Три одиночества

      — Через несколько дней к нам прибудет жертвенная невеста, — голос Рейджи прорезал тишину, царившую в гостиной.       Четверо из Сакамаки были собраны вторым по старшинству братом. Младший отказывался покидать комнату, оставаясь всё время рядом со спящим человеком. Рейджи не был достаточно заинтересован в разборках с младшим, особенно после и так потрепавшего его нервы вчерашнего инцидента; он проигнорировал отсутствие Субару на собрании. В любом случае не он будет виноват в том, что альбинос решил пропустить объявление важной информации.       Пусть сам разбирается.       — А что на счёт Макото? — резонный вопрос прозвучал от проявившего себя в последнее время и в связи со всеми событиями, наиболее адекватным из всех братьев, Канато.       — Он остаётся, — невозмутимым тоном произнёс Рейджи. Поправив оправу своих очков, парень окинул взглядом просторную комнату. Та была погружена в полумрак: слуги ещё не были отозваны со своего внепланового отпуска, а Аято и Райто уже давно забыли, на ком лежала обязанность по уходу за поместьем.       Рейджи заметил, что им пора было начать топить основные помещения здания. Пусть для них, как вампиров, мороз и тепло не имели большого значения, поддерживать какие-никакие человеческие привычки надо было. «Для приличия».       Не то, чтобы кому-то, кроме второго по старшинству, до этого было дело.       — Это всё из-за капризов Субару, что ли... — раздосадовано цокнул Аято, развалившийся во всю длину дивана.       — Убери ноги со спинки, — холодно произнёс Рейджи.       — Да, младшенький в последнее время нашумел, — произнёс Райто, опирающийся бедром на боковую часть дивана, в котором лежал его брат. На теле рыжеватого вампира не осталось ни одного свидетельства вчерашней драки. Только улыбка на его лице сегодня казалась более натянутой, чем обычно.       — И почему ему можно быть с человеком, а нам к нему даже подходить нельзя?! — громко выкрикнул Аято, скрестив руки на груди и устремив свой недовольный взгляд на носителя очков.       — Мы с Тедди тоже недовольны, — вновь подал голос Канато, крепче сжимая Тедди в своих руках.       Прежде, чем Рейджи успевает ответить бушующей тройке о том, что ему плевать на их недовольство, в разговор встревает Шу, до этого не проронивший ни звука:       — Так сказал он. Кто вообще знает, что творится в голове этого старого...       До того, как старший закончил своё предложение, братья насторожились. Замолчав и прислушавшись, они смогли различить звонкий стук каблуков. Напряжение волной разрядилось по комнате; всем стало понятно, что, раз обладатель шагов перестал скрывать своё присутствие от сыновьей, последним стоило закрыть рты. Для своего же блага.       Карлхайнц вплыл в гостиную уверенной и элегантной походкой. Высокий мужчина не обратил внимания на недовольные лица своих сыновей. Он был облачён в строгий светло-коричневый костюм, но, в отличие от своего облика политика, разрешил длинным белоснежным волосам воздушным каскадом струиться с его головы. Всё время мужчина сохранял небольшую улыбку на своём лице. Остановившись рядом с Рейджи, Карлхайнц встретился своими янтарными глазами с прямым взглядом второго по старшинству.       — Как приятно узнать, что мои дорогие мальчики ещё говорят обо мне, — Карлхайнц раскинул руки в стороны; несмотря на этот жест, он явно не приглашал сыновей в свои объятия.       — Ты не предупреждал, что он придёт, — процедил Рейджи, покосившись на блондина, непоколебимо продолжающего лежать на излюбленном диване у окна. Рука старшего из братьев еле уловимым жестом увеличила громкость музыки в наушниках голубоглазого.       — Шу тут ни при чём. Я решил удивить вас своим приездом, — лукаво улыбнувшись, мужчина остановился взглядом на наиболее хмуром из его сыновей.       Райто скрыл свой взгляд, сдвинув шляпу сильнее на своё лицо.       — Сгинь, — ядовитым шёпотом просочилось как никогда искреннее выражение воли Аято. Тот мог почувствовать, каких усилий стоило младшему из тройняшек оставаться в помещении в присутствии их нерадивого папаши.       Карлхайнц хохотнул, чуть прикрывая глаза; острые черты его лица, при этом, оставались неизменны. Ни одной морщины не залегло в его коже, ни одного «недостатка» не показалось в ровном ряду белоснежных зуб. Легче от смеха мужчины никому в комнате не стало.       — Аято, как всегда, в своём репертуаре. Кто бы мог подумать, насколько ты будешь похож на свою мать.       Отец вампиров знал, куда бить. Райто поморщился, делая шаг ближе к почти дрожащему от напряжения брату. Положив ему руку на плечо, носитель шляпы из-под своего головного убора кинул быстрый взгляд на отца. Тот лишь сильнее улыбнулся, встречая взгляд сына, моментально стушевавшегося.       — Что ж, мальчики, рад был увидеть ваши цветущие жизнью лица, но мне нужно поговорить с вашим младшим. Не скучайте!       Словно не замечая сверлящие его спину взгляды, мужчина неторопливо взошёл вверх по лестнице. Через минуту его элегантная, но могущественная фигура скрылась за поворотом. Удручающее напряжение оставалось висеть в гостиной. Один за одним, братья молча разошлись, не желая говорить о произошедшем.       Субару охранял сон Макото.       Полулёжа рядом с мирно посапывающим брюнетом, вампир опирался головой на согнутую в локте руку. Его взгляд бесцельно плутал по плавным чертам лица человека, начиная с симпатичного и пропорционального носа и заканчивая его изредка подрагивающими веками. Субару хотел, чтобы парню рядом с ним снились хорошие сны. Для этого он был здесь.       С течением времени, вампир не мог отмахнуться от назойливого ощущения опасности. Когда чутьё подтвердилось ощущением того, что в доме находился кто-то чужой, вампир не смог дольше игнорировать все причины для напряжения. С нежеланием отведя свой взгляд от лица умиротворённого Макото, он мягко поднялся с кровати.       Замерев рядом с ложе человека, Субару прислушался: по поверхности ковра, застилающего пол коридора, кто-то шёл неторопливой и еле слышной походкой.       Прежде, чем Карлхайнц успел постучать в дверь спальни, она резко отворилась, открывая королю вампиров вид на хмурое выражение лица его младшего сына. Заглянув за спину Субару, мужчина успел приметить спящего на кровати человека, но был резко оборван закрывшим ему обзор альбиносом.Тот ступил за порог комнаты, заставляя отца предусмотрительно сделать шаг назад. Несмотря на кипящую внутри него ярость, вампир аккуратно закрыл дверь за собой (дабы не разбудить Макото).       Карлхайнц, слегка прищурившись, улыбнулся.       — Он хорошо действует на тебя, — протянул отец после того, как он и сын прошли по коридору, чуть дальше спальни человека.       Субару заметно напрягся. Что ему нужно было от него? А если... А если ему нужен был Макото? Нет. Субару точно не отдаст его!       — Успокойся, Субару. Я не заберу его у тебя, — ухмыльнулся Карлхайнц. Всё шло именно так, как он предполагал.       — Что тебе нужно? — повторяя поведение двух из тройняшек, альбинос процедил свой вопрос сквозь сжатые зубы. Он поднял на родителя неприкрытый угрожающий взгляд.       — Ничего. Просто приехал проведать, как поживают мои мальчики, — Карлхайнц проигнорировал очередную агрессию в свою сторону. Что ж, он привык, что его сыновья только так реагируют на его... существование. Не будем лукавить – мужчина знал, что не был самым образцовым отцом. — Ах да, тебе, наверное, ещё не сообщили! Через пару дней из церкви приедет жертвенная невеста. На этот раз невеста.       Заметив скептицизм в глазах младшего, Карлхайнц уточнил последнюю свою фразу.       — Можешь делить её с братьями, а можешь упиваться своим любовником. Это твой выбор.       Напряжение Субару, словно электричество, начало потрескивать вдоль коридора, в котором вампир стоял рядом с отцом. Что бы этот мужчина ни задумал, альбинос хотел, чтобы он сейчас же отказался от своей идеи. И просто оставил его и Макото в покое.       Одна мысль о том, что Карлхайнц каким-либо образом сможет взаимодействовать с брюнетом, вызвала у младшего из Сакамаки ужас, а впоследствии – почти неконтролируемый гнев. Словно почувствовав настрой своего сына (хотя как тут не почувствовать – один взгляд красных глаз вполне себе красноречиво расписывал все намерения Субару), Карлхайнц развернулся к нему спиной, начиная молча отдаляться от альбиноса. Тот тяжёлым взглядом проводил фигуру высокого мужчины, пока отец не скрылся из поля зрения вампира.       Должно быть, отношение братьев Сакамаки к своему отцу было единственной темой, к которой они относились единогласно негативно.

***

      В своей комнате Макото продолжал спать. Субару вернулся в спальню предельно напряжённым. Сделав пару шагов от закрытой двери в помещение к кровати брюнета, альбинос взглянул на лицо, как сказал Карлхайнц, своего «возлюбленного». Мог ли он называть его этим словом?       Ну, раз он мог позволить себе называть Макото своим, то и с «возлюбленным» не должно возникнуть никаких проблем.       Один взгляд на лицо дремлющего брюнета заставил всю тревогу и напряжение гигантской волной схлынуть со словно закаменевших плеч парня. Со смягчившимся взглядом, Субару осторожно сел на матрас, рядом с телом Макото. Медленно поднеся руку к его лицу, вампир с трепетом убрал растрепавшиеся на лбу человека волосы.       Его возлюбленный...       Прошло ещё несколько часов, прежде чем мирно спящий брюнет проснулся. Макото открыл свои глаза, когда солнце уже зашло за горизонт, и в небе чётко очертился полумесяц. Рядом с пробудившимся после долгого и умиротворяющего сна парнем всё ещё лежал Субару. Повернув свою голову в его сторону, Макото увидел, как взгляд красных глаз в спокойном темпе следовал по строкам страниц красно-зелёного фолианта.       — Почему... почему они так ко мне относятся?       Странно было слышать эту фразу от только проснувшегося парня. Его хриплый голос слегка надломился, и Субару вопросительно посмотрел на продолжающего лежать человека: неужели это действительно стало первым, о чём он спросил его после такого долгого сна?       Отложив книгу в сторону, вампир повернулся лицом к брюнету, замечая хмуро сведённые к его переносице брови. Альбиносу захотелось прикоснуться к небольшим складочкам лба Макото и разгладить их: его человеку не нужно было так часто жмуриться.       — Хотя, не отвечай, — не дождавшись ответа от Субару, произнёс сонный парень. — Это всё их сложное детство, да?       Тяжело вздохнув, брюнет покачал головой, с видимым трудом прогоняя сон из своего тела и принимая сидячее положение. Свесив ноги вниз с кровати, Макото с усилием протёр заспанные глаза внутренней стороной своих ладоней. Во всём теле ощущалась слабость, голова болела.       — Моё детство тоже было не самым лёгким. И что? Я вышел нормальным.       Встретившись со скептичным взглядом покрасневших от усердного протирания глаз человека, вампир насторожился.       — Хватит переживать из-за этих придурков, — решив не зацикливаться на последнем и заметив смену в настроении Макото, альбинос оплёл его руками, притягивая несопротивляющееся тело ближе к себе. Брюнет облегчённо расслабился, откидывая ноющую голову на грудь прогретого теплом спальни вампира. В его объятиях было тепло, но не очень мягко. — Всё равно они теперь будут питаться другой.       Не сразу поняв смысл произнесённого парнем, Макото согласно промычал. Только спустя несколько секунд он отстранился от тела Субару и вопросительно посмотрел в красные глаза.       — Что ты имеешь в виду?       — Через несколько дней церковь пришлёт новую «жертвенную невесту». Тебе больше не придётся их кормить.       — Что?..       Недовольный отстранением человека, альбинос вновь притянул его в ловушку своих цепких рук. Макото, погрузившийся в полученную информацию, не был против действий вампира: его мысли сейчас занимало другое.       Был ли парень облегчён, узнав о том, что в особняк приедет ещё один человек? Конечно. Переживал ли брюнет о том, что потенциальная «жертвенная невеста» окажется в положении, в котором он оказался полтора месяца назад? Абсолютно.       Сможет ли он, как предполагает альбинос, оставить одну девушку на свободное пользование пятью вампирами? Может быть, Макото и повезло выжить в этом месте и найти себе защиту (и не только) в лице Субару, но просто так оставлять эту незнакомку в особняке, полном голодных вампиров, он не намерен.       — О чём ты думаешь? — заметив замешательство на лице парня, вампир склонил свою голову к его плечу, взглядом исследуя смугловатое лицо Макото. Тот с запозданием произнёс:       — Нет, так нельзя. Лучше будет поделить вас между мной и «невестой».       В целом, чего ещё ожидал Субару?       Макото посмотрит на промолчавшего альбиноса, пытаясь прочитать ход его мыслей. Попытка окажется безуспешной, и парень так и не поймёт, о чём думал вампир.       Спустя минуту-две тишины, Субару уберёт свою голову с плеча парня, еле заметно кивая:       — Если ты так хочешь... Но при одном условии: я выберу оставшихся двух, что будут пить из тебя кровь. И Райто среди них не будет.       Хотевший было возразить парень был заткнут мягким, но требовательным поцелуем от альбиноса. Вскоре сознание Макото забыло о фразе вампира, погружаясь в море наслаждения от физического контакта с Субару и с удовольствием плывя по его течению.       Переживания могут подождать.