north

— Мммм, где же они? — Сонхва встал на колени перед туалетным столиком в своей спальне, вылезая из постели в длинном розовом свитере и нижнем белье, которое едва выглядывало из-под края свитера. Он всегда рано просыпался. Ему нужно было немедленно принять гипнерос в шесть утра, иначе он чувствовал бы себя не совсем хорошо. Сейчас, разбираясь в ящике, где обычно хранились капсулы в блистерных упаковках, он задавался вопросом, куда делись его последние три дозы. Он проверил каждый ящик в туалетном столике, хотя у них не было абсолютно никакой причины находиться где-то еще, кроме этого ящика, где они всегда были. Но сколько бы он ни открывал ящики и не перебирал их содержимое, недостающие дозы не появлялись. Он вздохнул. Следующие дозы поступят в день приема последней таблетки. Так было всегда. Еще одна причина, по которой он старался быть строгим и точным в отношении того, когда принимал их, до того, как приедет курьер с дозами на следующий месяц. Он постучал пальцем по бедру, размышляя, что делать. За почти два месяца, что он был частью стаи, он ни разу не пропускал их. Самое близкое, что у него было, это пара ленивых утр, когда он просыпался поздно и принимал таблетку на несколько часов позже, чем обычно, даже если он опоздал всего на пару часов, его мысли уже носились неудобными, тошнотворными кругами, не в силах сосредоточиться. Сможет ли он так продержаться следующие пару дней? Тихо двигаясь по комнате, чтобы не разбудить Минги, он взял свой телефон в ванную и позвонил на круглосуточную горячую линию, предоставленную для таких же, как он, по контракту с Детьми Солнца. Но новости не были хорошими. — Пак-ши, пожалуйста, поймите, что гипнерос сейчас является одним из наиболее строго контролируемых веществ в Корее, его назначают только по строгим правилам. Если бы мы дали вам дополнительные дозы, это было бы основанием для закрытия всей организации. Необходимо учитывать каждую таблетку без дублирования при продлении рецептов. Вот почему мы используем наших независимых курьеров, чтобы убедиться, что доставка никогда не задерживается. Для нас важно убедиться, что вы получаете запланированные дозы, не больше и не меньше, однако, как только вы подписываетесь на них, вы обязаны следить за рецептом — Но… что мне делать следующие несколько дней? Что может случиться? Повисла долгая, напряженная тишина, которую он каким-то образом ощущал даже по телефону. — Я предлагаю вам очень долго и очень усердно искать пропавшие дозы, Пак-ши. —… Ладно. — Если вам требуется медицинская помощь, мы можем организовать для вас пребывание в центре дезинтоксикации до тех пор, пока ваш рецепт не будет продлен. Брови Сонхва нахмурились в замешательстве. — Нет… я поищу их. И если я не найду, просто подожду. — Звоните в любое время, если мы вам понадобимся, Пак-ши. Это было не очень хорошее начало его утра. Телефонный разговор заставил его чувствовать себя потерянным. Он поймал себя на том, что заползает обратно в постель, желая быть рядом с кем-то теплым. Когда он придвинулся к Минги, полусонный альфа был только рад обнять его и крепко прижать к своему телу. -------------------- Он вздрогнул, проснувшись пару часов спустя. Его сердце бешено колотилось. Ему казалось, что он внезапно проснулся на финише марафона, даже на его лбу выступил пот. Он откинул простыни и опустился на колени в постели, дрожа и ожидая, пока его тело успокоится. Это заняло много времени. К его облегчению, Минги пошевелился и тоже сел, потратив долгую минуту на то, чтобы просто моргнуть, возвращаясь к реальности. Сонхва сосредоточился, наблюдая за ним, каким милым он был с его заспанными глазами и птичьим гнездом волос. Наконец альфа повернул голову, чтобы посмотреть на него. — Что случилось? Сонхва покачал головой, решив не объяснять свое затруднительное положение альфе, который ничем не мог помочь. Если бы он думал, что его таблетки могли потеряться где-то еще в доме, он бы расспросил своих товарищей по стае. Но это было невозможно. Должно быть он запутался. У него была плохая привычка снова засыпать после приема одной из таблеток. Более чем вероятно, что он принял одну, заснул и принял вторую, опасаясь, что забыл первую. Когда придет его следующая доза, он будет более осторожен. Он напишет номера на каждую блистерную упаковку числом месяца. Он просто должен терпеть все в течение трех дней. — Хён? Сонхва моргнул, снова переводя внимание на Минги. — Хм? — Ты просто… отключился. Ты в порядке? Сонхва улыбнулся и кивнул. — Да, я в порядке, Минги. Спасибо. Минги вздохнул и хлопнул подбородком по плечу Сонхва, издав сонный вздох. Затем его руки начали блуждать по голым бедрам Сонхва под свитером. Он закрыл глаза и отдался этому чувству. По крайней мере, он перестал дрожать и чувствовать, как напряжение пульсирует в его теле, но у него было тревожное ощущение, что страх таится в тенях на задворках его разума, готовый напасть на него из засады. Прикосновения Минги были простыми. Знакомыми. Он стянул нижнее белье и швырнул его на пол, демонстрируя нехарактерное для него небрежное отношение к порядку, а затем выжидающе посмотрел на Минги. Минги принял приглашение. -------------------- Прошёл добрый час или около того его времени. Но, как бы хорошо ни было потрачено время — он не мог не осознавать сколько мучительных, тревожных часов осталось. И что еще хуже, он проделывал совершенно жалкую работу по сохранению хладнокровия. Когда Минги наконец встал, чтобы рассказать о своем начале дня, Сонхва вздрогнул и сомкнул руку вокруг его запястья, боясь, что он уйдет. Минги посмотрел на него сверху вниз и взъерошил ему волосы. — Хён, ты странно себя ведёшь сегодня утром. Что случилось? Ты можешь мне рассказать. Конечно, он мог сказать альфе, что после пяти часов без таблетки он начал сходить с ума. Он мог сказать ему, что с ним все в порядке, за исключением того, что без лекарства, подавляющего его настоящую личность, проявляется его истинная жалкая форма. Вместо этого он заставил свои пальцы отпустить альфу, по одному пальцу за раз. Они были напряжены, как будто их сжали в тисках. — Извини. Ты просто… теплый. — Это не было ложью. — А. Хочешь, я включу для тебя отопление? Я бы остался, но хотел записать пару слов, пока не забыл. Хочешь потусоваться со мной в офисе? Офис — милое название для старой спальни альфы. — Все в порядке. М-может быть, я присоединюсь к тебе позже, — сказал Сонхва, натягивая толстое одеяло на плечи. Он облизал губы, во рту пересохло. — Можешь сначала принести мне стакан воды? Минги улыбнулся и снова погладил его по голове, еще немного глядя на него сверху вниз. — Конечно. Сейчас вернусь. -------------------- Сон не возвращался к нему ни на секунду. Вместо этого тишина спальни сильно давила на него. Ему все казалось, что он слышит приглушенные звуки — из гардеробной, прямо за дверью, из-под кровати. И даже несколько раз ловил смещение теней краем глаза, но ничего там не находил. Прежде чем он это осознал, он буквально дергался от беспокойства, сдерживая судороги только тем, что крепко держал себя в руках. Он должен был выйти отсюда. Ему нужно было найти чем заняться. Что-то, на чем мог сосредоточиться и подумать. Может быть, сначала что-нибудь поесть, чтобы не бегать голодным. Он вытащил себя из постели, его рот снова слипся, как будто он не пил воду несколько дней. Он отнес стакан, который Минги принес ему, на кухню, и снова наполнил его, выпив все до дна. Он посмотрел на продукты в холодильнике. Глядя на еду, ему казалось, что он смотрит на коллекцию неодушевленных предметов. Красочные, разнообразные продукты и напитки вполне могли бы быть товарами в магазине товаров для рукоделия. Не предметы, предназначенные для потребления. Он закрыл дверцу холодильника и глубоко вздохнул. Первым, кого он разыскал, был Сан. Омега был один в своей спальне, свернувшись калачиком с одной из своих плюшевых игрушек шиба-ину, и смотрел аниме по телевизору. Он оживился, когда Сонхва появился в его дверях. — Хён! Иди сюда, — умолял он, протягивая к нему руки. Сонхва ухмыльнулся, отрицательно качая головой и немного поддразнивая «ребёнка». — Нет, не хочу. — Иди. Сюда! — потребовал Сан. — Нет, не хочу. Рот омеги открылся, и Сонхва знал, что он был в нескольких секундах от того, чтобы попробовать что-то радикальное — возможно, швырнуть в него свою плюшевую игрушку или вместо этого просто прыгнуть на него всем телом. Но он сам вместо этого спросил: — Ты сказал мне, что хочешь рождественскую елку, верно? Это привлекло внимание омеги. Его лисьи глаза расширились. — Да, хочу. — У вас никогда не было её здесь раньше, верно? — Не-а. — Поэтому, я думаю, нам нужно пойти по магазинам, чтобы купить ее. Сан подскочил, рассыпая плюшевые игрушки со своей кровати. — Хён, правда?! Сонхва тихонько хихикнул над милой взрывной реакцией, нахмурив брови так, как его друзья всегда говорили ему, что это выглядит скорее болезненно, чем весело. — Милый хён, — сказал Сан, подойдя ближе и обнюхав его, энергично потираясь щекой о подбородок и шею. — Ты никогда так не смеешься. — О, да ладно… Я уверен, что так смеюсь. — Нет. Ты никогда не смеёшься с нами. Ты просто улыбаешься. — настаивал омега, переплетая пальцы с пальцами Сонхва и увлекая его за собой. — Ну давай же! Рождество! Рождество! Сначала, когда их водитель вез их к ближайшему универмагу, Сонхва смог сказать себе, что это хорошая идея. Сан счастливо болтал с ним все время, на чем он сосредоточился как можно больше, прежде чем понял, что всё равно безнадежно теряется. Он все равно пытался привлечь омегу, задавая ему небольшие вопросы. Но когда они припарковались, и Сонхва мельком увидел волны обезумевших от Рождества покупателей, входящих и выходящих из магазина, заполняющих тротуары, внезапная волна тошноты нахлынула на него. Он сжал руку Сана для поддержки, когда краска сошла с его лица. — Хён, хён, что случилось? — Сан двинулся ближе, почти касаясь его носа, с беспокойством наблюдая за ним. Сонхва стиснул зубы до боли. Нет, он НЕ собирался блевать прямо сейчас. Сан заскулил и извивался рядом с ним, прижимаясь к его боку. — Хён, от тебя странно пахнет. Что-то не так… — он растерянно пробормотал, доходя до того, что тревожно лизнул уголок рта Сонхва, как волк, пытающийся его успокоить. — Все в порядке, Сан-и… — выдохнул Сонхва, тошнота наконец прошла. Дрожащей рукой он вытер пот со лба. — Наверное, сначала мне просто нужно что-нибудь поесть. Ты голоден? — Он натянуто улыбнулся омеге, который лишь надулся на него, его милый взгляд не моргал и не оторвался от его ни на секунду. — Не смотри на меня так, детка. Я в порядке. — заверил он. — Пойдем. Там есть японский ресторан, выглядит вкусно. Сан, почти цепляясь за него, неохотно попятился и позволил Сонхва выскользнуть из машины. Но потом он держал руку Сонхва в своей, как будто Сонхва упал бы без поддержки. Что могло бы быть правдой. -------------------- Он успел поесть. Только мисо-суп и зеленый чай, но он это сделал. Сан, всегда любопытный, потребовал объяснить, почему это все, что он ел, и Сонхва смог убедить его, что это была особая диета, которую он пробовал, и нет, Сану тоже не нужно было сидеть на диете, Сан должен заказать все, что захочет. После этого Сонхва прошёлся по магазинам, изо всех сил стараясь игнорировать все, кроме Сана, используя омегу в качестве своего единственного фокуса, чтобы свет, звуки и размытие движения вокруг него не заставили его дрожать от беспомощности на полу. На обратном пути Сан чуть ли не сидел у него на коленях. Сонхва изо всех сил пытался заставить омегу сесть рядом с ним и использовать странный средний ремень безопасности, который всегда был рутиной, чтобы щелкнуть до упора. Какая-то его часть была искренне тронута инстинктивной заботой омеги. Он на это не рассчитывал, хотя должен был. Омега действовал настолько исходя из чистых инстинктов, что неудивительно, что он чувствовал, когда чьи-то чужие инстинкты выходили из строя. Та его половина, которая не была тронута таким поведением, была раздражена, и он ненавидел себя за это. Сан не заслуживал его растущего нетерпения. Дома было лучше. Тише. Юнхо занимался йогой в гостиной, но выключил ее, как только они вошли, а водитель любезно нес огромную коробку с рождественской елкой позади них. — Рождественская елка! Судя по всему, Сан был не единственный, кто был в восторге от того, чтобы хотя бы раз украсить ёлку должным образом. С таким количеством огней, гирлянд и украшений, которые купили Сонхва и Сан, на это уйдут часы. Хорошо, подумал Сонхва. Хорошо. Украсить все — было единственной вещью, которая прошла лучше, чем ожидалось, в этот день. В конце концов это привлекло внимание всех его товарищей по стае, и вскоре они уже слушали рождественскую музыку, пели и танцевали по всему дому, украшая не только елку, но и другие места в доме. Чанбин пришел приготовить ужин (Сонхва испытал облегчение, когда тот продолжил оказывать свои услуги, даже после того, как помешал их последнему свиданию между ним и Уёном), и, чтобы соответствовать настроению, он приготовил горшочек горячего шоколада, чтобы они могли наслаждаться, пока занимались украшением. Чтобы улучшить ситуацию, Сонхва потренировался с Юнхо после того, как они закончили. Его конечной целью на ночь было изнурить себя настолько, что он мог буквально потерять сознание в ту же секунду, как ляжет на кровать. После тренировки, состоящей из энергичной хореографии и упражнений на тренажерах для мышц, Юнхо толкнул Сонхва в душ и дал ему еще одну тренировку, истощая его во многих отношениях. Атлетическому альфе пришлось чуть ли не нести его вверх по лестнице, и Сонхва не мог испытать большего облегчения. Он, пошатываясь, лег в постель и заснул еще до того, как гудящая дневная тревога успела его настигнуть. -------------------- Он проснулся горячим и весь в поту, хотя не был уверен, было ли это из-за того, что он пропустил свою дозу гипнероса, или из-за того, что большой альфа душил его и дышал в шею. Он чувствовал, как возбуждение Минги вдавливается в его бедро, большое и требовательное. Его альфа-запах был подавляющим. У него разболелась голова, словно жгучий шип пронзил его нос и вонзился в мозг. У него никогда не было такой сильной головной боли. Вдобавок ко всему, его сердце снова начало колотиться. Такое чувство, что все это время участвовал в гонках. Он захныкал, толкая альфу в грудь. — Минги… подожди… дай мне секунду… Альфа жалобно зарычал в ответ. Его губы коснулись шрамов на плече Сонхва, где он укусил его раньше. Впервые Сонхва вздрогнул при воспоминании, эхо той глубокой, сокрушительной боли, когда его кожа была разрезана, возвращалось в мельчайших деталях. Он замер, дрожа и закрыв глаза, не в силах даже говорить. Минги сделал паузу, а затем медленно отстранился от него, садясь на корточки. Сонхва медленно открыл глаза, чтобы посмотреть на него. Альфа покраснел, зрачки расширились, глаза остекленели, а губы приоткрылись, чтобы показать, как его язык медленно пробегает по зубам. — О… твой гон… — понял Сонхва, и у него скрутило желудок. Хотя Минги не был одним из пострадавших товарищей по стае во время их «акульей недели», с тех пор прошло несколько недель, и его время пришло. Сонхва знал, что это произойдет, так как часто проверял календарь. Но с его мыслями повсюду, в конце концов, это его удивило. Чувство вины сломило его. Обычно он был бы более чем счастлив помочь утолить голод альфы. Как он мог сказать ему, что не может этого сделать? — Минги… Я… Он вздрогнул, когда Минги положил руку ему на грудь. Брови альфы сошлись вместе, глаза сузились. Сонхва был уверен, что Минги чувствует, как колотится его сердце. Он бы не удивился, если бы альфа услышал его стук в этот момент. — Ты боишься. — Д-да… — Боишься меня? — Альфа выглядел очень обеспокоенным, услышав ответ. — Нет, детка… не тебя… — Сонхва удалось протянуть руку и погладить Минги по щеке. — Я просто плохо себя чувствую. Думаю, что я болен. — Я могу отвезти тебя в больницу. — Нет. — Почему? Даже от небольшого движения у Сонхва кружилась голова. Он снова зажмурил глаза. — Я просто хочу отдохнуть дома. Завтра мне станет лучше. Обещаю. Минги вздохнул и бросился на кровать рядом с ним, схватив его за руки. — Я позабочусь о тебе. Сонхва хотел снова раствориться в объятиях альфы, но не мог полностью расслабиться. — Нет… сначала тебе нужно позаботиться о себе. Мне жаль, что я не могу помочь. Минги раздраженно застонал. Он знал, что Сонхва был прав. Он просто будет мучить себя, застряв в постели, цепляясь за того, с которым так сильно хотел соединиться прямо сейчас. Сонхва внезапно вспомнил, что Ёсан тоже готов к еще одной из своих болезненных течек. И на этот раз Сонхва даже не сможет ему помочь. Он будет один, свернувшись калачиком от боли. Сонхва вспомнил, как омега говорил ему, что слишком больно даже брать лекарство в нескольких футах от него. Неужели он действительно просто будет лежать, парализованный собственной болью? Сонхва был бесполезен. Пара горячих слез скатились по его щекам и промочили подушку. Минги поцеловал его в уголок глаза, а затем ушел, чтобы «выследить свою добычу». ------------------- Сонхва неподвижно лежал в постели, умоляя собственный разум позволить ему уснуть. Но чем дольше он лежал там, тем громче становилась тишина вокруг него, пока уединение не стало подавляющим. Он заставил себя встать, подползая к краю кровати и опуская одну ногу за другой. Его голова пульсировала при каждом движении, чернота разъедала его зрение. Ему нужно было отвлечься. Вода, что-нибудь поесть. Если бы он мог просто поддерживать свое тело здоровым, это, несомненно, помогло бы дать отпор всему, что его разум пытался сделать с ним, верно? Кроме того, он мог приготовить еду для всей стаи. Быть полезным. Позаботься о них. И что-нибудь сделать с его руками и разумом в течение следующего часа или около того. Он не был лучшим поваром, но до сих пор стая никогда не жаловалась на его попытки. -------------------- Сонхва накрыл стол жареной рыбой, отдельными тарелками рассыпчатого белого риса с жареным яйцом, супом из тофу и морских водорослей, рулетами из омлета и тоннами гарниров. Он использовал групповой чат стаи, чтобы позвать всех на обед, и был шокирован, когда появились все, кроме Ёсана — даже Хонджун. Все они воскликнули от удивления, когда заняли свои места, потрясенные обилием еды. Даже чувствуя себя несчастным, Сонхва не мог не чувствовать себя польщённым. Он с облегчением улыбнулся, впервые за этот день чувствуя себя хорошо. Он тоже сел, но не притронулся ни к одной тарелке. Когда Чонхо попытался накормить его куском рыбы, он покачал головой. — Я так много съел, когда все пробовал на вкус, что уже не голоден. Это была ложь. Он ничего не ел. Несмотря на то, что это была его первоначальная идея в приготовлении пищи, он быстро понял, что его желудок отказывается от всего, кроме маленьких глотков воды, поэтому он даже не пытался. — Значит, тебе лучше, хён? — внезапно спросил Минги. — Да, лучше. После еды. — снова солгал он. За последние пару дней он солгал больше, чем за все время, что прожил здесь. Не то чтобы гипнерос остановил его от лжи. Он мог бы лгать весь день, если бы захотел. — Хён, ты все еще болен? — Сан поднял взгляд от стола и посмотрел обеспокоенными глазами и мило поджатыми губами, еда выскальзнула из его палочек и упала на стол. Уён цокнул языком и убрал за ним. Палочки для еды Хонджуна звякнули о край его тарелки, когда он поставил их, глядя на Сонхва. — Ты болен? Сонхва покачал головой. — Нет, просто устал от вчерашнего дня. Покупки, украшения и… все. — Он поймал дерзкую улыбку Юнхо и покраснел, глядя в сторону. — Я в порядке. Минги тоже смотрел на него, без сомнения, подозрительно. Он чувствовал его взгляд, даже не глядя. Может быть, они все смотрели на него. Он разорвал салфетку на коленях. Ему очень хотелось придумать, что сказать, чтобы переключить их внимание на что-то другое, но в его голове царила пустая паника. В любой момент они могли понять, какую ошибку совершили. Как он играл с ними. Что он был совсем не таким, каким казался. Они выкинут его. Он потеряет все. — Кто будет трахаться после этого? — Вместо этого спросил Минги. — Боже, Минги… — О, Боже… — Мы только что делали это, Минги! — Я за. Тогда давай отправимся в сауну после. — Я не думаю, что они позволят хёну туда вот так, во время гона… — Я знаю одно место, куда впустят. — Иди и попробуй. Я заблокирую твою кредитную карту. — Папа злится. Сонхва позволил болтовне плыть вокруг себя, словно теплая океанская волна. Он молился, чтобы курьер приехал завтра пораньше. -------------------- Остаток дня тянулся так же бесконечно. Он был либо ошеломлен тем, что остался наедине со своими мыслями, либо ошеломлен тем, что был среди других, боролся, качаясь между ними, и пытался оставаться ровно посередине, тем временем скрывая глубину своих собственных страданий от других. Только Минги, казалось, понимал, как много он скрывал. Но альфа переживал собственные волны жара и дискомфорта, пытаясь предотвратить это так, как это делают альфы. Но Минги, должно быть, по крайней мере удовлетворил себя, потому что к концу дня он все еще падал на свое место в постели рядом с Сонхва, который протянул руку и крепко обнял его. — Ннгх, у меня так кружится голова, — простонал альфа. Сонхва был удивлен, услышав это от альфы. Он откинул волосы с его лица, целуя нижнюю губу. — Почему? — Побочный эффект. Подавители. — Подавители? Я думал, ты не собираешься этого делать… Он, Минги и Хонджун даже обсуждали это. Это был первый крупный гон Минги с тех пор, как он вернулся домой из учреждения. У него все было так хорошо, что они хотели посмотреть, как он справится со своим гоном без каких-либо лекарств. — Ннч. Надоело трахаться. Сонхва вздохнул, уткнувшись носом в его грудь. — Идиот. Они оба знали, что альфа просто хотел обезопасить себя для Сонхва. Всего два дня без таблетки, а его стае уже приходилось из кожи вон лезть ради него. Это было так жалко. Он больше никогда не потеряет счет своим дозам. -------------------- На этот раз, когда он проснулся в постели, он был один. Ему потребовалось слишком много времени, чтобы вспомнить, где он находится. Как он сюда попал, даже узнать свою комнату. Сердце бешено колотилось в горле, он посмотрел на свой телефон. 5:41. Где Минги? Он похлопал по пустым простыням рядом с собой, но они даже не были теплыми. Не то чтобы он волновался. Вероятно, действие подавляющих средств просто прекратилось, и Минги ушел, чтобы посмотреть, что можно с этим поделать. Но тени в комнате Сонхва в тот момент выглядели очень угрожающе, и Сонхва знал, что не может оставаться там один. Он решил пойти проверить Ёсана, так как накануне он сам не был в состоянии для этого, но все еще беспокоился о том, как поживает омега. Он тихо вошел в комнату Ёсана, решив, что оставит его в покое, если тот будет мирно спать. Вместо этого тот согнулся на кровати, выгнул спину и красиво представил задницу альфе, который наполнял его семенем. Сонхва мог сказать, что Минги был почти на пределе, он достаточно испытал это. Низкие стоны альфы вырывались из его груди с каждым толчком, превращаясь в рычание, когда он внезапно вздрогнул и дернул бедра Ёсана еще плотнее к своему паху, затаив дыхание, когда завязывал его узлом. Ёсан застонал и потянул простыни, тяжело дыша, лицо раскраснелось, выражение лица было удовлетворено, а на губах даже появилась слабая улыбка. Но потом он вдруг заметил Сонхва, хотя альфа с закрытыми глазами этого не замечал. Выражение лица Ёсана изменилось с довольного на безмятежное. Его взгляд был настороженным, не более того. Он был спокоен, ожидая, что Сонхва сделает первый шаг. Сонхва попятился из комнаты, едва захлопнув дверь, прежде чем обнял себя и ударился спиной о стену, соскальзывая на задницу. Его разум словно перезагружался, и ему потребовалась целая вечность, чтобы обработать то, что он только что видел, и то, что он понял, глядя в мирно-пустые глаза омеги. Он чувствовал, что только один человек может его спасти. Он расскажет Хонджуну настоящую причину своей болезни. Даже если бы альфа ничего не мог сделать, кроме как остаться с ним, пока курьер не принесет еще, это спасло бы ему жизнь. Он так нуждался в альфе. Именно этот порыв дал ему достаточно энергии, чтобы встать, направляясь по коридору в спальню их главного альфы. Когда он что-то объяснит альфе, его первоначальная история останется такой, как он думал, что он сам неправильно распорядился дозами. Хонджун никогда не узнает, что у него украли пропавшие таблетки.