***
Обеспокоенная Аликс вела Гордона через верхнюю часть «Восточной Черной Мезы». После двадцати минут игры с Псом он кратко сказал, что хочет сходить на стрельбище, прежде чем лечь спать. Девушка предложила сопроводить его туда. Однако прежде Аликс намеревалась отвести Фримена в медицинский центр. Она заметила скованность в его движениях после того, как в него угодила мина. Аликс по опыту знала, что удар одним из сферических устройств — пока оно деактивировано — не способен вызвать ничего подобного, если только человек уже не ранен. Учитывая поведение Гордона в лаборатории доктора Кляйнера, она была совершенно уверена, что он снова игнорировал потенциально опасные для жизни раны. Она не имела ни малейшего понятия, почему. Когда повстанец был ранен, он или она сообщали об этом, в противном случае они подвергали свою жизнь риску. Фримен просто продолжал идти за Аликс, пока она вела его через первый подземный уровень базы Сопротивления — неофициальную казарменную часть «Восточной Черной Мезы». Ряды коек были расставлены в маленьких комнатах, где размещались многочисленные повстанцы. Девушка продолжала бросать на сопровождающего тревожные взгляды: Гордон произнес не больше предложения, когда она говорила о местах, через которые они проходили. В конце концов пара добралась до медицинского отсека. Аликс вошла туда, Гордон же колебался, но всего несколько секунд. Как только мужчина в защитном костюме ступил в ярко освещенное помещение, его спутница указала на один из смотровых столов, стоящих вдоль стены напротив входа. — Сядь, — её тон не допускал возражений; не то чтобы молчаливый ветеран был готов предложить нечто другое. — Дай мне взглянуть на правое плечо. Как и прежде, Гордон не смог скрыть удивления. Он вспомнил, как был вскользь задет импульсным снарядом — "подарком" от вертолета-охотника, который преследовал его на протяжении половины пути из Сити-17. Тем не менее Фримен позаботился о том, чтобы скрыть рану от окружающих. Однако вместо того, чтобы закатить глаза, как в прошлый раз, выражение беспокойства на лице Аликс только усилилось. — Гордон, никто так сильно не вздрагивает после удара выключенной шаровой миной. Если только они уже не были… Она замолчала, увидев повреждения Гордона. Огромный разрез пересекал правое плечо; кровотечение давно остановлено встроенными медицинскими системами костюма, оставив лишь корку засохшей крови, стекавшей по руке. Однако всего этого было более чем достаточно, чтобы заставить Аликс ахнуть: — Боже мой! Гордон, что, черт возьми, с тобой произошло?! Выпускник Массачусетского технологического института в ответ лишь пожал плечами: — Вертолет. Потрясенная девушка просто уставилась на него, бранные слова застревали у нее в горле при его равнодушном виде. Она достала из кладовки ампулу с зеленой жидкостью, такой же, какую давала Гордону в лаборатории Кляйнера, за тем исключением, что на этот раз содержимое будет вводиться путем инъекции. Поместив емкость в трубчатую иглу, Аликс натерла спиртовым раствором сгиб здоровой руки Гордона. Молодая ученая посмотрела в его зеленые глаза, игла зависла рядом с намеченным местом укола. — Будет больно, Гордон: введение этого вещества в кровь вылечит все твои травмы разом. Не получив никакого ответа, кроме кивка, Аликс воткнула иглу в ветерана «Черной Мезы» и закачала содержимое сосуда внутрь. Девушка ожидала, что будет просто сидеть и ждать несколько секунд, пока наступит эффект. Вместо этого она обнаружила, что вновь забеспокоилась, поскольку выражение лица Гордона, казалось, мгновенно сменилось напряженной гримасой, с его губ сорвалось легкое шипение, когда медицинский состав прошел через все раны. Каждая травма, которую он получил за последние несколько часов, будь то простой синяк или огнестрельное ранение, заживала за какие-то секунды. Даже Гордон обнаружил, что не может сохранить стоическое выражение лица, ощущение того, что его будто сжигают изнутри, было слишком невыносимо. Потребовалась целая минута, чтобы солдат поневоле вернул себе безразличное спокойствие. И даже тогда целебный состав все еще действовал в его организме, заставляя краткими вспышками боли нарушать самообладание. — Гордон? — осторожно спросила Аликс, чувствуя теперь беспокойство столь сильное, что это удивило ее саму. — Ты как? Пустые зеленые глаза всматривались в нее несколько мгновений: — Я буду жить. Пытаясь не сорваться на этого человека, Аликс могла лишь кивнуть, наблюдая, как он встает, и ища какие-либо признаки других травм. Не обнаружив ничего такого, она повела его из медицинского центра на стрельбище. — Что ж, — сказала девушка, когда пара стояла около места, которое искал Гордон, — вот и полигон. Аликс мысленно проклинала себя за то, как это прозвучало, отчасти удивляясь, с чего вдруг занервничала. Однако Гордон, кажется, ничего не заметил, кивнув Аликс в знак благодарности и бросив в ее сторону мимолетный взгляд, прежде чем зайти внутрь.***
— Гордон изменился, милая, — сказал Илай, глядя на дочь. — Возможно, он уже не тот человек, о котором мы с Барни рассказывали тебе истории, во всяком случае, не совсем, но уверен, что некоторые из тех качеств все еще ему присущи. Со временем их может проявиться больше. А до тех пор, — произнес ученый с улыбкой, поворачивая Аликс лицом к себе, — наверное, будет лучше просто узнать, какой Гордон сейчас, а не каким он был. Нежные слова отца и его улыбающееся лицо вызвали у Аликс схожие эмоции. — Хорошо, пап, я тогда пойду поищу его. Побывав для этого во всевозможных местах: столовой, казармах, за пределами комплекса, на свалке и даже в медблоке, Аликс в конце концов добралась до стрельбища. Хотя именно там она видела его в последний раз, с тех пор прошло уже пять часов, и ей было трудно поверить, что кто-то может оставаться на одном месте так долго. Открыв маленькую металлическую дверь, Аликс оказалась внутри. Имелось только четыре огневых рубежа, каждый шириной всего в несколько метров, достаточных для размещения четырех мишеней рядом. Лишь один был занят — и как раз тем человеком, которого Аликс пыталась найти — Гордоном Фрименом. Куча пустых гильз, оставшихся от 9-мм, 7,62-мм и импульсных капсюльных патронов, валялась на полу рядом с одетым в защитный костюм человеком. Различные бумажные мишени лежали стопкой по краям кабинки, в которой находился Гордон, вырезы в форме метрокопов были едва узнаваемы из-за количества пулевых отверстий в них. Аликс не могла не восхититься близкой их группировкой, не говоря уже о высокой концентрации Гордона, видимой по его лицу, когда он стрелял очередями из импульсной винтовки. — Гордон! — крикнула Аликс, чтобы быть услышанной сквозь постоянную стрельбу и чтобы проверить, может ли он слышать ее сквозь свои затычки для ушей. Похоже на то, так как выживший в Резонансном Каскаде разрядил импульсную винтовку и опустил её, как только убедился, что она безопасна. Вынув затычки, он повернулся лишь для того, чтобы посмотреть на говорившего. — Хорошо стреляешь, Гордон, — похвалила Аликс с улыбкой, указывая на мишени, которыми она восхищалась всего несколько секунд назад. — Ты один из лучших, кого я здесь видела. Единственный Свободный Человек только пожал плечами в ответ — молчаливое выражение его безразличия к данной теме. Вместо того, чтобы перестать улыбаться, как она делала раньше при его апатичных реакциях, Аликс лишь спросила, не хочет ли Гордон сходить в столовую, прежде чем показать ему его комнату. При упоминании о еде желудок выпускника Массачусетского технологического института энергично заурчал, достаточно громко, чтобы девушка улыбнулась чуть шире. — Я приму это как «да». Не говоря больше ни слова, Аликс повела Гордона сквозь «Восточную Черную Мезу» к кухне на втором подземном уровне. Пара прошла мимо повстанцев и вортигонтов, когда они двигались через саму столовую в сторону задней кухни, где оказалось больше пришельцев. Одно из существ приблизилось, заставив Гордона снова невольно напрячься. — Гордон? — тихо спросила Аликс. — Ты в порядке? Ветеран только кивнул, хотя его глаза не отрывались от инопланетянина, стоящего перед ним: воспоминание о слабой электрической атаке никуда не делось. Затем он тряхнул головой — и ощущение исчезло. — Нуждается ли Свободный Человек в пище? Кивок мужчины, о котором шла речь, заставил вортигонта ответить тем же, прежде чем повернуться к Аликс. — Я тоже, — сказала она до того, как инопланетянин смог задать ей тот же вопрос. — У нас есть какие-нибудь пайки для ГО? — Приношу извинения Аликс Вэнс, но у нас больше нет такой еды. Вздох сорвался с губ девушки: — Тогда суп из хедкрабов. Вортигонт кивнул: — Уже готов, сейчас подадим. Аликс и Гордон сели друг напротив друга, и ученый не смог промолчать: — Суп из хедкрабов? Легкая ухмылка растянулась на лице Вэнс при этом почти жалостливо звучащем вопросе. — Это единственное, что у нас есть здесь, Гордон, близкое к хорошей еде, не считая пайков ГО. Но ведь ты, должно быть, уже знаешь об этом. Заканчивая говорить это, она озадаченно нахмурилась, ее поддразнивающий тон исчез, когда девушка задалась вопросом, почему недоумение Гордона, которое она сначала приняла за шутку, казалось таким искренним. Единственными продуктами, которые можно было есть в эти времена, были хедкрабы, сухпайки и случайные лакомства, когда дело касалось таких вещей, как хлеб. Больше есть было нечего, а поскольку хедкраб был самым популярным, вероятность того, что у кого-то не будет такого блюда, была крайне мала. Однако как раз в тот момент, когда Аликс собиралась озвучить эти вопросы, вернулся шеф-повар вортигонт с тарелками супа в руках. Он поставил их между людьми и сказал, чтобы они «наслаждались своим питанием», прежде чем вернуться на кухню. Пара принялась за еду; Гордон пытался найти баланс между тем, чтобы есть спокойно и с жадностью. Не имея такой роскоши, как поесть что-нибудь, с начала Резонансного Каскада или последующего периода пребывания в стазисе, Гордон оказался голодным, как никогда в жизни. Его тело, похоже, привыкло к тому, что он постоянно двигался с почти пустым запасом питательных веществ, и осознание этого отступило до такой степени, что Гордон мог легко игнорировать его. Однако, как только он откусил первый кусочек, чувства заставили его есть как можно больше, как будто тело пыталось утолить голод за несколько дней. Удивительно — но Гордон посчитал мясо хедкраба не таким уж плохим. В итоге он съел три тарелки за то время, которое потребовалось Аликс, чтобы съесть одну. Ветеран все еще был голоден, но, чтобы не заставлять свою спутницу ждать, решил заявить, что он сыт. После простого кивка в знак признательности вортигонту, что Гордон сделал только после выражения благодарности от Аликс, они пошли в казарменную часть комплекса. — У тебя есть отдельная комната, Гордон, — сказала лидер Сопротивления, указывая на металлическую дверь, возле которой остановилась. — На случай, если тебе понадобится что-то еще, моя комната всего в семи дверях слева. — Она говорила, указывая туда пальцем. — Я не хочу, чтобы ты бесцельно бродил по комплексу только потому, что не знаешь, где находятся ванные. Гордон лишь кивнул и направился к своей комнате — но остановился всего через несколько шагов, когда осознал, что понятия не имеет, где ванные в «Восточной Черной Мезе». Он повернулся к ухмыляющейся Аликс: — Похоже, ты уже в растерянности. Иди по этому коридору, поверни налево — вторая дверь справа. Ветеран кивнул, подойдя к своей комнате. — Спокойной ночи, Гордон, — произнесла Аликс, как только он ступил внутрь. Мужчина в защитном костюме замер на полушаге, смотря на девушку в течение долгого времени, борясь между тем, чтобы что-то ответить или просто кивнуть еще раз. Он остановился на последнем. Несмотря на то, что выражение лица Аликс осталось неизменным, в глазах ее промелькнуло разочарование. Нечто такое, что заставило Гордона задуматься — хотя бы на краткий миг — о том, что он принял неверное решение. В конце концов, однако, он просто отвернулся, закрыл за собой дверь и лег спать, думая о событиях, вращающихся вокруг предложения, которое встревожило часть его — часть, о которой, как и о голоде, он почти забыл. Похоже, ты уже в растерянности.