north

Сонхва задумался, если бы он не был под гипнеросом, как бы он себя чувствовал, когда машина въехала на подъездную дорожку того места, где на него напали. Маленькие твердые снежинки начали падать с серого неба прямо в тот момент, когда они припарковались. В отличие от его первого прибытия в дом, снаружи его никто не ждал. Он предполагал, что его прошлое «я» (человек, которым он был на прошлой неделе!) может найти свое возвращение мрачным, даже зловещим. По крайней мере, рядом с ним в задней части машины был Юнхо. Хонджун, наконец, сдался под монументальным давлением своей карьеры и был вынужден вернуться в свою студию для работы. — Я вернусь, как только смогу, — беспокойным тоном пообещал Хонджун Сонхва. Сонхва мог сказать, что это означало, что «как только я смогу» совсем не скоро будет. Сонхва схватил альфу за руку и пристально смотрел ему в глаза, пока не успокоился и не сосредоточился только на нем. — Все в порядке, Хонджун. Я буду в порядке. Все будет хорошо, когда ты вернешься. Не беспокойся о нас. Его травмы хорошо заживали после двух дней в больнице. Он хотел вернуться домой в тот же день, но они беспокоились о потере крови и хотели убедиться, что нет обширного повреждения мышц, кроме того, персонал больницы продолжал изо всех сил пытаться получить еще больше подробностей о нападении от Сонхва и Хонджуна, которые отказывались признавать что-либо, к большому удовольствию друг друга. Теперь у Сонхва было второе лекарство, которое он продолжал принимать со своим гипнеросом, просто чтобы не допустить заражения. У него был рулон марли, чтобы менять повязки, маленький тюбик с антибактериальной мазью и Юнхо, искренне обещавший, что поможет ему во всем, что ему понадобится. Второй альфа казался абсолютно возбужденным из-за собственного беспокойства. Едва машина остановилась, как он выпрыгнул и подошел к Сонхва, чтобы открыть дверь и помочь ему выбраться. — Я могу ходить, Юнхо. Тебе не нужно этого делать. На данный момент это не более чем плохие царапины. Ладно, может быть, это было преуменьшением. Все, что нужно было сделать, это увидеть, насколько сильно повреждена его кожа вокруг швов, подарок от массивных челюстей. Войдя в дом, Сонхва понял, что некоторые из его новых товарищей по стае ждали его, просто не снаружи в сильный мороз. Чонхо и Ёсан встали из-за недавно украшенного золотыми прожилками стола и с тревогой посмотрели на него, поток невысказанных слов застрял у них за зубами. Они нервничали. Возможно, не были уверены, что они должны чувствовать. Перед ними на столе стояли недопитые кружки с горячим шоколадом. — Можно мне тоже? — спросил Сонхва, осторожно пытаясь снять пальто. — Горячий шоколад. — Да, хён! — С облегчением сказал Ёсан, чуть не подравшись с Чонхо, когда они оба сразу приступили к делу. Губы Сонхва дернулись в легкой улыбке, но прервались в стоне. Он не мог снять пальто, и чем больше он пытался, тем сильнее жгла боль в спине и плече. К счастью, Юнхо прижался ближе, и высокий альфа обхватил его локоть и бедро. Он расслабился и позволил ему осторожно снять с себя пальто, поблагодарив его. — Еще один для Юнхо, пожалуйста. — позвал Сонхва, подходя к обеденному столу. — Там действительно холодно. Вскоре они вчетвером уже сидели за столом, держа в руках кружки с теплым шоколадом, от которого всегда было лучше. Ёсан и Чонхо, как и Юнхо, были не совсем собой. В воздухе витал стойкий запах беспокойства. Сонхва хотел поговорить об этом, но в то же время знал, что это может быть слишком сложно. Чонхо сказал: — Я рад, что ты так скоро выписался из больницы, хён. — И более тихим голосом: — Мне жаль, что тебя поранили… Ёсан кивнул в знак согласия, но это единственное, что могли сказать два младших члена стаи. Они, казалось, нервничали даже при взгляде на Сонхва, как будто он был их альфой, а они были в его чёрном списке. Чувство вины. Страх. Беспокойство не только о Сонхва, но и о Минги. Он мог представить, что они чувствовали все это. В дни, предшествовавшие нападению, Сонхва мельком видел, как Минги ладил со стаей. Он им нравился. Он легко играл с ними и, казалось, искал веселья, хотя и имел природную дерзость. Сонхва тоже был обеспокоен. Он хотел узнать больше об этом исследовательском центре, который принимал Минги, как редкого экземпляра, когда ему было плохо. Он хотел увидеть, как там живет Минги. Минги теперь был частью его стаи, и, хотя был опасен, у Сонхва также было странное чувство, что он был таким уязвимым, жертвой чудовищной стороны самого себя так же, как и тех, кого он ранил. Сонхва не мог не хотеть узнать, как у него дела, увидеть его, даже когда его тело все еще болело от свежих синяков и швов. Вместо того, чтобы упомянуть что-либо из этого, Сонхва спросил, знает ли кто-нибудь из них какие-нибудь карточные игры. Отыскав несколько запасных колод, они вчетвером играли в карты почти два часа. Чонхо взял на себя ответственность наказывать проигравших ударами пальцев о лоб, хотя кончик его пальца едва коснулся лба Сонхва, когда подошла его очередь. Затем у Ёсана началась полоса неудач, которая длилась всю оставшуюся часть сеанса, хотя он требовал изменений правил, повторений и проверок за незаконное мошенничество, но безрезультатно. Наконец Ёсан с ярко-розовым от щелчков лбом застонал и в поражении опустился на стол, обхватив лицо руками. — Ёсан, ты знаешь, что тебе действительно не нужно было так много проигрывать, просто чтобы мне стало лучше, — поддразнил Сонхва, прекрасно понимая, каково это быть на месте Ёсана. До этого он всегда думал, что ему больше всего не везет в играх. Ёсан застонал и вздрогнул, когда Чонхо внезапно подошел к нему. — Нет, больше не надо! Моя голова не выдержит! — Может быть, завтра у нас будет матч-реванш? — предложил Сонхва. — В любом случае, я чувствую себя довольно усталым сейчас. Во время последней раздачи его веки начали тяжелеть до такой степени, что он позволил им закрыться, когда была не его очередь. — Но сначала, где Сан-и и Уён-ши? — В комнате Уёна, — вздохнул Юнхо. — Извини, что они такие… — альфа почесал затылок, и Сонхва не пропустил мимолетный взгляд Юнхо, направленный в сторону зала. — Не волнуйся. — Полуулыбнулся Сонхва и похлопал альфу по груди. — Я просто хотел убедиться, что с ними все в порядке. Им не нужно выходить из-за меня. Я не расстроен. Кроме того, у него было ощущение, что не столько Сан не хотел выходить, сколько Уён удерживал его там. Он ничего не имел против молодого альфы. Сонхва пробыл с ними всего несколько дней. Было слишком много просить кого-то внезапно так быстро принять нового члена стаи. Возможно, он не смог бы сделать это сам при других обстоятельствах. Юнхо пошел с ним в его комнату, пока Ёсан и Чонхо мыли посуду, ссорясь друг с другом. Когда они шли через холл к его комнате, взгляд Сонхва остановился на закрытой двери в самом конце, запертой на засов. Дверь Минги. Он не осознавал, что остановился и просто стоял там, глядя на него. — Его… нет здесь, хён, — напомнил ему Юнхо. — Я знаю. Я просто… думаю. Юнхо позволил ему не торопиться, и он, наконец, отвел взгляд и направился в свою комнату. Его успокаивал уже знакомый запах его личного пространства. — В чем тебе нужна помощь, хён? — спросил Юнхо, уперев руки в бедра, когда Сонхва осторожно сел на край кровати. — Тебе помочь сменить повязки? Сонхва задумался. Он уже мог представить, как сильные пальцы Юнхо впиваются в его кожу, нанося мазь на его раны. Точно так же, как один раз Минги прикасался к нему раньше… всего случившегося. Он не совсем чувствовал страха при этой мысли. Но он что-то почувствовал: какое-то беспокойство, которое даже гипнерос не мог полностью подавить. — Нет… всё нормально. Наверное, завтра. Можно оставить их как есть на сегодня. Юнхо кивнул, выглядя так, будто хотел что-то сказать, но не знал, что. Вместо этого он подошел к кровати Сонхва и начал переставлять коллекцию больших пушистых пуховых подушек, даже стягивая для него одеяла. — Как лучше всего спать? Очень больно? Альфа сел на противоположный край кровати, упершись одной рукой в одеяло и глядя на него. Его пряный имбирный аромат наполнял нос Сонхва, заставляя его думать о Рождестве, кофейнях и сахарном печенье, которое таяло во рту. Он медленно моргнул. — Больно то тут, то там, если я не буду осторожен. Я в порядке, Юнхо… Что-то в его желудке перевернулось, заставив его сглотнуть. Он задавался вопросом, не был ли горячий шоколад слишком насыщенным для его желудка, но затем Юнхо наклонился и прижался своим ртом к его, и он понял, что шевеление в его желудке было совсем по другой причине. Мышцы сжались от робкого волнения, Сонхва наклонил голову и прижался ртом к его, углубив поцелуй и потянувшись, чтобы обхватить лицо Юнхо сбоку. Поцелуй был полон нежности и заботы. И дразнящий намек с языком. Руки Юнхо коснулись его тела, но так легко, что это почти разочаровало. Он хотел бы, чтобы его держали немного крепче, даже если это может беспокоить синяк или шов. Но нежная осторожность заставила его хотеть еще большего. В любом случае, это то, что стаи должны были делать, верно? Он вдруг понял, как странно было то, что он не видел даже неприличного прикосновения между кем-либо из членов стаи, не говоря уже о поцелуе или чем-то еще. Так бывает в фильмах, шоу и книгах. Сонхва только начал откидываться назад, намереваясь утащить Юнхо за собой, когда альфа отстранился. Сонхва сглотнул и облизал губы, тело тосковало по этому. Уши Юнхо были ярко-розовыми. — Извини… я… наверное, я просто рад, что ты дома. И что ты в порядке. Что-то в тебе мне очень нравится. Всем нам. Э, ну… — Кроме Уёна, — предположил Сонхва, осторожно скрестив ноги, когда его пульс начал успокаиваться. — Он тоже придёт к этому. Ты очень милый, Сонхва. Красивый и милый и весёлый. Боже, даже больше, это прозвучало неубедительно. Слова просто подводят меня прямо сейчас. — Юнхо беспомощно махнул рукой, а затем обнял сам себя. — Юнхо, иди сюда. Альфа моргнул, застыв. Но затем медленно, медленно наклонился обратно к Сонхва. Сонхва улыбнулся и нежно обнял его лицо, затем наклонился и поцеловал его в лоб. — Спасибо за то, что ты тот, на кого я уже могу положиться, Юнхо. Я уверен, что это сложно, когда у тебя уже так много дел. Надеюсь, ты не пропустил много уроков танцев из-за меня. Юнхо тихо рассмеялся, наклоняясь, чтобы очень нежно поцеловать Сонхва в ухо, в его шею, отмечая его запахом имбиря. — Спи спокойно, хён. Я проверю тебя утром. -------------------- Утром его проверили, но не Юнхо. Он проснулся от беспокойного движения в своей комнате, и там был Хонджун, виновато застывший, стягивающий свою сумку Gucci. Было так рано, что свет в окне казался скорее сумерками, чем рассветом, морозным сине-фиолетовым свечением, окутанным темными облаками. Этого было достаточно, чтобы разглядеть осунувшееся лицо Хонджуна, когда он подошел к краю кровати. Сонхва вздрогнул, поняв, что за ночь в комнате стало холодно. Хонджун нахмурился и стянул дополнительное одеяло с изножья кровати, подоткнув его вокруг него. — Я отрегулирую термостат. По прогнозу говорят, что будет становиться все холоднее и холоднее. — Ты создал самую лучшую музыку? — сонно спросил Сонхва. Его тело болело и окоченело, поэтому он почти не двигался, боясь порвать то, что не должно было быть порвано. Хонджун фыркнул. — Зависит от того, кого ты спросишь. Кто твой друг? Сонхва поднял бровь, глядя по сторонам. У его правого плеча был закутан пухлый плюшевый шиба-ину, выглядевший так, будто он счастливо спал рядом с ним. — Я… не знаю. — Это принадлежит Сан-и. Должно быть, он волновался. — Глаза Хонджуна сверкнули во мраке, на его губах играла веселая ухмылка. — Как дела? — Всё в порядке. — Ты уверен, что не хочешь сбежать? — Еще нет. — Хорошо. Спасибо. — Ты слышал что-нибудь от Минги? — не мог не спросить Сонхва. Хонджун нахмурился и проверил свой телефон. — Мы немного переписывались. Он говорит, что будет оставаться там столько, сколько ему нужно. Пока ему позволяют. — Удалось ли им выяснить что-нибудь новое? Хонджун пожал плечами. — Не знаю об этом. Но он больше не терял контроль за последние 48 часов. Это хороший знак. Наверное. — Ты знал, что он был расстроен? Ему не понравилась моя татуировка. На самом деле они мало говорили о деталях в больнице. Рядом всегда был персонал, который мог всё услышать. Было бы тяжело говорить об этом и в то же время не забывать притворяться, что Минги был злобным доберманом друга. Хонджун вытащил табурет из-под туалетного столика и поставил его возле кровати, позволив себе сесть. — Твоя татуировка? — Да. Татуировка солнца. Знак Детей Солнца. На моей спине. — О, черт… — Хонджун потер губы, глядя в сторону. — Как-то это даже не промелькнуло в голове. И я имею в виду, что в ту ночь было трудно что-либо разглядеть… Черт, да сейчас от него, наверное, почти ничего не осталось. — У тебя нет татуировок, не так ли? — Еще нет. — Нам нужно спросить его. — решительно сказал Сонхва. — Спроси его, что ему не понравилось в тату. Если это учреждение не может понять, что с ним происходит, может быть, мы, по крайней мере, сможем выяснить его триггеры и сделать все возможное, чтобы отсрочить следующую вспышку. Хонджун молчал достаточно долго, чтобы привлечь внимание Сонхва. Пальцы альфы наполовину прикрыли его рот и длинную улыбку за ним. — Боже, я рад, что ты здесь. Ты заставляешь меня чувствовать, что, возможно, у меня есть шанс. — Шанс на что? — На что-то. На всё. — Я рад, что заставляю тебя так себя чувствовать, — улыбнулся Сонхва. — Это важно, я думаю. Верно? — Мммм, я тоже так думаю. А теперь просто сделай мне одолжение и не заставляй меня ревновать. — Э? Сонхва едва успел издать растерянный звук, как Хонджун встал и поставил колено на кровать, склонившись над ним. Он наклонил голову, чтобы потереть свою щеку о его, его аромат перекатился по нему, как капля темного золота в чистый пруд, разворачиваясь в сверкающую тьму. Он сделал то же самое с другой щекой, его дыхание проскользнуло по рту Сонхва на короткое мгновение, которое, по иронии судьбы, заставило его затаить дыхание. Он моргнул, глядя на альфу, приоткрыв рот, чтобы показать кончик розового языка, выглядывающего из-под зубов, — привычка, которую никакие лекции его матери не сломили. Одна-единственная ночь дома, и уже другой альфа заводил его, пока он так беззащитно лежал в постели. Его начинало раздражать отсутствие у них обязательств. — Хонджун… — сказал он. Это было почти нытье. — Прости, Сонхва. Мне просто нужно идти. Зашёл в дом только, чтобы передохнуть перед встречей. — Если ты так часто уезжаешь из дома, вполне естественно, что ты будешь ревновать, Хонджун-ши, — фыркнул Сонхва. — Ты милый. Хонджун обхватил челюсть Сонхва и поцеловал его в открытые губы, а затем ушел. -------------------- Утром Юнхо принес ему легкий завтрак из супа, жареного лосося и риса на подносе. Он сел рядом с ним на кровать, стараясь не толкнуть еду, и Сонхва спросил его, есть ли у него какие-нибудь видео хореографии, над которой он работал. Юнхо был слишком рад, выхватывая свой телефон и показывая ему последний урок, который он снял, указывая на то или иное движение, которым он особенно гордился, пока Сонхва медленно откусывал еду. — Я все еще хочу скоро пойти на одно из твоих занятий, — напомнил ему Сонхва. — Я мог бы даже помочь, если бы тебе это было нужно… — Было бы весело, хён. Я определенно хочу взять тебя с собой. Как только Сонхва закончил есть, Юнхо убрал поднос. — Это было на удивление вкусно. Ты приготовил? Юнхо фыркнул. — Нет. Уён приготовил, прежде чем уйти на занятия. Губы Сонхва скривились. — А знает ли он, что его тяжелая работа пошла на то, чтобы накормить меня, или это должен был быть твой завтрак, непослушный альфа? — Без комментариев, — виновато рассмеялся Юнхо. Сонхва был тронут, когда Юнхо принес ему утренние таблетки вместе с кружкой теплого чая, а затем заметил, что альфа с любопытством осматривает комнату по сторонам. — Где другие твои вещи из больницы? Позволь мне помочь. Позволь мне помочь. Твердые слова с добрыми намерениями были самой «альфийскими», которую Сонхва слышал из уст Юнхо. Он не ненавидел это. Сонхва вздрогнул, когда Юнхо помог ему снять рубашку, оставив его голым для прохладного утреннего воздуха. Но с некоторыми неуклюжими движениями Юнхо сделал перевязку быстро и эффективно. — Из тебя бы вышел хороший медбрат, Юнхо. Жаль, что у тебя есть более важное призвание в жизни, — похвалил Сонхва, наблюдая, как уши альфы снова краснеют. Это было мило, какими предсказуемыми были эти уши. — Да, да. Говоря об этом. Я должен уходить, — вздохнул альфа с таким сожалеющим видом, что Сонхва сочувственно нахмурился. — Ты уже выручил меня с самой сложной частью. Я буду в порядке. И я буду здесь, когда ты вернешься домой. — Ах, да, спасибо, я знаю… — его уши снова из розового стали красными, когда он заикался, пятясь к двери. — Мм, тогда увидимся позже, хён. Напиши, если тебе что-нибудь понадобится, — и он выскользнул за дверь, прихватив с собой посуду. -------------------- Сан смотрел утренние субботние мультфильмы в гостиной, сидя так близко к пылающему камину, что Сонхва не был уверен, что выглядело более болезненным — то, как ему приходилось так далеко запрокидывать голову, чтобы увидеть установленный телевизор, или тот факт, что пламя, хотя и созданное электричеством, горело так близко от него, что его щеки покраснели. Сан заметил его, так как он тихонько прокрался внутрь, медленно опускаясь в глубокое кресло-гнездо. Сонхва обнял плюшевого шиба омеги, наблюдая, как качается нога Сана, когда он наблюдал, как два мультяшных брата пытаются сбежать из сарая, полного тыквоголовыми людьми. — Сан-и. Омега дернулся, вцепившись пальцами в ковер, как испуганный кот. Он немного расслабился, когда увидел, что это Сонхва, но не полностью. — Я привел твоего друга, видишь? Он расслабился ещё немного. — Он хорошо спал. Спасибо, что позволил ему проверить меня. Сан пополз вперед на четвереньках, пытаясь дотянуться до своей шибы. Сонхва озорно обнял того крепче. — Холодно, Сан-и. Посиди со мной? Он схватил одеяло, оставленное в кресле, и приглашающе расстелил его. — Я не должен. — Не должен? — Нет. Не должен что-либо делать с тобой. — Почему так? Сан поджал губы, обнял колени. Но Сонхва всё ещё привлекал его внимание, а мультфильмы были просто лепетом на заднем плане. — Потому что так сказал Уён? Легкий кивок. — Ну… последнее, что я хочу сделать, это позволить Уёну разозлится на тебя. Сан, казалось, растаял от облегчения и снова кивнул. — Я тоже… — Как ты думаешь, почему он не хочет, чтобы ты общался со мной? — Он говорит, что ты все равно скоро уйдёшь. Как и другие. — А… понятно. Сонхва поерзал в кресле, плотнее натянув на себя одеяло. Электрический камин, хотя и красивый, излучал тепло не так далеко, как настоящий огонь. Неудивительно, что омега сидел так близко. Сан снова попытался дотянуться до своей шибы, и на этот раз Сонхва протянул ее и позволил ему взять ее. Сан прижал его к себе, покусывая её ухо и с любопытством обнюхивая его, как будто это была какая-то странная форма общения между ним и плюшем. — Сан-и… ничего, если ты расскажешь мне о других? О тех, что ушли? — Рассказать что? — Сан сузил глаза. — Например… как их звали? Он уже знал имя одно из них. Хёнджин. Но тем не менее, это было хорошее место для начала. — Хёнджинни. Минхо-хён. — Сан еще больше сгорбился при втором имени, пытаясь стать маленьким. — Они… тебе нравились? — Глупый вопрос, но все же он хотел, чтобы вопросы были простыми. — Хёнджинни… немного. Он был немного странным. Иногда грубым, но не к Хонджун-хёну. И ко мне. Он сказал, что я похож на его брата, поэтому он всегда был добр ко мне. Уён сказал, что ему просто нужны деньги Хонджун-хёна. Но Хонджун сказал, что ему очень грустно из-за некоторых вещей, которые произошли с его стаей, и это иногда заставляло его вести себя нехорошо. Он украл некоторые вещи, но потом сказал, что это его, потому что мы все были одной стаей. Хонджун-хён заставил его уйти. — Понятно. И что ты при этом чувствовал, Сан-и? — спросил Сонхва, желая, чтобы омега был ближе, чтобы он мог погладить его непослушные волосы. Сан пожал плечами, некоторое время ничего не говоря. Его пальцы нервно теребили плюшевую шибу. — Он всегда был добр ко мне… Сонхва вздохнул. Как бы ему ни хотелось знать, у него не хватило духу давить на Сана по поводу их бывшего члена стаи. Не сейчас. — Спасибо, что рассказал мне, Сан-и. Ты можешь вернуться к своему шоу. Почему бы тебе не сесть хотя бы на диван или на другой стул? Я не хочу, чтобы у тебя болела шея, пока ты смотришь телевизор. Сан кивнул и вскарабкался на диван, моргая и тихонько хихикая, когда Сонхва бросил в него одеяло, закрывая ему голову. — И не простужайся. -------------------- Он и Сан были единственными в доме. Он должен был успокоиться, может быть, лечь в постель или просто расслабиться и смотреть телевизор с Саном. Но вместо этого он прибрался в своей комнате, раскладывая грязную одежду из больницы в корзину, вытирая пыль и застилая свою постель, уловив альфа-запах Хонджуна и Юнхо на подушках. Он покраснел от их запаха. Возможно, он застонал от разочарования и рухнул (осторожно!) на живот, сделав несколько виноватых толчков по одеялу, прежде чем встать и снова расправить всю кровать. Оказывается, гипнерос ничего не сделал, чтобы предотвратить половое влечение. Он уже двадцать пять лет ждал секса. Возможно, ему не придется долго ждать. ------------------- Его комната была убрана в соответствии с его стандартами, он пошел и встал в холле, глядя через всю его длину на ту дверь. Не сама дверь заставила его остановиться, заставила ноги в туфлях замереть там, где они стояли в коридоре. А то, что стояло за этим. Или тайна того, что мог быть за этим. Он не боялся. Но он был осторожен, хотя логически не был уверен в том, чего опасался. Он заставил себя приблизиться, шаг за шагом. Ковер, стелющийся посреди коридора, приглушал его шаги. Всегда ли был там этот ковер? Он что-то прикрывал? С бешено колотящимся сердцем он отдернул тяжелый засов (почему он был заперт, когда в спальне никого не было?) и распахнул дверь. Тихая, пустая комната, освещенная зимним солнцем. Затем его ударил запах, и он чуть не упал на колени. Мощный, звериный мускус, ни на что не похожий, чуть не задушивший его. Туманный отзвук его собственной крови. Намеки других членов стаи тут и там. Сонхва, пошатываясь, подошел к ближайшему окну и распахнул его, впустив холодный воздух внутрь. Он открыл все окна, какие только мог. В отличие от любого другого окна в доме, окно Минги было закрыто решеткой, с достаточным пространством, чтобы позволить стеклу открываться, но ограничивая все остальное. Сонхва глубоко вдохнул, тяжело дыша, голова закружилась. Ему пришлось мысленно вернуться назад и проверить в уме, что он принял гипнерос. Да. Юнхо. Теплый чай. Таблетки лежащие в его теплой ладони. Этой реакцией, вероятно, была вся мышечная память. Физический. Не было ничего необычного в том, чтобы чувствовать себя здесь неловко. С кровати сняли все простыни и одеяла, полностью отсутствовали подушки. Сонхва подошел поближе и увидел, где пятна цвета ржавчины испортили белое пространство матраса. Он отвел глаза. Он хотел убрать матрас из своего дома. Сегодня. Все, что для этого потребовалось — это быстрый поиск «снятия матраца», и через несколько минут он запланировал встречу, чтобы убрать его, хотя чувствовал себя глупо, когда ему нужно было спешить в гостиную, чтобы узнать у Сана их адрес. После этого, заинтригованный внезапным вопросом, Сан прошлепал по коридору и присоединился к нему в комнате, где он стоял, оглядываясь по сторонам, а мысли пытались работать в его голове. — Тебе нельзя находиться в комнате Минги, — прокомментировал Сан, почесывая ногу пальцем ноги. — Ты собираешься рассказать обо мне? — Не-а. — Я думаю попробовать что-то новое. — Что-то новое? Сонхва обошел комнату, впервые заметив вмятины на мебели и полу — большие вмятины, оставленные когтями. В углу виднелась пара блестящих осколков стекла, возможно, от упавшей рамы. Он увидел темную бахрому чего-то, застрявшего под одной из ножек кровати, похожего на клочок шерсти животного. Он вздрогнул. — Как бы ты себя чувствовал, если бы это была твоя комната, Сан-и? Омега не зашел так глубоко в спальню, как Сонхва, но все же огляделся, формулируя мнение. Его нос сморщился, вероятно, его беспокоил запах, который оставался сильным даже при открытых окнах. — Грустно. Может быть, одиноким. — Я тоже так думаю. Сонхва подошел к ближайшей из трех больших книжных полок Минги и начал снимать книги, аккуратно складывая их в стопку, не слишком высокую и не слишком тяжелую. — Что делаешь? — Несу эти книги в мою комнату. — Ты их крадешь? Он почувствовал покалывание по спине, вспомнив слова Сана о Хёнджине. — Нет, глупенький. Я хочу посмотреть, будет ли Минги чувствовать себя лучше в моей комнате, где лучше. Но я знаю, что он любит книги, поэтому я хочу держать их в своей комнате, чтобы они были ближе. — Ох… — глаза Сана расширились и засияли, и было ясно, что омега очень заинтригован, может быть, даже настроен оптимистично по поводу этой идеи. Без единого слова Сонхва, Сан начал копировать его, собрав скромную стопку книг, осторожно перенеся их по коридору в комнату Сонхва и поставив на его кровать, или на туалетный столик, или на любую пустую поверхность, а затем повторяя процесс. Пятнадцать минут спустя полки были пусты, и Сонхва понял, что у Минги гораздо больше книг, чем казалось. Вздохнув и не обращая внимания на то, что спина и плечо горели, он вытер пыль с полок, а затем ради эксперимента потянул за угол одной из них. Оно едва сдвинулось с места. Они были тяжелыми. — Я не могу сдвинуть их один, Сан-и. Не хочешь помочь отнести эти полки в мою комнату? Мы почти закончили. Он был потрясен, увидев, как Сан вдруг бросил на него самый сердитый взгляд, который он еще не видел от омеги. — Нет. — Что? Почему? — Хён не должен их двигать… Даже если я помогу, они слишком тяжелые. — Я думаю, мы могли бы это сделать. — Нет! — Сан внезапно взял Сонхва за руку, решительно уводя его из комнаты Минги, из коридора полностью, к одному из раскладных стульев. — Ложись. Весело цокнув языком, но также понимая, насколько он измотан, Сонхва забрался на удобное кресло и моргнул тяжелыми глазами, глядя на Сана. — Счастлив? — Ага. — Хорошо. Просто нужно немного вздремнуть… Последнее, что он заметил, была плюшевая шиба, засунутая ему под подбородок, и прохладная маленькая коробка, приставленная к его шее (позже выяснилось, что это была коробка из-под сока на случай, если он захочет пить). Проснулся он от громкого стона и стука дерева. Он открыл глаза, и когда его нечеткое зрение прояснилось, он смог разглядеть холл ровно настолько, чтобы мельком увидеть книжный шкаф, исчезающий в его спальне. Потом Чонхо и Юнхо, пыхтя от напряжения, бросились к столу, забирая бутылки с водой. — Вы передвинули полки для меня? Спасибо… — хрипло сказал Сонхва, подталкивая себя сесть. — О, прости, мы не хотели тебя будить. — Все в порядке… — он, зевнув, провел пальцами по волосам. — Когда вы вернулись? Который сейчас час? — Совсем недавно. Сейчас почти пять. Юнхо подошел ближе и бросился в широкое кресло, настолько просторное, что даже не коснулся Сонхва, когда уселся. Сонхва уловил запах пота от его обтягивающей темной танцевальной одежды, еще более пряный запах обычного имбиря. — Привет, ребята! — Новый голос заставил Сонхва выпрямиться, когда входная дверь захлопнулась. Он понял, что это Чанбин, и немного расслабился, хотя все же соскользнул с кресла, шатаясь на ногах. Юнхо был рядом. Он протянул руку Сонхва, чтобы тот взял его, если ему это нужно, что он и сделал. Его пальцы сжали пальцы Юнхо. — Думаю, я перестарался. — Я тоже так думаю. Какого черта ты решил, что уборка и перемещение книг — это хорошая идея? — В словах не было гнева, только недоверие. — Ты сумасшедший. На этом лекция закончилась, поскольку Юнхо проводил его не в его комнату, а в комнату Юнхо. — Твоя кровать забита книгами, помнишь? Просто ляг здесь. Кровать была практически такой же, идеальный баланс твердости и мягкости, в котором Сонхва мог просто раствориться. Ему смутно пришло в голову, что каждую ночь он должен засыпать на матрасе стоимостью в несколько тысяч долларов. Он вздохнул, когда запах Юнхо окутал его, как одеяло. — Болят ли швы, и остальное? — Да, — кивнул Сонхва, закрыв глаза. — Хочешь, чтобы я… — Очень устал, — покачал головой он. — Спи. Я проверю их настолько осторожно, насколько смогу. Снова с этим решительным альфа-тоном. Не Альфа Голос, так сказать, но тот, за которым он был более чем счастлив следовать.