***
Чёрные заросли леса становились ещё более зловещими в темное время суток. При свете дня лес представлял собой грустную картину. Полуживые деревья голыми статуями провожали солнце. Сухие лишайники ржавыми пятнами покрывали их стволы, словно пятна на маскировочных костюмах, тем самым растворяя их среди остального леса. Такая унылая картина вызывала головную боль. Заболоченная земля мерзко хлюпала и чавкала под ногами, иногда взрываясь грязными пузырями. Перенасыщенный мох мокрыми пластами отслаивался от старых коряг сдавшихся деревьев и падал с громким всплеском в грязные лужи. Густая ряска заполняла их. Мокрый душный аромат тяжёлым одеялом укрывал весь лес. Сделать вдох здесь — приравнивалось к подвигу. Густой воздух, такой, что ещё чуть-чуть и можно ножом резать, противно заседал в лёгких, застревал в горле, не давая выдохнуть. Казалось, что лес теперь поселился внутри тебя. И он отсюда просто так не уйдёт.***
Ночь подходила все ближе и ближе. Старый Дом терпеливо ждал её на опушке леса. Он не любил ночь. Возможно потому, что она поселилась в нём. Нет, не все ночи были плохие. Иногда, в безветренную погоду, на небе были видны звёзды, драгоценными камнями сверкающие в тёмном куполе неба, они загадочно подмигивали из своих родных созвездий. Такие ночи его Хозяин проводил на ногах. Он обходил весь дом, проверяя все ли на своих местах, а после закрывался в самой высокой комнате дома. Там Жилец открывал круглое окно под потолком, настраивал старый ржавеющий телескоп, и, забравшись по лесенке на высокий стул, наблюдал за звёздами. В этом положении он проводил всю ночь, иногда вскакивая с места, чтобы повернуть линзы в телескопе, или записать пару заметок в Дневник. С первыми признаками солнечного света, он возвращал комнату к привычному порядку: закрывал окно, передвигал стул и осторожно спускался в спальню, чтобы урвать хотя бы пару часов сна. Конечно, ему это не удавалось, и Дом всегда из-за этого расстраивался. Сегодняшняя ночь была обыденной. Темные тучи серым пологом спрятали лес от звёзд. Казалось, что кто-то накрыл его огромной стальной крышкой. Поэтому, если бы кто-нибудь выглянул в окно, ему бы с трудом удалось определить время суток. Ночь, утро, пасмурный день сливались в одинаковые серые цвета на небе. Но на самом деле это был поздний вечер, и ночь уже постепенно прогоняла его. Старые напольные часы пробили десять раз подряд. Жилец, услышав их звон, поспешил поскорее закончить работу, ему осталось совсем не много. Хотя, по его ощущениям, он говорил себе это ещё час назад. Но сейчас ему действительно осталось записать пару предложений в Дневник, и на сегодня его цель будет выполнена. Завершив последнюю строку жирной точкой, Жилец закрыл свой Дневник, и, потянувшись, вышел из-за рабочего стола. Сегодня был хороший продуктивный день, даже несмотря на все странности утра. Может это из-за того, что у него сегодня не болела голова, а может, просто, так совпало, но за этот день Жилец успел провести инвентаризацию на складе, собрать образцы с улицы, приготовить обед и ужин, и даже заполнить отчёт за зиму, который откладывал в течение месяца. На редкость хороший день, и не взять от него всё, было бы просто непростительно. В таком удивительно приподнятом настроении Жилец отправился на боковую. Он очень надеялся на продолжение этого внезапного, но очень приятного самочувствия ещё часов на шесть, а лучше восемь, чтобы сегодня ему удалось поспать без надоедливых кошмаров и запутанных мыслей. Обычно после таких ночей, Жилец просыпался без сил, совершенно вымотанным, как морально, так и физически, словно вагоны разгружал. После этого он весь день ходил, подобно приведению, пугая зеркала и периодически предпринимая попытки пройти в комнаты не через дверь, а сквозь стены. Безуспешные, что неудивительно. Хотя, ради такого дня, он был готов пережить ещё одно утро, полное сюрпризов. С такими оптимистичными размышлениями он выполнил свой вечерний туалет и направился в спальню. Подготовка ко сну практически завершилась, осталось переодеться в привычную ночную сорочку и можно укладываться спать. Жилец уже хотел было лечь в кровать, как вспомнил, что керосиновая лампа осталось не заряженной. Пришлось, спускаться в подсобку и дозаправить её. Дом устало вздохнул. Опять он принялся за своё, будет, как сумасшедший, ходить по комнатам со своей лампой, не давая спать ни себе, ни Дому. Но Жилец этого не слышал, напротив, он поскорей хотел закончить с делом и уснуть. Ему казалось, что впереди его ждёт долгая ночь.***
Тьма властвовала в этом доме. Она смотрела на него через окна, проникала сквозь тонкие стёкла, стелилась по полу и клубилась в углах. Мутным туманом Она медленно шла по дому, комната за комнатой, продвигаясь вперёд. Там, где Она останавливалась, искрились лампочки, ломалась проводка. Свет больше не мог появиться незамеченным и рассеять Её. Туда, куда смотрела Тьма, набрасывалась серая пелена, скрывающая вещи, растворяющая предметы в окружающем пространстве, словно их здесь никогда и не существовало. Только пустота могла порадовать Её. Там, где оставался след Тьмы, становилось тихо. Не скрипели натруженные за день половицы, не дребезжали окна под порывами ветра, и даже часы прекращали свой ход. Мертвая тишина посетила этот дом, и Тьме в ней было комфортно, лишние звуки вызывали раздражение. Ничто не могло Её остановить от намеченной цели, сбить с выбранного пути. Крадучись, растворяясь в тенях, Она продвигалась к спальне. Её цель мирно спала в своей кроватке, спрятавшись от холода в кокон одела, уткнувшись носом в подушку, и тихо посапывала мирным сном без сновидений. Но таким он надолго не останется. Тьма медленно продвигалась к нему. Её костлявые длинные руки тянулись к теплу его лица, острые кривые зубу предвкушающе скрипели, чёрные провалы вместо глаз впитывали в себя окружающие цвета, навечно запечатывая их в бездонной пустоте. Огонёк в печке жалобно затрещал сухими сучьями, прежде чем его пыл похитили. Свет из-под дверцы буржуйки поубавил свою яркость, а маленький человечек зябко поёжился, поглубже зарываясь носом в одеяло. Холод окружающего пространства проникал сквозь щели, взбирался по коже, оставляя после себя мокрые следы. Человечек жалобно заскулил, вздрагивая во сне, но так и не проснулся. Тьма протянула к нему свои руки и коснулась его лба.***
Кровать каталка натужно заскрипела, когда человек очнулся от сна и встал с неё. Он снова здесь, проснулся затемно, впрочем, как и всегда. Его задача — выжить до рассвета, и он не знает, что произойдет, если не справится. Полупустая комната приветствовала его бьющим в глаза, почти ослепляющим после короткого сна, светом и неуместными тенями. Жилец прикрыл глаза, привыкая к яркости лампочки. Когда он их открыл, ему стал заметен горшок под колёсами его кровати. Взяв своих верных спутников свечу и коробку спичек, Жилец направился к двери. Заперта, что странно, но не необычно. Порой его двери запирались сами собой, иногда прямо перед его носом, или на стыке только что пройденной комнаты. Хозяин дома винил его вечные сквозняки, другого объяснения этому не находилось. Наконец ему удалось отпереть дверь. Выключив свет, он поднял свечу повыше. Даже не пытаясь нащупать выключатель, Жилец искал проводку. Здесь всегда так, прежде чем включить свет, его нужно починить. Старый Дом порой доставлял ему большие хлопоты, но он быстро научился с ними справляться. Слабый огонёк свечи плясал на фитиле, почти не давая света, только играл тенями на стенах. Приходилось до боли всматриваться в тёмные провалы комнат, лишь бы не запнуться о предметы. Вскоре проводка была исправлена, а перед Жильцом предстала удручающая картина, пустой коробки с облезлыми обоями. — Не узнаю свой дом. Почему все такое пустое? Видно, зрение портится. Я все хуже вижу в темноте. Ничего, недолго осталось терпеть, скоро наступит утро. — подал голос Жилец. Звучал он глухо и неразборчиво. Оглядевшись по сторонам и не найдя ничего интересного, он по привычке прикрыл глаза. Теперь подождать, чтобы глаза привыкли. А вот теперь можно и открывать. Туалетный столик с круглым зеркалом стоял прямо перед ним, фотографии висели на своем месте, и даже стул с жуткой виселицей присутствовал. Но что больше всего порадовало Жильца, так это часы. — Вот теперь все в порядке. Вижу все на своих местах… Что-то у меня с головой. Не до конца проснулся. — проговорил он. Жилец протянул руку и чуть-чуть перевёл время вперёд. Часы звонко застрекотали стрелками и поспешили отмотать дополнительные круги. А Жилец отправился к следующей комнате, по пути выключив свет. — Во время ночного обхода главное — ненадолго включить в каждой комнате свет. Только так и можно навести у себя порядок. Если дом содержать в порядке — кошмары пройдут. Это доказано современной наукой. — так успокаивал он самого себя. Неизвестно, откуда он получил эту информацию, но сомнению она не подлежала. Всё-таки нужно заполнять пустоту комнат, хотя бы для того, чтобы было, где прятаться. А умение правильно прятаться необходимо каждому. Это давно уже не секрет. Это общее место. Но он еще с детства достиг высот в этом трудном искусстве. Чтобы тебя не нашли, нужно соблюдать одно важное правило: не смотри, и никто тебя не увидит. Чего я не вижу — того нет. Это странно, но это работает. Так, продвигаясь, комната за комнатой, он выполнял простую последовательность. Починить свет, включить его, закрыть глаза, привыкнув к освещению, пройти дальше, выключая электричество за собой. Если попадались часы, переводил, и шел дальше, отпирать дверь в новую комнату. За этим занятием прошёл не один час, прежде чем за окном загрохотала молния, а по дому пробежала дрожь. Шла она из обсерватории, и Жилец уже знал, куда идёт его путь. Как бы ему не хотелось убежать в самую дальнюю комнату и затеряться среди мебели, он знал, надолго его это не спасёт. Слабую передышку можно получить лишь в периоды между ними, но пока не будет восстановлена целостность Дома, о безопасности можно забыть. Спускаясь на третий этаж, Жилец направлялся к обсерватории, попутно чиня свет, и ища место для пряток. Когда этот дом успел стать таким большим? И разве обсерватория не должна находиться в самой дальней комнате на верхнем этаже? — Вроде бы все знакомо, но снова как-то не так! Что изменилось? Или я действительно переутомился? Память, у меня совсем никудышная память. Вдруг перед ним захлопнулась дверь. С той стороны послышались настойчивый стук, будто кто-то выламывает ее. Казалось, что от этого звука сотрясаются стены. Жилец остановился, как вкопанный. Как и его сердце на мгновенье. Это было неожиданно. Хоть, он от недосыпа и не узнавал свой дом, чутье ему подсказывало, что к обсерватории есть и другой путь. Придётся вернуться на несколько комнат назад и спуститься вниз, подойти к ней со второго этажа. Но это опасно. За ним уже идут, он это чувствует, но стоять на месте — значит быть пойманным. Вариантов нет, придется идти окольными путями, неизвестно, сколько ещё времени в дверь будут ломиться, а терять его совершенно нельзя. Жилец метнулся назад, выключая за собой свет. Когда шум шагов стих, дверь с насмешливым скрипом отворилась. Жилец спешил как можно скорее попасть в нужную комнату. Чем дольше он тянет, тем больше Гостей приходи в его дом. А Гости всегда хотят видеть хозяина, вот только он на них смотреть не хочет. Каждая такая встреча расширяла пропасть между ним и утром. Жильцу ни единой лишней минуты не хотелось проживать в этом кошмаре. Особенно когда ему кто-то шептал на ухо, то, что происходит в доме. Голоса появлялись после молнии, и, как бы он не старался, избавиться от них не получалось. Жилец знал, что они ему только кажутся, но всё равно, от их звучания пробегал мороз по коже. Ему оставалось пройти ещё две комнаты, как вдруг он услышал, звяканье цепей. Внимательно всмотревшись в пустоту следующих комнат, он заметил Гостя. Жилец знал его. Цепи, мертвым грузом обвисли на его руках, отсутствие лица, и движение, словно маятника, раскачивающие его вокруг своей оси, вызывали в нем неподдельный ужас. Быстро выключая свет, Жилец забрался за комод, закрыв глаза и замерев на месте. Он стоял тихо и неподвижно, вздрагивая от страха и украдкой наблюдая за комнатой. Смотреть прямо на Гостя он не осмеливался, но периферийным зрением наблюдал за его движением. Вскоре в комнате появился Гость. Жилец почувствовал, как тот внимательно осматривает комнату. Взгляд его отсутствующих глаз, как объектив, задержался на комоде, где притаился Жилец и, ничего не найдя, скользнул дальше. Всё чисто, никого нет. Гость двинулся дальше, а хозяин дома ещё ненадолго остался за комодом. Он знал, что если выйдет сейчас, то его тут же почувствуют и повернут к нему, а впереди ещё одна закрытая дверь. Лучше подождать, пока Гость не отойдет подальше. Выждав нужное время, Жилец вышел из своего укрытия и бегом направился в обсерваторию. Ему повезло, дверь была не заперта, осталось подняться по лестнице и он увидит родной телескоп. Но телескопа на месте не было. Его место занимал огромный карий глаз, глядящий на него из провала в стене. Его окутывал серый туман, кружащий рядом с ним, как галактика вокруг черной дыры. Глаз внимательно следил за Жильцом. Его острый взор ни на секунду не переставал наблюдать. Жилец почувствовал, как пальцы свила судорога. Все его тело пронзил липкий холод, но он не мог остановиться на полпути. Эта брешь нарушила целостность дома, впустила сюда Гостей. Она должна быть закрыта как можно скорей. Дрожащими руками Жилец потянулся к проводке. Пальцы не слушались, а голоса в голове сбивали его с мысли. Глаз продолжал неотрывно смотреть на него, пока не был ослеплён светом из лампочки. Брешь тут же исчезла, стена приняла привычный вид, вместо глаза появился плакат. У Жильца закружилась голова, он ненадолго потерял равновесие, покачнулся, но, всё же, смог взять себя в руки. Судорожно оглядевшись по сторонам, он встал в центр комнаты. Где-то послышался издевательский женский смех. Отряхиваясь от ненужных видений, Жилец прикрыл глаза, привыкая к резкому свету. Раздавшийся монотонный звук часов, сообщил ему, о том, что он снова может посмотреть на комнату. Жилец быстро перевел стрелки вперёд, выигрывая в этой гонке со временем. Ему казалось, что после встречи с брешью у него украли пару часов. — Главное — дотерпеть до рассвета. Рассвет расставит все по своим местам. — после перевода часов до рассвета оставалось всего пара минут, как вдруг в комнате взорвалась лампочка, а в рядом стоящие двери загрохотали с неистовой силой. Вдалеке был слышен скрип колеса. Жилец поспешил убраться подальше из этой комнаты, но не успел слезть с лестницы, как наткнулся на нового Гостя, стоящего прямо перед ним. Он практически касался её перил. Столкновения с Гостем избежать было практически невозможно, Жилец приготовился к самому худшему чувству на свете, отвернулся от него, лишь бы не видеть этот кошмар, как заметил: в окно лился свет. Наступило утро. Гость растаял в воздухе с лёгкой дымкой. Все закончилось, Жилец победил. Он облегчённо вздохнул и потерял сознание.