north

Чонхо мог сказать, что дела их омеги шли по наклонной, пока они шли по коридору в его комнату. На них не было ничего, кроме мягких белых полотенец поверх промокших шорт, и омега продолжал скулить и беспомощно дергать за спиной, где полотенце касалось его спины. Импульсивно, Чонхо схватил его за руку и мягко попытался вернуть к себе, бормоча заверения. Сан лишь резко выдернул руку из хватки, и его халат наполовину соскользнул с его плеч, давая Чонхо дразнящий вид на его родинки, веснушки и шрам от укуса, из-за чего ему стало трудно думать. Несмотря на то, что теперь их запахи были менее сильными, это почему-то не имело значения, когда дело доходило до запаха течки Сана, который усиливался с каждой секундой. С каждым вздохом Чонхо чувствовал запах лихорадочного жара его кожи. И он чувствовал запах скользкой смазки, что, вероятно, и заставляло омегу извиваться и неловко дергать свою одежду. Какой-то альфа подошел из коридора, когда Юнхо выудил ключ, который позволил бы им открыть дверь. Чонхо пододвинул Сана ближе к себе, почти рыча на незнакомого альфу. За всю свою жизнь он никогда не рычал на другого человека. Но он посмотрел на альфу и он не понравился ему. Не понравилось, как раздулись его ноздри и как он сглотнул, как будто только что подумал о чем-то вкусненьком. Не понравилось, как его маленькие серые глазки на долю секунды остановились на Сане, прежде чем решительно посмотреть вперед. Даже эта доля секунды была слишком длинной. Чонхо оттолкнул Сана еще дальше, из его горла вырвался рык, а верхняя губа дернулась, как будто он был готов показать зубы. Он никогда не чувствовал себя так. Это было волнующе. Он чувствовал себя могущественным. Он чувствовал себя диким. Он преследовал взглядом альфу, пока тот не скрылся за углом. Он тяжело сглотнул, как и тот альфа. Когда его инстинкты остыли, он понял, что не может винить заинтересованную реакцию альфы. Запах Сана может наполнить ваш рот и заставить вас сглотнуть от нужды, хотите вы того или нет. Юнхо впустил их. Чонхо провел омегу внутрь, держа руку на пояснице. Как только они переступили порог, Сан повернулся и прижался губами к губам Чонхо, обвивая его руками и растворяясь в его объятиях. — Альфа, пожалуйста… заставь это уйти, — он хныкал между поцелуями. Чонхо почувствовал, как вся кровь в его теле закипает и бурлит от этой мольбы. Он пытался сформулировать, куда идти дальше, когда омега огляделся, почти со слезами на глазах, в панике. — Где Юнхо? — задыхался он. — Я здесь, — Юнхо высунул голову из спальни, а затем поманил их. — Ну, давайте же. Чонхо легко поднял Сана на руки, омега вцепился носом в его щеку и шею. Он был горячим даже сквозь одежду. Юнхо взял пару дополнительных одеял и полотенец и разложил их на матрасах, которые он сдвинул вместе. Чонхо уложил Сана на них, но ему пришлось пощекотать его, когда тот не отпускал его плечи. Омега взвизгнул в ответ, вцепившись в ближайшую подушку и свернувшись вокруг нее, как маленькая креветка. Чонхо улыбнулся и начал раздеваться, а Юнхо встал позади Сана и обнял его, отрывая от подушки. Омега повернулся и чуть ли не втиснулся в большие руки Юнхо, выгибаясь для него. Юнхо медленно стянул халат с плеч, целуя каждый сантиметр обнаженной кожи. Чонхо стянул шорты омеги с его ног, сжав их, когда добрался до лодыжек, чтобы почувствовать, насколько они стройны и нежны. Сан застонал, хотя это могло быть из-за того, что рот Юнхо нашел и лизнул тугой бугорок его соска. Обрисовывая его грудь поцелуями, более высокий альфа скользнул рукой под колени Сана и поднял его ноги вверх. Чонхо двинулся вперед. Он сжал нижнюю часть бедер Сана, проводя языком по смазке, чувствуя его дырку под языком. Сан вскрикнул так дико, что Юнхо тут же зашикал на него. После этого крики омеги были приглушены, без сомнения, рукой Юнхо, поскольку Сан не мог контролировать себя. Каждый взмах языком Чонхо между его ягодиц заставлял его хныкать, требуя большего. Тонкие пальцы вцепились в волосы Чонхо, мило потянув их. Чонхо хихикнул и начал углубляться языком, вознагражденный дрожью и еще одним потоком смазки. — Ты уже кончил, Сан-и? — усмехнулся Юнхо, схватив полотенце, чтобы вытереть живот омеги. Чонхо сел, облизывая уголок рта и откидывая челку назад, подбородок блестел от смазки омеги. — Все еще жжет… — надулся Сан, моргая и глядя на Юнхо, который наклонился и поцеловал его в лоб. — Я знаю. Но Чонхо заставит тебя чувствовать себя лучше. Почему бы тебе не устроиться поудобнее? Лихорадочные глаза Сана заблестели, когда он прикоснулся кончиками пальцев к нижней губе, размышляя. — Я хочу, чтобы это было так… — Он приподнялся на четвереньках и посмотрел на Чонхо, зрачки его расширились. — В позе собаки… Какое совпадение, учитывая, что инстинкты, которые Сан разжигал в нем, были очень звериными. Сан захныкал, когда Чонхо положил руку ему на спину. Он знал, что омега хотел, чтобы он поторопился, но он не мог, сначала прикоснувшись к нему, массируя его от спины к узким бедрам. Омега задрожал и потянулся назад, пытаясь получить больше. Затем его внимание внезапно привлек хриплый шепот Юнхо. — Уф… блять… Сан схватил основание толстого члена Юнхо и начал сосать головку и пускать слюни, как голодный щенок. Чонхо чуть не дал омеге по заднице за такое нетерпение, но в то же время он помнил, какими бывают особенно сильные течки, какими отчаянными и бессознательными они могут сделать тебя. С его стороны было неправильно продолжать откладывать то, что нужно Сану. Он погрузился в него почти без сопротивления. Сан был таким тугим и скользким вокруг него. Чонхо уже пару раз занимался сексом с омегой, но не с тех пор, как начал лечение. В эти дни его член наполнился еще больше, особенно его основание стало толще, хотя он все еще не мог завязать правильный узел. Но он был более чем доволен результатами и поражался тому, насколько крепче тело омеги обнимало его, насколько лучше он чувствовал трение, тянущееся по его телу с каждым толчком. Омеге, похоже, это тоже нравилось, он стонал вокруг члена Юнхо с каждым толчком и прижимался бедрами к Чонхо, чтобы погрузить его еще глубже. Чонхо просто хотел, чтобы Сан был в его руках. Ему хотелось поцеловать омегу, увидеть его красивое лицо и, может быть, хотя бы раз сказать ему, как сильно он о нем заботится. Но мысль о более крупном и способном альфе в комнате заставила его слишком смущаться. Сан и Ёсан оба… он с самого начала пытался подавить очарование, которое имел к ним, не видя, что его увлечение ничем не поможет. Но он не мог избавиться от желания защитить их, обнять и заставить называть его альфой, будь то в постели или лениво крича с дивана, прося принести им одеяло — он хотел позаботиться о них. Ёсан — с которым он потерпел неудачу, но хотел добиться большего. Дело было не только в том, что омега идентифицировал себя как асексуал и был заинтересован в том, чтобы его держали и проявляли заботу. Робость и застенчивость Чонхо мешали ему сблизиться и стать более эмоционально близким с ним, узнать то, что, как он чувствовал, ему приходилось скрывать, и узнать, как он мог бы помочь. Это было то, что он хотел исправить, и, возможно, Минги с его новой близостью с омегой мог бы помочь ему начать понимать. — Альфа, ты слишком мнооого думаешь… Сан отодвинулся от него, крепко сжимая его член до самого последнего момента, когда он выскочил со вздохом и струйкой смазки. Затем Сан плюхнулся на лопатки и потянул за собой Чонхо. Он обвил свои гибкие ноги вокруг талии. Сан также обнял его руками, с беспокойством глядя ему в глаза. — Не волнуйся так сильно, Чонхо-я, — беспокоился он, целуя его. — Просто позаботиться обо мне? Ах! Чонхо уже толкался в него, жаждая тепла омеги. Ногти Сана впивались в него по мере того, как он углублялся. Он нашел свой ритм, а затем наклонился ближе, прикоснувшись губами к мочке уха омеги. — Альфа всегда позаботится о тебе. Сан открыл глаза и улыбнулся, приподняв голову, чтобы энергично прижаться к нему носом. — Я знаю, знаю… Щеки Чонхо немного вспыхнули, зная, что другой альфа наблюдает за ними, слушает, но Юнхо вообще ничего не сказал, развалившись в сторонке и наблюдая с чисто мечтательным видом — и когда они случайно переглянулись, альфа подарил Чонхо такую счастливую улыбку, полную любви и взаимного обожания, что Чонхо почувствовал, как развалился последний узел самосознания. Это облегчило «передачу» Сана, когда он, запыхавшись, рухнул обратно на матрас, слушая хихиканье, а затем почти порнографические стоны, которые доходили прямо до его измученного члена, уже искушая его сделать еще одну попытку. Конечно, он сможет еще несколько раз. Его выносливость росла вместе со всем остальным, и пройдет какое-то время, прежде чем ему понадобится сон на ночь. Пока он приходил в себя, лежа на боку, держась за голову рукой, наблюдал, как Юнхо ласкает омегу у него на коленях. Старший альфа нежно касался тела Сана по всей длине, проводя дополнительное время, дразня его соски большими пальцами, пока они не начали краснеть. Сану не потребовалось много времени, чтобы начать шумно требовать большего. Своими сильными и плавными движениями Юнхо подтолкнул его к себе на колени и вонзил в него член до самого конца. Чонхо не мог не смотреть, задаваясь вопросом, где в его стройном теле Сана смог найти место для чего-то такого большого. У Чонхо были смешанные чувства, когда Юнхо связал омегу узлом. В нем была какая-то зависть, какое-то бессмысленное сожаление, но один взгляд на облегчение, которое это принесло на лихорадочное лицо Сана, и он мог лишь мягко улыбнуться, понимая, что это самое главное. Неважно, насколько Сан наслаждался некоторыми аспектами своей течки, в конце концов, это было всепоглощающим и изматывающим состоянием, а не затеей, чтобы превратить его в заманчивую секс-игрушку для альф. Завязывание узла позволило Сану вздремнуть на несколько минут, ожидая, пока выпуклость медленно отступит, наконец остыв и чувствуя достаточно комфортно, чтобы сделать это. Чонхо придвинулся ближе, чтобы погладить Сана по волосам. Омега сладко пробормотал и положил голову на его бедро. Как только узел Юнхо опустился, старший вытер себя и Сана полотенцем и ушел, чтобы принести им воды. Сан заскулил, больше не чувствуя себя комфортно, и потянулся к Чонхо. Чонхо помог ему сесть на корточки. Он погладил острую линию челюсти омеги, провел по его губам. Глаза Сана закрылись, а рот приоткрылся. Его губы так сильно напоминали Чонхо лепестки, что он поднес свои губы к его только для того, чтобы «раздавить» их. Омега застонал в глубине горла. Чонхо только сильнее поцеловал его, прижимая его язык своим, доминируя над ним. Слабая дрожь прошла по конечностям Сана, жар его течки снова поднялся на поверхность. Чонхо уже был тверд. — Ты так вкусно пахнешь, хён, — сказал он, глубоко вдыхая кожу омеги. — Как ты себя чувствуешь? — Жарко, — пробормотал Сан, и голос его звучал так слезливо, что у Чонхо сжалось сердце. — Альфа, поможешь мне снова? — Я могу, но… должен ли я позвать Юнхо-хёна? Тебе нужен его узел? Сан уткнулся лицом в изгиб шеи Чонхо, качая головой. Чонхо обвил его руками. Ему казалось, что он держит уголь, вытащенный прямо из огня. — Ты тоже альфа. Ты заставляешь меня чувствовать себя хорошо… Чонхо потребовалось несколько секунд, чтобы обдумать слова, отчасти из-за того, как приглушенно они касались его кожи, но в основном из-за того, что позволили им осесть в его голове, в его сердце — немного поругался со своей неуверенностью в себе, пока, наконец, не принял сладкие слова омеги. Гордость заставила его почувствовать себя еще сильнее, когда он помог Сану сесть к себе на колени. Ему не нужно было ничего говорить, омега выровнялся со своим толстым членом и медленно сел. Его глаза закатились, когда последний дюйм плотно засел внутри него. Чонхо погладил его позвоночник и поцеловал в грудь и плечи, ободряемый его короткими безумными звуками удовольствия. Его бедра начали тереться о него вверх и вниз, побуждаемые его поцелуями. Но Чонхо поставил под себя несколько подушек и откинулся на спинку, желая посмотреть, как омега оседлает его. Его руки держали и ласкали его бедра, сжимая и слегка щекоча в ободрении. Похоже, омеге нравилось, когда он едва касался его кончиками ногтей, оставляя завитки. Сан потерялся в другом мире. Его темные от пота волосы падали на закрытые глаза, губы были приоткрыты, обнажая едва заметные острые края зубов. Его кожа блестела на тонких мускулах, от сухожилий в горле до изогнутых пальцев на ногах. Он был таким диким, красивым и голодным, а Чонхо был альфой, которого он хотел. Юнхо вернулся только через пару минут после того, как они оба снова провели время, принеся с собой благословенно холодную воду, чтобы охладить их. Они прошли в блаженном, но изнурительном цикле в течение нескольких часов, ублажая омегу как по отдельности, так и вместе, дремля время от времени, но уже через несколько минут просыпались, когда течка омеги снова возвращалась к жизни. Ближе к концу, когда Сан стал настолько измотан, что его лихорадочное нытье начало меняться от удовольствия к огорчению, Юнхо принёс подавители и уговорил его принять их, все время держа его вяло на руках и осторожно наливая глоток воды в его ждущий рот, чтобы помочь пилюлям пройти вниз. Они с трудом доковыляли до душа, чтобы ополоснуться за две минуты и запихнуть в угол самое испорченное постельное белье, прежде чем отдохнуть. Хотя Сану потребовалась лишняя минута, чтобы принести их выброшенную одежду и соорудить из нее гнездо вокруг себя. Одним из последних взглядов Чонхо было то, как Сан обнял Юнхо за руку, прижавшись носом к халату, который был на Чонхо, и мягко улыбнулся про себя, прежде чем погрузиться в сон. Чонхо нежно сжал руку, которой Сан пробрался в его, не желая его будить. Из-за того, что часть их постельных принадлежностей была потеряна, ночной воздух сквозь тонкие стены был холодным, но когда голова Чонхо покоилась на предплечье Юнхо, а пальцы рук и ног Сана касались его, он не чувствовал ничего, кроме тепла.