Сойти с корабля

— Как мы сейчас можем ему помочь? — спросил Ёсан, когда Уён полностью успокоился.       Уён поднёс губы ко лбу Сонхва, вновь проверяя температуру, которая до сих пор была высокой. — У него жар, — констатировал Уён. — Принеси воду и тряпку.       Ёсан послушно выполнил просьбу, и уже через минуту Уён делал компресс лежачему другу, который обливался потом. Хва тяжело дышал, его сердце бешено билось, и Уён был не на шутку обеспокоен его горячкой, ведь Сонхва ещё не разу не болел при нём.       Ёсан молча наблюдал за действиями Уёна, но тот совершал лишь стандартные процедуры при жаре, которым его обучил дедушка. Болезнь Сонхва была явно серьёзнее. — Что с ним? — робко спросил Ёсан. — Не знаю, — с чувством подступающей безысходности ответил Уён. — Я не знаю, что это за болезнь. Но она явно вызвана тем, что он построил дом. Я не понимаю, почему это оказалось для него так сложно.       Уён точно знал, что Сонхва за раз возвёл огромный забор, теперь защищавший их, так что постройка этого дома не должна была вызвать большого затруднения. — Ты знаешь, как его вылечить? — спросил Ёсан то, что вертелось на языке последние пол часа. — Нет… Но для начала стоит дать ему средство от жара, — Уён немного воспрял духом, понимая, что только от него зависит жизнь Сонхва.       Ёсан пошёл за указанным Уёном лекарством и водой, которую тот тоже попросил. А вернулся он с целым ящиком всевозможным баночек и сушёных трав. — Зачем ты принёс всё? — недоумевал Уён. — Я не знаю, что из этого тебе нужно, — Ёсан пожал плечами и поставил ящик на стол.       Напоив Сонхва лекарством, Уён и Ёсан молча сидели не зная, что предпринять дальше, и иногда меняя компресс. Вдруг Ёсан встал и вышел из дома, вернулся он с бочкой, которую наполнил водой, чтобы больше не ходить, если та закичится. Он снова вышел, а пришёл обратно через час с тарелкой супа. — Поешь, — сказал он Уёну. — Не хочу, — ответил тот. — Не глупи, — начал Ёсан. — Если с тобой что-нибудь случится, Сонхва явно не станет лучше.       Уён послушался и начал нехотя клевать суп. — Вкусно, ты быстро учишься. — Спасибо.       На минуту повисла тишина. — Ёсан, прости меня, — тихо промолвил Уён опустив взгляд в пол. — За что? — Я был слишком назойлив и завидовал тебе. — Не надо извиняться, я не лучше… — Нет, послушай, — перебил Уён. — Мы с Сонхва жили здесь вдвоём полтора года, а тут появился ты. Я не должен был себя так вести. Ты же только попал в безопасную обстановку. Я, неверное, был таким же в первые дни. Мне очень стыдно, что я приревновал.       Уён закончил, а Ёсан подошёл к нему, сидящему на стуле рядом с кроватью, и обнял, ведь заметил, как у того наворачиваются слёзы. — Не надо извиняться, я тоже был очень заносчив. Я эгоист, который хотел присвоить Сонхва себе. Прости меня, я совсем не думал о тебе.       Выдержка Ёсана дала трещину. Когда первая слеза скатилась по его щеке, он почувствовал облегчение, а объятия Уёна успокаивали.       За весь день Уён так не разу и не отошёл от Сонхва. Жар немного спал благодаря лекарству, но Сонхва оставался таким же красным и мокрым от пота.       Ближе к ночи Ёсан начал готовиться ко сну, расстелил маленькую кровать и уже хотел лечь спать, когда Уён вспомнил: — Тебе же страшно спать одному. — Да, но я не хочу беспокоить Сонхва. — Можешь придвинуть кровать сюда, — После небольших раздумий сказал Уён, указывая на место рядом с постелью Сонхва. — Не нужно, я посплю тут, — отказался Ёсан. — Я сказал, переставить кровать, пока я добрый, — настоял Уён, а Ёсану ничего не оставалось, кроме как подчиниться. — А ты, — сказал Ёсан, когда наконец лёг. — За Сонхва надо присматривать, — ответил Уён и, подняв рукой чёлку Ёсана, поцеловал его в лоб. — Не пытайся подражать Сонхва, — с шуточным раздражением сказал Ёсан. — На ссору нарываешься? — Прости. Спокойной ночи. — Нам она не помешает.       Лунный свет пробивался в окно, но это не мешало Ёсану мирно посапывать. Уён же не сомкнул глаз. Он пытался отрыть в своей память какое-нибудь лекарство, которое сможет помочь Сонхва.