Лучшие годы жизни

Текер ага быстрым шагом шёл по коридору в сторону кабинета Ибрагима паши. Завидя визиря, разговаривающего со стражником около входных дверей, наёмник резко остановился, от чего Сюмбюль ага, идущий сзади, чуть не врезался ему в спину. — Иди в гарем и не показывайся мне на глаза, — раздражённо бросил Текер. Сюмбюль замешкался и уже хотел было сказать что-то острое, но осёкся и поспешил скрыться из виду мужчины, юркнув за угол. Текер набрал в лёгкие воздух и приблизился к паше, слегка поклонившись. Наёмник выразительно посмотрел в глаза Ибрагиму, давая понять, что дело безотлагательное. Визирь кивнул и, отдав стражнику приказ, разрешил Текеру зайти в кабинет. — Что такого срочного? Надеюсь, эти новости стоят моего времени. — Паша, в саду дворца я встретил раненого мужчину, когда я подбежал, он еле мог шевелиться и был при смерти. Только повторял о каком-то запасном плане Ахмеда паши и просил торопиться. У него была на груди колотая рана, осмелюсь предположить, что от широкого охотничьего ножа, лезвие задело лёгкие, — рассказывал Текер со строгим непроницаемым лицом. — Ещё что-то сказал? — Нет, но дал мне вот эту записку, — с этими словами Текер достал из кармана смятый клочок пергамента весь размокший от крови. Развернув записку, наёмник и паша нависли над текстом. Добрую половину слов не было видно, текст смазывался, можно было разобрать лишь отрывки. — Тут говорится о ходах под Топкапы, там что-то спрятано, но вот не разобрать, что именно из-за этих пятен, — стиснув зубы, зло прошептал Ибрагим. — Если позволите, я попробую найти там что-нибудь, может быть и удастся. — Хорошо, только поторапливайся. Стража только что поймала шпиона Ахмеда паши, повязка с ласточкой выдала его. Текер ага молча поклонился и вышел из комнаты, накинув на голову чёрный капюшон. Извилистая лестница спускалась в кромешную тьму, только пламя факела освещало ступеньки и холодные каменные стены. В мучительной тишине раздавалось только эхо от стука дорожных сапог Текера. Спустившись вниз, наёмник вытянул перед собой руку с факелом, оглядывая пустой длинный коридор с низким потолком. Когда мужчина приблизился к первой развилке, раздался мышиный писк, и прошмыгнул за угол едва уловимый силуэт зверька, под потолком висели паутины, чтобы не задеть ни одну из них Текеру пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Повернув направо, почти сразу же перед глазами предстало очередное распутье. Текер ага мысленно проговаривал каждый свой шаг. Ещё один поворот – тупик. Наёмник осветил стены и ощупал шершавую поверхность, о которую можно было легко ободрать руки. Отсутствие результата поисков в очередной раз больно ударило по сердцу, Текер раздражённо стукнул кулаком по стене. Чтобы найти в этих бесконечных подземных ходах хоть что-то, понадобится чудо. С каждым поворотом надежды становилось всё меньше, а пыль, стоящая в воздухе, продолжала душить и щипать глаза. Когда Текер ага уже хотел развернуться и отправиться в обратный путь, за поворотом что-то привлекло его внимание. Несколько внушительных бочек стояло вдоль стены, длинные фитили уходили куда-то под потолок. Дабы узнать их содержимое, Текер достал из-за пояса нож и проделал в дереве дыру, из которой посыпалось что-то чёрное. Наёмник, отодвинув факел подальше, вдохнул запах, с целью подтвердить свою догадку. — Порох, — прошептал мужчина и быстрым шагом пошёл обратно к лестнице. Когда дверь с хлопком отворилась, все присутствующие обернулись, кроме пленника, который так и остался стоять на коленях с опущенной головой. На лице шпиона виднелись раны и кровоподтёки, по лбу стекала кровь капля за каплей. Изодранная в клочья одежда обвисла, на ней виднелись следы от сапог и багровые пятна. — Паша, думаю, у меня для Вас есть плохие новости, — Текер обвёл присутствующих взглядом. — Уведите его, — Ибрагим указал на пленника, — И сделайте так, чтобы он уже никому ничего не смог рассказать. Шпион поднял на пашу злой прожигающий взор, когда стража грубо взяла его под руки и выволокла из кабинета. Мужчина упирался ногами, брыкался, сыпал всевозможными ругательствами, его глаза стали красными, а зрачки злобно сузились. Дубовые двери с грохотом захлопнулись, и на минуту могильная тишина повисла в воздухе. — В ходах под Топкапы чёрт ногу сломит, но всё же я нашёл кое-что интересное, — начал Текер ага, — Несколько бочек с порохом. Думаю, что их намного больше, и спрятаны они по всему дворцу. Наверняка их достаточно, чтобы Топкапы взлетел на воздух. Ибрагим паша стиснул зубы и прикрыл глаза. — Янычары не смогли найти Мурата агу в Египте, ушёл, как вода сквозь пальцы. Шпион при допросе сознался в убийстве и рассказал много чего нового. В кабинете Ахмеда паши есть тайник, твоя задача найти его и вскрыть. Только есть проблема: паша затопил ключ от него в цистерне Базилике, прямо под входом, около пятой по счёту колонны. Тайник сделан мастерски, так что других вариантов нет. — Это большой риск: такая глубина, что я могу и не вынырнуть, — с хитрым взглядом сказал Текер. — Заплачу столько, что бедной жизни можешь не бояться. Пока что буду осторожно вывозить семью султана из дворца. Когда найдёшь всё, что нужно, ты и несколько людей, которым я доверяю, обезвредите бочки с порохом. Но нельзя допустить, чтобы до слуг Мурата аги дошли слухи. Наёмник задумчиво опустил голову и принялся мерить шагами комнату. Наконец, Текер остановился и, отвернувшись, спросил: — Сколько у меня времени? — Два дня. Во входную дверь раздался тихий боязливый стук. Ибрагим, опустившись в кресло, на минуту закрыл расписанное изнеможением лицо руками и лишь после повторного стука разрешил пройти в кабинет. В просторное помещение проскользнул Сюмбюль ага и, заметив Текера агу, замер, слегка побледнев. — Зачем пришёл, Сюмбюль ага? — устало спросил визирь. — Как же, паша, разве Вы не звали меня? — совладал с собой главный евнух, гордо отвернувшись от наёмника и проигнорировав его издевательскую ухмылочку. — Да, точно, — припомнил Ибрагим паша и взглянул на евнуха со всей строгостью и раздражением, — Последние дни тебя в гареме и не сыщешь, сначала думали, что заболел, а потом и в твоей комнате тебя не было. И знаешь, какое совпадение: у двух твоих хороших друзей в это же время были неприятности. Без помощи они бы вряд ли обошлись. Где же ты был, Сюмбюль ага? Сюмбюль замешкался, он хотел выдать что-нибудь правдоподобное и не без привычной нотки сарказма, но ком застрял в горле, а мысли спутались. В груди появилась надоедливая боль, сжимающая рёбра. — Раз уж ответа я не слышу, — после небольшой паузы продолжил паша, — что прикажешь мне делать? Казнить? Нет, слишком жестоко. Всыпать плетей и выгнать из дворца гнить где-то на улицах? Возможно... Стража! Страх и гнев смешались, в ушах отчётливо слышалось биение сердца. Всё, так кропотливо созданное за столько лет, рушилось на глазах, евнух отрицал реальность происходящего. Сюмбюль ага ощутил на предплечьях крепкую хватку стражников, сердце замерло. — Оставьте его, паша, — в голосе Текера аги прозвучал скорее приказ, нежели просьба. — Я принял решение. — Не хотелось бы, чтобы этот дворец обрушился на Вашу голову... — задумчиво произнёс наёмник, ленивым движением отталкивая одного из стражников от евнуха. — Да как ты смеешь?! — Не об этом нужно сейчас думать, тем более Сюмбюль ага прекрасно справляется со своими обязанностями и смещать его никак нельзя. Отпустите. — Ты забываешься. Кто тебя спас от верной гибели и покровительствовал всё это время? Не забывай, кому ты служишь. Подобных выходок я больше не потерплю, позову стражу, и ты сразу же расплатишься за все деяния. — Зовите, если Вам не жалко этих несчастных. Мы оба знаем, что лучше меня в деле нет никого. И, кстати, Хюррем султан снова строит против Вас козни, — Текер вынул из кармана плаща свёрнутую записку и положил её перед пашой на стол, — Лучше нам не ссориться, правда? И то, что Сюмбюль ага останется главным евнухом, пойдёт гарему только на пользу. Ибрагим паша раздражённо отвернулся и, выдержав паузу, жестом приказал страже отпустить евнуха и удалиться. Сюмбюль ага, оправившись от немого шока, поспешил откланяться и выскользнул из кабинета, Текер ага последовал за ним, прикрыв за собой двери. Наёмник в миг оказался перед Сюмбюлем, заставляя того остановиться. Не показать страх и замешательство для евнуха стало проще, нежели выдержать холодный оценивающий взгляд Текера. Наёмник навис над Сюмбюлем, показывая своё превосходство. — Хочешь пожить ещё немного? — Этот чёрный балахон на мне висит, как мешок для картошки, — недовольно буркнул Сюмбюль ага, появившись из-за угла. Текер еле сдержал смешок при виде Сюмбюля тонущего в его кафтане. — Не моя вина, что у тебя в шкафу нет ничего неприметного. — Ну уж нет, так я не пойду, — оглядывая себя, твердил главный евнуха гарема. — Шевелись, Сюмбюль ага, — отрезал Текер. — Слушаюсь Вас, паша. Может руки мне свяжешь и силком потащишь? — Если сочту нужным. Улицы Стамбула были, как обычно, битком набиты. Вдоль дома вереницей тянулись ослы, тащащие на своей спине большие тюки с зеленью и фруктами. Щадящее утреннее солнце ласкало, а на небе не было ни единой тучки. Сюмбюль ага шёл рядом с наёмником, время от времени посматривая на невозмутимое лицо Текера аги, который ни разу даже не удостоил евнуха взглядом. Сюмбюль пытался замедлить шаг, чтобы оттянуть время прибытия в задуманное Текером место, а, возможно, и время собственной смерти. Чувство неизвестности неприятно сжимало грудь, а столь явное равнодушие заметно раздражало. Сюмбюль ещё раз поднял карие глаза на мужчину: ветер трепал русые волосы, а солнечный свет отражался в серых глазах, сейчас переливающихся зеленоватым цветом, и струился по красивому лицу. — Загляделся, ага? — хитро улыбнулся Текер. — Ещё чего! Нужен ты мне больно, — скрыв смущение, язвительным тоном отозвался главный евнух. И вновь молчание. Сюмбюль стал ещё больше злиться на себя, что беспрекословно идёт за этим человеком. — Может скажешь, куда ты ведёшь меня? — Нет, — столь короткий ответ поразил евнуха до глубины души, и он в гневе остановился посреди людной улицы. Всё же Сюмбюль попробовал умерить свой пыл и сделал глубокий вдох: — Остановись наконец. Давай уже поговорим, как два взрослых мужчины. — Два? — Даже не думай! Только посмей говорить что-то по этому поводу. — Как только перестанешь бросаться на меня, словно шавка с бешенством. А пока что пойдём дальше, соглядатай греха, и побыстрее. — И не подумаю, — Сюмбюль демонстративно отвернул голову. Текер ага прикрыл глаза, мысленно считая до десяти. Наёмник приблизился к Сюмбюлю аге и обвёл его ледяным взглядом. — Ты даже не представляешь на сколько это важное дело. От этого зависит твоя жизнь и моя, так как, наконец, мне выпала возможность уехать отсюда куда подальше, нет времени для твоих сцен. — Тогда расскажи, куда и зачем мы идём. Текер ага грубо толкнул евнуха в грудь, впечатывая в стену ближайшего дома. Сюмбюль ага в конец оторопел, когда наёмник навис над ним, заставляя главного евнуха вжиматься спиной в острые камни до боли в спине. Посмотрев в глаза Текеру, Сюмбюль тут же пожалел об этом: тяжёлый прямой взгляд тяготил, в нём не было гнева или призрения, лишь только привычная завеса тайны, которая скрывала все истинные чувства, точно такая же, как и много лет назад, когда серьёзность и острый ум уживались вместе с ребячеством. Пальцы переместились на шею, но не сжимали её, удерживая повисшее напряжение. Тем временем расстояние между телами стало столь незначительным, что можно было ощутить кожей тёплое дыхание. — Похоже, ты не понимаешь, о чём я говорю. Ты и так знаешь слишком много, поэтому я и взял именно тебя с собой. Не жди, что буду посвящать в это, и тем более не смей указывать мне. — Ну же, отпусти меня! Вокруг люди, на нас все смотрят, — Сюмбюль ага пытался спрятать своё лицо, суетливо прикрывая его капюшоном, — О Аллах, если меня кто-то узнает... Текер ага ухмыльнулся и, несмотря на усилия евнуха вывернуться, не спешил выпускать его. Напуганные и смущённые карие глаза метались, и Сюмбюль брыкался, отталкивая от себя наёмника, но всё безуспешно. — Отпусти! А если кто что-то подумает, как мне жить дальше в столице? Ну что тебе нужно от меня?! — поддавался истерике главный евнух. — Не создавай проблем и слушай, что я тебе говорю. Ты всё понял? — Да, понял, только отпусти. Всё же Текер ага неспешно отстранился. Сюмбюль ага растерянно отошёл от стены, поправляя кафтан, евнух не спускал глаз с Текера, на этот раз держась от него на приличном расстоянии. — Ишь ты посмотри, что делают! Пошли вон от моего дома! Совсем Всевышнего не боятся, — из ближайшего окна высунулась старуха, прикрыв лицо тканью, громкий скрипучий голос резал слух, и Сюмбюль отскочил на добрые пару метров. Текер ага заулыбался и подтолкнул евнуха, указывая ему идти вперёд. Длинная винтовая лестница вела вниз под землю. Пахло сыростью, слышался плеск воды, темнота окружала, а чуть ли не единственным источником света было окно при самом входе. Широкие колонны тянулись от высокого сводчатого потолка, нависающего над гостями. Осторожно держась за перила, мужчины спустились на твёрдую поверхность близь самого края воды. Каменный пол был мокрым и скользким, а тишину нарушало лишь эхо повторяющее шум шагов и звук капель падающих в воду. Текер ага подошёл к краю и заглянул в воду, оценивая свои силы. Мужчина стянул с ног кожаные сапоги и снял верхнюю одежду, небрежно откинув её куда-то в сторону. Быстрым движением наёмник достал длинную верёвку и, обвязав её вокруг пояса, закрепил крепким узлом. — Держи и не отпускай. Как только потяну на себя, помогай мне выбраться, — дал указания Текер. Сюмбюль опасливо сглотнул, но сжал конец верёвки в руках. Перед тем как нырнуть Текер ага с сомнением поглядел на евнуха, но всё же набрал в лёгкие воздуха и погрузился в воду, оставляя на поверхности лишь широкие круги. Ледяная вода заколола кожу, будто множество тонких металлических игл, от этого Текер чуть не выпустил воздух, болезненно скривив лицо. Одежда прилипла к телу, а сердце забилось быстрее от вида водной бездны, грудная клетка болезненно сжалась. Широкими движениями рук наёмник загребал воду, опускаясь всё глубже и глубже, но дна так и не было видно, лишь только окутывающая тьма и постепенно кончающийся кислород. Тонкий луч света пронзил воду, устремился под углом куда-то дальше. И вот, наконец, долгожданная каменная поверхность поросшая водорослями и чем-то слизким, неприятным на ощупь. Когда под еле сгибающиеся от холода пальцы попалась металлическая заржавевшая цепочка, Текер мысленно поблагодарил Аллаха и потянул её на себя. Тут же Текер ага ощутил небольшую шкатулку. Это стоило немалого труда, но ржавая цепочка поддалась и раскололась под лезвием охотничьего ножа, который наёмник прихватил с собой, шкатулка тут же оказалась в кармане штанов. Мужчина отбросил оружие, дышать было уже практически нечем, мучительная нехватка воздуха сдавливала горло. Текер потянул за верёвку и с силой оттолкнулся ногами ото дна. В груди всё болело, сердце стало биться медленно, а в глазах темнело. Тело непомерно потяжелело, а в ушах появился звон. Силы медленно покидали, а губы непроизвольно разжались. Мужчина средних лет сидел, углубившись в книгу, в одной из просторных комнат этого роскошного дома, удачно расположенного прямо в сердце столицы. Здесь не было ни нагромождения, ни излишней пёстрости, но тем не менее всё отражало статус хозяина. Уже множество лет каждый крупный торговец знал, что это за дом и кто в нём живёт. Адем ага – тот, кто мог помогать с торговлей и тот, кто мог ободрать до нитки не моргнув и глазом. Все в городе с опаской говорили о его влиятельности и определённых связях в Топкапы. От чтения мужчину оторвал стук во входную дверь. Неторопливо хозяин дома одёрнул зелёный халат расшитый золотыми нитями и, остановив слугу, сам направился встретить гостя. — Здравствуй, отец, давно не виделись: кажется, почти месяц, — с поддельной улыбкой проговорил Илькин, проскользнув в дом. — Что тебе нужно? Зачем пришёл? — Адем ага преградил сыну дорогу и строго взглянул из-под густых тёмных бровей. — Ах, да, забыл, что в этом доме не рады сыновьям без перспективы военной карьеры. Не волнуйся, я к матушке. Только узнал, что ей худо. Илькин извернулся и направился вдоль по коридору, а затем быстро взбежал по широкой лестнице на второй этаж. Адем тяжело вздохнул и, подождав некоторое время, направился вслед. Поднявшись, мужчина потянул ручку дубовой двери в комнату своего младшего сына. — Иди взгляни на своего брата, кто знает, когда он ещё придёт, — Адем ага поднял взгляд и замер, думая, что спит. Текер прильнул к уголку губ юноши. Глаза последнего были в удивлении широко раскрыты, а руки уже крепко схватили Текера за предплечья с явным намерением грубо оттолкнуть. Когда парень заметил отца, в голове всё смешалось, а сам он отпрыгнул от своего друга. В глазах мелькнул страх, так жестоко караемый в этом доме, дыхание стало частым, а взор был направлен только на чёрные глаза отца, медленно застилающиеся пеленой гнева. — Я выбью из тебя эту дурь! — Адем ага задыхался от злости и усталости, обрушивая очередной удар плетью на обнажённую спину сына, — Каждый день своей жизни я вкладывал в тебя, в твоё воспитание, чтобы получить вот это? Текер не шевелился, хоть руки его и не были связаны, он лишь до крови кусал кожу на запястье, чтобы не издать ни звука. Юноша сопротивлялся даже малейшему проявлению боли, стоя на пошатывающихся ногах, по которым ползли струи крови. На спине виднелись длинные красные борозды, оставшиеся на память о многочисленных безжалостных ударах, до сих пор обрушивающихся градом на воспалённую кожу. При каждом свисте хлыста, рассекающего воздух, Текер зажмуривал глаза ещё сильнее и грубо стискивал челюсти. Сознание затуманивалось всё сильнее, на душе остался лишь притуплённый болью гнев, терзающий тело изнутри. Сквозь стиснутые зубы Адем ага выпустил звериный рык, нанося ещё один удар. В комнату вошла светловолосая статная женщина. Горделивая осанка, прямой бесстрастный взгляд, походка — всё в поведении этой женщины изменилось с того дня, как Адем выкупил её из рабства и совершил обряд никаха. Не потерялась лишь искра любви, которая мелькала в глазах, когда она смотрела на своего мужа. — Если Текер так сильно провинился, свет очей моих, может, придумаем для него другое наказание? Пускай не менее серьёзное, но всё же более гуманное, — ледяной бархатный голос окутал всё помещение. Женщина мягко положила руку на плечо Адема, останавливая его. Адем ага выпустил из рук хлыст и на минуту закрыл, покрывшееся каплями пота лицо. Бережно, но твёрдо женщина коснулась щеки мужа. Подтянутое тело Адема было напряжено, а проницательный взгляд был пропитан усталостью и горечью. — Как скажет моя госпожа, так и будет, — голос стал привычно спокойным, но всё же подрагивал. В комнату вальяжно вошёл Илькин, предварительно дождавшись ухода отца. Присев на край кровати, на которой лежал Текер, евнух закинул ногу на ногу и сверху вниз оглядел брата. — Я знаю, что произошло. Признаться, ты меня удивил. Радует только то, что теперь не я позор семьи. — Пошёл вон, Илькин, — сказал Текер слабым голосом, — Не принимая во внимание мнение отца, ты всё такой же бесчестный и жалкий, это уже не изменит никто, как бы ты не пытался вырасти в глазах других. Уверен, я сам смогу заслужить уважение, а вот, что насчёт тебя? Илькин ага на секунду замер, а затем отвесил брату грубую пощёчину. Текер рванулся вперёд, но всё тело сразу же отозвалось болью, и тот вновь упал на кровать. Даже выйдя из дома, Илькин не мог забыть слов брата, и неприятный осадок терзал душу. Закинув небольшой мешок с самыми необходимыми вещами на плечо, Текер вошёл на территорию янычарского корпуса. Тысячи взглядов сразу же обратились на него, впиваясь в самую душу, сразу же янычары зашептались между собой, тихо посмеиваясь. Текер ага выдохнул, уже ожидая неприятности, и твёрдым шагом направился к казармам. Тут дорогу юноше преградил молодой янычар с наглой ухмылкой на лице. — Новобранец значит? Интересно, правда ли ты мужеложник, как о тебе говорят? Вы посмотрите, богатенький папаша воспитал ненормального уродца, — залился смехом янычар. Парень даже не заметил, как невероятно крепкая для столь юного возраста хватка сомкнулась на его руке. Текер с силой вывернул её, едва не вывихнув сустав. — Я бы мог сказать тебе в ответ что-то острое, но предпочту говорить на понятном для тебя языке, грязная свинья. Если ещё раз услышу что-то подобное от тебя или твоих дружков, вырву языки и скормлю собакам, — сказал Текер так, чтобы угрозу слышали все присутствующие. — Ладно-ладно, отпусти меня, сумасшедший, — скорчившись от боли, бормотал янычар. Как только хватка разомкнулась, парень кинулся к Текеру аге, намереваясь ударить, но юноша увернулся и нанёс быстрый удар в живот, а затем, размахнувшись, ударил ещё раз в лицо, характерный хруст свидетельствовал о сломанном носе. Все вокруг охнули при виде корчащегося на песке товарища. — Кто распространил эту гнусную ложь? Говори сейчас же, — Текер ага сомкнул руку на шее противника. — Я... не знаю, — соврал янычар, начав задыхаться. — Кто? — повторил юноша бесстрастным тоном. — Твой брат. Прошу, отпусти. Я в жизни больше этого не скажу. Текер поднялся и, отряхнув одежду, направился в корпус между расступившимися янычарами. Веки с трудом разлиплись, а зрение постепенно начало проявляться. Текер перевернулся на живот, уперевшись локтями в мокрые камни, и закашлялся, извлекая остатки воды, которой успел наглотаться. Тело била мелкая дрожь, а волосы прилипли к лицу, холод пробирал до костей. Наёмник почувствовал на своих плечах прикосновение чужих рук и бережное похлопывание по спине. Текер ага поднял всё ещё мутный взгляд на Сюмбюля. Изнеможение не дало разглядеть на бледном, как полотно, лице евнуха весь страх и переживание. — Зачем я спас его? Он сейчас убьёт меня и глазом не моргнёт. Утопит, как слепого котёнка или перережет горло, а тело кинет в воду. Бросил бы верёвку и ничего бы не было, сумасшедший, — подумал Сюмбюль ага и закусил до крови губу, — А если паша поручил нечто действительно важное? Текер ага присел на каменном полу и, дотянувшись до своих вещей, накинул плащ себе на плечи. Мужчина тут же спохватился и, судорожно ощупав карманы, вынул оттуда шкатулку. Брошена она была недавно, поэтому сильно испортиться не успела, тем не менее крышка без труда поддалась, под ней лежал маленький серебряный ключик довольно простой на вид. Текер уже потянулся, чтобы взять его, но Сюмбюль метнулся и с силой ударил наёмника в грудь, от чего у последнего перехватило дыхание. От неожиданности и общей слабости Текер не успел остановить Сюмбюля, который выхватил ключ и за считанные доли секунды проглотил его. — Сюмбюль! — наёмник кинулся к главному евнуху, но было уже поздно, в груди зарокотал гнев, — Совсем спятил? Я распорю твой живот и достану оттуда этот ключ! Сюмбюль ага закрылся руками и от страха чуть ли не перестал дышать, сильные руки Текера схватили его за шиворот и грубо сжали, чуть приподнимая и грубо притягивая к себе. Тут на лестнице, вторя звуку падающих вниз капель, раздался шум шагов. Оба мужчины замерли, вслушиваясь в приближающиеся звуки, около пяти человек спускались вниз быстрым шагом. Текер ага, пошатываясь, встал на ноги и достал из ножен саблю, мысленно готовясь к бою. Шаг в сторону, и Текер загородил собой сидящего на полу Сюмбюля. Перед мужчиной предстали пять человек, лица были прикрыты платками. В их глазах читалось изумление, видимо, никто из присутствующих не был готов к этой встрече. В эту же минуту в руках незнакомцев оказались сабли, ножи и боевые топорики. Стоящий дальше всех мужчина достал лук и натянул тетиву, готовясь выпустить стрелу прямо наёмнику в голову. Вдруг метательный нож мелькнул мимо Текера и оставил на ноге лучника глубокий порез. Потеря координации противника дала Текеру возможность достать один из своих ножей и добить противника точным попаданием в шею. Брызнула кровь, на губах проступила алая пена. Мужчина пытался зажать руками рану, беспомощно хватаясь за собственное горло. Упав на землю, тело билось в судорогах, истекая кровью, а душа постепенно покидала столь уязвимую оболочку. Воспользовавшись моментом, Текер мельком взглянул на Сюмбюля: его руки дрожали, и евнух сделал боязливый шажок назад. Кажется, оба были удивлены такому поступку да и тому, что Сюмбюль ага вообще успел стащить нож. — Этот евнух не перестаёт меня удивлять, — подумал Текер ага, и на губах мелькнула довольная ухмылка, изумление смешалось с уважением и некоторой гордостью. Перерыв был недолгим. Лезвие сабли описало дугу слева направо прямо около лица Текера. Наёмник отшатнулся назад, перехватывая своё оружие и парируя новую череду ударов. Текер ага держал всех противников в поле зрения, четыре пары злых глаз уставились на него. Резкий рывок и сабля свистнула параллельно земле. Один из незнакомцев ловко отразил удар снизу с такой силой, что чуть не выбил оружие из рук мужчины. Бой яростных взглядов, крепко стиснутые зубы, ощущение возможной смерти не давало покоя. Другой мужчина подобрался со спины, но Текер слегка наклонился и со всей силы ударил рукоятью, которая угодила в нос соперника, ломая тонкие хрящи. Развернувшись, наёмник добил мужчину чётким ударом кинжала в сердце. Череда размашистых, но бесполезных ударов обрушивалась на Текера. Уворачиваясь и отпрыгивая от атак, Текер ага ловко избегал участи быть разрубленным на куски. Сердце пропустило удар, когда ноги заскользили на мокрых камнях, и в ту же секунду сзади на шею накинулась тетива лука. Дышать было почти невозможно, удар в солнечное сплетение заставил согнуться пополам. Кисть руки Текера перехватили так, что сабля выскользнула и со звоном покатилась по полу. Наёмник сдавленно застонал, лицо побледнело. Пытаясь избавиться от удушающих пут, мужчина собрал все силы и наклонился назад, наваливаясь всем весом на врага. Оба повалились на земь. Пнув в колено другого налетевшего откуда-то сбоку мужчину, Текер нанёс сильные удары кулаком. Противник тянулся к ножу, но едва смог оцарапать им кожу наёмника. Схватив врага за шею, Текер ага с силой ударил мужчину затылком о камни. Как только наёмник откатился, подбирая вражеский боевой топорик, около самого уха, разрезав воздух, мелькнул брошенный кем-то нож. Наёмник поднялся на ноги и с ужасом осознал, что едва может стоять, в глазах всё задвоилось, а тело будто бы онемело. Один из головорезов грубо ударил рукоятью сабли Текеру аге в скулу, следующий удар оружием пронзил предплечье. Наёмник скорчился от боли, когда противник резко выдернул саблю, но всё же смог отразить тут же последовавшую атаку мужчины. Последний поскользнулся и потерял равновесие, так и норовя с грохотом повалиться на землю, Текер пригнулся и нанёс удар топором прямо в живот. На удивление, с этим оружием Текер чувствовал себя куда увереннее. Парировав прямой удар саблей, Текер ага моментально оказался у своей последней цели за спиной и, размахнувшись, нанёс смертельный удар между лопаток. Противник зашатался, выпустил оружие и плашмя повалился на пол. От усталости Текер упал на колени и закрыл лицо руками. Наёмник пережил многое, но те дни, когда всё тело пронизывала столь паршивая слабость и боль, можно было сосчитать по пальцам. Дыхание было прерывистым, а рана на руке мучительно пульсировала. Текер ага был уверен, что если сейчас упадёт на землю, то замёрзнет и истечёт кровью. Вдруг сердце болезненно кольнуло беспокойство. — Сюмбюль! — голос дрожал и казался слабым, хриплым. Ответа не последовало. Сердце замерло, а в горле застрял ком. Текер ага посмотрел в сторону, где в последний раз видел главного евнуха. Сюмбюль лежал около воды, каждая попытка подняться заканчивалась провалом. Текер привстал и на шатающихся ватных ногах кое-как добрался до евнуха. Текер ага приподнял его, ухватив за плечи. Сюмбюль ага застонал от резкой пронзительной боли и страха, нижняя губа задрожала. Наёмник опустил взгляд и заметил рукоятку ножа, торчащую из кафтана где-то под рёбрами, вокруг по ткани расползлось тёмное пятно.