Чистая земля

Майл не пришел ни на финальные прослушивания, ни на первую читку сценария. Потом начались репетиции. Апо ходил в офис четыре раза в неделю, но за эти полмесяца ни разу не встретил Майла. Неужели он правда был так занят, что не мог прийти даже проведать их, как и обещал? Чем вообще он занимался? В поисках ответа на эти вопросы Апо каждый день просматривал его инстаграм. Апо нашел его в тот же вечер, как подписал контракт. Хотя он не был поклонником соцсетей, он завис там до двух часов ночи. У Майла было полно нелепых фотографий, и красивых фотографий, и фотографий, где Майл был одновременно и нелепый, и красивый. Апо долго моргал в прострации, когда увидел, что раньше Майл носил длинные волосы и собирал их в низкий хвост… Хотя по инстаграму Майла было сложно понять, что он делал и с кем, Апо все равно продолжал заходить в его профиль, иногда несколько раз на дню. Но не больше. Учение буддизма учило, что превыше всего ― чистое сознание. Потому Апо не подписывался и не лайкал ни одного поста. Как человек религиозный, он избегал всяких зависимостей. Как раз этим избеганием Апо и занялся, как только закончилась последняя репетиция на неделе. Майл опять не пришел. Апо сидел на матах, прислонившись спиной к зеркалу, и просматривал его старые посты. Особенно ему нравился тот, где Майл стоял полуголым в снегу… ― Апо, ― позвал Понд совсем рядом, и Апо тут же уронил телефон на маты экраном вниз, чтобы тот не заметил, на что он смотрит. ― Мы все собираемся пойти сейчас поесть пасты. Пойдешь с нами? Апо оглянулся на противоположный угол зала, где парни из каста общались с учителем по актерскому мастерству Нинг. Будь Апо новичком, он бы сам попробовал со всеми подружиться. Но он уже не был так наивен. Апо повернулся к Понду и, изобразив улыбку, покачал головой: ― Нет, я не пойду. Не люблю пасту. Вместо того чтобы удовлетвориться его отказом и оставить наедине с инстаграмом, Понд опустился рядом. Апо молча смотрел на него. ― Ты никуда с нами не ходишь, ― сообщил Понд дружелюбным тоном. ― А должен? ― Апо, надо больше общаться с партнером. У вас будет много эмоциональных сцен. Вы должны доверять друг другу. Разве можно выстроить доверие, если не общаться? ― Мы общаемся, ― запротестовал Апо. ― Когда репетируем. О Байбле он знал только то, что тот очень тихий и любит кошек. Но он и не хотел знать больше. ― Ты очень хороший актер, Апо, ― сказал Понд, и Апо кивнул, не желая показывать, как ему было приятно. ― И я уверен, что ты сможешь справиться со всем самостоятельно. Но попробуй представить себя на месте Байбла. Он старается не отставать, но у него гораздо меньше опыта. ― Я ему помогу, ― пообещал Апо. ― Это очень благородно с твоей стороны. Но он делает ошибки не только поэтому. Он тебя боится. А ты боишься его. Апо отвел взгляд. Теперь, когда Понд указал ему на это, он понял, что на репетициях сцен с Байблом он действительно чувствовал что-то неправильное. Роль требовала от него того, что он долгое время избегал делать. Это не было чем-то конкретным. У этого было множество аспектов: от манеры ходить и осанки до жестов, слов, продолжительности объятий, смеха. Учитель Нинг, как человек мягкий и деликатный, называла это соблазнительностью. Кхун Клахан называл это по-разному. Пи’Берм просто говорил: не сиди так, не вертись, не ной. Апо честно следовал этим советам, пусть и не до конца понимая, что именно было не так. Теперь от него требовалось вновь позабыть все, что ему говорили. Оказывается, то, что считалось отталкивающим, было красивым и соблазнительным. Какие-то вещи Апо не делал вовсе и не знал, на что они должны быть похожи. Например, его персонаж садился к другому на колени, брал за загривок и целовал сначала глубоко и агрессивно, а потом сдаваясь и отдавая. Это был чувственный и страстный поцелуй, прелюдия к сексу. Чтобы воссоздать страсть и желание, Апо честно вспоминал свои предыдущие влюбленности. В десять лет он был влюблен в дочь их соседки ― красивую и смешливую девочку на год старше, с которой они вместе играли, когда соседка оставляла дочь у них. Он не то что не горел желанием сесть к той девочке на колени, но даже о поцелуях не помышлял. В восемнадцать лет ему весь последний год нравился одноклассник, веселый бойкий парень, очень хорошо игравший в футбол. Но и тогда, несмотря на возраст, Апо не думал о поцелуях. Ему просто хотелось внимания, быть особенным в глазах этого мальчика, чтобы тот тоже искал его взглядом, присаживался к нему за парту, ходил с ним после школы на море или в магазины. Возможно, полное отсутствие физического влечения объяснялось тем, что он не осознавал, что влюблен, и что объект его чувств был не заинтересован. Так или иначе, когда, следуя сценарию, Апо бодро садился к Байблу на колени, начинались проблемы. Его тело, нависнув над телом Байбла, переставало ему подчиняться; он начинал извиваться или замирал истуканом. Когда он касался руки Байбла, изображая влюбленность, его лицо деревенело и, как сказал один раз Понд, выражало крайнюю степень брезгливости. Когда они только обозначали, что целуются, он едва сдерживался, чтобы не отвернуться, не оттолкнуть от себя чужое лицо. Ему было невыносимо ощущать на себе взгляд Байбла и позволять себя трогать. Со всем своим опытом он считал, что научился отделять себя от своих ролей. И эти чувства, понял он, были не из-за Байбла, послушно выполняющего все, что скажут старшие. Так от чего же?.. ― Конечно, вы могли бы даже ненавидеть друг друга и играть прекрасно, ― продолжил Понд. ― Но зачем? Ведь намного лучше, когда у всех хорошие отношения. ― У нас отличные отношения, ― заявил Апо, потеряв терпение. ― Мы не ссоримся. Выполняем все, что нам скажут, и учитель Нинг нас только что хвалила. Этого недостаточно? «И все же», ― подумал Апо с раздражением, ― «почему Понд говорит о наших отношениях?» Многие актеры имели прекрасную химию вопреки даже взаимной ненависти ― так неужели они с Байблом не смогут сыграть влюбленных, не проводя совместные вечера в ресторанах? Будто не замечая смены настроения, Понд сказал тем же дружелюбным тоном: ― Вообще, я не за этим к тебе подошел. ― Он начал вставать. ― Тебе прислали букет. ― Что? ― не понял Апо. ― Букет, ― повторил Понд и, как ни в чем ни бывало, протянул ему руку. ― Пойдем, отдам тебе. Стыдясь того, что позволил негативным чувствам собой управлять, Апо, хотя и не нуждался в его помощи, принял руку как предложение мира. Умом он понимал, что Понд был прав во всем. Процесс съемок проходил бы продуктивнее, если бы они с Байблом стали друзьями. Для атмосферы на площадке было бы замечательно, если бы все актеры относились бы друг к другу как братья и сестры. Когда-то он сам стремился к этому. Но его сердце устало страдать. Возможно, не будь он так застенчив, ему было бы проще переносить, что с ним единственным никто не общался, сколько бы он ни старался; что его сторонились, отворачивались, когда он подходил, делали вид, что не слышат его, а потом, когда он отходил, расстроенный и ничего не понимающий, ему вдогонку летели смешки, его обсуждали, не дожидаясь его ухода и не понижая голоса: его манеру говорить, его внешность, его одежду, его жесты, и даже обои на его телефоне. Легче было отстраниться, чем переживать все это снова. Они спустились с третьего этажа в тот же кабинет, в котором Апо подписал контракт. Теперь вдоль стен здесь стояло несколько горшков с пальмами, а на столах ― распустившиеся желтые и сиреневые орхидеи. Пол был застлан бордовыми и синими индийскими коврами. На диване валялась ярко-зеленая плюшевая подушка. Кабинет стал больше похож на жилую комнату, хозяин которой любил, когда рябило в глазах. Пока Апо оглядывался, Понд быстро подошел к мини-холодильнику, расположенному в углу около входа, и открыл его. Внутри почти все пространство занял широкий сверток из кружевной ткани и блестящей бумаги, обернутый розовой лентой. Отрезанные стебли, высовывающиеся из-за обертки, были опущены в пластиковый контейнер для еды, наполненный водой. ― Я не нашел подходящей вазы, ― пояснил Понд и осторожно вытащил букет. ― Вчера вечером курьер оставил его у охранника, ― добавил он и протянул сверток. Апо взял букет осторожно, как младенца. До этого момента он был слишком поглощен мыслями о репетициях и споре с Пондом, чтобы думать о букете; теперь, глядя на него, он на какой-то миг забыл обо всем. Это были белые розы. Его любимые цветы. Они пахли густо-сладко, терпко, немного травянисто. На лепестках замерли, точно хрусталь, капли воды. ― Пришлось вытащить кучу всего, чтобы он поместился, ― тем временем говорил Понд. ― Видимо, нам нужен холодильник побольше… ― Спасибо, ― сказал Апо, не отрывая взгляда от цветов. ― А кто?.. ― Понятия не имею. Внутри нет никакой открытки? Аккуратно, чтобы не повредить бутоны, Апо поискал пальцами открытку. Ничего не было. ― Наверное, кто-то из фанатов, ― в конце концов решил он. Других соображений об отправителе у него не возникло. Его друзья и семья не дарили ему цветов; и уж тем более это не могли быть старые коллеги с канала или съемок. ― А вдруг это тайный поклонник? ― предположил Понд, явно в шутку. Апо прыснул. ― Тогда он очень застенчив, ― подыграл он. ― И старомоден, ― подхватил Понд с азартом. И без всякой паузы, в тот же миг, не успев договорить, переменился в лице и с размаху ударил себя по лбу: ― Вот же бестолочь! ― Что? ― не понял Апо. Бросив на него взгляд, Понд заторопился: ― Не обращай внимание, просто вспомнил кое о чем, ― он поправил волосы, заходил по комнате и, будто забывшись, поправил их еще дважды. ― О делах. Майл не соизволяет приехать, и это тормозит нас… Это был его шанс! Обрадованный, что Понд упомянул Майла первым, Апо покрепче схватил букет и, рассматривая цветы, сказал невзначай: ― Он так и не появлялся. ― Не появлялся, ― поддакнул Понд рассеянно, не заметив, что его перебили на середине речи. Апо сглотнул и храбро продолжил: ― Он, наверное, занят? ― Наверное, ― согласился Понд, будто не слушая. ― Он обещал заглядывать. ― Обещал, ― повторил Понд, по-прежнему потерявшись в размышлениях. И вдруг остановился. ― Апо. Ты абсолютно прав. Майл злостный прогульщик. Совсем от рук отбился. Но ничего! И Понд решительным движением достал телефон. Обрадованный, что тот так просто повелся на его маленькую уловку, Апо обнимал букет, притворяясь, что чрезвычайно занят рассматриванием цветов, пока Понд набирал вызов. ― Майл, ― сказал Понд в трубку, ― что? Да-да, и маме привет. Мы с парнями и твоими сотрудниками собираемся в то наше итальянское кафе, помнишь его? Да, командный дух. Да, за твой счет. Ладно, я сам заплачу. Пойдешь с нами? ― Понд слушал, сжав рот, а потом покосился на Апо: ― Пойдет ли По? Он не любит пасту. А что, без него не пойдешь? Апо замахал рукой, свободной от букета, но Понд уже отвернулся. В критических ситуациях Апо всегда действовал молниеносно, решительно, четко. Он прыгнул прямо перед Пондом и шепотом произнес: ― Я пойду, пойду!! ― А нет, говорит, что пойдет, ― радостно выкрикнул Понд. ― Что? Тогда и ты идешь? Вот здорово! Спасибо, Апо, ― сказал он, сбросив звонок, и хлопнул его по плечу. ― Без твоей помощи я бы его не выманил. Ну что, готов есть пасту? В тот миг Апо был готов съесть даже микс-салат из тараканов и скорпионов. Он снова увидит Майла! Майл придет в кафе ради него! ― Ага! ― воскликнул он, переполненный счастьем. ― Паста, паста, паста! И, не выпуская из рук букета, он исполнил танец торжества и радости, чтобы у Понда не осталось ни единого сомнения в том, что больше всего на свете он обожает пасту. * Ему не хотелось идти в кафе в той же одежде, в которой он провел весь день. Поэтому перед встречей с Майлом Апо заехал домой, чтобы переодеться. Он сделал все, чтобы розы простояли свежими подольше, и поставил вазу в самый центр маленького кухонного стола. Отошел в коридор и полюбовался, как свет из окна падает на букет. Сел на стул и стал рассматривать их вблизи. Розы были очень красивые. Апо опустил голову на стол и легонько потрогал нежный лепесток. В этот момент одна странная мысль пришла к нему в голову. А вдруг букет прислал Майл? Чем дольше он обдумывал ее, тем менее странной она становилась. После их встречи Апо почти ждал, что Майл подпишется на него в фейсбуке или инстаграме. Ничего подобного не произошло. На него постоянно подписывались какие-то аккаунты, но ни один из них не принадлежал Майлу. Апо проверял. Это была вторая причина, почему он сам не подписывался на Майла, хотя постоянно просматривал его посты. Ему показалось, что Майл флиртовал с ним, но он уже понял, что тот был чрезвычайно дружелюбным человеком со своеобразным образом мыслей. Так что Апо мог ошибаться; это был бы не первый раз. По опыту он знал, что плохо разбирается в людях и в их отношении к себе. Но сейчас Майл согласился прийти в кафе лишь потому, что туда пойдет Апо. Только вспомнив об этом, Апо был готов прыгать до потолка. Он взял кошку, пришедшую понюхать цветы, и покричал в ее меховой бок. ― Мяу, ― сказала кошка, не делая попытки вырваться. ― Вот именно, ― подтвердил Апо отчаянно, ― полное мяу. После этого, немного успокоенный, он вытащил изо рта шерсть и пошел одеваться. В дверях кафе он чуть не сбил пару девушек, выходящих на улицу. Он торопливо извинился и протиснулся мимо них внутрь. Хотя Майл сидел спиной к нему, и они виделись всего раз ― Апо моментально его узнал: эти плечи, прямую осанку, аккуратный темный затылок и бледную шею. Чем ближе Апо подходил, тем тяжелее билось его сердце. ― Апо! ― воскликнул Понд, увидев его. Остальные тоже обернулись. Но Апо смотрел только на Майла. На нем была черная футболка-поло, подчеркивающая его яркие губы и белоснежный цвет кожи и делающая его вид мягче и нежнее. Майл глядел на Апо с тем же удивленным выражением лица, как в первый момент их встречи, словно не мог поверить своим глазам. Апо сразу приободрился. Не замечая больше никого, он полетел к Майлу. … рядом с которым с одной стороны сидел Тонг, с другой ― Гифт. Пришлось снизить скорость полета. ― Где-то должен быть стул, ― начала Гифт, заметив его растерянность, ― мы специально оставили тебе место… Но Апо уже нашел выход. ― Никаких проблем, ― он схватил стул от соседнего столика, поставил его между Тонгом и Майлом, заставляя Тонга подвинуться, чтобы он мог поместиться между ними. Майл был даже красивее, чем в воспоминаниях Апо и на фотографиях. ― Привет, ― сказал Апо, расплываясь в улыбке ― Привет, ― ответил Майл, ничуть ему не уступая. С мгновение они смотрели друг друга. Никакие слова не могли выразить всей радости, которую Апо ощущал, и она только усиливалась от того, что он знал: Майл точно так же был рад его видеть. Майл отвел взгляд, а потом вновь посмотрел на Апо. ― Как идут репетиции? ― поинтересовался он, двигая вилку указательным пальцем. ― Хорошо, ― отозвался Апо, совершенно не вникая в смысл вопроса. ― Замечательно. Очень здорово. Классно. Майл улыбнулся. ― Ты мог бы сам посмотреть, ― вклинился Понд. Апо оглянулся и с удивлением понял, что тот сидит прямо напротив них. ― Нам тебя не хватало. ― Хочешь, чтобы я стал твоим помощником? ― отбил Майл. Но Понд, отвлекшись на разговор с Байблом, уже потерял к ним интерес. ― Я никогда не был на репетициях, ― поделился Майл с Апо, ― только на съемках. Было… занимательно. Для постороннего наблюдателя в репетициях не было ничего занимательного, но Апо попробовал как можно интереснее рассказать, чем они занимаются. Сначала он нервничал, и ему казалось, что, стремясь быть забавным, он только все портит, но Майл ни разу не отвлекся и даже смеялся над его шутками. Это его воодушевило. Никто не слушал Апо настолько внимательно. Вскоре он поймал себя на том, что говорит о видах пистолетов, о том, как плавал с дрессированной акулой ради роли, а эти кадры не попали в итоговый вариант. Очнувшись, он почти замолчал, смущенный собственной болтливостью, но Майл, не отводивший от него взгляда, попросил говорить дальше, и он охотно повиновался. ― Я и не знал, что Апо такой разговорчивый, ― услышал он голос Тонга за спиной. ― С нами он тихий и постоянно молчит. В чем тут дело? Покраснев, Апо бросил быстрый взгляд на Майла. Тот безмятежно наматывал пасту на вилку. Если он что-то и слышал, то не подал виду. В этот момент к ним подошел официант с новыми блюдами. ― Это мне, ― сказал Майл. Тарелок вокруг него было уже слишком много, и некуда было ставить новые. Апо про себя восхитился вместительностью его желудка. Он помог Майлу собрать тарелки, а потом взял блюдо из рук официанта и, дождавшись, когда тот возьмет грязную посуду, поставил перед Майлом. Для этого ему пришлось слегка наклониться, и он почувствовал запах парфюма ― неожиданно что-то легкое и сладкое, похожее на ваниль ― и увидел на вороте футболки застывшую каплю соуса. ― Спасибо, ― начал Майл, и Апо одновременно с ним сказал: ― У тебя тут… ― он неловко указал на пятно. Майл опустил подбородок, пытаясь рассмотреть место, и оттянул футболку, из-за чего капля медленно потекла вниз. ― Нет, подожди, ― Апо отвел его руку, затем схватил салфетку и, окунув ее кончик в свой стакан с водой, аккуратно смахнул соус. Маленький след все равно остался, так что он растер его другим, не запачканным концом салфетки. Майл тихо сидел, терпя его настойчивые прикосновения. ― Теперь не видно, ― в конце концов пообещал Апо и отбросил салфетку на стол. Краем глаза он заметил, что несколько человек уставились на него, как будто он делал что-то странное. Майл ведь не думал, что он ведет себя странно? Он же просто хотел помочь… ― Мне как будто непрямой массаж сердца сделали, ― заявил Майл и потер грудь. ― Спасибо, теперь оно бьется. Апо громко расхохотался. Может быть, это было не так уж и смешно, но он чувствовал себя совершенно оторванным от мира из-за внезапно нахлынувшей застенчивости. Майл выглядел довольным, что над его шуткой смеялись. «Такой милый», ― подумал Апо с гулко бьющимся сердцем. Только теперь, по реакции окружающих, он и сам заметил, что с ним что-то не то. Его голова кружилась, тело не слушалось, и он ощущал одновременно и легкость, и невероятную скованность. Он не глядя взял бокал и отпил из него. Это оказался алкоголь, смешанный с чем-то цитрусовым и сладким. Апо не любил чувство опьянения и старался пить поменьше, но Майл оказывал на него гораздо худшее воздействие. Может быть, если он выпьет, ему станет легче. И так, пока Майл болтал с Пондом, втянувшим его в бессмысленный спор, он незаметно выпил весь стакан. Они говорили про что-то неинтересное. Апо попробовал прислушаться, но отвлекся на то, как Майл почесал бровь. Почти все люди на земле производили это нехитрое действие ― но только у Майла оно получалось таким элегантным и смешным одновременно! Как? Почему? Апо стал рассуждать про себя. Во-первых, размер бровей. Поистине, масштабы бровей нельзя было недооценивать. Во-вторых, пальцы, которыми Майл пользовался. Не то чтобы он мог выбрать другие... Пальцы были белоснежные, розовые на кончиках. Вывод: очень милые пальцы. В-третьих… он потерял мысль. Его привлекла апельсиновая кожура в форме бабочки. Или птички. Или пчелки. Майлу точно понравится! Апо вытащил кожуру. С каким звуком летает бабочка? ― Пиу-пиу-пиу, ― бабочка пролетела перед носом у Майла. Понд замолчал на середине своего монолога. ― Пиу, ― напоследок заявила бабочка и отлетела обратно к Апо. Майл выглядел так, будто тоже не знал, с каким звуком летает бабочка. ― Это бабочка, ― пояснил Апо. ― Пиу. ― О, ― отозвался Майл и улыбнулся. ― Мило. Апо купался в его улыбке до тех пор, пока Майл не вернулся к разговору. ― Бз-бз-бз, ― бабочка стала пчелкой и летела с тарелки на тарелку. ― Бз-бз-бз! Апо оглянулся на Майла, чтобы узнать, видел ли тот, ― да, он видел! И улыбался! Но потом снова отвернулся обратно к Понду. Апо сразу стало грустно, и пчелка упала в пустой стакан. Он принялся разглядывать лицо Майла, но устал и положил голову на предплечье. Так он мог не отрывать глаз от Майла никогда. ― По, ты как? ― спросили откуда-то. Апо нахмурился. Его в чем-то подозревали. Его озарило. ― Я не пьяный! ― воскликнул он, оскорбленный намеком. Соображал он точно как трезвый, а значит, и был трезвым. ― Это всего. ― Он немного передохнул и продолжил. ― Один. ― Пламя свечи горело так красиво. Откуда тут свеча? ― Стакан. ― Понятно, ― Майл почему-то смеялся. Апо улыбнулся, радуясь, что смог его развеселить. ― Я вызову ему такси, ― послышался голос Гифт. ― Но как он поедет? ― это был Тонг. ― Он совсем готовенький. Вопреки этим наветам, Апо их слышал и прекрасно понимал то, что они говорят. Ему просто было лень спорить, а еще он не хотел отвлекаться от Майла. Кто знал, когда они увидятся в следующий раз. ― Я поеду с ним, ― сказал Майл. Апо подергал ему за рукав. ― Что? ― Я не пьяный, ― сообщил Апо. ― Но ты красный, ― возразил Майл. Апо потрогал щеки. ― И правда, ― он приуныл. Они только встретились с Майлом, а он уже напился. Хотя обычно не пил. Это требовалось объяснить. ― Я обычно не пью. Я совсем не пью. ― Даже воду? ― поинтересовался Майл. Апо задумался. ― Воду пью. ― Тогда держи, ― перед ним возник стакан с водой, заслонив красивое лицо Майла. Апо послушно начал пить. Может быть, он все-таки слегка опьянел. Допив стакан, он уже сам налил себе из кувшина еще, и снова выпил. После этого пошатываясь сходил в туалет, обмыл лицо холодной водой. Постепенно его сознание несколько прояснилось, и к тому моменту, когда они с Майлом сели в такси, он как будто бы окончательно протрезвел. Впервые с их встречи они остались одни. Апо показалось, что атмосфера стала неловкой, словно они оба не знали, что сказать, хотя очень хотели. Майл сидел, поставив локоть к стеклу, и поглядывал то на Апо, то в окно; и когда их взгляды встречались, он смущенно улыбался, а Апо чувствовал внутри и смущение, и волнение, и азарт. И снова он подумал про цветы, про комплименты, которые Майл ему говорил при знакомстве, и про то, как был рад его видеть, и как терпеливо сносил его пьяное поведение. Он решил начать издалека. Потом решил, что издалека ― не в его стиле. ― Сегодня кто-то прислал мне букет, ― заявил он, пристально вглядываясь в Майла. ― Понятия не имею, кто это может быть. Понд сказал, это тайный поклонник. Ему показалось, что глаза Майла на секунду распахнулись шире положенного. Майл прочистил горло. ― Хвастаешься? ― наконец нашелся он. Спросил он это все с той же ласковой улыбкой. Апо распирало от смеха и смущения. Он отвернулся и безудержно захохотал себе в колени. Успокоившись, он посмотрел на Майла. Тот глядел на него так растерянно, что Апо засмеялся вновь. ― Я сомневаюсь, что это тайный поклонник, ― сказал Апо, когда его тело перестало содрогаться в хохоте. Он вытер слезу, выступившую от смеха. ― Это было бы просто нелепо. ― Почему нелепо? ― возразил Майл невероятно серьезно. ― Это очень правдоподобно. Апо застучал ему по колену. ― Наоборот, то, что у тебя до сих пор не было ни одного тайного поклонника ― вот что странно, ― продолжал Майл, не обращая внимания на попытки себя остановить. ― Попробуй вспомнить. Может быть, ты замечал чьи-нибудь взгляды, полные обожания, из-за угла? Апо закрыл пылающее лицо руками и застонал. ― Прекрати. ― Никто не писал тебе стихов? ― допытывался Майл. ― Не восхвалял твои прекрасные глаза? ― Ну все, хватит! ― Апо накинулся на него. Удары беспощадно сыпались Майлу на плечо, пока тот пытался увернуться от наказания. Его хихиканье только подстегнуло Апо удвоить старания. Но потом Майл поймал его руки и мягко положил их к Апо на колени. Тогда Апо и заметил, вопреки ночной темноте и плохому уличному освещению, что они остановились у его кондо. Таксист, чьи глаза отражались в зеркале заднего вида, тактично не отводил взгляда от дороги. Майл тоже вспомнил, что они не одни. Он бросил взгляд на таксиста, а потом перевел на Апо. ― Было приятно провести с тобой вечер, ― сказал Майл, как всегда мило и приветливо. ― И мне, ― воскликнул Апо. Он ощущал легкое головокружение от комплиментов, от того как Майл был мил, и ему не хотелось расставаться, не зная, когда они снова встретятся. Желая продлить это чувство во что бы то ни стало, он выпалил: ― Хочешь зайти в гости? Но, вопреки его ожиданиям, Майл не спешил соглашаться. ― Уже довольно поздно, ― сказал Майл наконец. ― Всего десять часов, ― запротестовал Апо. ― Мне кажется, не стоит. ― Почему? ― Разве ты не устал? ― Совсем нет, ― ответил Апо, все еще не понимая, почему Майл волнуется из-за пустяков. И тут он увидел выражение лица Майла. Он не выглядел обрадованным. ― Это не совсем уместно, ― произнес Майл осторожно. Тот подумал ― Апо захотелось ударить себя. Он ведь не имел в виду… он ни на что не намекал, просто хотел провести еще немного времени вместе… Но как теперь объяснить, что он не предлагал того, о чем Майл подумал? И правда, а что Майл еще мог подумать? Они сидели в такси в три ночи, и он предлагал зайти к себе, а до этого заговорил про букет, про поклонника. Он был таким глупым! ― Ладно, отлично, ты прав, ― скороговоркой сказал Апо, стараясь, чтобы горечь не просочилась в его тон. ― Сколько я должен за такси? ― Нисколько. ― Тогда, наверное… ― он открыл дверь и поспешно вышел из машины. Ошибся он или нет ― Майл не был заинтересован в этой теме. Или Майл просто устал от него. Апо часто говорили, что он утомлял. Майл просто был слишком хорошим и вежливым, чтобы сказать ему это прямо. Он не хотел надоедать Майлу и уже жалел, что вел себя так несдержанно и назойливо. Он не успел попрощаться, как вдруг Майл сказал: ― Я тоже иду на ивент от Вог. ― Правда? ― удивился Апо. ― Да, а Пи’Понд разве не говорил? Мне он сказал, что вы идете. ― Тогда увидимся там? ― спросил он неуверенно. Майл улыбнулся: ― Увидимся. Значит, все было в порядке. Но перед тем как захлопнуть за собой дверь, Апо не удержался и выпалил: ― Извини. Он чувствовал смущение и негодование на себя. Что ему вообще в голову взбрело? Надо было срочно исправить это недоразумение. Даже не зайдя в лифт, он остановился посреди холла, открыл инстаграм Майла и перешел в личные сообщения. «Привет, это Апо». Но дальше не знал, как сформулировать мысль. Он не мог объяснить, что именно только что произошло. А вдруг Майл ничего такого не подумал, он просто накручивает себя? Или он сделает только хуже своими оправданиями? Что если он уже надоел Майлу? Майл вообще им интересовался? А вдруг все это время у Майла была девушка? Или парень? Он ведь не думал об этом, но возможно ли, чтобы у такого доброго, красивого и успешного человека как Майл никого не было?.. Не помня себя, он так и дошел до квартиры, и бездумно глядя в телефон шагал из кухни в спальню и обратно. Может, надо было сказать что-то шутливое, чтобы развеять напряжение? «Ты многое потерял, я готовлю отличный кофе…» Или лучше сразу сказать правду? «Майл, произошло недопонимание…» Поняв, что уже не соображает от чрезмерного волнения, он отбросил телефон и сел медитировать. И тогда, оставшись с собой наедине, он понял, что с ним случилось. Даже ребенком он никогда не влюблялся так быстро. Но ничего, сказал он себе. Он будет вести себя профессионально; не позволит себе распускаться и не будет строить пустые надежды. А через два месяца он улетит в Нью-Йорк. * По телефону Понд оказался даже говорливее, чем лицом к лицу. Апо успел сварить кофе, покормить кошака, полить растения и почистить зубы, а Понд все еще распространялся о предстоящем ивенте, о том, что он впервые идет на ивент, о широте сердец их инвесторов, ― кхун Вачиравита и кхун Киттисака, ― и о радости Берма, что Апо согласился пойти на ивент… Даже из вежливости Апо не мог изобразить, что разделяет его восторг. Он шел туда только потому, что это была часть его работы, при том одна из самых нелюбимых. Но когда Апо прополоскал рот, Понд остановил поток слов и деловым тоном сказал: ― Апо. ― Да? ― насторожился тот. ― Тебе пришел еще один подарок. Сердце Апо словно обложило тонкой коркой льда. Даже недели не прошло с тех пор, как Майл отказал ему, хотя Апо даже не понял, что что-то предлагал. Ему казалось, он смог справиться со всеми негативными эмоциями, но известие о новом подарке ― одной из причин его самонадеянности ― разбудили спавшие в нем стыд, смущение и разочарование. ― Опять букет? ― спросил он ровным голосом. ― Нет, какой-то сверток. Похоже, внутри какая-то ткань. Приезжай ― заберешь. Так Апо и сделал. Сверток лежал у охранника. Гифт, визажист и стилист ждали Апо в гримерной, чтобы одеть и нанести макияж, но Апо хотел развернуть подарок наедине. Даже если он был не от Майла, это все равно было слишком личным. Он вышел на задний двор, отошел к углу, подальше от окон и дверей, и развязал бечевку. Не успев полностью снять бумагу, он уже понял, что там такое. Это была новая куртка от Боде. Несколько дней назад он выложил в сториз фотографии в ней и пожаловался, что она для него слишком дорогая. Он не вылезал из нее несколько часов, которые провел в магазине. Она очень ему понравилась: в расцветке его любимых цветов ― ярко-желтого и горчичного, из мягкого вельвета. И стоила как треть его кондо. И теперь кто-то купил ее для него. Со смешанными чувствами недоумения и благодарности он пошарил в бумаге, в складках куртки, ища какую-нибудь записку, рисунок, открытку ― что угодно, объясняющее мотивы или личность загадочного мецената или группы меценатов, ― но опять, как и с букетом, ничего не нашел. Поскольку и первый, и второй подарок приносили прямо в офис, то о них знали все, кто здесь работал, включая и приходивших на репетиции артистов, и менеджеров, и другой персонал. Конечно, последовали вопросы. ― Что на этот раз? ― поинтересовалась Гифт, когда он зашел в гримерную. Апо молча развернул перед ней куртку, продемонстрировал вид спереди, вид сзади, слева, справа и приложив к себе. ― Красота, да? ― Это же та, которую ты хотел, но не купил? Садясь в кресло перед зеркалом, с визажисткой за спиной, Апо подтвердил, что она самая. ― И опять никакой записки? ― Никакой. ― Значит, тайный поклонник следит за тобой в инстаграме, ― рассудила Гифт. Почему-то тон у нее был несколько кислый. ― Может, попросишь у него новые кондиционеры? Я пришлю тебе ссылку на нужную модель. Кондиционеры в офисе действительно дули не слишком вдохновленно. Апо тщательно обдумал эту идею. ― Думаешь, сработает? ― спросил он неуверенно. ― Все возможно, ― последовал туманный ответ. ― Я бы хотела, ― вздохнула стилистка, выпаривая утюгом рубашку― чтобы этот тайный поклонник прислал сюда свежих фруктов. ― А я бы хотел, ― подхватил визажист, ― чтобы тайный поклонник купил офис поближе к моему дому. Запишешь адрес, По? Апо открыл рот. ― Вы многого хотите, ― отрезала Гифт. ― Сначала кондиционеры. Стилистка и визажист закатили глаза. Апо как мог подбодрил их танцем, но в ответ на старания получил просьбу не ерзать и затих. Желтая куртка лежала у него на коленях, пока его красили, и он трогал ее пальцами, ощущая текстуру ткани и контуры вышитых фигурок. Он не желал разлучаться с ней ни на миг, и, одеваясь, нацепил ее поверх подготовленной рубашки. Затем подошли Понд, Байбл и Тонг и пришло время ехать на ивент. В начале карьеры Апо стремился попасть на такие мероприятия. На них собирались все важные люди: директора каналов и кинокомпаний, главные редакторы, знаменитые фотографы, инвесторы, продюсеры. Первое время это будоражило, затем надоело. Чтобы не запомниться странным, Берм советовал ему говорить только после того, как к нему обратятся. Но, поскольку он не был звездой, на него никто почти не обращал внимания. Апо улыбался и молчал. Так учил его Берм. Берм желал Апо только добра. Даже после того, как контакты Апо с коллегами резко сократились из-за слухов о нем, Берм продолжал водить его на ивенты от журналов, модные показы, закрытые вечеринки, церемонии награждения. Теперь Апо ехал встретиться с теми людьми, которых он надеялся больше не видеть. ― Ты из-за чего-то волнуешься? ― спросил Понд, сидящий на соседнем сиденье. Апо покачал головой. Нет, он совсем не волновался. Он привык к таким вещам. Просто они утомляли. А теперь было досадно даже думать заранее о том, что ему придется снова этим заниматься, ведь он считал, что уже избавлен от этого, так как уедет в Нью-Йорк. ― Почему ты так подумал? ― спросил он с легкой усмешкой, чтобы Понд перестал есть его глазами. ― Ты ломаешь свои часы. ― Тот указал на его руку. Апо посмотрел на запястье. Из-за того, что постоянно нажимал на заводную головку, стрелки остановились. ― Блин! ― он с раздражением снял часы и сунул их в карман пиджака. ― Не переживай, ― легкомысленно посоветовал Понд. ― Там будут наши спонсоры. Мы с ними поболтаем, пофотографируемся, и хватит с нас. Нам главное повеселиться. А после этого еще и в бар успеем. Апо фыркнул. Никто не ходит на такие мероприятия, чтобы повеселиться. ― Ты думаешь, что я шучу, ― Понд погрозил ему пальцем. ― А я заставлю Майла делать всю работу. Ты бы знал, как его обожает старшее поколение. Это просто кошмар. Так что пусть всех очаровывает вместо нас. Апо невольно рассмеялся. ― Это он умеет, ― согласился он, улыбаясь. Затем он вспомнил, как легко сам стал жертвой этого очарования, и его настроение снова упало. И еще хуже оно стало, когда, выходя из машины, он увидел кхун Клахана, стоящего на каменных ступенях отеля вместе с несколькими актерами с телеканала. Несмотря на жаркий вечер, Апо весь похолодел. Он быстро отвернулся, не желая, чтобы кхун Клахан почувствовал на себе слишком долгий взгляд и заметил его. Ему повезло. Из других машин, приехавших за ними следом, вышли люди, и они с Пондом поднялись в здание, защищенные густой толпой. ― Надо найти нашу вторую часть, ― заявил Понд, когда они очутились внутри. И проводив взглядом официанта с бокалами, добавил: ― Видишь Майла? Конечно, Апо его видел. В приглушенном свете, среди зеркальных колонн и множества человеческих фигур Апо, даже не пытаясь, моментально его нашел. Ему очень подходил его костюм, но вид портил перекрученный галстук. Майл стоял к ним боком, их разделяло несколько метров, и временами его закрывали люди, проходившие мимо. Разумеется, Майл не ощутил его взгляда. ― Да вот же он, ― воскликнул Понд, тоже заметив Майла. Он начал пробираться к нему, и Апо неуверенно пошел следом. Майл с Пондом поздоровались небрежным полуобъятием, и Понд быстро ушел. Апо чуть не припустил за ним. Уже предчувствуя удушающую неловкость, он повернулся к Майлу ― и да, вот она была прямо у того на лице. Апо быстро сделал ему вай, стараясь не обращать внимание на тяжесть в груди. Улыбаясь, Майл ответил еще более глубоким поклоном, отчего тоска Апо только усилилась. Майл был хорошим человеком. Но ради себя самого Апо надо было вести себя с ним профессионально и не принимать за интерес обыкновенную вежливость. ― Ты очень хорошо выглядишь, ― мягко произнес Майл. Он явно не собирался облегчать Апо задачу. В груди у Апо екнуло. Он мысленно поблагодарил слои пудры и тональника, скрывавшие цвет его лица. ― Я знаю, ― ответил он нейтрально, следя за тем, чтобы выражение лица так же ничего не выражало. Улыбка Майла стала растерянной. ― Хотел бы я быть таким же уверенным, ― он неловко подергал галстук, отчего его воротник перекосился еще сильнее. Уверенность была последним, что Апо мог отыскать в себе в данный момент. Его раздражал шум и количество людей, проходящих иногда слишком близко от него. Он воздерживался смотреть по сторонам и боялся куда-то отойти, чтобы случайно не встретиться с кхун Клаханом даже взглядом. Но и в глаза Майлу он глядеть не мог. Поэтому он опустил взгляд на уровень его шеи. Если бы Майл не считал, что Апо пригласил его домой для секса, и не отказал ему, он бы сейчас поправил ему воротник. Он не мог допустить, чтобы Майл ходил расхристанным. ― У тебя, ― он указал себе на шею, ― тут галстук съехал. Покраснев, Майл его сдернул и расстегнул пару пуговиц на рубашке. ― Так лучше? ― спросил он нервно. Апо кивнул. ― Красивая куртка, ― заявил Майл, оглядывая зал. ― Тебе идет. Такой цвет… ― Это подарок, ― сказал Апо, избегая подробностей. Ему не хотелось рассказывать Майлу о «тайном поклоннике». Почему-то ему казалось, что это бы выставило ситуацию в такси еще более идиотской. Но неловкость и так росла между ними как пустыня. Так что Апо даже обрадовался, когда к ним подошли редактор и фотограф из Вог и перетянули внимание Майла на себя. Казалось, Майл общался с ними с искренним удовольствием. Его лицо посекундно загоралось улыбками. Сначала Апо просто смотрел на него, пользуясь тем, что ни Майл, ни подошедшие на него не обращают внимания, а затем все-таки отвернулся. Ему было необходимо взять под контроль собственный разум. Так что он продолжил стоять рядом, глядеть в пустоту между редактором и фотографом и делать то, что умел: изображать интерес, улыбаться так, чтобы не слишком уставали мышцы лица, и почти ничего не говорить. Так они и простояли неизвестно сколько, пока к ним не вернулся Понд с Байблом на прицепе. ― Сейчас к нам подойдут кхун Вачиравит и кхун Киттисак, ― заявил он, приставляя молчащего Байбла к Апо. ― Пока лучше не пейте. Байбл поставил бокал с шампанским обратно официанту на поднос. ― А ты сам выполнил свое требование? ― спросил у Понда Майл. Судя по блеску глаз Понда, вопрос был риторический. ― Кхун Вачиравит и кхун Киттисак! Здравствуйте! ― воскликнул Понд, намеренно поворачиваясь к Майлу спиной. Двое невысоких мужчин смутного возраста от пятидесяти до шестидесяти с добродушными улыбками сделали вай Понду. ― Привет, дорогой! Ты знаешь нашего старого приятеля? Это кхун… ― сказал один из них, ― кто именно, Апо уже не обратил внимания, поскольку тут из-за их спин, незамеченный до этого, появился третий человек. Апо вздрогнул и шагнул вправо, стукнувшись с Майлом плечами. ― Кхун Клахан, ― кхун Клахан приветливо улыбался, обнажая крепкие, чуть желтоватые зубы. ― А вы?.. Понд представился и сделал вай, на который кхун Клахан ответил неглубоким кивком. Майл тоже поклонился, но кхун Клахан, видимо, как и Апо когда-то, приняв Майла за очередного актера, даже не поглядел в его сторону. Он сразу перевел взгляд на Апо и сделал удивленное лицо. Сердце Апо перестало биться. ― Апо! ― спокойно поздоровался кхун Клахан, не изменяя улыбки. ― Рад тебя видеть. Не ожидал тебя тут встретить. Ведь ты сказал, что уезжаешь из страны. Все обернулись к Апо. ― Я уеду, как только мы закончим съемки, ― чувствуя на себе взгляды всех, кто стоял рядом, тихо отозвался он. Он уже не раз жалел о своем гневе, и по орлиному взгляду кхун Клахана знал, что тот знает об этом. ― Я не соврал вам. ― Слова ты точно не выбирал, ― ответил кхун Клахан и переглянулся с кхун Вачиравитом. Апо убрал руку за спину и впился ногтями в ладонь, сосредотачиваясь на ощущении рези. Ему казалось, что оба инвестора смотрят на него с презрением. Мог ли кхун Клахан сказать им что-то? Откажутся ли они брать проект? Меньше всего на свете Апо бы хотел подставить людей, которые на него рассчитывали. Апо быстро поглядел на Майла. Тот перестал улыбаться, но по его лицу ничего нельзя было прочитать. ― Это я виноват, ― заявили справа от него. Апо с удивлением обернулся на Понда. Тот стоял несколько даже развязно ― чуть ссутулившись, положив одну руку в карман брюк. Он обращался к кхун Клахану тем же нейтральным голосом, который использовал с ними во время репетиций. ― Он сначала не хотел, но я приложил очень много усилий, чтобы переманить По к нам. Он очень талантливый мальчик. Кхун Клахан заулыбался шире. ― А как продвигается ваш проект? ― спросил кхун Киттисак. ― Мы как раз на следующей неделе приступаем к съемкам, ― отозвался Понд живо и, вопреки своему обещанию в машине, принялся болтать тоже он, а не Майл. Он описывал, что они планируют сделать, что уже сделали и что еще предстоит. И как-то все у него складывалось, что Апо и Байбл выходили такими гуру актерского мастерства, каких земля еще не носила за все время существования человечества. Инвесторы глядели на Понда как дети на фокусника. Да что там, в устах Понда эта чушь была настолько правдоподобной, что Апо сам почти поверил. Он бы даже ощутил гордость за себя, если бы не помнил тот разговор с Пондом ― о том, что Байбл его боится, ― и свое ощущение от репетиций любовных сцен. Что-то подобное он ощущал и сейчас, вновь встретившись с кхун Клаханом. Теперь он мог дать этому чувству название. Это был страх. ― Вижу, что у вас все замечательно, ― заявил кхун Клахан, встревая, когда Понд лишь на долю секунды замолчал. ― Но, не сочтете за высокомерие, если я дам вам совет? Все-таки вы человек новый в нашем деле. Моргнув, Понд развел руками: ― Разумеется, кхун… Словно подчеркивая, что вопрос на самом деле не требовал ответа, кхун Клахан даже не дал ему закончить: ― Успех зависит от людей, которые работают ради него. Поэтому задача руководителя ― найти правильных людей, ― принялся говорить он, ощутимо повысив тон, чтобы никто не посмел перебить уже его. ― Не верьте людям, они будут пользоваться вашей добротой. Вы им ― все, весь свой опыт, все свои средства, чтобы они прославились, стали узнаваемыми. Вы помогаете им от чистого сердца. Может быть, даже не столько из-за их таланта, сколько по доброте. Но когда придет время отплатить вам за ваши труды, они вас подставят. В этот момент стихла музыка, играющая на фоне, и повисла тишина. Апо глядел вниз, на свои руки, чтобы не встретиться ни с кем глазами. Он не сомневался, что все присутствующие поняли, на кого намекал кхун Клахан. ― Некоторые считают меня излишне старомодным, ― продолжил кхун Клахан, не замечая неловкого молчания. ― Возможно, время не стоит на месте и все стали слишком свободными. Но есть истины, которые не устаревают. У вас, насколько я понимаю, маленькая компания? Понд даже не попытался ответить, и тот без паузы продолжил: ― Для вас еще важнее не оказывать никакой благотворительности. И главное ― не обманывайтесь. Видите первые признаки бунта ― сразу выгоняйте. ― Апо поднял голову. Кхун Клахан смотрел прямо на него. ― Так вам хотя бы не придется отвечать за чужие ошибки. Да, Апо? Остальные ― редактор, фотограф, инвесторы, Байбл ― тоже на него оглянулись. Под их взглядами Апо ощутил себя хуже, чем в последнюю встречу с кхун Клаханом. Возможно, был какой-то изящный способ защититься, превратить все в шутку, но Апо так не умел. И печальнее всего было то, что кхун Клахан не был неправ. Апо действительно вел себя как звезда. Он не общался с кастом, дерзил Понду, он был твердо намерен выполнить свою часть работы, но вообще не думал о том, что их проект ― это общее дело. Его заботило только одно: поскорее разделаться со съемками и уехать. И еще Майл. Но Майл им не интересовался. Апо был далеко не таким талантливым, каким его считал Понд, и, наверное, Майл, и уж точно он не был достоин тех надежд, которые на него возлагали. Если бы был ― планировал ли бы он бегство? Он так углубился в ненависть к себе, что почти пропустил момент, когда Понд заговорил. ― В нашем случае такого не будет, ― сказал тот неожиданно резко. Апо не видел, чтобы Понд когда-нибудь говорил таким тоном, или чтобы кто-то вообще осмелился так разговаривать с кхун Клаханом. ― Чего стоит руководитель, который не может поручиться за собственную команду? Кхун Клахан сжал рот. Люди в их компании начали переглядываться. ― А тем временем кое-кто не сказал за сегодня ни слова, ― после неловкой паузы заметил кхун Киттисак. ― Я вижу, вот Байбл, верно? ― Да, кхун, ― тихо ответил тот и поклонился. Апо открыл рот, чтобы тоже представиться, но его язык словно распух. Он не смог выдавить ни звука. ― И По, ― пришел ему на помощь Понд. Храня в сердце чувство благодарности за этот маленький жест, Апо поклонился. ― Наши два главных героя. ― Они отлично смотрятся вместе, ― заметил фотограф. ― Спасибо, ― сказал Байбл, потому что Апо промолчал. ― То есть, вы делаете БЛ-сериал? ― вдруг перевел тему кхун Клахан, снова повысив тон. ― Говорят, сейчас это прибыльная ниша. Туда лезет кто попало. Никто ему не возразил. ― Конечно, мы рассчитываем окупить все вложенные средства, ― ответил Понд, не замечая шпильки. Казалось, слова кхун Клахана не произвели на него никакого впечатления. ― Но даже если нас ждет грандиозный провал, по крайней мере, моя совесть будет чиста, ведь мы приложили все усилия и постарались сделать что-то качественное. ― А что ты думаешь, Апо? ― спросил кхун Клахан, перебив его. ― Ты ведь пошел в БЛ после всех этих слухов? Конечно, кхун Клахан не преминул вспомнить об этом. Апо улыбнулся, не чувствуя лица. Почему он действительно пошел? Потому что Майл и Понд его расхвалили? Потому что Берм пообещал ему золотые горы? Он и сам не знал правильный ответ. ― Я считаю, что каждый должен делать только то, что приносит ему удовлетворение, ― наконец ответил он. ― Значит, эта работа вполне по тебе, ― ответил кхун Клахан. ― Если тебе жизнь не мила без удовольствий. Апо заставил себя стоять не шелохнувшись. Он не мог отвечать, если не хотел подводить Майла, не мог даже уйти. Ему казалось, что он был кроликом, которому вспороли живот на глазах у толпы. Инвесторы нервно переглядывались, редактор Вог делал вид, что ничего не слышит. В своих мыслях они уже сделали выводы. Апо было страшно и стыдно, особенно из-за того, что это все слышал Майл и что он стал причиной этой странной напряженной обстановки. Вдруг он ощутил на своей пояснице легкое давление. Он слегка повернулся и увидел, что Майл, никем не замеченный, подошел ближе к его спине и смотрел на него с тревогой и сочувствием. Его рука погладила Апо вниз и вверх и замерла. Апо чуть откинулся назад, чтобы сильнее ощутить его касание. На секунду это отвлекло. ― БЛ сейчас невероятно перспективное направление, ― тем временем кхун Вачиравит по-светски постарался переменить тему. ― Кхун Клахан, может и вам присмотреться? Чувствуя себя взвинченным, перегруженным от эмоций, Апо обернулся обратно. ― Бросьте, нет уж! ― поморщился тот и запрокинул в рот бокал. ― А как тебе работается на новом месте, а, По? ― Апо очень талантлив, ― ответил Понд вместо него. ― Для БЛ сериала то что надо, да? В его утверждении, похожем на комплимент, сквозила нетонкая ирония. Кто-то усмехнулся. Апо не отводил глаз от кхун Клахана, упрямо отказываясь выдать какие-то эмоции и проиграть. Майл, стоявший за его спиной, помог ему стоять устойчивее. ― Вы считаете это чем-то зазорным? ― спросил Понд. ― Почему? Кхун Клахан отвел острый взгляд от Апо и перевел на Понда. ― Многие люди думают, что в этом бизнесе просто, ― заявил он едко, ― вижу, вы один из них. В вас нет ни капли серьезности. Я ничего не имею против. Каждый делает, что умеет. Вы, конечно, развлекайтесь. Посмотрим, что с вами будет через год. С этими словами кхун Клахан, не прощаясь, развернулся и пошел от них прочь. Несколько секунд в их компании висело молчание. Касание к пояснице исчезло, и сбоку от себя Апо ощутил движение; ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Майл тоже ушел, ни с кем не попрощавшись. Тут же как будто стена, на которую он опирался исчезла; его зашатало. ― Зря вы так, ― тем временем сказал главный редактор. ― Это мы ― зря? ― возразил Понд, скрестив руки на груди. ― Он старый человек. Сложный. ― Да, видно, что он пьян, ― добавил фотограф. ― Извините меня, ― сказал Апо и, больше ничего не добавив, быстрым шагом ушел от них прочь. В мужском туалете он заперся в самой дальней кабинке, сел на опущенную крышку унитаза и положил лицо на ладони. Ком подступил к горлу. Это была такая важная встреча ― теперь из-за него все испорчено. Зря Понд за него заступился. Он был недостаточно талантлив, чтобы его защищать. Теперь кхун Клахан наверняка запомнил и Понда, и их компанию. И Майл, наверное, в нем разочарован. Он сглотнул раз-другой, сделал долгий вдох, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Пахло хлоркой. Было холодно. Снаружи играла громкая музыка ― Бейонсе. Видимо, подошла часть вечеринки. Открылась дверь ― музыка снаружи усилилась ― хлопнула дверь ― раздались быстрые шаги и оборвались. Это движение, нарушившее его одиночество, напомнило Апо, что пропадать надолго было нежелательно. Вздохнув и вытерев лицо туалетной бумагой, на которой остались бежевые от макияжа, он отпер кабинку и натолкнулся взглядом на Понда, сидящего на мраморной столешнице между раковинами и копающегося в телефоне. Тот поднял на него глаза. ― Как дела? ― спросил он как обычно. ― Нормально. ― Апо выдавил улыбку и подошел к раковине, чтобы помыть руки. В зеркале на него смотрел человек с покрасневшими глазами, неровно размазанным тональником и несчастным выражением лица. К щеке прилип клочок туалетной бумаги. Понд никак не прокомментировал его вид. Уже который раз за вечер Апо ощутил к нему благодарность. Теперь он иначе относился к этому человеку, который, вопреки всему деловому этикету и собственной репутации среди этих людей, встал на его сторону. Никто раньше не делал такого для него. Понд молча ждал, пока Апо вымоет лицо и высушит руки, и так же, не проронив ни слова, пошел за ним вслед на выход. Но как только они очутились в коридоре, Понд взял его за локоть и направил не в банкетный зал, а на улицу. ― Куда мы идем? ― растерялся Апо. ― В бар, разумеется. ― Но мы не можем уйти, ― запротестовал Апо. Понд затормозил. ― А ты хочешь остаться? Апо уставился на него, не понимая вопроса. ― Хочешь? ― повторил Понд. Апо замялся. ― Я и приходить сюда не хотел, ― признался он неуверенно. Понд только вздохнул. ― И я не пью алкоголь, ― добавил Апо, осмелев от того, что тот не рассердился. ― Тогда в кофейню, в ресторан, в парк, куда захочешь, ― Понд достал телефон, чтобы вызвать такси. ― У тебя есть любимое место? Спустя пятнадцать минут они сидели в кафе-мороженом. В белоснежном холодном свете светодиодных ламп, прикрепленных к потолку длинными шпалами, от которых у Апо резало в глазах, казалось, что в помещении совсем нет теней. Играл легкий блюз. Перед Пондом стояла креманка с одним-единственным шариком, в котором он ковырялся без особенной радости. Апо взял себе все любимые вкусы, но даже не притронулся к ложечке. У него не было аппетита. Его не отпускала тревога за то, что его репутация и история отношений с кхун Клаханом запятнали проект, компанию, а, значит, и Майла. Наконец, волнение за Майла, Понда и проект пересилило стыд за себя, и он осмелился спросить: ― Будет какой-то вред от того, что произошло? ― Так ты об этом волнуешься? Апо кивнул. ― Никакого. Наверное. В смысле, ― поправился Понд, когда Апо недоуменно вскинул взгляд, ― мы с этим разберемся. В любом случае не произошло ничего непоправимого для нас, По. Лучше скажи… ― Думаешь, Пи’Май сильно разозлился из-за этого? ― выпалил Апо. ― Довольно сильно, но не на тебя. Апо снова кивнул. Под веками стало влажно, и он потер глаза, прежде чем слезы успели собраться. Понд мягко похлопал его по руке. ― Держи, попей. Как было велено, Апо отпил. Это была обычная вода. ― И ты очень хорошо держался. ― Правда? ― Да, ― подтвердил Понд с жаром. ― Еще чуть-чуть, и я готов был разобраться с ним по-мужски, вот так! ― он изобразил, как бы дал подзатыльник, и Апо отрывисто рассмеялся. ― Такой старый человек, а ведет себя хуже трехлетки. ― Дело в том, что когда я уходил из компании… ― Апо кратко рассказал, что случилось между ним и кхун Клаханом. ― Прости. Я не предупредил тебя. И с самого начала от меня одни проблемы. ― Это не так. Послушай… Но Апо не дал ему закончить, чувство вины поднялось в нем с новой силой. ― И ты никогда не спрашивал, гей ли я, ― перебил он. ― Все остальные спрашивали. ― Потому что это неважно, ― возразил Понд. ― Главное, что ты счастлив. Знаешь, что для меня по-настоящему важно? Что ты замечательный актер. И хороший человек. Был ли он хорошим? Апо покачал головой: ― Я не хотел дружить. ― Но ведь ты и не обязан, правда? В контракте нет пункта о дружбе, Апо. ― И я… ― он замолчал, пытаясь найти контраргументы, почему Понд должен прямо сейчас начать его презирать. Понд поглядел на него с юмором. ― Я упрямый, ― нашелся Апо. ― Разве это недостаток? ― Когда не надо, ― поправился он. ― Хорошо, это твои недостатки ― упрямство и нежелание дружить. А теперь, для баланса, твои достоинства ― как я их вижу. Ты помогал Байблу и парням, ― продолжил Понд с ласковой улыбкой. ― Ты никогда не злился ни на кого. Никогда ни о ком не говорил плохо. Даже о кхуне Клахане. Ты хороший человек, Апо. И тебе не надо мне это доказывать. Просто будь собой. От таких добрых слов Апо сделалось жарко. ― Ты меня перехвалил, ― заявил он с горящим лицом. ― Нет, просто раньше тебя хвалили недостаточно, ― возразил Понд. ― Тебе было плохо там, где ты работал. И, должно быть, ты даже этого не понимал. Ты чувствуешь вину за то, что ушел. Так ведь? Апо кивнул. ― Вот и перестань себя винить, ― резко потребовал Понд . ― Ты ему ничем не обязан. Ком в горле наконец-то начал рассасываться. Не зная, что ответить, Апо снова кивнул и, немного подумав, съел ложку мороженого. Оно было сладким, освежающим, сливочно-шоколадным. ― Это лучшее мороженое в Бангкоке, ― сказал он и с наслаждением проглотил еще одну ложку. ― Попробуй. Понд вежливо зачерпнул свое и сунул в рот. ― Неплохо, ― удивленно отозвался он. Апо просиял. ― Тебе стало лучше? ― мягко спросил Понд спустя минуту. ― Да, намного, ― кивнул Апо. Странное это было чувство ― он совсем не стеснялся перед Пондом ни своего срыва, ни своего прошлого. Понд оказался совершенно не таким, как думал о нем Апо с самого начала. Он был первым человеком, который за всю его взрослую жизнь попытался его утешить, помочь ему. ― Если у тебя возникнет какая-то проблема, ты всегда можешь прийти ко мне, По. Если тебе что-то не нравится ― во мне, например, или в чем-то еще, давай поговорим. Мы ведь учимся вместе. У Апо не было слов, чтобы отблагодарить его. Он надеялся, что Понд просто поймет его чувство. ― Спасибо, ― тихо сказал он. Осталось только одно, что его мучило… ― А Пи’Май, ― Апо смотрел на тающее мороженое, ― тоже так думает? Как ты? ― Он думает о тебе только самое лучшее, ― ответил Понд уверенно. ― Есть какая-то причина, почему ты сомневаешься? Апо покачал головой. Он точно не собирался рассказывать Понду о том, что произошло в машине. ― Но мы можем спросить у него, если хочешь. Апо вскинул на него лицо; Понд указал на окно витрины. Там, за наклеенными на стекло буквами, стоял Майл, вполоборота к ним, но голова его была повернута на дорогу, словно он специально заставлял себя не смотреть внутрь. ― Он волновался, пришлось написать ему, где мы. Я не ожидал, что он сорвется. Ты же не возражаешь? ― Нет, конечно! ― теперь, узнав, что Майл не сердится, Апо ощутил непреодолимое желание его увидеть. ― Тогда я пишу ему, чтобы перестал околачиваться у дверей и заходил внутрь. С колотящимся сердцем Апо наблюдал, как снаружи Майл достал телефон, потом сунул в карман и целенаправленно зашагал к ним. ― Надеюсь, ты с хорошими новостями, ― встретил того Понд. Майл только улыбнулся и едва заметно кивнул, а потом посмотрел на Апо. ― Привет, Пи’Май, ― сказал Апо, не скрывая своей радости. Он снова покраснел, и наверное, выглядел крайне глупо. В довершение всего тот, кому только что он открыл свое сердце, решил его сдать. ― По тут интересовался, что ты о нем думаешь, ― незамедлительно сообщил Понд Майлу в лицо. Апо уставился на него испепеляющим взглядом, но это не погасило гончий блеск в глазах болтуна. ― Почему у него вообще есть сомнения по этому поводу? С пылающими щеками Апо обернулся на Майла. Тот улыбался, но как-то с возмущением. Понд встретил его взгляд, приподняв подбородок. Некоторое время они молча буравили друг друга глазами, но эта игра в не-моргни давалась им с трудом. У Майла дрожали кончики губ, у Понда ― бровь. ― Это ерунда, ― вклинился Апо, чтобы Майл не подумал именно то, что надо было подумать. ― Я просто… из-за кхун Клахана… ― Видишь, человек волнуется, скажи уже хоть слово, ― надавил Понд, не шелохнувшись. Да какого черта! ― Правда, не надо… Апо смолк, как только Майл прочистил горло и повернулся к нему лицом. ― Апо очень хороший актер, ― сказал Майл, как будто маленький мальчик, которого заставили извиняться перед одноклассником. Апо был очень мужественным человеком. Доказательством этому было хотя бы то, что он в то же мгновение не спрятался под стол. ― И очень красивый, ― добавил Майл. Апо сдержал желание побить рукой по ближайшей поверхности. ― И… ― Майл подумал. И подумал еще. За их столиком повисло молчание. Апо все ждал, но в его сердце надежда боролась с разочарованием. Что это вообще было? Но Майл так мялся, ему было так некомфортно… ― Будешь мороженое? ― чтобы разбить неловкость, спросил он Майла и пододвинул к нему креманку. Майл моргнул, а затем послушно взял его ложку. ― Прости, я просто… Эту фразу он тоже не договорил и посмотрел на Понда. Тот словно вообще забыл об их разговоре, и, не обращая на них внимания, что-то делал в своем телефоне. ― Ничего, я понимаю, ― быстро отозвался Апо. ― Это бывает тяжело. Майл выдохнул. ― Ага. Они несмело улыбнулись друг другу, а затем Майл опустил голову и сунул в рот ложку мороженого. Его глаза расширились. ― Это очень вкусно! Это лучшее мороженое, ― он сунул еще одну порцию в рот, ― что я ел в жизни! ― Да! ― от возбуждения Апо чуть не подпрыгнул вместе со стулом. ― Именно! Чувствуешь, какой сбалансированный вкус? А какая текстура? Рядом с ними раздался звук выдвигамого стула. ― Честно говоря, мне нестерпимо хочется выпить, ― сказал Понд, решительно вставая с места. ― Вы со мной? Меньше всего на свете Апо хотелось пить алкоголь. Он покачал головой: ― Я пас. ― Я тоже, ― ответил Майл, взглянув на Апо краем глаз. ― Значит, увидимся позже. Апо, не забудь наш разговор, ладно? На прощание Понд хлопнул каждого по плечу. Со стороны казалось, будто он куда-то ужасно торопится. Они остались наедине. Майл механически ел мороженое, Апо глядел на свои руки на столе. Как будто с общим знакомым от них ушла и способность разговаривать. До этого, услышав от Понда, что Майл приехал к нему, потому что волновался, он вообразил… Но молчание Майла, до этого не боявшегося говорить даже с самым угрюмым собеседником, было красноречивым дополнением к той унизительной ситуации в такси. Не было никакой причины им проводить время вдвоем, ведь так? Но зачем-то ведь Майл не ушел тоже? Оставался лишь один правдоподобный вариант: Майл хотел поговорить с ним на эту тему, навсегда обозначить границы. ― Очень вкусное мороженое, ― разбил молчание Майл, но это было тоже как-то вымученно. ― Прости, я все съел. Апо настолько оробел, что выдавил только: ― Ничего. Всем своим обликом, начиная с одежды, благодаря которой Майл выглядел, словно сбежал с коктейль-вечеринки золотой молодежи 1920-х, и заканчивая позой, он демонстрировал свою несовместимость с этим простым местом, где подавали только кофе и мороженое, столы скрипели, а на стекла были наклеены полуободранные буквы с названием кафе. Да, Майлу понравилось мороженое, и он даже не намекнул, что его что-то не устраивает в интерьере. Но значило ли это, что он будет возвращаться, выбирать дни, чтобы специально сюда прийти, и сидеть тут часами с тем же наслаждением, что и Апо? «Я прямо как это кафе». От жалости к себе Апо опять чуть не заплакал. Затем понял, какое это было нелепое сравнение и рассмеялся над собой. ― Что такое? ― Майл улыбался, заглядывая ему в лицо. ― Почему ты смеешься? ― Ничего, ― повторил Апо. ― Просто я бываю странный. Он сказал это как шутку, но лицо Майла изменилось. ― Ты не странный! ― заспорил он с неожиданным пылом. ― Говорят ведь: сколько людей ― столько и дорог. Ты просто такой. У меня тоже есть какие-то черты характера ― а у тебя свои. Это просто наши особенности. Если правы были те, кто считал, что каждый человек без исключения рождается с природным даром, просто надо его найти, то Апо точно нашел дар Майла ― непревзойденный талант вводить его в ступор. Обычно Апо за словом в карман не лез, но Майл нейтрализовал все его тщательно выпестованные нейронные связи и напрочь затушил любую искру сообразительности. Но законы приличия требовали что-то ответить на эту любезность. Апо открыл рот, из горла вырвалось какое-то бульканье. Он немедленно закрыл рот рукой. Похоже, речевые связки тоже пали жертвой антигуманистического дара Майла. Он сделал два вздоха и, сосредоточившись, почти по слогам произнес: ― Хорошо. Не очень-то сердечно, но Майл озарился улыбкой. Апо натянуто улыбнулся в ответ. Он все еще чувствовал скованность рядом с Майлом, и какое-то странное смущение сдавливало ему горло, мешая беззаботно болтать, как раньше. Слишком хорошо осознавая свое тело и лицо, он так же пристально, украдкой следил за Майлом: не устал ли тот сидеть с ним в тишине, не смотрит ли на часы, не хочет ли уйти от него побыстрее? Но вопреки его опасениям, Майл только взял себе новую порцию мороженого, а потом предложил пройтись. Сухой воздух чуть смягчился в ночной темноте, разбитой огнями вывесок, фонарей и фар. Они шли бок о бок, то смешиваясь, то расходясь с толпами прохожих. Это напомнило Апо об их первой встрече ― тогда он был поражен, заинтригован, и за этими чувствами не узнал другого, более тихого. Это чувство было крепче притяжения; нежнее, чем восхищение. Майл повел их в какое-то кафе. Человек за баром окликнул Майла, и тот вскинул руку в ответ, но останавливаться не стал. Апо шел за ним, как на привязи, между низкими столиками, за которыми сидели редкие посетители. Золотые гирлянды, развешенные под потолком, отражались в стеклянных бокалах, разноцветных бутылках, выставленных на баре, и мозаичных зеркалах, и эти мигающие огоньки бежали за Апо и Майлом в полутьме помещения как волшебный шлейф, удлиняясь словно стрелы и сужаясь до точек, до тех пор, пока они не вышли из кафе на накрытую ночью террасу ― к реке Чао Прайя. Майл обернулся к Апо и поманил его к себе. Медленный ветерок ласково вздергивал его волосы и рубашку. Пиджак он давно снял, и тот восседал у него на локте, и небрежность этого простого жеста завораживала. В стальных волнах отражался храм Ват Арун, подсвеченный желтым, словно язык пламени. Пахло тиной, сыростью и жареным маслом из кухни. Из соседних кафе, одной сплошной линией тянущихся вдоль воды, и проплывающих по реке катеров доносились звуки голосов и смеха, а за их спинами тихо шелестела музыка. Но на террасе никого не было, кроме них. Апо подошел к Майлу, не совсем близко, но ближе, чем необходимо. ― Тут очень красиво, ― сказал Апо осторожно. Он не совсем понимал, почему Майл привел его сюда, но чувствовал, что у Майла было какое-то намерение, которое тот как будто хотел скрыть. ― Владелец этого бара ― мой старый друг, ― пояснил Майл, обернувшись к нему. ― Ты можешь заходить сюда когда захочешь. ― Только если буду пить за твой счет, ― пригрозил Апо, чтобы его подразнить. Но Майл только пожал плечами: ― Только не злоупотребляй. Ты слишком быстро напиваешься. ― Эй! Это не так! Майл захихикал. ― Не так совершенно! ― настаивал Апо, раскрасневшись от смущения. ― А кто в прошлый раз напился от одного глотка? ― Это был полный бокал на пол литра! ― Это был мой бокал, и я точно помню, что уже выпил его почти целиком. Не найдя, чем крыть, Апо ткнул Майла локтем в бок. Тот ткнул в ответ, но гораздо слабее. ― Тебе нравится у нас? ― спросил Майл после недолгого молчания. ― Да, конечно, ― Апо даже не задумался над ответом. Он отучился думать о работе с точки зрения чувств; он просто выполнял то, что от него требовали, пытался соответствовать тому, чего от него хотели. У него никогда не получалось. Теперь все было не так. Перед ним были живые люди, и в их отношении он тоже чувствовал себя живым, со всеми недостатками и странностями. «Особенностями», сказал бы Майл. И даже больше. Хотя Апо почти не общался с другими актерами, и у него не все получалось, он впервые не ощущал себя выпавшим из компании, и груз отвержения, который он так боялся вновь нести, не сдавливал ему душу с тех пор, как он вступил в проект или даже раньше ― как встретил Майла. После телеканала это было практически счастье. ― Это хорошо, ― кивнул Майл. Долю секунды он словно колебался, а затем продолжил: ― Я просто… хотел создать такое место, в котором все бы чувствовали себя свободно, без давления, интриг, где все были бы равны, ― и без перехода добавил: ― Мне не нравятся такие люди, как этот кхун Клахан. Апо не мог поверить, что Майлу может кто-то не нравиться. Майл был слишком добрым для того, чтобы злиться и осуждать. ― И я хотел сказать, ― произнес тот, глядя мимо него, ― если у тебя будут какие-то неприятности… У всех ведь они бывают, так ведь? Это нормально. Так вот, если вдруг что-то у тебя случится ― сейчас, пока мы работаем вместе или потом, когда ты уедешь в Нью-Йорк, ― я всегда буду рад тебе помочь. Что бы тебе ни понадобилось. У Апо перехватило дыхание. Майл так глядел на него, словно ждал от него или надеялся ― но Апо, конечно, это только казалось… Но последнее сомнение улетело из его сознания вместе с порывом ветра, когда Майл вдруг со смешком улыбнулся, это было так застенчиво, так по-детски, ― разве мог человек, говорящий такое, сделать ему что-то плохое, думать о нем плохо? Апо не помнил как двинулся с места, как закинул руки ― он осознал себя только в тот момент, когда коснулся его и прижался к нему руками и верхней частью груди. Майл под ним застыл, словно от удивления, а потом обнял его в ответ. ― Спасибо, ― тихо сказал Апо, упираясь подбородком ему в твердое плечо. Майл мягко погладил его по спине. ― Не за что. В тот миг, когда они отошли друг от друга, Апо не знал, куда смотреть, куда девать руки. Не навязывался ли он снова? Майл тоже отвернулся, и по нему нельзя было ничего понять. И в повисшем молчании Апо ясно осознавал каждый удар волны о деревянные балки террасы, и каждый голос, каждый звон посуды, каждый аккорд песни, доносящиеся из кафе. There's a new world somewhere They call the promised land And I'll be there someday Апо знал эту песню. Он запел вполголоса, вторя словам, которые помнил сквозь пелену лет, которые разделяли его и момент, когда он впервые ее услышал. Внезапно Майл наклонил голову вниз и, усмехнувшись, посмотрел на него сквозь ресницы: ― Мне нравится эта песня. Апо мгновение смотрел на него, не веря своим ушам. ― Мне тоже. Они еще долго сидели на террасе ― друг Майла вынес им стулья и кофе ― и говорили о каких-то случайных вещах: о музыке, о странах, в которых бывали и в которые бы хотели попасть. Апо чувствовал тепло, доброту и принятие. Мир вокруг него словно переменился ― все было осмысленным и полным. Они расстались словно сотню лет были знакомы: Апо вновь обнял Майла, может быть, только слегка чересчур крепко и долго, и уехал на такси, за которое тоже заплатил Майл. И все-таки было кое-что, подтачивающее его головокружительное умиротворение. Они так и не обменялись контактами. Прислонившись лбом к стеклу автомобиля, в полудреме от усталости он слипающимися глазами смотрел, как текут назад, мимо него улицы, прохожие и машины, и в его голове звучало заевшее словно молитва: I'll still need you there beside me No matter what I do For I know I'll never find another you