***
Промокший насквозь Лес встречал приход Ночи. Буря постепенно затихла, ветра уносили последние остатки облаков, что были почти досуха выжаты. Сквозь их бледные фигуры мельком виднелись звёзды. В воздухе витала свежесть и прохлада, какая появляется только после ливней. Привычная духота дряхлого Леса была утоплена в весеннем дожде. Тучи принесли с собой не только воду, но и тепло. Их дождь согрел промёрзлую за зиму землю и растопил стоячие ледники. Весенний ливень для того и нужен, чтобы смывать остатки холода, растапливать в ласковой воде промёрзлые корни и давать надежду на последующие тёплые деньки. Дождевые капли скользили по жёсткой коре сухих деревьев. Кое-где раздавались лёгкие постукивания и тихий шелест. Это танцевал ветер на первых, едва раскрывшихся почках. Новые зелёные листочки появившиеся этим вечером и тут же были радостно приняты Лесом, умыты дождём и бережно высушены ветром. Мягкая листва нежным зелёным цветом разбавляла грязные краски тусклой рощи. В темноте они блестели последними невысохшими каплями, наполняя Лес тусклым свечением. Сверху на всё это великолепие любовалась убывающая луна. Её мягкий серебристый свет окутывал всю чащу. Тихо ступала Ночь. Разбросанные на небе звёзды мерцали и блестели, привлекая внимание. Млечный путь сегодня был особенно хорошо виден. Вдруг одна из звёзд мелькнула ослепительно белым светом и сорвалась с неба. Возле горизонта пронеслась вспышка, оставляя после себя короткую полосу света. Промелькнув, звезда исчезла за горизонт, привлекая внимание Леса. Его другу бы это понравилось. Затаив дыхание, Лес загадал желание.***
Гуляя по чаще, можно было отыскать заброшенные тропинки ведущие на опушку леса. Между тёмных арок старых деревьев можно было заметить большой старый дом. Его этажи неровно укладывались друг на друга, некоторые смещались в сторону от центра, где-то образовывали своеобразный навес над землёй. Общий вид выглядел нескладным и неряшливым, словно сложенный из кубиков маленьким ребёнком, что ещё плохо следит за своими движениями. Но Дому так очень даже нравилось. Это заставляло его чувствовать себя особенным. Подобная уникальность достигалась исключительно благодаря стараниями его прошлых владельцев. Работая над архитектурой дома, Хозяева отдавали предпочтение скорее сиюминутным прихотям и удобствам, нежели гармоничной, а главное грамотной системой обустройства помещений. Из-за чего нынешнее расположение комнат походило на безумный многоуровневый лабиринт, полный забытых тайн и загадок. Однако сегодня на одну тайну стало меньше, чему Дом был искренне доволен. Нечасто ему приходилась испытывать подобное, но он очень надеялся, что это светлое мягкое чувство останется с ним ещё немного времени. Сквозь вымытые окна пробивался чистый лунный свет. Медленно крадясь по скрипучим половицам, он двигался вглубь Дома. Серебристый туман окутывал всё, к чему тот прикасался, периодически останавливаясь и клубясь вокруг разнообразной утвари. С тусклым мерцанием изношенного металла стояли старые торшеры и подсвечники, с ними лунный свет проводил особенно много времени. Видимо, их блики, что раньше скрывала пыль, его привлекла. Свет разливался через открытые, что удивительно для этого дома, двери. Проходя через каждую, он не надолго останавливался, словно выискивая что-то, и не находя, струился дальше. Так лунная дорожка становилась всё длинней и извилистей. Пройдя по всему этажу серебристый ручей, и найдя конечный коридор, ведущий на второй этаж, он собирался последовать на верх. Однако остановился на месте. Доселе запертая дверь привлекла его внимание. Её зловещий провал чернел в ночи, глася убраться отсюда побыстрее. Тот факт, что она открыта, был неожидан, но вызывал знакомое чувство ностальгии. Воодушевившись, лунный свет обеспокоенно потёк дальше, в следующею комнату. И вот она! Его находка задремала беспокойным сном на скрипучей кушетке. Едва свет проник в комнату, как её наполнили неприятные звуки шебутшения. Чёрные тени метались по углам, водя хороводы под потолком вокруг чего-то. Над человеком склонилась тёмная фигура. Серебряный ручей как можно быстрее бросился к ним. Завидев белый свет она повернулась к нему и беззвучно закричала. Дом содрогнулся от гула, расходящегося по нему, словно круги по воде. Свет заколебался, но всё же прильнул к пугающей темноте. Та, встрепетнувшись, испарилась, оставляя после себя лишь чёрные хлопья дыма. Свет начал обходить всю комнату, выжигая все копошащиеся в щелях тени, пока комната не наполнилась белёсым туманом. На кушетке тихо спал человек, не ведающий о том, что творится в его Доме. Возле кушетки из клубящегося тумана, вырисовывалась детский силуэт. Он потянул руки и прикоснулся к дремлящему. Дыхание Жильца стало глубже. За окном промелькнула и потухла падающая звезда.***
В тёмном полузаброшенном доме, в одной из самых дальних комнат, ярко горела единственная лампочка. Её мерцающий свет падал на исписанные непонятными каракулями серые стены. Было неясно, что они изображают, детские рисунки или формулы термодинамики. Оставленные штрихи были прирывисты и смазаны, из-за чего казалось, что это лишь мелькающие тени, выползающий из щелей облупившейся штукатурки. Переодически мигающий свет так же не добавлял им ясности. Слабая проводка переодически потрескивала, искрила, а также вызывала перебои напряжения, от чего яркость лампочки дёргалась и колебалась в диапазоне от яркого шара выжигающего глаза, до тусклого свечения. К стрёкоту электричества присоеденился скрип ржавых пружин кровати. Спящий в ней человек, начал ворочаться и морщится, словно пытаясь проснуться от затяжного кошмара. За окном промелькнула молния, а звук грома слился с воем прогибающихся дряхлого матраса. Он проснулся. Жилец поднялся с кровати, не помня, или не осознавая, как нацепил тапочки, и схватился за валяющийся рядом подсвечник и спички. Полубезумный взгляд пробежался по комнате, словно ища следы его ночных кошмаров, но ничего не найдя, уставился в одну точку. Жилец устало вздохнул, понимая, что следующие часы будут трудными. Внезапный ледяной порыв, заставил его онеметь. Холод сковал его тело. Подол длинной ночной сорочки развевался из-за пробегающих по полу сквозняков. Жилец чувствовал, что озноб с ними если связан, то очень отдалённо. Нет, что-то более опасное ждёт его на пути. Ночь не хочет отпускать Жильца, а он не хочет здесь оставаться. Но, может, у него получится вернутся обратно? Надеятся, конечно, хорошо, но лучше начинать поскорее действовать. Каждая секунда сейчас дороже золота. Кажется, что он постепенно теряет что-то важное. Память или сознание, уже и неважно, главное, что от него уходит часть самого себя. Что-то упало. Из соседней комнаты послышался быстрый топот босых ножек и хлопок входной двери. Это правда? Он здесь не один? Или это игра усталого воображения? Может ему просто показалось. Надо скорее закончить обход и снова улечься спать. От всего происходящего голова идёт кругом. Как же трудно верить в это! — Пока я тут сплю и играю, оно приближается ко мне там, наяву! Поэтому теперь надо все делать шустро! Теперь мне совсем не до игр и не до гостей! Потому что они не хотят выпускать меня отсюда. Придется избегать их с удвоенным усердием. Это очень легко, нужно просто о них не думать. — убеждать себя с каждым разом становилось всё труднее. Лампочка снова вспыхнула ярким светом, чуть не ослепив Жильца. Прикрыв глаза, и едва избежав участи временно слепого, он подождал в таком положении некоторое время. Открыв глаза, Жилец обнаружил незначительные изменения в комнате. Всё было так, как он помнил. Приняв это как факт, он пошёл на ночной обход дома. Вечная связка ключей была постоянно при нём, хотя что-то утверждало, что она должна быть повешена на гвоздик в кладовке. Бред какой-то. А как бы в таком случае Жилец передвигался по дому? Открыв дверь, и попутно поссорясь у себя в голове из-за ключей, Жилец вошёл в пустую комнату, естественно тут же принимаясь чинить свет. Судя по смазанной плитке на стенах, это должна быть ванна. Но ни ванны, ни даже раковины не наблюдалось. Да и выглядело всё уж слишком стирильно, даже для ванной комнаты. — Как-то здесь слишком чисто… это я все отсюда убрал? Конечно же я, больше некому. — пробормотал Жилец, скорее просто уточняя, чем спрашивая. Закрыв глаза и привыкнув к свету, Жилец молча стоит в комнате, вслушиваясь в тишину. Кажется, где-то плачет девочка. Наконец, когда должное количество времени прошло, он принимается заново изучать комнату. Прямо перед ним стоит стол, усеянный колбами. И как он раньше не мог его заметить! Но что самое интересное, под одной из колб, лежит записка. Листок явно выдран из его Дневника. Едва не выронив свечу, Жилец поспешно разворачивает сложенный в четверо листок. «Ты боишься и поэтому хочешь заснуть назад. А надо проснуться вперёд.» — гласили строки. — Не понимаю! Почему я пишу такое во сне? Что же все это значит? — обронил Жилец. Слова из записки явно задели в нём что-то, но что именно, он сказать не мог. За окном снова ударила молния. По дому пробежала дрожь. «Левый чердак», подумалось Жильцу. Путь туда был не близкий, а если принять во внимание то, что теперь в Дом вошли гости становится совсем не весело. Спрятав записку в карман, Жилец уже собирается выходить из комнаты, как вдруг замечает огромный рыбий хвост, прямо в его ванне. Первым его порывом было спрятаться за бойлер, но хвост стоял и не шевелился. Если это Гость, то какой-то очень странный. Обычно, если они не двигаются, становятся прямо на проходе, блокируя ему выход. Так что, жилец предпринял смелую и несколько отчаянную попытку проскочить мимо него. К счастью, ему это удалось. Может это и не Гость был? Совсем у него плохо с головой стало. Следующая комната также встретила его чёрными тенями, выползающий и из-за углов, и неработающим светом. Починив его и привыкнув к его яркости Жилец нашёл не только часы, но и прикреплённый к ним листок. Часы он тут же завёл. Время потекло быстрее. Ждать до рассвета оставалось всё меньше. Это не могло не радовать. Только прочитав послание, вся радость тут же улетучилась. Мелким почерком вверху страницы было выведено: «Он думает, что рвет свой дневник, пока спит. Чувствует, что сам съедает во сне свою жизнь». Если это пишет не он сам, то кто? Неужели здесь есть кто-то ещё? Снизу послышались шаги, словно слыша его мысли. Времени на размышление сегодня не даётся, пока он тут стоит с включённым светом, Гости уже идут к нему в своём неотвратимом темпе. Он подумает об этом позже, сейчас главное закрыть брешь и не попасться Гостям. Однако даже здесь вышла осечка. Дверь захлопнулась прямо перед его носом. Что-то билось с той стороны, и у него явно не было добрых намерений. На дверном замке Жилец заметил отпечатки губ, как будто дверь поцеловали глиной. Мог здесь кто-то побывать? Глупый вопрос, очень глупый, нужно попытаться заняться чем-то полезным. Единственный выход из комнаты в остальную часть дома забарикадирован. Хорошо, что даже если сюда придут гости, у него есть место, где можно спрятаться. Правда на долго это его не спасёт. Раз Жилец не мог выйти из комнаты, он принялся рассматривать её поподробнее. Может, он найдёт ещё одни часы? Было бы уже не так плохо. Но, часов не нашлось. Привыкая к слишком яркому, для его усталых глаз, освещению Жилец заметил отпечатки босых ног, ведущие от запертой двери. Земля подсохшая, но сырая. Что это? Он что, в самом деле ходил во сне? В лесу?.. Этого ещё не хватало! Помимо земли и глины ему на глаза попался набор из увеличительных стёкл. С его помощью можно было бы рассмотреть следы на полу и двери получше. Разглядывая их поподробнее, он пришёл к интересному выводу. — Если верить приборам, это не галлюцинации. Следы настоящие. Не мои. Но эти приборы давно уже устарели! — воскликнул Жилец. Вера в их нереальность стремительно улетучивалась. Жилец чувствовал, как постепенно сходит с ума от навязчивых мыслей и неправдоподобных предположений. Он не может такого допустить! Жизнь здесь, в одиночестве, в окружении рутины и холода, могла любого со временем выбить из колеи. Но он учёный. Ему не свойственно верить в бредни и пустые подозрения. Если с его головой что-то не в порядке, то ему нужно принять это, а не выстраивать отговорки. Только даже приборы говорят, что это не галлюцинации! Чему он может доверится? Неужели эмоции и чувства, в отличии от головы, говорят правду? Это просто невозможно! Проводка издала внезапный жужащий звук, в комнате выключился свет. Откуда-то из дальней части комнаты начало раздаваться тихое приглушонное дыхание, отражающее эхом, словно кто-то решил подышать в коробку или ящик. Гость появился прямо за спиной застывшего Жильца — Что там еще такое? Не надо всматриваться, не надо света. Это все нервы. А я и не смотрю. Даже не поворачиваюсь. Там ничего нет. — проговорил Жилец, медленно подходя к закрытой двери. Руки измазались в глине, когда он пытался её отворить, но его это мало беспокоило. Единственной мыслью было, как можно быстрее уйти из этой комнаты, лишь бы не нарваться на то, что в ней находится. К удивлению, дверь охотно поддалась, видимо, то или что было за ней уже пропало. Нужно поторопиться. Если не закрыть брешь прямо сейчас, то позже Гости не дадут ему прохода! Так продвигаясь комната за комнатой, Жилец постепенно двигался к намеченной целе. По пути ему повстречалось несколько записок: «Гости почти не убивают. Они просто возвращают тебя назад. Потому что ты еще не закончил»; «Они настоящие. Но они не такие. Они такие, потому что ты в дрёме»; «Это дурная дрёма. Ты умираешь. А в лесу хотят, чтобы ты жил»; «Должен признать очевидное, но не умеет. Это выше его сил»; «Ничего тебе не мерещится!»; «Надо проснуться по-настоящему. Тогда все кончится». Особенно странная записка содержала в себе послание: «Кто вырывает страницы?». Словно какая-то издёвка! Зачем ему писать такое? А если писал не он, то кто? Времени остановится и подумать совершенно не находилось. Несколько раз его чуть не ловили Гости, и едва спасясь от их преследования одних, Жилец натыкался на других. Лишь единожды за весь путь ему встретились часы, а сколько раз он прятался по углам, ощущая на себе враждебный взгляд, чувствуя, как время утекает, он даже не начинал сосчитать. Новая дверь, новая комната. Скоро этот адский марафон будет окончен, до бреши осталась пара помещений и лестничный пролёт. Не так сложно, если подумать. Только вот, Жилец чувствует, что за ним наблюдают. Кто это? Голоса не умолкают. Издевательский женский подначивает Гостей, словно указывает путь. Ласковый детский, наоборот, предупреждал о надвигающейся угрозе. И только мужской хриплый глас твердил обсолютно равнодушно, словно читал очень скучную книгу, конец которой до боли предсказуем. Жильцу это надоело. — Кто-то все время таращится на меня снаружи. Что тебе от меня нужно? Разве со мной что-то не так? — спросил Жилец у голосов. Только внятных ответов они не дали. Их слова сливались между собой, и чем больше он пытался их разобрать, тем сильнее запутывался. Это утомляло. Нельзя отвлекаться, только не здесь, только не сейчас. Открыв дверь, жилец уже хотел было сделать шаг в следующую комнату, как вдруг услышал шаги. Топот и шарканье раздавались прямо впереди. Жилец передумал идти дальше. Как назло, в комнате не было хорошего места для пряток, а идти назад было опасно. Шаги затихли. Жилец чувствовал, что это не было хорошим знаком. Вглядываясь в темноту перед собой, он отметил человеческую фигуру, в паре метров перед собой. Чем-то она была ему знакома. Силуэт оставался совершенно неподвижным. «Значит, это не опасный Гость.»– догадался Жилец. С души будто камень свалился. Тогда придётся просто подождать, пока тот не исчезнет, опять потратить столько времени, и здесь нет никаких следов, чтобы исследовать. Только Гость, стоящий перед ним. Голову Жильца внезапно посетила бредовая идея. Если голоса ему не отвечают, может это сделает Гость? Судя по всему конкретно этот преследовать его не может, главное близко к нему не подходить. Может, Жилец сможет узнать о них поподробнее? — Я тебя вижу! Ты кто такой? — прозвучал вопрос, обращённый к загадочной фигуре. Фигура молчала. А что ещё можно было ожидать от Гостя? Жилец ни разу не слышал, чтобы они издавали хотя бы намёки на человеческую речь, а тем более отвечали на его пустые вопросы. У них есть гораздо более важные дела, например, не дать ему залатать брешь. Жилец начал откровенно скучать. Скука заставляла его думать усиленние, мысли порождали подозрения, а подозрения подкреплялись страхом. Ему стало не по себе находится в комнате. Чувство того, что за ним постоянно наблюдают и следуют по пятам, вызывало волну мурашек по коже. Из-за мандража Жилец пропустил тот момент, когда фигура вышла на свет. Перед ним стаял он сам. Та же одежда, что и на нём, та же причёска, то же лицо… Только глаза пустые. Мёртвые. Жилец не смог бы убежать, даже если б захотел, слишком быстро, двигался его личный доппельгангер. Двойник подошёл к нему в плотную. Жилец не мог, как раньше, просто отвернуться и притворится, что его тут нет. Нет, он уже здесь, даже отрицание не избавит его, от этого искажённого отражения, Жилец поверил, что он существует. Двойник схватил его руку и затушил слабое пламя свечи. Вместе с огнём умер и свет в лампочке. Комната наполнилась тьмой. «Вот и всё» – подумалось Жильцу. Сейчас он заново начнёт переживать кошмар, снова и снова, до тех пор, пока у него не получится встретить рассвет. Или окончательно не лишится рассудка. Как же он устал от всего этого. Почему ему никак не удаётся проснутся, или это не сон? Почему ничего не происходит? И действительно, хоть Жильца и поймали, ночь не победила. Почему Гость бездействует? Он нашёл, он выиграл, а Жилец проиграл? Ради звёзд всего ночного неба, почему он не просыпается? Двойник, очевидно не обращающий внимания на душевные метания своей находки, крепко схватил его за запястья. Лёгкая боль привела Жильца в чувства. Такого ещё не было. Никогда прежде его никуда не водили Гости. Что же будет дальше? Страшно даже представлять. Жилец пытался вырваться из хватки двойника, но рука тюремщика только сжималась крепче. Даже голос, что прежде предупреждал об опасности и помогал в продвижении по дому, умолк, как и други дикторы. Он остался один на один с его зловещей копией, которой может сделать с ним всё что угодно. Жилец и доппельгангер двигались вглубь дома, продолжая отдаляется от бреши. Двойник вёл хозяина дома по извилистому пути, лавируя между разбросанными тут и там вещами. С их приходом проводка начинала искрится, и это был единственный доступный Жильцу источник света. Не останавливаясь ни в одной из комнат, Двойник продолжал тащить на буксире Жильца, словно двигаясь к заранее намеченной цели. Внезапно всё закончилось. Двойник стоял возле входной двери, обхватив запястье невольного узника. Зачем они здесь, стало понятно, когда отражение приблизился к замочной скважине, в попытках её взлома. Жилец был категорически против таких действий, тем более, что по ту сторону дверей отчётливо слышились громкие хлопки, как при попытках выломать проход, но никто его не слушал. Жилец понимал, ничего хорошего по ту сторону не найдётся, но и уйти у него возможности нет. Дверь отворилась, а Двойник повёл его в зияющий бездонной темнотой провал. Выбора не оставалось. Оказывается, у тьмы было чётко оформленное пространство, в виде нескончаемого коридора. Сколько времени прошло, с тех пор, как они переступили порог, Жилец не знает. Время здесь потеряло смысл. Шаги гулко раздавались в тесном пространстве, эхом отражаясь от железных стен, и звучали дальше вдоль коридора. Низкая вибрация исходила от стен, но не было понятно от звуков, издаваемые шагами, или это дрожал сам коридор? Конца всё не наблюдалось. Был ли он вообще? Стоило об этом подумать, как Двойник остановился. Слева от них была закрытая дверь. Видимо, это и есть выход. Хватка на запястье исчезла. Жилец наконец-то был свободен. Он обернулся к двойнику с немым вопросом, но тот просто стоял, смотря в дверь. Может быть, так он пытался выразить ответ? Жилец подошёл к двери. Дёрнув за ручку, та легко поддалась. Из приоткрытой двери лилась тонкая полоска света. Непривычно было видеть незапертую дверь, что открывалась бы простым прикосновением, а не поворотами ключа. Обернувшись назад, чтобы поблагодарить Двойника, Жилец заметил его отсутствие. Там где он стоял лежала записка. Пожелтевший листочек из его Дневника колыхался от сквозняка. Не долго думая, адресат поднял записку. Послание гласило: «То, что в доме кажется странным, перестанет пугать, если ты выйдешь в лес. Прикоснись к ним без страха. Открой глаза. Не бойся видеть. Не бойся смотреть. Это не смерть, а просто новое время. Смерти нет.» Что это могло значить, Жилец не понял. Предупреждение на будущее, угроза, указание пути? Чем бы оно не было, это явно было неспроста. Жилец спрятал записку, и обернулся к двери. Настало время проверить, что за ней находится. Войдя в яркий белёсый свет, дверца захлопнулась. Коридор снова покрылся мраком, прежде чем перестал существовать.***
Холодное небо закрывали стальные тучи. Время суток было сложно определить, но, судя по тому, что с каждой минутой становилось всё темнее, это был вечер. Деревья стояли сплошь укрытые листвой, цвет которых распознать не удавалось. Зелёный с желтизной или жёлтый с зеленью? Сучья трещали под ногами, а вот привычного влажного хлюпанья земли слышно не было. Становилось всё холоднее. Жилец брёл по тихому лесу уже очень долгое время. Кое-где встречались уже осыпавшиеся низкорослые кустики, выставляющий на показ свои голые ветки. — Прелая листва. Разве сейчас осень? — вопросил Жилец останавливался, повнимательнее разглядывая их. Осматриваясь по сторонам, он не нашёл тропинки, по которой сюда добрался. Да и местность здесь не казалась знакомой. Лес будто преобразился прямо у него на глазах. Перемещался, как головоломка, создавая что-то новое, непонятное, но смутно знакомое. Единственным ориентиром стала полузаросшая тропа впереди, что неожиданно появилась прямо перед ним. Выбор куда идти был не велик. Либо следовать пути, либо сойти с него. Дорожка могла, по крайней мере, куда-то привести. Недолго пораскинув мозгами, Жилец ступил на еле видную тропинку. Пройдя ещё немного Жилец заметил между деревьев какое-то движение. Что это могло быть? Ветра здесь не было, а зверей в лесу давно не водилось, да и в его ли это лес? Любопытство и страх запели в унисон. Оба предлагали поскорее идти. Только один к неизвестному, а другой напротив. Из них двоих победила натура учёного. Такую возможность для наблюдений упускать не стоило. Жилец быстро проследовал к неизвестному объекту, пытаяся не привлекать к себе внимание. Спрятавшись за деревьями, он стал всматриваться. Ему повезло, стоящие рядом кусты укрывали его от возможного чужого взгляда. Теперь Жилец, стараясь быть как можно тише, благо в прятках ему не было равных, начал наблюдать. Мужчина, лет сорока, усердно выкапывал яму. Лопата иногда позвякивала, когда натыкалась на камень, а сам человек уже по пояс находился в земле. Его одежда стала грязной и пыльной. Ситцевая рубашка с закатанными по локоть рукавами прилипла к телу. Жилец думал, как бы тот не простыл, работая в такую погоду. Мужчина, явно не привычный к тяжёлому физическому труду, тяжело дышал и мелко дрожал, морщась каждый раз, когда выбрасывал землю с лопаты. Её черенок стал красным и скользким. Что-то до боли знакомое находил Жилец в этом человеке. Его лицо, в поту или слезах, от сюда было трудно разглядеть, застыло в выражении вечной боли и скорби. Слипшиеся от влаги волосы стояли в полнейшем беспорядке. Мужчина остановился. Вылазя из довольно глубокой ямы, он выбросил лопату и повернулся спиной к Жильцу. В кустах лежал мешок, что раньше был им не замечен. Подхватив на руки, мужчина, словно баюкая на руках, аккуратно положил его в яму. Пока он закапывал его, Жилец абсолютно неподвижно наблюдал за этим действием, скованный страхом и, любопытством… Кажется, это был совсем не мешок, скорее простыня, в которую, по очертанием, было завёрнуто детское тело. Кем был тот ребёнок? И почему мужчина кажется ему знакомым? Пока они занимались своими делами, из-за туч выглянул белый диск полной луны. В тусклом серебристом свете, Жилец разглядел новые черты лица незнакомца. Он понял, где видел его раньше. В семейной галереи этот мужчина появлялся чаще всего. Знакомые фамильные черты были похоронены под черными тенями и скорбью, укрыты за его полубезумным взглядом. Узнать того улыбчивого парня из фотографий в этом пугающем человеке было нелегко, но не невозможно. Мужчина закончил работу. Он стоял над свежевыротой могилой, глядя на неё с неописуемой тоской. Лунный свет падал на его лицо, от чего вода в глазах блистала и мерцала. И, словно выйдя из воспоминаний Жильца, раздался знакомый голос. — Вот, сынок, как ты и хотел, в лесу, в гостях у дедушки. Прости, что не сберёг. Я так виноват перед тобой, перед всеми вами. Я обещаю, что дойду до конца. Если бы я ещё в него верил. Мужчина поднял лопату с земли, и, не оборачиваясь, медленно побрёл в лес. Проходя мимо затихшиго Жильца, человек даже не обратил на него внимания. Когда его фигура совсем пропала из виду, Жилец судорожно вздохнул и опустился на землю. Его ошарашенное сознание смутно улавливало колючий холод, идущий от земли. В далеке прогремел раскатистый гром, а с неба хлынула вода. В Лес пришла Осень.