — А я в тебе совсем не сомневался, — Зинеддин положил руку ей на плечо. — Когда ты только пришла, то была колючим ежиком. Все было слишком незнакомым и пугающим. Немудрено, что тебе ближе были роли негативных персонажей. Но я видел твой потенциал с самого начала. Ты тянулась к хорошему, на лету перенимала актерскую игру Аманды. Ты можешь очень классно отыгрывать положительных персонажей, поскольку сейчас ты их чувствуешь гораздо лучше, чем в момент нашей встречи. И при этом ты не растеряла и воспоминаний о том, как было трудно поначалу. Тебе доступны любые роли — разве это не классно?       — Захвалил, — опустила взгляд Андромеда. — Буду стараться и дальше.       Зинеддин показал большой палец вверх. И у выхода из гримерки столкнулся с Амандой.       — Ты еще не испугал мою напарницу-соседку? — спросила она у шефа. — Опять предложил ей скучные роли добреньких персонажей?       — И вовсе это не скучные роли, — просопела Андромеда.       Аманда показала ей язык, а затем похлопала Зинеддина по плечам, выпроваживая из гримерки. И уже закрыв дверь, она перевела дух.       — Все прошло замечательно, — тряхнула головой Аманда. — Прям как по маслу. А ты слышала, как тебе аплодировали, да?       — Еще не оглохла, — пошутила Андромеда. В последнее время ей удавалось это все лучше, а главное — совсем исчезли нотки сарказма.       — Скоро обгонишь меня.       — Не-а. Каждый хорош в своем деле. И мне до тебя очень далеко. Я стараюсь перенимать многое у тебя, чтобы играть роль еще лучше. И все равно на одном уровне мы никогда не будем.       — Да ладно тебе, — покраснела Аманда. В противоборстве с Черной звездой она чувствовала себя балластом. А в косплее, наоборот, занимала лидирующие позиции. И такой вечер, когда она вновь была на коне, зарядил ее энергией. Аманда аж светилась. — Ты лучше расскажи, история тебе зашла? Очень много же у вас общего с Великолепной Пятеркой, да?       — Параллели провести можно, — подняв глаза, стала вспоминать Андромеда. — Даже отсылки какие-то можно заметить. Но «Поучительная история» же была написана давно?       — Семьдесят три года назад.       — Значит, это было предсказание. Хотя для меня работа косплеершей явно не является наказанием. Я ее очень люблю. Хотя вот эти слова закадрового голоса о том, что рационально быть не тем, кто уничтожает других людей, а тем, кто приумножает богатства и трудиться на всеобщее благо, мне понравились. Черная звезда сильно запуталась, и если бы план реализовался, и всех людей бы уничтожили, то с генетически-предопределенным путем в конце концов человечество бы выродилось. Даже банально скучно было бы жить, механистически как-то. А тут… столько эмоций… Даже вот взять эту постановку. Обида и несправедливость, желание прожить более счастливую жизнь толкали Пятерку к преступлениям. Несдержанность управляли ею, эмоции вскружили голову. И лишь только когда она поняла, насколько подсела на них, то смогла избавиться от этого влияния и с холодной головой заново проанализировала свое поведение и выбрала лучший вариант. Она будто только целостнее стала. А на Черной звезде… там бедные люди, не испытывая эмоций, делают себя ограниченными. И просто плывут по течению, как заведено. И изредка в голове тоже щелкает.       Такой разбор удивил Аманду, которая поначалу поверхностно сравнила общие детали историй Пятерки и Андромеды. Такую глобальную разницу она не улавливала. И это было объяснимо: контекст жизни на Черной звезде ей был неведом.       Аманда присела возле стены и взяла Андромеду за руку, приглашая сесть рядом. И та охотно подалась порыву и, не разжимая пальцев, присела рядышком, прислонившись спиной к холодной стене гримерки.       — Расскажи мне, как ты жила там? Тот разговор в кафе ведь был очень обтекаемым, а теперь-то я понимаю, через что тебе пришлось пройти… Теперь можешь рассказывать прямо, я пойму, — попросила Аманда.       И Андромеда начала повествование о своей далекой и покрывшейся пылью жизни на флагманском корабле…