Сойти с корабля

      Уён проснулся, чувствуя, что тело, к которому он жмётся, не принадлежит Сонхва. Он ели как разлепил сонные глаза и увидел перед собой мирно спящего Ёсана. — Сонхва, что это здесь делает?! — истошно завопил Уён.       Сонхва бросил вес дела и примчался на этот крик, а Ёсан проснулся. — Что случилось? — Хва как всегда успел распереживался, но, как оказалось, зря. — Почему он спит в нашей палатке? — всё ещё немного громка спросил Уён. — Ночью Ёсану стало страшно. Он пришёл, и я предложил лечь ему с нами. — А почему ты ушёл? — не понимал Уён. — Я… я думал, что обнимаю тебя. — Я подумал, что вам было тесно, поэтому ушёл спать в палатку Ёсана. И вообще, я думаю, что теперь вы будите спать здесь вместе.       Уён и Ёсан переглянулись удивлёнными взглядами. — Что? — спросил Ёсан. — За что? — взмолился Уён. — Вы же оба боитесь спать одни, вот и будите спать вместе, — воодушевлённо сказал Сонхва, так, что сомнений на счёт серьёзности его слов не оставалось. — Просто сделай палатку побольше, — предложил очевидное решение Уён. — Нет, — категорически возразил Хва. — Вам следует подружиться. — Ты изверг, — отчаянно сказал Уён и метнул в Сонхва подушку, но тот с лёгкостью поймал её. — Пусть так, но это не обсуждается. Либо здесь, либо на улице. Что выбираешь?       Уён ненадолго задумался, потом, тяжело вздохнув, ответил: — Здесь… — А ты? — обратился Хва теперь уже к Ёсану. — Здесь, — также кисло отозвался тот. — Вот и отлично! Выходите, завтрак готов.       Сонхва на крыльях счастья за будущую дружбу Ёсана и Уёна покинул палатку, оставив этих двоих наедине. — Мной так даже мама не манипулировала, с восхищением произнёс Ёсан. — Почему именно ты? — Что я? — Почему мы спасли именно тебя, — риторически спросил Уён.       Он был зол. Его только что лишили возможности обнимать тёплого Сонхва во сне, вместо него подложив «вот это». — Да, кстати, почему? — спросил с искренним интересом Ёсан. — У Сонхва спроси, — сухо ответил Уён и вылез из палатки.       Сразу за ним Ёсан. Сонхва уже давно приготовил завтрак и ждал, когда младшие подойдут       Весь день Ёсан и Уён смотрели друг на друга косо, как кошка на собаку. Сонхва видел это, но не пытался сделать атмосферу менее гнетущей. «Сами помирятся», — думал он про себя.       Ночь Уён плохо спал, постоянно одёргивая себя, чтоб не раскинуть руки и не прижаться слишком близко к новому соседу. Проснулся он измождённым и, как бы это странно не звучало, уставшим.       С самого утра Ёсан не отлипал от Сонхва. Рядом с ним он чувствовал себя в безопасности. Такого чувства он никогда не испытывал, и Ёсану хотелось переживать его как можно больше, чаще и дольше.       Оказалось, что одного зверя на троих не хватает больше чем на два приёма пищи, поэтому Сонхва «ушёл к озеру» (на самом деле превратился в попугая и ждал, пока Уён и Ёсан соберутся). Ёсан изредка бросал взгляд на ту самую птицу, сидевшую теперь на высоком заборе. Как только Уён зашёл в палатку-кухню, снаружи послышался громкий возглас Ёсана: — Уён, неси нож! Я поймал его!       Уён выбежал на крик и увидел, как Ёсан пытается удержать за крылья большого розового попугая. — Отпусти его! — вскрикнул обеспокоенно Уён. — Нет, он улетит. Давай его зарежем и съедим. Готов поспорить, что к вам не часто еда прилетает сама.       Уён подбежал к Ёсану и со всей силы дал ему подзатыльник. Обескураженный Ёсан, выпучив удивлённые глаза на своего обидчика, выпустил из крепкой хватки птицу. Та отползла от него подальше. — Я же говорил его не трогать! — укоризненно сказал Уён. — Ты глухой или тупой? — прозвучало риторически.       Уён сел на колени перед попугаем и, осматривая его крылья, спросил: — Он тебе ничего не сломал? Крыло не болит? — Почему ты обращаешься с ним, как с человеком? Это странно. — Потому что, это Сонхва.       Уён был так зол на Ёсана из-за его выходки, что сказал то, о чём они с Хва договорились молчать. — То есть эта птичка ручная? — не понял Ёсан. — Но зачем вы дали ей такую странную кличку. — Балбес. Это и есть тот самый Сонхва, который привёл сюда тебя, обалдуя, — выпалил Уён, а птица клюнула его в предплечье. — Ай! Что такого? Он чуть тебя в суп не пустил! — Ты совсем с ума сошёл?       Ёсан до этого момента правда считал Уёна более-менее здравомыслящим. — Сонхва, — сказал Уён. — Превратись.       Уён увидел испуганные глаза попугая и поспешил успокоить: — Не переживай, ему некуда бежать, стерпится — слюбится.       Но Хва совсем не хотел этого «стерпится». Он не хотел, чтобы Ёсан его терпел только потому, что у него нет возможности уйти. — Сонхва, — продолжал Уён, пристально смотря в глаза птицы. — Всё будет хорошо.       Хва опустил голову в знак согласия. — А ты, — обратился Уён уже гораздо более спокойно к Ёсану. — Смотри и желательно не сильно пугайся.       Ёсан последовал приказу Уёна, ведь в этом попугае и вправду было что-то странное — его взгляд, устремлённый теперь на Ёсана, казалось больше походил на человеческий, чем на птичий. Полностью сконцентрировавшись на глазах попугая, Ёсан и не заметил, как оперение спало, и птица, увеличившись в размерах, превратился в человека. — Этого не может быть… — сказал, обескураженный, на удивление совершенно не испугавшийся, Ёсан.       Только что перед ним случилось… чудо? — А говорил, что чудес не бывает, — припомнил Уён. — Но как? — Я тебе всё объясню, но только вечером, — заверил его Сонхва.       Уён и Сонхва решили на время оставить Ёсана наедине с собой, а сами пошли в лес на охоту. Весь оставшийся день Ёсан косился на Хва и не мог дождаться вечера.       Когда время пришло, он внимательно слушал рассказ Сонхва, не смея перебивать. Ёсан всю жизни знал, что чудес не бывает, но сегодня его неверие отошло, и не сказать, что он был недоволен. Может быть в его душе зародилось то, чего в нём никогда не было — надежда. Надежда, что другие, такие же как он, тоже встретят своё чудо.       Сонхва закончил рассказ, ожидая реакции Ёсана. — Ты невероятен, — сказал Ёсан. — С тобой я в безопасности.       Он крепко обнял Хва. Ёсан был благодарен ему уже только за то, что он есть. Сонхва обнял в ответ и нежно поцеловал нового друга в лоб.       Уёну, конечно, это не понравилось. Сонхва может (по его мнению) целовать в лобик только его. Но он не стал портить столь трогательный момент, и заявит о своих эксклюзивных правах на поцелуй в лоб потом.       Покончив с приятной частью вечера, Уёну и Ёсану пришлось перейти к менее приятной — проживание целой ночи вдвоём в одной палатке.       Перед сном Сонхва ещё раз поцеловал обоих в лоб и ушёл в своё жилище. — Он лучшая мамочка, — шёпотом сказал Ёсан. — Ага, — коротко отозвался Уён.