north

Единственное, что не понравилось Сонхва в их размещении, так это то, как был подан ужин. Единственным вариантом ужина, который предлагала гостиница, был комплексная еда, доставленная каждому посетителю в 19:00 прямо в номер. Служащие вносили тяжелые подносы с несколькими блюдами и ставили их на низкий журнальный столик, который по вечерам служил обеденным столом. Там были мягкие подушки, на которых можно было сидеть, а сама сезонная еда была одной из лучших и самых свежих, которые он когда-либо ел, но он действительно не думал о том, как это заставит их сидеть в своих отдельных комнатах попарно. Хонджун, вероятно, не возражал. Он любил свою стаю, но Сонхва знал, что тот любит и свои одинокие, спокойные моменты. Поэтому он не удосужился упомянуть о беспокойстве, когда они уселись за стол и начали открывать посуду. Там были и хрустящие маринованные овощи, и легкие, но пикантные супы, и рыба и мясо на гриле, все разнообразное, но в идеальной пропорции, чтобы они не были ужасно сытыми перед сном. Однако они сделали всего несколько укусов, когда дверь их номера распахнулась на дюйм, протестующе скрипнула, а затем распахнулась еще на несколько дюймов. Сонхва вскочил на ноги и распахнул двери до конца, впустив Юнхо и Сана, чьи руки напрягались под тяжестью подносов, перегруженных нетронутым ужином. — Мы можем поесть здесь? — спросил Юнхо. — Сан-и скучал по вам, ребята. — Эй, ты сказал, что тоже скучал по ним! — возразил Сан. — О, я не помню, чтобы говорил что-то подобное, — поддразнил Юнхо, заставив омегу ударить его. Хонджун закатил глаза, но работал вместе с Сонхва, пытаясь освободить для них место за кофейным столиком. Каждое движение руки, локтя или палочки для еды грозило опрокинуть ту или иную тарелку на колени или на пол, но они справились с этим. Даже Сан не пролил ни капли, хотя сначала он напугал их, внезапно высыпав свой рис поверх риса Юнхо, образовав двойную порцию пушистых белых зерен. Но затем он поставил эту тарелку на свою пустую, освободив целый угол стола и при этом выглядя самодовольным. Они мирно ели минут пять, а потом омега начал заметно нервничать. Сан с каждым часом был все ближе к своей течке, и до конца ужина он прижимался к Юнхо или Хонджуну, проводя пальцами по их одежде, заставляя Сонхва превращаться в ворчливую маму. — Сан-и, ешь жареную говядину. Ты любишь её. Сан хмыкнул и ощипал мясо, бросил весь кусок в рот и проглотил. Хонджун уронил палочку для еды, его взгляд остановился на омеге. Сонхва вздохнул. — Тебе нужно сначала пожевать, Сан-и… Омега надулся и прожевал следующую полоску говядины с преувеличенным чавканьем, в конце концов просто рухнув на твердый пол в поражении, то ли от его течки, то ли от скуки, то ли от усталости от кажущегося геркулесовым усилия жевать, можно было только догадываться. Это заставило Юнхо хихикнуть, а Хонджун даже фыркнул от удовольствия. Сонхва выдал свою многострадальную улыбку, встретив взгляд Юнхо с приливом сочувствия — он мог только представить, как они проводили время, прежде чем прийти к ним. Примерно в это же время их дверь снова скользнула в сторону, и Сонхва мог сказать по более мощному, но небрежному способу, которым она открылась, что это был Уён. — Оо? Что это за собрание стаи, на которое нас не пригласили? — спросил он, войдя внутрь в еще влажных плавках и сандалиях, а также в кожаной куртке на голой груди. Чонхо следовал за ним, одетый скромнее, но с двумя полотенцами. — Наверное, нас не пригласили за стол «крутых ребят», — пошутил он. — Сонхва-хён и Хонджун-хён здесь — это не стол «крутых ребят», — пошутил Уён, едва избежав удара Хонджуна. Главный альфа оглядел его сверху вниз, прищурив глаза, когда увидел, как из-под полотенца Уёна на пол упала капля воды из горячих источников. — Я думаю, мы должны ограничить использование горячих источников одним разом в день, ты так не думаешь, Сонхва? — спросил его Хонджун. Уён и вправду не так давно сделал несколько фотографий и видеоклипов на улице, только для того, чтобы вернуться в свою комнату, когда услышал, что пришло время ужина. — Йа, я считаю это работой, — повернулся к ним дерзкий альфа. — Вас не волнует, что я беру на себя все, чтобы снять счастливое семейное видео о нашем отпуске? Профессиональный фотограф возьмет с вас кучу денег за что-то подобное. — Нанимают ли люди фотографов для семейных поездок? — возразил Хонджун. Сонхва заметил полусекундное разочарование на лице Уёна, прежде чем тот двинулся дальше. — Плевать. На этот раз я здесь, чтобы по-настоящему расслабиться. — Ты должен позволить мне сделать несколько снимков и от тебя, Уён, — сказал Сонхва. Альфа остановился. — Хм? — Я имею в виду, если это семейное видео, ты не можешь пропустить все это, не так ли? — О да, ты прав! Мы можем сделать это завтра. — И с этими словами он выскользнул наружу, обратно в источники. Сонхва не нужно было поворачиваться к Хонджуну, чтобы почувствовать на себе его теплый медовый взгляд — взгляд из-под капюшона, который говорил: «Что бы я делал без тебя?», но с излишней благоговейной теплотой. Он скромно сделал глоток горячего зеленого чая, наблюдая, как Юнхо кормит Сана своей едой. Омега еще больше развязался, превратившись в энергичный комок на боку Юнхо, заставляя себя хихикать, отказываясь даже закрыть рот, поэтому альфе пришлось закрыть его для него и вручную заставить свою челюсть имитировать жевание. — Ты такой странный, — вздохнул Юнхо. — Ты же тоже хотел в горячие источники? Ты не пойдёшь, пока не закончишь все. Это, наконец, «зажгло огонь под задницей» омеги, который оставил Хонджуна, Сонхва и Юнхо поговорить о том, как продвигается работа Юнхо, и о том, какой отличный прием он задумал по хореографии для группы к-поп, с которой он работал. Чонхо тоже подошел и устроился поудобнее на диване, достаточно осмотрев горячие источники на данный момент. Сонхва надеялся, что альфа позволит себе насладиться этим опытом. Он знал, что Чонхо не всегда любил раздеваться в такой ситуации. Он не знал, было ли это связано с его чувствами к собственной личности или это было просто личным предпочтением, и ему не так уж нравилось находиться в воде. Но Сонхва чувствовал, что альфа заслуживает отдыха так же, как и любой из них, и надеялся, что так или иначе найдет его. — Они такие милые, — ответил Юнхо, когда Сан захотел узнать больше о к-поп группе, достав свой телефон, чтобы посмотреть на «учеников» своего хёна на YouTube. — Мне нравится наблюдать за небольшими исправлениями и изменениями, которые они вносят в движения, делая их своими. Но мне всегда становится неловко, когда я разговариваю с Чхве Ином, потому что он старше меня, но называет меня сонбэ. Я никогда не знаю, что делать, — он смущенно засмеялся, просто представив себе это. — Разве ты не больше его вдвое? — спросил Чонхо, который однажды увидел парней в студии Юнхо. — Должно быть, это похоже на разговор с Хонджуном, — озорно сказал Сонхва, отказываясь смотреть в глаза их главному альфе. Хонджун с игривым рыком наклонился и укусил его метку. Сонхва проигнорировал то, как прикосновение к его метке заставило его вздрогнуть где-то глубоко внутри. Сан внезапно включил видео группы Юнхо на полную громкость со своего телефона, что Сонхва разрешил только потому, что он и Хонджун тоже хотели их увидеть и услышать. В общем, это был веселый вечер. В то время как Сонхва чувствовал, что зашел так далеко со своей стаей, именно в такие ночи он понимал, что ему нужно узнать гораздо больше о каждом из них, и это была задача, которую он действительно с нетерпением ждал. Вместе с этим пришло чувство умиротворения. Он украдкой посмотрел на каждого из них, одного за другим, и понял, что не может себе представить, что ему надоест узнавать что-то о каждом из них или проводить с ними время. Он мог только надеяться, что они чувствовали то же самое, потому что, если по какой-то причине Хонджун когда-нибудь найдет причину отправить его обратно к «Детям Солнца», он чувствовал, что шансы найти другую стаю, столь же приятную, как эта, будут невозможны. Это теплое чувство удовлетворения в его груди только усилилось, когда появились Минги и Ёсан, возможно, почувствовав, что их стая собралась где-то без них. У Минги под мышкой было несколько потрепанных коробок, которые, как он показал, были древней копией Морского боя и такой же ветхой копией Pictionary. — Посмотрите, что я нашёл в вестибюле, — похвастался он. — Пришлось отбиваться от старика и двух тетушек ради этих милых малышей. — Он шутит. Это были единственные оставшиеся грустные игры. — поправил его Ёсан. Минги только рассмеялся полной грудью над поддразниваниями, плюхнувшись рядом с Юнхо без каких-либо предисловий. Когда в коробке с изображениями было всего несколько чистых листов бумаги и ластик на конце сломанного карандаша, а в другой коробке не было ни одной красной детали для обозначения поражений кораблей, это никого не удивило, Минги, Ёсан, Юнхо и Сан собрали полотенца и присоединились к Уёну снаружи. Пока Сонхва пытался собрать их посуду и прибраться, оставив все в холле для обслуживающего персонала, он позволил шумной болтовне снаружи окутать его: от крика Уёна о том, что Ёсану и Минги нельзя присоединиться к ним, потому что у них был свой собственный горячий источник, и ещё Сан заставлял Минги и Юнхо исполнять хореографию из его любимой поп-песни, заставляя его смеяться тем чистым высоким голосом, который у него был из-за того, насколько забавным был танец, потому что они были наполовину погруженными в воду. Чонхо присоединился к Сонхва и помог ему убраться, казалось, предвидя все, что Сонхва хотел убрать. Так было до тех пор, пока не появился Сан с грохотом задней двери и клубом пара. Его мокрые ноги шлепали по полу, и Сонхва хотел было сделать ему выговор, но остановился. Омега покраснел, и у него было решительное выражение лица, когда он подошел к Чонхо, взял его руку в свою и поднес ко рту, чтобы поцеловать, что было у него нежной привычкой. Затем он прижался к боку Чонхо, по-видимому, не осознавая, насколько он мокрый. — Альфа, ты тоже можешь прийти? Хочу быть с тобой… — промурлыкал омега, положив подбородок на плечо Чонхо и сморщив нос, когда хорошенько его понюхал, наслаждаясь его запахом, как кто-то наслаждается шоколадным трюфелем. Сонхва вежливо проигнорировал мгновенный румянец Чонхо, который сел и допил остаток чая. Через свое «шестое чувство» он даже почувствовал, как Хонджун, который был занят своим телефоном, остановился. Чонхо пришел в себя с тихим смехом, похлопав омегу по спине. — Хорошо, хорошо. Я сделаю это для тебя, хён. Позволь мне только пойти переодеться. Как только Чонхо ушел и вернулся в плавках, а Сан вытащил его через двери к источникам, Хонджун заговорил. — С тем же успехом можно было просто забронировать один номер. Сонхва усмехнулся. — Я думал о том же. В любом случае… ты же не работаешь? — Он не смог сдержать намек на осуждение в своем голосе, приподняв бровь, и налил себе еще чая из тяжелого чайника, который принес внимательный персонал. Хонджун криво ухмыльнулся и повернул свой телефон, показывая Сонхва видео распаковки, которое он смотрел. На изображении были видны руки, распаковывающие какой-то причудливый микрофон, и он предположил, что Хонджун будет использовать его для записи. — Ким Хонджун, я думаю, что ты ботаник. — Ботаник? О, нет… Возьмёшь мой бумажник? У меня есть лишние полсотни, которыми я могу вытереть слезы. — Ну, по крайней мере ты «скромный». — Если это не сработает, может быть, моя симпатичная бета придумает способ, чтобы мне стало лучше. — Он опустил телефон и приблизился к Сонхва, его ухмылка стала волчьей. — Боже, чем Чанбин кормил тебя в последнее время? — спросил Сонхва, положив руку на плечо альфы. — Тебе следует притормозить. Я вообще-то думал, что тебе тоже стоит пойти и искупаться. Хонджун закатил глаза. Его пальцы скользнули по запястью Сонхва и удержали его. — Ммм-ладно. Но пойдем вдвоем. — Мы там слипнемся, как вареные анчоусы. — Разве это не часть семейного отдыха? Сонхва не знал, что на это ответить. -------------------- Горячие источники были переполнены, но не так сильно, как опасался Сонхва. Натуральная черная скала на краю бассейна создавала множество мест для сидения и отдыха на разной глубине. Хотя там не было места для игр на лошадях или плавания со всеми ними, они все же могли комфортно двигаться и растягиваться. Уже полностью опустилась ночь, и Сонхва мог видеть над собой крошечные звезды, мерцающие сквозь сетку голых ветвей деревьев. Весенний воздух был достаточно холодным, чтобы присоединиться к пару, поднимающемуся от их кожи и изо рта, когда они говорили и дышали. Повсюду вокруг бассейна светились приглушенным золотым светом маленькие каменные фонарики, создавая иллюзию того, что они попали в какое-то вневременное место, оторванное от современности. Вода была восхитительно горячей, покалывая кожу Сонхва, а затем он медленно проникнул глубже, пока не почувствовал, что светится от жара внутри. Он нашел место, где мог удобно сесть, прислонившись головой к камню, когда Юнхо подошел и уговорил его приподнять голову, чтобы положить маленькое свернутое полотенце под шею, объяснив, что там была целая корзина с одеждой. Сонхва мог заснуть прямо здесь и сейчас. К его удивлению, его товарищи по стае, казалось, были довольны тем, что позволили ему это сделать. Или, возможно, они все были просто заняты в своих мирах. Обрывки их разговора долетали до него и вылетали из его ушей, приглушенные паровой завесой. Он не был уверен, как долго он промокал, когда его закрытые глаза открылись. Он посмотрел в сторону, почти громко рассмеявшись, чтобы увидеть, что их главный альфа действительно, полностью спит, рот приоткрыт в легком храпе, который Сонхва едва слышал. У их альфы всегда был вызывающий зависть талант засыпать в считаные секунды, когда он позволял себе это. Он оглядел остальную часть бассейна, на лица своих товарищей по стае, освещенные мягким золотым светом. И именно так он уловил тот момент, когда Сан, откинувшись на плечо Чонхо, потянулся за ним и притянул его голову ближе, приоткрывая губы для поцелуя. Сонхва увидел, почти почувствовал эту дрожь колебаний в Чонхо, прежде чем брови альфы нахмурились в решимости, и он позволил себе жадно поцеловать омегу, подняв мокрую руку из воды, чтобы схватиться за лицо Сана. Привязанный к другой стороне Сана, Юнхо моргнул и отвернулся, вежливо и ненавязчиво, пока Сан не нашел руку высокого альфы под водой и не подтянул ее к своей груди, очевидно, нуждаясь в прикосновении их обоих одновременно. Где был мегафон и красные шорты спасателя, когда Сонхва нуждался в них? Вместо этого он просто пальцами направил струю воды в сторону Юнхо, сделав это пару раз, пока альфа не заметил его. Сонхва встретился с ним взглядом и снова повернул голову в сторону гостиницы. Не здесь. Дело не в том, что они были стаей, которая не могла «показать свою любовь» друг к другу, пока другие были рядом, но Сонхва не собирался впитывать эту любовь или позволять другим делать это. Кроме того, они всегда старались быть осторожными с Ёсаном. Были времена, когда омега не обращал внимания на то, что происходило вокруг него, и времена, когда он резко вставал и уходил из комнаты при малейшем публичном проявлении привязанности, и, с другой стороны, был один странный случай, когда Уён каким-то образом соблазнил его доставлять себе удовольствие, пока он и Минги «дурачились» перед ним. Когда той ночью Сонхва ложился спать, было слишком легко уловить запах «веселья», которое его товарищи по стае устроили там ранее. Но когда он сделал ошибку, упомянув об этом Ёсану, бедный омега покраснел как расплавленный и начал заикаться, пока Сонхва просто не сказал ему не волноваться и не сменил тему. (Позже Уён радостно рассказал ему подробности, пока Сонхва запихивал простыни в стиральную машину. В полночь.) Так или иначе, в целом его стая уважительно относилась друг к другу, но время от времени им требовался толчок в правильном направлении. Юнхо потянулся вокруг Сана, чтобы коснуться плеча Чонхо. Альфы обменялись взглядами и пробормотали несколько слов, а затем уговорили Сана пройти через бассейн к дверям, отвечая на растерянное хныканье омеги глубоким урчанием альфы, уверяющим. Сонхва протянул руку и коснулся лодыжки Юнхо, когда они проходили мимо. Альфа присел рядом с ним, капая водой. — Подавители находятся в синем пакете в нашей ванной. Возьми немного, на всякий случай. Когда у Сана начиналась течка, даже самый энергичный и похотливый альфа в конце концов утомлялся раньше него. Были времена, когда не было другого выбора, кроме как использовать другие методы, чтобы успокоить омегу. Пока трое его товарищей по стае энергично вытирались, прежде чем отправиться внутрь, Сонхва провел мокрыми пальцами по шее своего спящего альфы, чтобы убедиться, что он все еще с ними. Затем он повернулся и увидел то, что заставило его сердце сжаться. Уён отдыхал один в маленькой нише у самого дальнего края бассейна. Одна рука была вытянута на скале, чтобы он мог опереться подбородком. Но его нехарактерно беззащитный взгляд был сфокусирован на троих, готовящихся уйти. Сонхва никогда раньше не видел, чтобы брови альфы изогнулись в таком отчаянном выражении. Что еще хуже, Минги и Ёсан заблудились в своем собственном мире, играя в какую-то игру, в которой Минги пытался использовать свои длинные пальцы ног, чтобы схватить Ёсана за ногу и заставить его поднять ее из воды. Было много хихиканья, и Минги пытался обмануть, щекоча ребра омеги, что приводило к отвлекающим брызгам и жалобам, за которыми не было настоящего недовольства — совсем не было. Сонхва чувствовал себя беспомощным, чтобы что-то сделать. Минги и Ёсан не делали ничего плохого. Как и остальные трое, которые, наконец, открыли двери и скрылись внутри. Но он определенно заметил, что выражение лица Уёна стало более задумчивым. Сонхва ожидал, что альфа потеряет терпение и выберется из воды в любой момент, но, к его удивлению, именно Ёсан и Минги устали и перегрелись первыми и, наконец, поднялись, чтобы вернуться в свою комнату, пожелав Сонхва, Хонджуну и Уёну, спокойной ночи. Их голоса, наконец, взбудоражили Хонджуна настолько, что он моргнул, проснувшись, и его рука испуганно всплескнула воду. — Хм? Как долго я спал? — Три дня, — сказал Сонхва с каменным лицом. Хонджун фыркнул и плеснул на него водой. Но в данный момент Сонхва присматривался только к одному альфе. Ему пришло в голову, что когда Уён уйдет, он вернется в комнату, где было тихо и пусто. Как и у всех, вероятно, были времена, когда это было бы благословением для альфы: целое пустое пространство только для того, чтобы он мог наслаждаться, тихое и свободное. Но в первую ночь их веселых семейных каникул он предположил, что Уён представлял себе, как все будет немного по-другому. — Уён? — позвал Сонхва. Нет ответа. — Уён? На этот раз Уён выпрямился, выйдя из оцепенения. Он проплыл через бассейн ближе к Сонхва, остановившись ближе к середине. — Что? — Мы должны выйти. Нехорошо долго лежать в такой жаре. — Да, хорошо. Альфа направился к краю бассейна. Сонхва нежно взял его за руку. — Просто останься с нами. Матрасы довольно большие. — Почему? — Почему бы и нет? Иди, переоденься в пижаму и возвращайся. Пронзительный взгляд Уёна на него сказал ему, что альфа знает, что он пытается сделать для него, и почему он пытается это сделать. Так что это был просто вопрос, хотел ли альфа признать, что ему нужен комфорт их компании или нет. Наконец он пожал плечами и выбрался наружу. — Отлично. Я сейчас вернусь. Наедине с Хонджуном он протянул руку главному альфе, помогая вытащить его из воды. — Ты хорошо выспался, альфа? Хонджун зевнул и кивнул с мечтательной, кошачьей улыбкой на губах. Он мило покраснел от жары, его челка спуталась, а более длинные волосы на затылке цеплялись за шею, как усики темных морских водорослей, как маленький принц-русал. Сонхва погладил его по голове. — Тебе следует почистить зубы и пойти лечь. — Все в порядке. Я подожду Уёна. Может, выпьем и посмотрим что-нибудь на айпаде или еще что-нибудь Это было немного необычно для альфы, в основном потому, что он выглядел так, будто вот-вот заснет на ногах, истощенный горячей водой. Но, видимо, он уделял их разговору с Уёном больше внимания, чем он предполагал, и, возможно, пришел к тем же выводам. Последнее, чего они хотели в этом путешествии, это чтобы кто-либо из их товарищей по стае чувствовал себя одиноким. ------------------- В конце концов, Хонджун снова заснул. Но, по крайней мере, это было на диване по одну сторону от Уёна. Сонхва зажал его с другой стороны, поедая медово-масляные чипсы из сумки, которую принес с собой Уён. Уён толкнул дремлющего альфу локтем в сотый раз. — Хён, ты серьезно настроен пропустить каждый самый значимый момент в этом шоу, не так ли? — Ммм… да, извини. Альфа покосился на айпад, который они поставили на кофейный столик. Сонхва оценил усилия альфы. Он провел пальцами по своим волосам и наклонился вперед, сосредоточившись на людей на экране, которые оказались в ловушке в своем многоквартирном доме, в то время как апокалиптические монстры бушуют снаружи. Стол был завален пустыми бутылками и обертками от закусок. Сонхва не перекусывал и лишь слегка потягивал персиковое соджу из мини-холодильника, пока Уён не протянул руку и не сунул в рот чипс с медовым маслом, прежде чем он смог его остановить. Солено-сладкий вкус картофеля растаял на его языке, и, прежде чем он успел это осознать, потянулся к большему, слизывая вкус с кончиков пальцев. На самом деле он находил шоу довольно интересным, даже не замечал, съедая одну картошку за другой. Кажется, через две минуты вся сумка опустела. Это осталось бы личной проблемой Сонхва, если бы Уён не перегнулся через его колено и не засунул руку глубоко в сумку, роясь в ней. Обвиняющий взгляд, который тот бросил на него, был таким, как будто Сонхва украл драгоценную семейную реликвию. — Хён, — тихо сказал Уён. Сонхва моргнул, зная, что ему нечего сказать в свою защиту. Он был полностью виновен. — Хён, помнишь, когда я спросил тебя, не хочешь ли ты чипсов? — Ага, — кивнул Сонхва, виновато проглотив последние остатки. — И что ты сказал? — Я сказал нет, я был сыт. — Верно. Ты был сыт. Почему-то Сонхва предпочитал это настроение его мрачности. Он полагал, что был рад дать альфе что-то, на чем он мог сосредоточить свою энергию. — Мммм. Я был сыт. Потом ты заставил меня съесть одну. И он был вкусный. — Конечно, вкусный. Вот почему я принёс. Чтобы я перекусил. Как думаешь, теперь я могу их перекусить? — Я не знаю. Ты пробовал? Хонджун беспомощно хихикнул сбоку. — Айш, хён! Может быть, я должен просто съесть тебя, вместо их! — заскулил Уён и ударил Сонхва плечом в грудь. Когда альфа становился таким, он, казалось, забывал, какой он крепкий и тяжелый, взбираясь на Сонхва, не думая о том, что это может затруднить дыхание. Пустая сумка со шуршанием упала на пол, когда Сонхва попытался помешать Уёну причинить слишком много вреда его персоне, всегда удивляясь тому, как быстро может двигаться альфа. Хонджун издавал рядом с ними раздраженные, нетерпеливые звуки, отшатываясь, чтобы избежать драки. Задыхаясь, Уён, наконец, отказался от всего, что пытался сделать, и вместо этого наклонился. Его кожа была горячей сквозь одежду, и Сонхва чувствовал, как сильно бьется его сердце в груди. Сонхва уже наполовину провел руками по телу Уёна, прежде чем понял, что вообще его ощупывает. — Нам пора спать, — пробормотал он, тяжело дыша. Уён отступил, встал и поправил отросшие волосы. — Ммммм, да. Это звучит как хороший план. Собираюсь быстро почистить зубы. — Думаю, это хорошая идея, — сказал Сонхва, многообещающе улыбаясь. Хонджун вздохнул и закрыл айпад в чехол, подняв несколько пустых контейнеров со стола. — Я думаю, я не буду спать какое-то время, не так ли? — Зачем тебе это? — Сонхва вырвал пустые контейнеры из рук и отбросил их в сторону. Как бы ему ни было больно это делать, это стоило того, чтобы обнять Хонджуна за плечи и почувствовать, как он крепко обнимает его в ответ. Он наклонился, чтобы прижаться к нему, едва касаясь губами его. Так близко, что он мог уловить запах альфы и хотел утонуть в нем. Скоро вернется Уён, и там будут двое альф с их головокружительным ароматом, толстыми членами и удивительной силой — и он сможет прикоснуться к ним обоим. Он потянулся к спортивным штанам Хонджуна и погладил его, его собственные бедра подсознательно наклонились ближе. — О, черт, — хрипло выдохнул Хонджун, его пальцы вцепились в одежду Сонхва сзади. — Ты пахнешь потрясающе. Пойдем. -------------------- Они не могли сдвинуть два матраса достаточно быстро, до того, как Хонджун практически утащил его в мягкость перьев, стянув с Сонхва рубашку, чтобы он мог прикоснуться к нему. Шаги снаружи возвестили о возвращении Уёна. Ночник в форме маленького бумажного фонарика был единственным источником света в спальне, но этого было достаточно. Уён лег с другой стороны от Сонхва и обнял его, свободной рукой стягивая шелковую пижаму с бедер. Сонхва застонал. Губы Хонджуна вцепились в места его укус, в то время как Уён снимал с него нижнее белье и провел пальцами по бедрам. Хонджун помог Уёну снять с Сонхва нижнее белье и отбросить его в сторону, но затем Хонджун посмотрел на Уёна и пробормотал: — На тебе тоже слишком много одежды. К удивлению Уёна, Хонджун притянул его к себе и начал целовать, как будто делал это всю свою жизнь, при этом его пальцы стягивали одежду младшего альфы. Затем настала очередь Сонхва помочь раздеться, но он отвлекся, когда они освободили член Уёна, и он подпрыгнул к его животу, полный и раскрасневшийся. Рот Сонхва наполнился слюной, и он не мог удержаться от того, чтобы наклониться и провести языком по всей длине, пуская слюны больше, чем следовало бы. Кто-то схватил его за волосы, призывая его и его язык продолжать. Уён выругался. Одежда Хонджуна тоже зашуршала, когда он потерял ее. Его мягкая фланелевая пижамная верхняя часть упала Сонхва на голову, но была быстро сброшена, но не то чтобы это отвлекало его от задачи. Он нашел идеальный угол, который позволил Уёну глубоко трахнуть его в горло, удерживая затылок в качестве рычага. Его альфа-запах теперь стал еще сильнее и настолько хорош, что заставил Сонхва бесполезно тереться о простыни, ища облегчения для его сочащегося члена. Хонджун подошел к нему сзади и заставил его приподняться на коленях. Он позволил главному альфе делать то, что он хотел, украдкой посматривая на Уёна, пока отсасывал ему. Лицо Уёна было таким привлекательным. У него была привычка не показывать выражение лица, которое было бы слишком уязвимым, но Сонхва заметил, как эта сдержанность рушится, когда его язык обвивается вокруг него, а щеки втягиваются. Он хотел получить шанс сделать больше, поцеловать Уёна всего и дать ему понять, насколько он любим и желанен, и заставить его просить о большем, прежде чем он даже взглянет на его член, но их отчаянные тела заставили их поменять планы. Хонджун раздвинул его ягодицы, сплюнул и водил головкой своего члена туда-сюда по слюне, решив за них обоих, что прелюдии достаточно. Сонхва хмыкнул, когда толкнулись внутрь, его челюсть дрожала, когда он изо всех сил пытался не позволить своим зубам впиться в Уёна, но в то же время терпел жгучую боль от того, что Хонджун растягивал его все больше и больше, один неглубокий удар за раз. Уён наклонился и крепко сжал челюсть Сонхва. — Не смей. Сонхва уставился на него. Он преднамеренно сглотнул с членом во рту, заставив альфу снова выругаться. Уён отстранился настолько, что только его головка коснулась губ Сонхва. Сонхва лизнул и пососал кончик, дразня щелочку. Хонджун уперся ладонями в его поясницу и начал трахать его в быстром, шлепающем ритме, от которого у него покалывала кожа, а из груди вырывались короткие вдохи с каждым движением. Было труднее удержать Уёна во рту, особенно когда Хонджун внезапно двинулся глубоко, глубоко и заставлял Сонхва задыхаться и хвататься за простыни. Вместо этого он схватил основание члена Уёна и начал дрочить его в такт их траху. Уён одобрительно промычал и взъерошил волосы Сонхва, а затем наклонился над ним в надежде соблазнить другого альфу на еще один поцелуй. Сонхва достиг своего предела. С горячим альфа-членом, пульсирующим в его руке, Хонджуном, неустанно «перестраивающим его внутренности», и звуком двух стонов и зубов друг друга с их языками над ним, Сонхва вздрогнул и упал на кровать, беспомощный, чтобы остановить беспорядок. Хонджун впился в него ногтями и глубоко вонзился несколько раз, прежде чем выплеснуть свою собственную горячую сперму. Уён поцеловал главного альфу, глотая его задыхающиеся стоны. Сонхва втянул член Уёна обратно глубоко в рот, но только для того, чтобы смазать его собственной слюной. Он лизнул, чтобы разорвать ниточки слюны, тянущиеся ото рта к члену, затем со стоном поднялся. Его колени онемели, а бедра двигались, холодно покалывая. Что-то горячее и мокрое скользнуло по его бедрам. Он проигнорировал это, чтобы забраться на колени Уёна и сесть на его член в длинном плавном скольжении. Хонджун подошел к нему сзади, провел рукой вверх по позвоночнику и прижался губами к лопатке. Простое, мягкое прикосновение было таким приятным. Сонхва выгнулся. Сонхва ожидал, что альфа сразу заснет, но вот он здесь, целует его кожу и держит бедро одной рукой, а член второй, снова возбуждая его. Было приятно чувствовать его там, когда он вел Уёна к краю. С него капал пот, когда он вращал бедрами, каждое движение было долгим ударом внутри него, от которого удовольствие вспыхивало в его нервах. Уён, который позволял Сонхва делать всю работу, а сам смотрел, как загипнотизированный, схватил Сонхва за бедра и сделал несколько последних толчков самостоятельно, наполняя комнату непристойными хлюпающими звуками. Сонхва прикусил язык и откинул голову на плечо Хонджуна, кончая в его руку. В итоге ни у кого из них не было сил даже встать, не говоря уже об уборке. Невыносимо липкий, но довольный, Сонхва плюхнулся на бок и обнял Уёна сзади, а Хонджун обнял его за талию. Пока он засыпал, его последней ясной мыслью была надежда, что остальная часть их стаи спит так же крепко, согревшись в объятиях друг друга.