Исцеляющее чувство

Зеленые глаза горели в первобытной ярости, пока Гордон продолжал смотреть в спину Моссман. Мало того, что у нее хватило наглости сказать, что ситуация, в которой он оказался, была для «его же блага», так она посмела произнести, что сожалеет. Его единственным ответом стало разъяренное рычание, когда он ударился всем телом о капсулу в надежде сломать замки и освободиться. Это не сработало, но он удовлетворился хотя бы тем, что увидел вспышку страха в глазах ученой. «Ты не сожалеешь, Моссман, еще нет». Капсула начала двигаться вдоль рельса, прикрепленного к потолку, перенося Фримена по широкому металлическому проходу. Большой прямоугольный вырез в стене впереди обеспечивал приятное желтое освещение в холодном и бесчувственном коридоре, созданном Альянсом. Знакомый голос привлек внимание выжившего в Резонансном каскаде, и его взгляд был прикован к источнику — большой камере, к которой в данный момент двигалась его капсула. —… газовые гиганты, на которых обитает метеорологический разум. Миры, растянутые на мембранах, где измерения… пересекаются… — послышался почти разочарованный вздох. — Это невозможно описать нашим ограниченным языком. Капсула Гордона въехала, открыв ему вид на Уоллеса Брина, стоящего перед человеком, который был заключен подобным же образом — Илаем Вэнсом. — То, что я видел, Брин, тоже не выразишь словами, — парировал лидер Сопротивления. — Геноцид. Неописуемое зло. — Глаза его метнулись к ветерану, когда он договаривал, и выражение его лица показалось почти удрученным. — Боже мой. Администратор повернулся, чтобы понять, на что смотрит Илай, и широкая улыбка растянулась на его губах, как только он узнал приближающегося гостя. — Так-так, это же Гордон Фримен! Введенной команды на маленькую консоль рядом с его дубовым столом было достаточно, чтобы металлическая рука свесилась над возвышением в кабинете администратора, переместив Гордона на новый рельс и расположив его рядом со своим старым другом. Бывший ученый взглянул на Вэнса в тот момент, когда его капсула остановилась, ища признаки увечий. Илай встретился с ним взглядом и кивнул, прекрасно понимая, для чего он его осматривает. И ветеран тут же почувствовал облегчение, но не только поэтому. Гнев уже настолько переполнял его, что тело сотрясалось от него. И он не знал, сколько еще сможет выдержать, прежде чем начнет терять тот небольшой контроль, который у него еще оставался. — Что это? — спросил Брин, его голос был полон веселья, когда он смотрел на заряженную гравипушку, которую держал в руках элитный солдат. Он отпустил транс-человека, махнув рукой в сторону своего стола. — Положи туда. — Весьма признателен вам, доктор, — сказал Уоллес, подходя к своему новому заключенному с самодовольной улыбкой на лице. — Сначала вы привели меня прямо на порог дома моего старого друга, — он на мгновение повернулся лицом к Илаю. — А теперь изволили явиться сами? Если бы только довелось знать, что вы сами заглянете в мой офис, я бы вовсе не стал утруждать себя поисками. Контроль над вами обоими гарантирует мне возможность диктовать любые условия сделки Альянсу! Смех после его слов показался Фримену слегка истеричным, вынудив часть его задаться вопросом, в каком положении оказался Администратор теперь, когда граждане открыто восстали против своих узурпаторов. — Доктор Брин, — вмешалась Джудит, стоя за столом. — Уоллес, — продолжила она более настойчиво, когда он не перестал смеяться. — Да, Джудит, что такое? — Мы делаем это для того, чтобы Илай жил и мог продолжить исследования! Раздражение начало проявляться в радостно выглядящем Брина, давая понять, что подобное он слышит уже не в первый раз. — Благодаря тебе, — сказал он, поворачиваясь к ней, — мы располагаем всем, что необходимо. Ты более чем способна завершить исследования сама. Не в наших силах лишь одно, — продолжил Уоллес, его взгляд скользнул к окнам за плечом Моссман, — убедить этот… уличный сброд прекратить бессмысленную борьбу. И все потому, что Илай, — Администратор развернулся лицом к мятежнику, о котором шла речь, — отказывается сказать слова, которые спасли бы их! — Спасти их? Ради чего? Скептического тона Вэнса оказалось достаточно, чтобы Брин внезапно стал выглядеть усталым и рассеянно потирать висок. Он подошел к пульту перед своим столом. — Илай, если ты не желаешь встать на путь разума ради всех людей, может, — сказал он, нажимая на кнопку интерфейса, — ты сделаешь это ради одного из них. Из дальнего правого угла комнаты донесся звук вырывающегося воздуха, источником которого была одинокая капсула для заключения человека, освещенная только что включенным прожектором синего света. Передняя часть ее разверзлась, открывая борющуюся фигуру Аликс Вэнс, которая пыталась освободиться от металлических пут, крепко удерживавших ее на каркасе капсулы меньшего размера. Простое перемещение между рельсами — и девушка оказалась между Илаем и Гордоном. — Аликс! — воскликнул старший Вэнс, его приветствие было окрашено отчаянием от того, что его дочь, несомненно, разделит ту же участь, которую Брин уготовил ему, от чего он так надеялся избавить ее. — Папа! — она ответила почти в такой же манере, огорченная тем, что положение отца не улучшилось, несмотря на все ее усилия. Необузданная ярость, бушевавшая во Фримене, немного утихла в тот момент, когда капсула девушки остановилась прямо рядом с ним. Она повернулась к нему после слов своему отцу, и на ее лице было выражение полного недоумения, как будто она не совсем верила, что он действительно находился там. — Гордон? — она казалась сокрушенной, когда ветеран кивнул, словно ее непокорный характер тут же испарился. — Нет… Голос Аликс звучал чуть громче болезненного шепота, который, как надеялся Фримен, на самом деле вызвали эмоции, а не физические травмы. Она выглядела достаточно хорошо, но он должен был быть уверен. — Ты в порядке? Девушка отвела взгляд от пола, чтобы снова посмотреть на него, а ее прежнее мрачное выражение лица исчезло, сменившись кривой улыбкой. — Более или менее, — многозначительный взгляд на капсулу и еще одна попытка освободиться прояснили, что значило «менее». — Черт бы тебя побрал, Брин! — рявкнул Илай, поворачиваясь к мужчине, о котором шла речь, и его лицо исказилось в одном из самых сильных проявлений гнева, что Гордон когда-либо видел у него. — Отпусти ее! — Тебе решать, мой любезный друг, — ответ был дан голосом, изображающим ту же фальшивую доброту, которую горожанам приходилось слышать слишком много раз, что мгновенно насторожило Вэнса, когда Уоллес шагнул к Аликс. — Позволишь ли ты своему упрямому невежеству погубить целый вид? — он сделал паузу, протянув руку, чтобы провести по ее лицу. — Или дашь дочери шанс, которого у ее матери никогда не было? Плевок прилетел Брину в щеку, любезно предоставленный Аликс; действие, которое ясно показало ее мнение по этому вопросу. Ее голос звучал всего лишь как тихое шипение, когда она уставилась на него: — Да как ты смеешь даже упоминать о ней? Брин, который поспешно убрал руку, чтобы вытереть лицо, поднял ее в ударную позицию в тот момент, когда до него дошли слова девушки. Гордон зарычал при виде Администратора, собирающегося ударить Аликс наотмашь: ослепляющая ярость вернулась. Шум оказался достаточно громким, чтобы Брин повернулся к источнику, и потребовался лишь беглый взгляд в зеленые глаза, пылающие гневом, прежде чем он, казалось, изменил свои намерения, опустив руку. — Аликс, дорогая, у тебя глаза матери, но характер упрямый, как у отца. — Ты с ним еще даже не сталкивался! По-видимому, позабавленный ее заявлением, Администратор вернулся к консоли перед своим столом. — Неужели? Что ж, посмотрим, пригодится ли он тебе по ту сторону портала. — Давай, Брин, — заговорил Илай, всегда несокрушимый духом. — В худшем случае ты можешь отправить нас обоих через свой портал. — О, ну вряд ли самое худшее, — маска веселья все еще оставалась на его лице, когда он нажал кнопку на своем терминале, заставив три капсулы вращаться. — Но, — продолжил он, сбрасывая маску, дабы показать раздражение, которое испытывал по поводу всей этой ситуации, — оказавшись там, вы вряд ли в это поверите. Джудит выглядела ошарашенной: — Это не нужно! Ее отчаянная просьба была легко отклонена взмахом руки Брина, и казавшиеся почти сухими слова сорвались с его губ: — Согласен: это бессмысленно. Аликс и Илай направились к цилиндрической трубе, встроенной в потолок, в то время как Гордон остановился рядом с самодовольной физиономией Администратора Сити-17. — К счастью, Сопротивление продемонстрировало готовность принять нового лидера. А он, в свою очередь — готовность быть послушной пешкой в руках хозяев. «Не может быть» — это слово пришло ветерану на ум, но он никак не мог заставить себя окончательно поверить в это. Акцент, который старый ученый сделал на этих словах, и то, как он улыбался ему, создавало впечатление, что он знал о G-man’е. — Не слушай его, Гордон! — Ну как, доктор Фримен? — Брин продолжил, слегка прищурив глаза — единственный признак того, что он услышал слова Аликс. — Вы когда-нибудь мечтали о более выгодной сделке? — Гордон никогда не пойдет на сделку с вами! Твердое заявление девушки было произнесено достаточно громко, чтобы Уоллес поднес правую руку к виску, будто у него болела голова. Бывший ученый, однако, едва обратил на это внимание. Его терзали вопросы, на которые он так отчаянно жаждал получить ответы. Наконец, он встретился глазами со своим мучителем, холодным взглядом буравя его. — Что ты знаешь об этом? Брин широко улыбнулся: — Я могу рассказать вам все, что знаю, доктор Фримен. Все, что от вас требуется, — он указал на окно в своем кабинете, — это прекратить эту глупую борьбу на улицах. Гордон проследил за его взглядом, погрузившись в молчание. Возможно, это тот шанс, которого он ждал — шанс узнать о своем таинственном работодателе. Еще не так давно он думал, что отдал бы все, чтобы получить ответы на свои вопросы — но мысль об Аликс и Илае тут же заставила его опомниться. «Остальное неважно». Это была та же фраза, которую он твердил себе, чтобы выдержать весь тот кошмар, свидетелем которого он стал по пути в Цитадель — и за многое из этого он являлся ответственным. Однако теперь, когда он еще раз повторил это самому себе, он, наконец, понял, насколько правильными были эти слова; ничто другое не имело значения. Он снова повернулся лицом к Брину и слабо кивнул, не обращая внимания на выражение боли и предательства на лице Аликс. — Я обрушу всё это. Улыбка Уоллеса Брина стала еще шире при словах Гордона, хотя бывший ученый вовсе не разделял этого чувства. Взгляд, полный ярости, был направлен обратно на Администратора, когда он закончил: — Я обрушу всё это коррумпированное, позорное правительство на твою голову. Радость, которую Администратор показывал ранее, быстро сменилась гневом, когда он набрал команду на своей консоли, отправляя Илая и Аликс вверх по круглой трубе, вмонтированной в потолок. — Возможно, вы станете более сговорчивы, доктор Фримен, после того, как я отошлю ваших друзей. Гордон мог лишь наблюдать, как их капсулы начали двигаться внутри портала Альянса, чувствуя себя побежденным. Он попытался еще раз вырваться, ударившись своим бронированным телом о капсулу в надежде разрушить замки. Но не сработало. — Папа, — тихо проговорила Аликс, отводя взгляд от портала, в который ее с отцом медленно загоняли внутрь, — прости. — Аликс, — то, как Илай это произнес, ясно дало понять его дочери, что ей не за что извиняться. В комнате раздался тяжелый металлический стук, достаточно громкий, чтобы привлечь внимание Фримена к его товарищам, но только для того, чтобы обнаружить, что вращение их капсул прекратилось. — Джудит? Ты что делаешь?! Моссман стояла над дымящимися очертаниями пульта управления Брина, сжимая в руке мультиинструмент Аликс. — Мы делаем то, что я никогда не смогла бы сделать сама, — сказала она, надвигаясь на Администратора. — Мы останавливаем тебя. Он отреагировал, обойдя вокруг своего стола и хлопнув ладонью по коммуникационной панели Альянса. — Охрана, сюда! Едва он это произнес, другой разряд тока вывел из строя и это электронное оборудование. Сильный грохот подтвердил, что сообщение было доставлено, а раскатистые удары свидетельствовали о решимости солдат прорваться сквозь защитную дверь, закрывающую доступ в кабинет Администратора. — Они знают, что ты их предала, — крикнул Брин, обходя свой стол. — Они отомстят! Джудит, доктор Моссман, пожалуйста… — Прости, Уоллес: твое время вышло, — она обратила свое внимание на то, что осталось от консоли, но снова перевела взгляд на Брина, как только он шагнул к ней. ЭМИ-инструмент Аликс был выставлен как оружие. — Нет. Он поднял руки в знак умиротворения и отступил. Однако его покорная поза длилась недолго, потому что он схватился за гравипушку в тот момент, когда Джудит кинулась к капсуле Гордона, используя электромагнитное устройство, чтобы отключить замки. Ветеран бросил разъяренный взгляд на Администратора, внимательно следя за его движениями, когда тот отчаянно пытался привести гравипушку в боевое положение. Прошло всего несколько секунд, прежде чем Фримен почувствовал, как его бронированные ботинки коснулись пола. Он немедленно бросился к Брину, сократив расстояние между ними настолько, чтобы увидеть дикий страх в глазах мужчины. — Нет! За криком Уоллеса последовал выстрел из гравипушки, который отбросил Гордона назад, причем так, что он врезался в дальнюю стену, оставив вмятину на металлической поверхности. Бывший ученый немедленно пришел в себя, вскочив на ноги и задержавшись ровно настолько, чтобы увидеть, что Администратор направляется к лифту в конце небольшого коридора. Он тут же бросился за своей добычей, а ранее лежавший в кобуре пистолет теперь был зажат в правой руке. Благодаря усиленному HEV бегу он быстро сократил разрыв между собой и Брином. Фримен был всего в нескольких футах от цели, когда двери лифта начали закрываться. Он вскинул USP, чтобы выстрелить — но не стал этого делать. У него оставался лишь самый маленький зазор — слишком маленький, чтобы даже Гордон рискнул потратить свой последний патрон впустую. Дикий крик отчаяния вырвался из горла бывшего ученого в тот момент, когда металлические двери лифта захлопнулись, и стал лишь громче, когда тот начал подниматься. Скульптурный каменный бюст Администратора слева от него рассыпался, когда он швырнул его в стену, желая, чтобы на его месте был настоящий человек. — Папа! Отчаянный крик Аликс вынудил ветерана перевести взгляд обратно в центр комнаты, где он увидел старшего Вэнса, которого дочь поддерживала в сидячем положении на полу. — Нет, нет, не беспокойся обо мне, милая. — Нет времени, Аликс: он на пути к порталу. Заявление Джудит немедленно привлекло внимание Фримена, и его лицо исказила злобная гримаса, когда он направился к ней, крепче сжимая пистолет. Он хотел выпустить последний патрон в лицо Брину, но не было ничего такого в том, чтобы упустить эту возможность. Теперь единственная пуля предназначалась предательнице, которая в данный момент стояла рядом с Аликс и Илаем. Ее расслабленная поза создавала впечатление, что все они являлись друзьями. Одной этой мысли оказалось достаточно, чтобы заставить его кипеть от ярости. — Вот, держи, — продолжила Джудит, протягивая девушке ее мультитул. — Тебе это может пригодиться. Аликс взяла предложенное устройство, однако любой ее потенциальный ответ был прерван Гордоном. — Ну раз уж мы обмениваемся подарками, — его левая рука метнулась вперед, чтобы слегка схватить Моссман за горло, тем самым позволив ему прижать ее к поврежденной раме капсулы, в то время как его пистолет уперся ей в лоб, — у меня есть пуля специально для тебя. — Гордон, что ты делаешь?! Он бросил недоумевающий взгляд на Илая, совершенно не понимая, как тому вообще пришло в голову задать такой вопрос после всего, через что Моссман заставила их пройти. «То, что должен был сделать в Нова-Проспект». Ощущение руки вокруг его левой вынудило его перевести взгляд на утешающе выглядящую Аликс. — Отпусти это, Гордон, — тон ее голоса казался удивительно мягким в такой обстановке. Она говорила так, будто уже знала, что сделает Фримен. Взгляд Единственного Свободного Человека перемещался между девушкой и его намеченной целью, а крепкая хватка на пистолете была единственным признаком его колебаний, когда он думал о том, нажимать на курок или нет. Он мог видеть страх, скрывающийся в расширенных зрачках Моссман, когда она смотрела на него. Чувство, которое бывший ученый с нетерпением жаждал увидеть в ней с тех пор, как она телепортировалась из Нова-Проспект вместе с Илаем. Однако теперь, когда ее судьба находилась буквально в его руках, ветеран обнаружил, что его палец колеблется на спусковом крючке, никак не решаясь нажать на него. Впервые после предательства Джудит он больше не был абсолютно уверен, что то, что он собирался сделать, являлось правильным. Неспособность действовать в соответствии с одной из тех идей, которые наполняли разум Фримена в течение нескольких часов, сильно удивила его. В конце концов, однажды он уже бывал в подобной ситуации, и у него было еще меньше времени подумать о том, что делать.

***

Благодаря зловещей темноте, царящей в подземном переходе, Гордон чувствовал себя крайне некомфортно. Всё его тело было напряжено, чувства максимально обострены по причинам, которые даже он сам не мог до конца осмыслить. Что-то в окружении заставляло его ощущать беспокойство, но происходило это не из-за очевидных фактов. Скользкий от крови пол, по которому он прошёл несколько секунд назад, гора трупов, что была хладнокровно им преодолена — те вещи, при виде которых он ощущал странное чувство тревоги, смешанное с комфортом. По правде говоря, именно такие мелочи вынуждали его нервничать. Нехватка света на большом складе — то, что, наверное, присутствовало даже в самой небезопасной части «Чёрной Мезы» — и факт того, что помещение было слишком большим, а также полностью заставленным сложенными ящиками таким образом, что приходилось блуждать в лабиринте проходов — всё это только усиливало его беспокойство. Из груди выпускника MIT вырвался недовольный вздох, когда он с силой оторвал палец от спускового крючка висевшего на его плече MP-5. Исходя из начальных намерений и целей, он даже не должен был проходить через этот склад. Ему пришлось это сделать, чтобы нейтрализовать защитную сетку, размещённую HECU. Единственный проход, открывающий дорогу к комплексу «Лямбда», оказался уставленным автоматическими пулемётами и датчиками движения. Не имея возможности безопасно обойти его, физику пришлось искать другой путь. Это произошло более пятнадцати минут назад, но он нисколько не приблизился к решению задачи по поиску источника питания защитной сетки или обнаружению альтернативного выхода из сектора Е. Поскольку, кроме как вперёд, идти было некуда, Гордон осторожно вышагивал между нагромождений ящиков и контейнеров. Двигаясь медленно, стараясь при этом действовать как можно тише, он убедился, что поблизости всё чисто, прежде чем проследовать дальше. Десять минут прошло перед тем, как он миновал окружавшие его контейнеры. Он должен был почувствовать облегчение, ощутить повышенную степень безопасности, когда он выбрался из ограниченного, узкого пространства — но нет. В любом случае, его чувство тревоги лишь усилилось. Хоть он и стоял на относительно открытом участке, освещение по-прежнему оставалось тусклым. Создавалось впечатление, что над ним металлический проём, почти как зона наблюдения за погрузкой и отгрузкой припасов. Поскольку в исследовательском комплексе царил хаос, казалось ожидаемым, что проход не был занят, трудность же заключалась в том, что Фримен не мог удостовериться, являлся ли он пустым или нет. Плохое освещение не проходило на второй этаж. Его руки немедленно легли на спусковой крючок MP-5. Паранойя, из-за которой он оставался настороже последние несколько часов в комплексе, беспокоила его с тех пор, как он вошёл на склады. Данному чувству он не особо доверял, но принимал его. Инстинкты и логика были теми вещами, к которым Гордон испытывал доверие. И даже сейчас, перед лицом зловещей обстановки, они подсказывали, что он в опасности. Он отреагировал так, как представилось возможным: рванул назад к сложенным ящикам, ища укрытие между контейнерами. Прожектора засветились в тот момент, когда он развернулся, и появились морпехи HECU, ранее притаившиеся в тени. — Приоритетная цель обнаружена! Огонь! Через секунду на складе раздалась стрельба: пули различного калибра устремились точно в отступающую фигуру Фримена. Благодаря увеличенной мощности бега своего HEV-костюма, принявшего на себя всего несколько пуль, он смог сигануть в укрытие. Ни одна из них не пробила бронированную обшивку скафандра, но из-за низкого уровня заряда удары заставили его слегка пошатнуться. Он присел за металлический контейнер, приготовив свой MP-5 и ожидая неизбежной развязки. — «Танго» отступает. Преследуем? — Нет. Команда «Альфа» занята наблюдением. «Браво», приближайтесь и нейтрализуйте! — Понял, готовлюсь к ликвидации. Услышав приближающийся топот солдатских сапог, Гордон выудил единственную дымовую гранату, прибережённую им на случай безвыходной ситуации. Он быстро вытащил чеку, после чего выкатил небольшой предмет из своего укрытия. Прошло немного времени до того, как между физиком и его врагами зависла плотная белая завеса. Он нацелил свой MP-5 в центр дымового облака, держа палец на спусковом крючке. Однако попытки выстрелить не последовало: учёный просто вслушивался в звуки осторожного продвижения HECU. Тихие щелчки являлись единственным звуком, говорящим о том, что солдаты продолжали идти, но Фримену этого оказалось достаточно для того, чтобы определить местоположение отряда. Череда выстрелов вырвалась из его MP-5 долей секунды позже, а приглушённый крик дал понять, что кто-то из них был убит. Однако время радоваться ещё не пришло. Впрочем, ринувшись на другую сторону помещения в поисках нового укрытия, он уже покинул то место, куда направили ответный огонь. Жаждущий отомстить за павшего товарища отряд растерял всякую осторожность, вынырнув из дымовой завесы с поднятым оружием. Быстрая серия выстрелов уничтожила ещё двоих бойцов, и меткость учёного на мгновение ввела в ступор оставшихся выживших. Он перепрыгнул контейнер, ранее используемый в качестве укрытия, ещё до того, как они смогли засечь место, где он прятался. Он не ослаблял атаку, постоянно перемещаясь между ящиками и медленно, но верно уменьшая силу врага. И не прошло значительного количества времени, как HECU переключились с холодной точности на откровенную агрессию. С вражеских позиций начали вырываться автоматные очереди, а с их губ — срываться крики о голове Гордона, пока они обстреливали склад патронами 9- и 5,56-миллиметровых калибров. Их внезапная ярость нисколько не смутила физика. Он продолжил придерживаться своей тактики «стреляй и убегай», позволяя костюму принимать часть повреждений на себя во время уменьшения численности противников. — Что там происходит, чёрт подери?! — звук голоса «Альфа Один» прорывался из шипящей рации сквозь оглушительный треск стрельбы. — Нас разрывают на части! Видишь этого ублюдка?! — Нет, только не через этот дым, — после непродолжительной паузы голос зазвучал вновь. — Отходим! — Я не отступлю из-за какого-то там сраного учёного! Какой бы строгий выговор ни собирался сделать командир «Альфы», он так и не был услышан. Гордон выбрал этот момент для удара по отряду «Браво», разрядив свою последнюю обойму в оставшихся солдат. Им не хватило времени ни на что, кроме как выругаться из-за его внезапного появления и попытаться дать отпор прежде, чем быть сражёнными наповал: падали они уже мёртвые. Физик обыскал их трупы на предмет боеприпасов, потом присел на корточки за другой контейнер, ожидая других бойцов HECU, что могут пожаловать для того, чтоб разведать обстановку. Но вместо очередной атаки бойцы сделали то, чего он от них никак не ожидал: последовало громкое требование сдаться. Поначалу Фримен отнёсся к этому с насмешкой, но ровно до тех пор, пока солдат не продолжил: — У нас есть кто-то, кто хочет тебя увидеть! Раздался отчётливый звук взведённого курка, прежде чем знакомый голос эхом пронёсся по складскому помещению: — Гордон, помоги! «Джеймс» — сообразил бывший сотрудник «Чёрной Мезы», мотнув головой. Последний раз учёный виделся с офицером охраны более трёх часов назад. Они пробирались вместе всего полчаса, прежде чем наткнулись на позиции HECU. И потеряли друг друга в результате развязавшейся перестрелки, а когда она закончилась, Гордону не удалось обнаружить никаких следов друга. Он неохотно представил самое худшее, что могло случиться, и продолжил свой путь в одиночку. И внезапное появление этого человека не где-нибудь, а именно в этом месте, показалось физику более чем странным. Элементарно потому, что он не мог найти причин, почему HECU до сих пор не пристрелили его. Вначале ему подумалось, что солдаты ведут какую-то свою игру, однако данную мысль Фримен отмёл сразу после того, как заглянул в щель между контейнерами, где сумел увидеть Джеймса, стоящего на коленях перед командиром отряда. От этого зрелища его подозрения не только не улетучились, а лишь возросли. Несмотря на довольно узкий обзор, Гордон чётко видел как охранника, так и командира — и наблюдаемое встревожило его. Лидер группы, направляя оружие на сотрудника безопасности, даже не смотрел на пленника: его взгляд был устремлён на сложенные ящики с контейнерами. Сам Джеймс также выглядел здоровым, без видимых ранений на теле. Не раз испытав на себе гостеприимство HECU и вырвав нескольких пленников из лап морских пехотинцев, Фримен знал, что никто не может сохранить здоровье после пребывания в плену у солдат, если только схваченные не говорят им всё, что те хотят услышать. Паранойя физика крепко ухватилась за эту мысль. Хотя он предпочёл бы иметь сомнения насчёт данного заключения, а не быть уверенным в тревожном открытии — у него это не получилось. Предыдущие необъяснимые стычки с морпехами внезапно обрели намного больше смысла. Учитывая количество отрядов и установленных защитных периметров, он предположил, что забрёл в самое сердце проводимой HECU операции в секторе Е — а теперь ему стало понятно, что его просто привели в то самое место, где он сейчас находился. Каждый пулемёт и заминированный участок заставляли Гордона идти в обход теми путями, которые заводили его всё глубже в эту часть «Чёрной Мезы». Каждый шаг сбивал его с курса, проложенного в комплекс «Лямбда», и был только один человек, помимо него самого, кто знал, в каком направлении держит путь Фримен — это Джеймс. Едва сдерживаемая внутри учёного ярость вскипела при только что сделанном открытии, и некогда дружелюбное отношение к приятелю сменилось чистой ненавистью. Подгоняемый злобой, он переместился туда, где открывался лучший обзор на оставшихся солдат, тем самым давая им знать, что его ответом на предложение стал огонь из 9-миллиметрового оружия. Они также ответили стрельбой. Гордон даже не отвлекался на поиски укрытия, позволяя костюму поглощать удары, пока он держался на ногах. За считанные минуты короткими очередями ему удалось положить большую часть отряда, и в живых осталось лишь четверо. Этот момент был выбран физиком для нападения. Он покинул безопасную зону с контейнерами, стреляя в ближайших двух солдат из своего MP-5. Очередь из пяти патронов разорвала броню одного, а двойной выстрел разнёс череп другого. Он прицелился в лидера отряда и нажал на спусковой крючок — но услышал только глухой щелчок. Уцелевшие морпехи быстро переглянулись, непроизвольно давая Гордону понять, что пистолет командира уже нацелен на него, представляя непосредственную угрозу для его персоны. Кинув в мужчину ставший бесполезным автомат, чем оглушил его, он вытащил монтировку и пошёл врукопашную. Используя загнутый наконечник, ученый дернул им за правую ногу солдата, прежде чем воткнуть в противника другой, прямой конец лома. Со злобой вытащив из смертельной раны ставший оружием инструмент, Фримен, не тратя попусту времени, прикончил всё ещё шокированного командира, вбивая монтировку в череп мужчины до тех пор, пока тот стал практически неузнаваемым. Финальный, произведённый точно в грудь удар окончательно убедил озверевшего физика в том, что его цель действительно мертва. Гордон отвернулся от тела солдата, оставив лом всё ещё торчащим из его плоти. Его взгляд остановился на Джеймсе — и впервые в жизни учёный мог поклясться, что никогда прежде не был так зол. Офицер охраны быстро попятился назад, явно встревоженный огнём в глазах физика, и нервно сглотнул, когда осознал, что друг уже догадался о его поступке. — Гордон, подожди! Он молча бросился на охранника, повалив того на пол и принявшись наносить удар за ударом по его лицу. Но такие действия не удовлетворили его, и Фримен поднял мужчину, приложив его о ближайшую стену. «Глок-17» — тот самый, который сотрудник безопасности дал ему после выхода из испытательной камеры — секундой позже оказался прижат к черепу офицера охраны. — Я выживал ради этого! — закричал Гордон, всё сильнее прижимая ствол ко лбу бывшего товарища, а затем продолжил низким, ядовитым тоном. — Чтобы ты смог предать меня! — Гордон, — взмолился он, разбрызгивая кровь изо рта. — Ты должен понять, я— Остальные слова Джеймса закончились неслышными булькающими звуками, когда рука в перчатке с ненавистью сдавила его горло. — Я… Я… Выпускник MIT дождался, пока губы мужчины не посинеют, прежде чем ослабить удушающий захват. Холодным взглядом он наблюдал, как охранник упал на колени, заходясь в кашле и жадно глотая ртом воздух. — Они сказали… сказали… что все… все остальные будут жить… как только ты… окажешься у них в руках… Фримен лишь покачал головой от того, каким наивным был охранник, полагая, что HECU проявят милосердие. «Нет, не наивным» — подумал учёный, когда Джеймс осмелился посмотреть на него, и он смог увидеть, что его взгляд отражает кое-что совсем иное. — «Отчаявшимся». Он мог понять это чувство, поскольку ему не была чужда столь же безумная необходимость сбежать во что бы то ни стало из «Чёрной Мезы». Однако невзирая на то, что это ему знакомо, он не смел и помыслить о том, чтобы предать своих друзей. Внутри Гордона назревала настоящая буря: вихрь обиды, ярости и боли — всего того, за что требовалось отомстить. Глаза Джеймса расширились при виде подготовленного к выстрелу «Глока-17». Рукоятка оружия ударила по обеим сторонам его лица прежде, чем он успел что-то возразить, и удары ошеломили сотрудника безопасности. Чёткий звук взводимого курка заставил охранника снова обратить внимание на учёного, и он увидел, что пистолет теперь нацелен на его голову. Из-за пульсирующей в затылке боли у него вырвалось лишь шипение, и он на миг обнажил зубы, испачканные субстанцией малинового цвета. — Т-ты… в самом деле прикончишь… друга? Оглушительный выстрел, раздавшийся в подземном помещении, стал последним звуком, услышанным Джеймсом перед тем, как выпущенная пуля пробила его череп. — Не друг ты мне, — наконец, ответил Гордон, медленно опуская оружие.

***

Воспоминание растаяло, и Гордон обнаружил, что непреднамеренно сжал свой пистолет крепче. Джеймс предал его, но Фримен не мог отрицать, что мучился чувством сожаления по поводу холодного, расчетливого приговора, который он вынес. Оно угасало по мере того, как он продвигался все дальше по «Черной Мезе», становясь не чем иным, как отдаленным эхом. Но это ощущение никогда по-настоящему не покидало его. Моссман заслуживала той же участи, но ветеран поймал себя на том, что задается вопросом, готов ли он пережить такие угрызения совести снова — и сможет ли вообще; его руки уже давно были запачканы кровью, он потерял счет тому, сколько жизней забрал. «Пожалею ли я об этом и сейчас?» Его глаза сузились, а палец лег на спусковой крючок. Был только один способ выяснить. Хватка на его руке усилилась. — Гордон, прошу, просто отпусти это. — Но она предала нас, — настойчиво произнес он, как только встретился взглядом с Аликс. — Я знаю. Ее покорный вид удивил его, и хватка на Моссман ослабла. Он посмотрел на девушку, и ее умоляющее выражение лица, наконец, убедило его. Бывший ученый все еще сомневался, будет ли его беспокоить убийство Джудит, но он знал наверняка, что негативная реакция Аликс на это определенно будет его волновать. Убрав пистолет в кобуру и руку с горла Моссман, он отступил назад. Женщина практически упала на пол, едва сумев удержаться на ногах, прежде чем придвинулась ближе к Илаю. Фримен отвернулся от всего этого, остановив взгляд на девушке. Она коротко улыбнулась ему, прежде чем это выражение ее лица исчезло, возвращая остроту сложившейся ситуации. — Давай, Гордон, — она потянула его за руку в направлении, в котором скрылся Брин. — Пошли. И они вдвоем побежали к лифту в конце коридора, остановившись только тогда, когда их ноги соприкоснулись со стеклянным полом подъемника. Быстрое использование мультиинструмента Аликс на панели безопасности позволило обойти шифрование Альянса, и лифт начал движение вверх. Взгляд ветерана устремился ввысь, его пальцы коснулись рукоятки USP, предвкушая убийство, которое он все еще мог совершить. Добренькому Администратору однажды удалось улизнуть, но больше такого не повторится. — Гордон? Он взглянул на Аликс и с удивлением обнаружил, что она смотрит на него едва ли не смущенно. — Мы… Что ж, мы не так давно знаем друг друга, но… Я знаю, ты не обязан был этого делать. Я-то должна была спасти своего отца, а ты… — она замолчала, нервно заправляя выбившуюся прядь волос обратно за повязку, ее взгляд на мгновение упал на пол, прежде чем снова встретиться с его глазами. — Спасибо, что пришел за мной. Очаровательная улыбка, которую она послала ему, была чем-то, чего Фримен никогда ранее не видел. Это показывало такую степень привязанности, которую он прежде ни разу не испытывал, и он обнаружил, что заворожен этим зрелищем. Гордон отвел глаза несколькими секундами позже, осознав, что его гнев утих лишь при одном взгляде на ее улыбку. Он боялся, что если будет смотреть на нее еще, то растеряет еще больше той самой ярости, на которую привык полагаться, дабы оставаться сосредоточенным. Он не мог позволить себе этого, только не в сердце военной машины Альянса. — Ты не оставляешь позади людей, которые тебе небезразличны, Аликс. Слова бывшего ученого, произнесенные шепотом, прозвучали как раз в тот момент, когда улыбка девушки начала таять, словно она подумала, что он отвернулся, потому что не разделял ее чувств. Но то, что он сказал, вернуло ее счастливое выражение лица. —… все еще могу помочь вам заполучить Землю, но мне нужна ваша помощь. Пронзительный взгляд Фримена устремился вверх в тот момент, когда он услышал слова доктора Брина. Аликс сделала то же самое, ее улыбка сменилась хмурой гримасой, когда Администратор продолжил: — Жизнь по ту сторону портала… невозможна! Смените место назначения! Я никак не смогу там выжить! Я в роли носителя?! Да Вы шутите! Я же не могу… А, ладно, черт с ним! Будь что будет! Поспешите! Он почти догнал меня. Лифт резко остановился на том же уровне, где находился Уоллес, из чего следовало, что пара мятежников оказалась на расстоянии всего лишь коридора от их добычи. Даже с десяти метров, отделявших повстанцев от Брина, они все еще могли видеть Администратора, уставившегося на один из гигантских мониторов, которые располагались над несколькими контрольными станциями. То, на что тот смотрел, на мгновение отвлекло Гордона и внешне напомнило ему зеленую личинку. Существо, по всей видимости, увидело двоих вошедших, когда они побежали по коридору, что не ускользнуло от внимания Уоллеса. — О, черт! Старый ученый тут же сорвался с места — еще до того, как два бойца Сопротивления достигли защитного поля Альянса, блокирующего доступ в диспетчерскую. Одно применение мультитула Аликс — и Фримен вбежал внутрь, резко повернув влево с поднятым USP. Ветерану потребовалась лишь доля секунды, чтобы добраться до своей цели: Администратор заскочил в лифт всего в нескольких метрах впереди, и толстые двери его уже закрывались. Спусковой крючок пистолета был нажат в тот момент, когда его владелец прицелился в голову Брина. Выпущенный 9-миллиметровый снаряд устремился в выбранном направлении — только для того, чтобы врезаться в непроницаемое стекло двери. Самодовольная ухмылка Уоллеса вмиг сменилась выражением чистого ужаса, когда в маленькой комнате управления прозвучал выстрел, но самоуверенность вернулась к нему в полной мере, когда он понял, что все еще жив. В придачу он издевательски помахал ручкой, и этого было достаточно, чтобы Гордон зарычал, в ярости отбросив ставшее бесполезным оружие, как только лифт начал спуск и Администратор исчез из виду. — Черт, только не это! Раздраженный крик Аликс привлек внимание Фримена, пока она шла к пульту управления. Однако девушка резко остановилась, ее взгляд упал на знакомый предмет на полу. — Ха, посмотри, что он тут оставил! — она ухмыльнулась, отойдя в сторону, дабы показать своему спутнику, что нашла. — Гравипушка! Да он, кажется, и понятия не имеет… Гордон ответил на это лишь тем, что схватил последнее оставшееся оружие из своего арсенала, с удовлетворением заметив, что его энергетическое ядро все еще было заряжено и сияло светло-голубым. — Интересно, куда это он? — Аликс отвлеклась от гравипушки, сосредоточившись на пульте управления рядом. Легко минуя вражеские шифровальные коды, она проникла в сеть Альянса, сразу же найдя любопытным то обстоятельство, что большое количество энергии перекачивается в близлежащую область. Обнаружив, что находится в комнате наблюдения, девушка просто нажала клавишу, чтобы открыть раздвижную защитную дверь. Внимание Аликс привлекло тусклое оранжевое свечение — признак того, как мало осталось до заката. Краткое удивление вскоре сменилось трепетом, когда она поняла, почему перед ней предстал такой большой участок неба: в настоящее время они с Гордоном находились на самом верху Цитадели. Непосредственно за смотровым стеклом большая металлическая платформа образовывала кольцо вокруг возвышающегося шпиля, расположенного прямо в центре. Решетчатая поверхность платформы позволила девушке увидеть, что колоссальное сооружение не просто возвышалось на несколько метров вверх: оно уходило на гораздо большее расстояние вглубь, в цилиндрическую камеру внизу. Пульсирующая белая сфера энергии находилась в том месте, где шпиль встречался с платформой. Размер светящегося образования колебался по ширине: маленькие энергетические шарики постоянно подпитывали его рост, перекачиваясь туда по вертикально расположенным каналам. Аликс потребовались считанные секунды, чтобы понять, что именно открылось ее взору. — О господи, это же… реактор темного синтеза! — она повернулась к Фримену, и ее удивило его растерянное выражение лица. — Он питает устройство квантовой телепортации, — пояснила девушка, и на лице ее ясно отразилась решимость, когда до нее, наконец, дошло значение того, что нужно сделать. — Мы должны остановить доктора Брина! Вэнс вернулась к пульту управления, ее пальцы забегали по консоли. Мигающий красный цвет на табло сигнализировал о неудачной попытке прервать последовательность включения реактора, на что Аликс отреагировала тем, что попыталась направить команду через другой узел — однако результат оказался прежним. — Я не могу его выключить, — недоумевающий шепот быстро стал гневным. — Брин, должно быть, передал управление на ту сторону. Я не могу ничего сделать отсюда! Едва эти слова слетели с губ девушки, Гордон тут же направился к лифту. Но безошибочно узнаваемый звук его бронированных ботинок, стучащих по металлическому полу, дал понять Аликс намерения бывшего ученого. И она ухватилась за его руку, остановив Фримена. — Что же ты делаешь?! Ветеран в удивлении приподнял бровь, скорее из-за отчаяния в ее голосе, чем из-за самих слов. Когда-то давно он еще мог бы задать себе тот же самый вопрос, когда-то для него еще было возможным задуматься, почему, казалось, все опасные задания всегда поручали именно ему. Посмотрев на девушку, Гордон нежно взял ее за руку, убрал со своей и дал ответ — тот, который усвоил в «Черной Мезе»: — То, что должен. Мгновение она смотрела на него, затем короткий испуганный взгляд, брошенный на реактор. Фримен так сильно рисковал, заходя в эту камеру во время ее включения, что она даже и не попыталась начать объяснять ему все это. Ее отец исследовал технологии Альянса почти два десятилетия — и все же в их оборудовании все еще было столько всего, чего он — да и остальное Сопротивление — до сих пор не осознали. — Ты же понятия не имеешь, что там произойдет, Гордон! Одна только последовательность активации запутывания может убить тебя! Бывший ученый в ответ лишь взглянул на Аликс, тем самым давая ей понять, что его не переубедить, учитывая все то, что стояло на кону. Она уловила это, внимательно изучая его в течение нескольких секунд, прежде чем медленно кивнуть, что с ее стороны было крайне неохотным знаком уступки. — Заходи в лифт, я тебя впущу. Голос Вэнс казался едва громче шепота, но достаточно громким, чтобы его услышал выживший в Резонансном каскаде. Губы Аликс были сжаты в тонкую линию, когда она повернулась обратно к пульту управления. Он подумал о том, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, дабы помочь ей успокоиться, особенно потому, что у него возникло чувство, что это его последний бой. Однако в голову ничего не приходило, поэтому он решил просто войти в лифт. Аликс подбежала туда в тот момент, когда двери закрылись. — Покажи им, Гордон. Но, — продолжила она, и ее жесткий голос стал беспокойным, когда девушка прижала руки к стеклу, — будь осторожен. — Рассчитывай на это, — Фримен намеренно ответил только на ее первое предложение, прекрасно зная, что больше ничего обещать не может. Лифт тронулся секундой позже, доставляя своего единственного пассажира в центральную камеру. Ветеран шагнул из лифта в момент его остановки и проследовал дальше по коридору, пока не очутился в самом помещении. Его глаза моментально сузились при виде доктора Брина, стоящего на круглой платформе, которую окружала красноватая сфера, начавшая подъем к тому самому шпилю, что был замечен Гордоном в комнате управления. — Доктор Фримен, — самодовольным тоном заговорил Администратор через систему оповещения Цитадели. — Вам действительно не следует там находиться. В момент синапса, как только я телепортируюсь, эта камера наполнится смертельно опасными частицами, название которым ещё не придумано человеческой наукой. Возможно, как-нибудь на досуге я сделаю это сам, назвав их в вашу честь. Тем самым, — заключил Уоллес внезапно зловещим тоном, — это спасёт вас от полного забвения. Занятый поиском способа быстро подняться наверх самому, Гордон не вслушивался в его слова. Он осмотрел многочисленные механизмы вокруг камеры, заприметив большие плиты, что двигались вокруг центральной части, чередуясь между уровнями. Для бывшего учёного это было самым настоящим билетом наверх, но ему пришлось бы продвинуться дальше ради достижения цели. — Когда случится коллапс сингулярности, я буду далеко отсюда. В другой вселенной, если быть точным. Вы же к тому времени будете уничтожены всеми возможными и даже некоторыми невозможными способами! Фримен почти не слушал, начав пробираться по идущему в гору проходу. Неожиданно для него громко и чётко зазвучали электронные голоса модифицированных бойцов Альянса — и это стало первым признаком того, что Брин закончил свою тираду. — Наружный осмотр камеры 00-42 закончен, все подразделения сходятся в назначенных точках и обеспечивают стерилизацию. — Передача подтверждена, приказы утверждены. 2-4 выдвигается. — 2-5 на позиции, готовы оказать поддержку. Звук быстрых шагов предупредил Гордона об угрозе за его спиной ещё до того, как он увидел её источник. Тусклое синее освещение в коридоре позади защитного поля не позволило ему досконально разглядеть, сколько всего модифицированных человек направляется в его сторону. Он едва успел схватить гравипушку и приготовиться, прежде чем пятеро солдат с поднятыми импульсными винтовками возникли перед ним. Из сердцевины оружия вырвались двойные залпы: рассеивающаяся энергия с силой ударила в двух комбайнов, отправив их обоих в полёт к ближайшей стене вместе с другими, которые стояли рядом со своими товарищами. Последний солдат из числа элиты Патруля за миг добрался до Свободного Человека, подойдя на расстояние, достаточное для рукопашного боя, и ударил прикладом винтовки в единственное уязвимое место своей цели — по лицу. Фримен еще не отошел от использования собственного оружия, а лишь стоял и шатался после двойных разрядов. Он проигнорировал медный вкус жидкости, текущей у него изо рта, ухватившись за импульсную винтовку перед очередной атакой. Другой рукой бывший физик ударил в единственное слабое место противника — в бок. Мощный кулак ветерана без труда разорвал слабо защищённый участок ткани, избежав бронированных пластин на торсе, чтобы нанести удар по хилой фигуре элитного. Болезненное хрюканье оказалось тем самым рудиментарным проявлением эмоций, что вырывалось у него, когда Фримен продолжил бить его. Элитный попытался дать отпор, но кроме головы, HEV-скафандр не имел слабых точек. Звук очередных радиопереговоров вынудил Гордона переключить внимание на другой конец дорожки. Оставшаяся часть отряда Патруля 2-4 вошли в камеру, обводя прицелами всё вокруг, так как остальные отряды требовали отчёта о ситуации. Появление подкрепления не осталось незамеченным элитным, поскольку он сам отправил им сигнал. — 2-4, запрашиваю немедленную поддержку! Оставшаяся часть команды приняла просьбу о помощи, отследив источник сигнала и повернувшись к другому концу платформы. Гневные радиопередачи заполнили эфир, когда они идентифицировали того, кто напал на элитного. — Замечен Нарушитель номер один! — Уничтожить его! Сгустки сжатой плазмы и 4.8-миллиметровые патроны ударили секундой позже в укреплённую обшивку HEV, заставив бывшего сотрудника «Чёрной Мезы» скорчиться от боли. Однако хватка, с которой он держал элитного бойца Альянса, не ослабла. Он притянул пленника ближе к себе, сунув руку ему под шлем, закрывшись комбайном на линии огня. Стандартная броня солдата Патруля подверглась испытанию, когда множество снарядов вонзились в тяжёлую обшивку элитного. Хватка, с которой комбайн держал свое оружие, исчезла, когда он забился в руках Фримена, а модифицированные электронные звуки смешались с какофонией выстрелов. Размахивая только что подобранной импульсной винтовкой, Гордон совершил автоматический огневой залп. Один за другим солдаты падали благодаря меткой стрельбе человека в HEV: каждого подкосило ещё до того, как они предприняли попытку отыскать укрытие. Он не прекращал вести огонь до тех пор, пока не израсходовал весь боезапас магазина на тридцать патронов, и только потом выпустил мёртвого элитного вместе с оружием из своих рук. Бывший ученый ожидал знакомого чувства постепенного облегчения, что станет сигналом к приёму морфия, но ничего не произошло. — Внимание: энергия HEV-костюма иссякла, медицинские системы отключены! Прежде чем он смог что-то предпринять, помимо того, что в бессилии завыть от собственной неудачи, с другого конца коридора вновь донёсся шквал переговоров противника: — 2-4 не отвечает. 2-5, подключайтесь! — Подтверждаю, используйте тактику атаки Сьерра Два и выдвигайтесь. Вперёд! Времени совсем не оставалось — и это Гордон понял до того, как смог расслышать топот быстро приближающихся солдат. Он моментально подобрал отложенную ранее гравипушку и обратил всё своё внимание к платформе, всё ещё вращающейся вокруг центра камеры. Времени на расчёт того, с какой скоростью движется объект, не оставалось: он просто дождался, пока она окажется на приемлемом расстоянии, и прыгнул к ней. Когда показалось, что платформа проследует мимо него, Фримен правой рукой ухватился за край металлической поверхности. От внезапного толчка боль пронзила его торс, опять подвергая испытанию на выносливость. Фримен заставил себя не придавать значения этому ощущению, подтянувшись на платформу за миг до того, как она начала подъём к вершине шпиля. Настоящий ужас обуял его, когда в поле зрения возникла дорожка на втором уровне. Он полагал, что прибывший для оказания поддержки отряд сперва проверит его последнее известное местоположение. Однако в тот момент, когда силы Патруля двинулись в его направлении, он осознал, что совершил роковую ошибку. — Цель обнаружена! Вектор 0-1-1! Поскольку солдаты находились слишком далеко для воздействия на них гравипушкой, Гордон сделал единственное, что было в его силах: он развернулся к ним боком и поднял правую руку, чтобы прикрыть голову. Спустя миг прибывшие на помощь комбайны открыли огонь, обстреливая свою цель сгустками сжатой плазмы и 4.8-миллиметровыми пулями. С этим ветеран ничего не мог поделать, кроме как выстоять при шкальной стрельбе и надеяться, что HEV-костюм позволит ему подольше оставаться в живых. К тому моменту, как он убрался с линии огня, его тело словно было охвачено пламенем. Пока он оставался неподвижным, его нейроны пульсировали в агонии. Любое движение вызывало мучительную боль, и бывший учёный не понимал того, каким образом ему посчастливилось выжить. Тем не менее, он нашёл в себе силы запрыгнуть на верхний проход, когда увидел его, отлично понимая, что второго обстрела со стороны сил Патруля, находящихся внизу, попросту не переживёт. Прыжок оказался коротким, всего два метра, но Гордон упал на колени, коснувшись гладкого металлического покрытия, и едва смог сдержать крик, когда и без того жгучая боль усилилась в разы. Хватка, с которой он удерживал гравипушку, ослабла, а зрение стало размытым и неточным, хотя очки были по-прежнему целы. Боль буквально затуманила его разум. Это было больше, чем Гордон Фримен надеялся вытерпеть. Он знал, что ему надо продолжать двигаться вперёд, но причина вылетела у него из головы, и бывший учёный поймал себя на мысли, что хочет просто сдаться. Неожиданно из встроенного в скафандр радио громко и отчётливо прозвучал голос Аликс. Это был словно свет маяка, прорезающий туман, окутавший его разум, наставляя его обратно на путь. — Гордон! Накопление реактором энергии находится в завершающей стадии! У тебя — меньше минуты! Бывший физик заставил себя идти дальше, и каждый последующий шаг явился для него настоящим вызовом. Осталось не более десяти метров, но в его состоянии они казались милями. Он шел максимально долго, однако вскоре прекратил своё шаткое продвижение — и, будучи не в силах больше держаться на ногах, упал на колени. — О, нет! Нет, нет, нет! Гордон?! Гордон!!! Он не осознавал, что находился у Аликс прямо на виду благодаря смотровому окну, не знал, что она бросилась к стеклу, глядя на него блестящими глазами, а ее голос постепенно становился все более истеричным. Всё, что Фримен знал — это то, что он смотрел прямо на ядро реактора и что его задача была почти выполнена. Он медленно начал поднимать гравипушку в сторону энергетических шаров, все еще движущихся по каналам. Пришлось приложить немалые усилия: тело едва слушалось его. — Критическая потеря крови. Жизненно важные показатели снижаются. Предупреждение скафандра будто отдавалось у Гордона в голове, вызывая недоброе предчувствие, что лишь заставило его напрягаться сильнее. Его хватка на гравипушке начала ослабевать: импровизированное оружие внезапно стало вдвое тяжелее, чем он помнил. Дергающимися и трясущимися от боли руками ветеран отчаянно пытался поднять его к энергетическим шарам, едва сумев захватить один из них в поле удержания гравипушки. Он повернулся в сторону ядра реактора. С яростным рычанием Фримен попытался прицелиться своим трофеем. Он все больше терял контроль над собой. Его рык вскоре перешел в откровенный крик, когда он, наконец, сумел заставить себя прицелиться и выстрелить. Энергетический шар вылетел из гравипушки и устремился прямо к реактору. Легкая ударная волна говорила о взрыве нестабильного источника энергии, который разрушил собственное защитное поле реактора. Некогда большая, яркая белая сфера в центре внезапно сжалась сама по себе, быстро уменьшившись до размера энергетических шаров, которые все еще подавались туда. Нити энергии дугой расходились от сферы: каждая из них выстреливала подобно разрядам молнии, уничтожая все на своем пути, в том числе смотровое окно. Аликс подбежала к Гордону, как только смогла, спрыгнув на помост и опустившись на колени рядом с ним. Она обхватила лицо ветерана, тем самым вынудив его сосредоточиться на ней, однако сразу же почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце при виде мутного, отсутствующего взгляда его некогда ярких зеленых глаз. — Гордон! Когда он никак не отреагировал, девушка отстранилась, чтобы осмотреть его повреждения — и ужаснулась еще больше, видя такое количество кровоточащих отверстий на костюме. — Не все так плохо, — ложь нервно сорвалась с ее губ, когда Аликс снова взглянула в лицо Фримену. — Ты сможешь выкарабкаться, только будь со мной, пока я не окажу тебе какую-нибудь помощь. Бывший ученый понятия не имел, как вообще смог выдержать отдачу гравипушки в его нынешнем состоянии; даже будучи в полном порядке, ему приходилось прилагать немало сил. Сейчас же это серьезно усугубило и без того тяжелые раны Гордона. Оружие выпало из рук в тот момент, когда он нажал на спусковой крючок, и он оставил попытки оставаться в вертикальном положении. Отдаленное ощущение теплых рук на лице являлось тем единственным, что удерживало его от того, чтобы распластаться на полу. Ветерану потребовалось приличное количество времени, чтобы понять, что это была Аликс, и еще больше, чтобы осознать, что она обращается к нему. Он напрягся, чтобы расслышать, что она говорит, заставил себя держаться, использовать присутствие девушки как якорь. Но было уже слишком поздно. Он упал на пол, но его тут же перехватила Аликс, взяла под мышки и начала тащить обратно в комнату наблюдения. Низкий вой раздался из продолжающего ломаться реактора, немедленно обратив на себя внимание Вэнс — и звук становился все громче. — Гордон, — взмолилась она, надеясь, что он, по крайней мере, хотя бы частично в сознании, — помоги мне, прошу! — Ее взгляд упал на сферу. — Не думаю, что у нас много— Реактор взорвался долю секунды спустя; накопление энергетических шаров, наконец, вызвало перегрузку. Девушка убрала правую руку от бывшего ученого, дабы прикрыть глаза от яркого света, источаемого вспыхнувшим огненным шаром. — Время, доктор Фримен? Даже в отключке Гордон все равно услышал этот леденящий голос — звук, который, казалось, эхом отдавался в его голове. Затуманенные зеленые глаза распахнулись секундой позже, когда ветерана резко привели в сознание. Первоначальная надежда, что это был кошмар, растаяла в тот момент, когда он увидел, что мир вокруг словно замер. Гигантский огненный шар повис там, где когда-то существовал реактор, а его расплавленные фрагменты застыли в воздухе. Внезапно почувствовав необходимость встать, он поднялся на ноги, пораженный тем, что боли уже нет. Словно в доказательство того, что испытываемое Фрименом не являлось плодом воображения, его работодатель медленно материализовался из воздуха прямо напротив него. — Неужели опять пришло то самое время? Кажется, что вы только прибыли. G-man воспользовался моментом, направив свой взор на Аликс — слишком надолго, по мнению Гордона. — Вы сделали очень многое за короткое время, — мужчина в костюме бросил взгляд на огненный шар позади. Ухмылка растянулась на его бледном лице, когда он вновь повернулся к своему подопечному. — Собственно, вы так хорошо поработали, что я получил несколько интересных предложений на ваш счет. В обычной ситуации я бы не стал их рассматривать, но, — продолжил G-man, а его улыбка стала чуть шире, — сейчас ведь ситуация весьма необычна, не так ли? После небольшой паузы он продолжил: — Чем обманывать вас иллюзией выбора, я сам возьму на себя эту привилегию. Если — и когда — ваше время придет опять. Фримен на мгновение закрыл глаза: он всегда знал, что это произойдет, что его таинственный работодатель рано или поздно придет за ним. И все же где-то в глубине души он надеялся, что ошибается. Вокруг возникла яркая вспышка, настолько интенсивная, что он был вынужден зажмуриться. Когда же, наконец, ветеран осмелился открыть глаза, его окутывала тьма, и G-man внезапно заговорил с ним лицом к лицу: — Я прошу прощения за то, что, должно быть, кажется вам деспотичным навязыванием своей воли, доктор Фримен. Я уверен, вам все станет понятно после того, как... м-м-м… — он замолчал с задумчивым выражением на лице, будто решая, заканчивать или нет. — Я не вправе сейчас говорить это. Меж тем… — продолжил он и со знакомой ухмылкой добавил шепотом. — И здесь я исчезаю. Человек в костюме отступил от своего подопечного, поправляя галстук, прежде чем раствориться в белом свете. Он исчез почти так же быстро, как и появился, и знакомое чувство забытья охватило единственного оставшегося обитателя пустоты. Гордон не сопротивлялся в «Черной Мезе» — не стал и сейчас, с радостью отдаваясь этому ощущению и осмеливаясь надеяться, что все будет лучше, когда он очнется, несмотря на то, что прекрасно понимал, что это не так. Кратковременное чувство свободы оказалось заблуждением: кандалы снова были на его руках. Отсюда не выбраться.