north

Сонхва заставил всех ждать снаружи на три минуты раньше, чувствуя себя военным генералом в конце долгой кампании. Его стая была чистой и презентабельным, как и требовалось. На самом деле они выглядели безупречно, напоминая ему, что, хотя у них могут быть свои проблемы как стаи, визуальные эффекты не были одной из них. И нельзя было даже сказать, что он вытащил Уёна из своей спальни за волосы. Уён настаивал на том, что эта почти задержка была ошибкой Сонхва. Днем ранее, после игры в карты и выпитых летних коктейлей с остальной частью стаи, Сонхва оказался в своей комнате, размышляя, что уместно надеть на модный дебют своего альфы. Накануне он ходил по магазинам с Минги и Юнхо, чтобы убедиться, что у них есть подходящая одежда, и они с Минги немного увлеклись. Ему казалось, что его шкаф за ночь увеличился вдвое. Там было так много прекрасной новой одежды, некоторые из которых он уже носил по дому тем утром — слитный костюм на молнии с толстым кожаным ремнем от Gucci и пара королевских фиолетовых носков, которые стоили бы полную зарплату. Ходя по дому, он ловил на себе застенчивые взгляды всякий раз, когда проходил мимо отражающей поверхности, и внутренне прихорашивался, когда Уён прошаркал на кухню к завтраку, оглядел его с ног до головы и сказал «красавчик». Затем многозначительно подмигнул и смачно поцеловал Сонхва в воздухе, прежде чем тот коснулся его. Поворот в его модных планах произошел, когда он отодвигал одну вешалку за другой, трезво изучая каждый вариант, начиная беспокоиться, что даже новая одежда не подойдет для показа его альфы. Именно тогда он отодвинул рубашку в сторону, и прямо там висела одежда, которую Хонджун сшил для него несколько месяцев назад. Он моргнул, глядя на одежду, в замешательстве, сомневающийся в себе. Он отчетливо помнил, как Хонджун вылетел из комнаты, как шторм. И все же они здесь. С каких пор? Как долго? Почему? Он перебирал прохладный, текучий материал. Он знал, как сочетание узоров в голубых тонах, искусственного декольте и корсетных застежек сзади будет смотреться на его коже, на его фигуре. Хонджун тоже знал. В этом весь смысл. В тот же миг Сонхва принял решение, хотя и пытался обмануть себя, вернувшись, чтобы посмотреть на купленную им новую одежду. В конце концов, он отодвинул всю остальную одежду и схватил с вешалки ту, которую сделал Хонджун. Для него не было другого выбора. Он не знал, будет ли уместно их носить. Не знал, станет ли он ходячим спойлером одежды, которую вот-вот представят на подиуме, также немного беспокоился о своих товарищах по стае, для которых, насколько он знал, не сшили подобную одежду. Но всё же. Сердце забилось немного сильнее (в кои-то веки от приятного ощущения) он медленно и тщательно оделся, прислушиваясь к приглушенным крикам других, готовившихся, когда они врывались в ванную и выходили из нее и шли в комнаты друг друга за советом или помощью. Он смутился и позабавился, натягивая брюки. Пояс был ниже, чем он ожидал, до такой степени, что он демонстрировал не только начало его наклонных бедренных костей, но и проблеск твёрдых мышц внизу живота — результат тренировок в подвальном спортзале каждый день. Оттуда штанины мягко расклешились, собираясь в тугие манжеты на щиколотках. Он затаил дыхание, изучая себя в зеркале, глядя в свои большие глаза. Он нашел пару сандалий с клиновидным каблуком и ремешками, которые завязывались высоко на икрах и исчезали под манжетами брюк. Потребовалась минута, чтобы придумать лучший способ сплести ремни вместе и закрепить их, но, в конце концов, они были как раз тем, что ему было нужно, чтобы стянуть все воедино — как какой-то модный принц пустыни. Не слишком ли это, альфа? Он внутренне вздохнул, уголки его рта дернулись в ухмылке. Затем он заколебался. Задумчиво облизнув губы, он подошел к туалетному столику и выдвинул ящик. Внутри было несколько новых косметических средств, которые он купил в универмаге, воодушевленный Минги, когда альфа заметил, что он разглядывает некоторые витрины. Он всегда пользовался косметикой, когда выходил куда-нибудь повеселиться. Хонджун регулярно пользовался косметикой. Уён тоже, и Сан иногда просил Сонхва или Уёна красиво подкрасить его глаза или губы, когда он решал, что хочет получить дополнительные комплименты в этот день. Минги вышел из ванной в наполовину ажурном наряде и с тяжелым черно-фиолетовым мерцанием вокруг глаз, оба элемента, которые Сонхва нашел очень отвлекающими (позже это привело к его первому публичному половому акту — что было совсем другой историей). В конце концов, они собирались на мероприятие высокой моды, так почему бы не накраситься сегодня? Хва почувствовал, как что-то зашевелилось внутри, когда потянулся за губной помадой цвета похоронных цветов. Он начал вспоминать. Вспоминать, каково это было, когда он делал себя холстом, а свою одежду, аксессуары и макияж — красками. Когда он выходил в мир, чувствуя себя больше, чем он есть — творение собственного замысла, едва ли человеческое, чистое выражение искусства. И он вспомнил, как такое отпускание могло взбодрить его, помимо такого базового чувства, как счастье. Это может освободить его. И если он привлекал взгляды других, пусть будет так, но трансформация была только для него самого, превращение в альтернативное существо всего на ночь. Может быть, это то, чего Хонджун чувствовал в нем, задушенном гипнеросом: творческого духа, понимания красоты, которая может исходить во всех различных формах, способность трансформироваться, не проглатывая для этого таблетку. Или, может быть, он просто чувствовал какое-то обычное, простое тщеславие. Он пожал плечами и наклонился к зеркалу, посасывая нижнюю губу, и красил губы и глаза мерцающим цветом песчаных дюн в сумерках. Он использовал пинцет, чтобы прикрепить мельчайшие мерцающие кроваво-красные драгоценные камни под глазами, исказив свой образ пустынного принца чем-то более роскошным готическим. Прежде чем он понял это, прошел час. Они должны были быть на улице менее чем через пятнадцать минут. Он должен был уже начать проверять всех остальных. Первым он увидел Минги, который растянулся на диване и читал мангу. Хотя Минги больше всего беспокоился о том, чтобы выйти за дверь вовремя, альфа уже был одет в черную рубашку на пуговицах, рукава были закатаны, чтобы показать его красивые руки, серебряные ожерелья дополняли серебряную серьгу. Сонхва собирался сделать ему комплимент, но альфа увидел его первым. Он устроил театральное представление, выронив мангу из своих бесчувственных пальцев, сильно моргая. — Хён. Сонхва покраснел, когда альфа посмотрел на него сверху вниз, сглотнув от «голода», как будто он не ел весь день. — С-сколько у нас есть времени до того, как мы уйдем? — с надеждой спросил он, улыбка медленно расползлась по его лицу. — Нет времени, — строго сказал Сонхва, отворачиваясь от него. — Вот почему все должны выйти в ближайшие несколько минут! — крикнул он, пробираясь по коридору, чтобы проверить Сана и Уёна, который должен был ему помогать. Сан был одет и ждал в комнате Уёна. Он лежал на спине на кровати. — Сан-и, вставай, ты помнешь одежду. Ты хорошо выглядишь. Не забудь проверить свои волосы, прежде чем мы уйдем. Уён? Он услышал движение внутри гардеробной и заглянул внутрь, почти столкнувшись прямо с Уёном, когда тот выходил. — Ах, черт! Хён, ты в порядке? — Уён схватил его за руку, чтобы удержать, а затем внезапно ахнул. — Хён! Что это? — Он придержал Сонхва подальше от себя, оглядывая его сверху донизу с отвисшей челюстью. — Боже мой… — Он покачал головой, словно пытаясь проснуться. Его внимание было приковано к голому животу Сонхва, который тот рефлекторно случайно напряг, вероятно, сделав мышцы там еще более заметными. Низкорослый альфа схватил его за подбородок, наклонив голову в сторону, изучая его лицо. — Ну черт, ты действительно хорош в этом, не так ли, хён? Посмотри на себя. Я не знал, что ты будешь так прихорашиваться. Уён подошел к двери и закричал в сторону комнаты Ёсана. — Ёсан-а! Иди посмотри на хёна! Он выставляет нас «мусором»! Отойди! — Хаотичный альфа оттолкнул Сонхва плечом в сторону и начал рыться в своем комоде, стуча твердым пластиком тюбиков и косметичек. — Уён, у нас нет времени. — Просто подожди. Ты не знаешь, на что я способен! Это твоя вина. Сонхва нахмурился. Он чуть не прикусил нижнюю губу, но не хотел портить свою работу. Уён с безрассудной скоростью очертил глаза и встретил взгляд Сонхва в зеркале. — Хён, — сказал он, привлекая его внимание. — Что? — Ты выглядишь чертовски сногсшибательно. Это действительно невероятно. Хонджун может остановить шоу, чтобы трахнуть тебя прямо на подиуме. — Уён… о Боже… — пробормотал Сонхва, ненавидя то, что он не мог даже прижать руку к лицу так, как хотел. Ёсан просунул голову, застегивая белоснежную рубашку, низко свисавшую и струившуюся по рукам. Его светлые волосы были только что завиты, и они весело вспыхивали вокруг его лица, как солнечный свет. — Хён носит пижаму или что-то такое… — омега оборвал себя, увидев Сонхва. Его самый остроумный товарищ по стае редко оказывался полностью ошеломленным. Когда он, наконец, обрел голос, сказал: — Хён, разве ты не должен уже быть на шоу? Модели должны быть там пораньше… — Верно? Именно так он и выглядит. — сказал Уён, в знак согласия тыча тюбиком подводки в сторону Ёсана. — М-мне переодеться?.. — Его товарищи по стае начинали заставлять его чувствовать себя сбитым с толку, нервничать… — И он даже не понимает, что мы делаем ему комплименты, бедняжка. — Уён-а! Ты грубишь! — Сан зарычал, действуя так, будто собирался бросить приставку, которую держал, в затылок Уёна. Ёсан нежно схватил его за руку одной рукой, а игровое устройство — другой, вырвал его из пальцев и надежно убрал. Сан соскользнул с края кровати и подошел к Сонхва, обхватив его одной рукой и уткнувшись носом ему под челюсть. — Хён выглядит так красиво. — Омега игриво подтянул руку Сонхва ко рту и нежно укусил за запястье. — Мой. — Затем он похлопал его по руке и вышел. — Иди к Минги, Сан-и! — приказал Сонхва, потирая липкие розовые следы на запястье и качая головой. Он дважды проверил время на своем телефоне. — Выходим через десять минут. — Я готов, — сказал Ёсан. Уён не ответил, роясь в своей косметике в поисках чего-то, чего не мог найти. — Это не соревнование… — заметил Ёсан. — Я никогда не говорил, что это так! Айш, мы должны были скоординировать то, что мы должны были одеть, я просто пытаюсь немного гармонизировать наш стиль. Подняться на такой же уровень. — Мы стая, а не бойз-бэнд, — фыркнул Ёсан. — Ах, ну и ладно! — Девять минут, — предупредил Сонхва, оставив двоих спорить наедине. Сонхва только становился все более и более взволнованным, проверяя Чонхо, а затем Юнхо. К счастью, они оба были должным образом готовы или были в нескольких шагах от этого. Чонхо растирал одеколон между запястьями, когда Сонхва постучал и заглянул внутрь. — Почти готов? — На этот раз он открыл дверь более застенчиво, надеясь, что приглушенный свет в комнате Чонхо сделает его внешний вид менее резким. По крайней мере, у Чонхо не было такой почти комичной реакции, как у некоторых других его товарищей по стае. — Ты хорошо выглядишь, хён, — сказал он с искренней теплотой. В то время как резкие комментарии Уёна застали его врасплох, комплимент Чонхо заставил его улыбнуться. Затем младший покрутил пальцем, прося Сонхва повернуться. — Позволь мне исправить сзади. Сонхва совсем забыл. — Боже мой, спасибо. Я бы просто оставил их свободными все это время. — Нет… Я прикрою твою спину, хён. Я не дал бы тебе уйти далеко. Он оставался неподвижным, пока Чонхо старательно завязывал завязки на его спине, создавая уютную тугость во всем его туловище. — Ты тоже выглядишь красиво, Чонхо-я. Но ты всегда такой. Чонхо не ответил, но в его улыбке определенно был намек на самодовольство. Юнхо больше всех застал его врасплох. Он нашел альфу в ванной. Дверь была открыта, и Юнхо стоял у мраморной раковины на троих, откидывая со лба влажные волосы. — Готов? — спросил Сонхва. Капли воды соскальзывали с челюсти Юнхо, когда он смотрел на него, изучая его с головы до ног так же очевидно, как и другие. Что не было проблемой. Проблема заключалась в том, что он отвернулся и вздохнул, вычерпывая из крана еще немного холодной воды, чтобы плеснуть себе в лицо. Затем он взял из аптечки баночку с таблетками и бросил пару капсул обратно. Осознание ударило Сонхва в низ живота. — Мой гон действительно наступит рано, такими темпами, — вздохнул Юнхо, одарив его кривой мальчишеской улыбкой. — Ух, извини. Я просто… неважно. Увидимся снаружи через несколько минут. Машина скоро прибудет. Мягкий смех Юнхо последовал за ним. ——————————- Было ли это намеренным сюрпризом или преувеличением, «фургон», который приехал за ними, был лимузином размером с жилой дом. Если бы они разбились на отдаленной горе, вся стая, вероятно, могла бы счастливо жить в фургоне в роскоши в течение многих лет. Кожаные сиденья, как диваны, вино со льдом, свет, бегущий по потолку, больше напоминавший ему ночной клуб, чем автомобиль. Настроение стаи стало еще более головокружительным, когда они забрались внутрь. Сонхва схватил Уёна за хвост волос и вывел на улицу, когда солнце начало садиться. По мере того, как они приближались к сердцу города, теплое небо стало темно-бархатно-синим, а городские огни стали ярче, отражаясь от остаточного летнего зноя с крыш. Сонхва немного нервничал — нормальное количество нервов — когда они приближались к месту назначения, просторному художественному музею, превращенному в дом моды для ночного мероприятия. — Почему ты нервничаешь? — спросил Уён, как обычно, в лоб. Его зубы хрустели льдом из винного бара. — Я не знаю. Я никогда не был на чем-то подобном. Я не знаю, чего ожидать… — сказал он. Уён пожал плечами. — Трудно сказать… Я был на паре мероприятий с Хонджун-хёном, и иногда они были маленькими, иногда большими. Хотя пару раз там были довольно известные люди. Может быть, ты получишь несколько автографов. — Известные люди? Это кто? Уён щелкнул языком. — Ты же знаешь, что наш Джун знаменит, верно? Многие люди не узнают его лицо на публике, потому что он почти никогда не снимается в кино, но знаменитости в музыкальной индустрии знают его. И, возможно, даже должны ему за какой-нибудь хит. — Я имею в виду… я знал это, но… я думаю, это будет мой первый раз, когда я действительно испытаю это. Минги схватил его за руку и переплел их пальцы. — Не волнуйся, хён. Я защищу тебя. — Тебе просто нужен предлог, чтобы прикоснуться к нему, — фыркнул Уён. — Я тоже защищу тебя, — нахально просиял Юнхо с другой стороны, взяв его за другую руку. Уён закатил глаза. — У меня экстрасенсорное видение, что сегодня вечером в доме будет очень шумно и раздражающе, — вздохнул Чонхо. Затем настала очередь Ёсана закатить глаза, с сочувствием глядя на Чонхо. — Рад, что не только мои сенсоры улавливают частоты. Караоке, позже? Чонхо потянулся через лимузин, чтобы скрепить сделку ударом кулака. Сонхва солгал бы, если бы сказал, что ему не нравятся альфы, мило держащие его за руки, даже если они просто играли. Он не стряхнул их, и когда машина остановилась перед широкой музейной лестницей, Юнхо взял его за руку и помог ему выйти на тротуар. В мыслях Сонхва были красная дорожка, папарацци, прожекторы. И он был прав наполовину. Пока не было красной ковровой дорожки, прожекторы были направлены на фасад музея, освещая два огромных баннера, висящих слева и справа от главного входа. На каждом баннере был логотип бренда Хонджуна «HJ.KIM» с силуэтом в виде короны. Наверху лестницы столпилась толпа хорошо одетых людей, которые разговаривали и пили шампанское из бокалов. Сонхва достал свой телефон, чтобы сделать фото, уже в благоговении еще до того, как они вошли в здание. — Пошли, хён, — размышлял Чонхо, держа его за поясницу и направляя к лестнице. Позади них высадили других гостей, поэтому Сонхва с сожалением убрал свой телефон в свою маленькую сумку и пошел вместе с Чонхо, на самом деле благодарный за то, как рука альфы прикрыла голую линию кожи. Сонхва был на удивление прав и в отношении папарацци. Когда они приблизились ко входу, вспыхнуло несколько фотовспышек, хотя ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что на фотографиях были они. Он поглядывал налево и направо на своих товарищей по стае, но они вели себя как будто такое происходит каждый день, и фотографироваться было обычным явлением. Он последовал их примеру, стараясь не обращать внимания, пока они направлялись в вестибюль. Уён назвал швейцару их имя, уверенное и дерзкое, его знойные дымчатые глаза выглядели безупречными, несмотря на крайний дефицит времени, в котором он их делал. Их провели в главный зал музея, заполненный людьми, собравшимися вокруг подиума в центре зала. Пока что свет был тусклым. Сонхва мог разглядеть картины вдоль стен с обеих сторон, оцепленные, часть основной коллекции музея. Музыка пульсировала под звуками оживленной болтовни людей. Сонхва приходилось сдерживаться, чтобы не закусить нижнюю губу от волнения. Все это было для его альфы. Это сделал его альфа. Он бы раздулся от гордости, если бы его тело не сдерживали тугие завязки корсета. Ночь казалась еще более невероятной, когда их подвели к семи пустым стульям в первом ряду вдоль подиума. С Сонхва никогда раньше не обращались так, будто он был таким важным на публике. Такое ощущение, что он сам был знаменитостью. Самое близкое чувство к этому до сих пор было, когда Минги впервые начал водить его в магазины одежды высокого класса, и обслуживающий персонал там подавал им вино и развешивал их куртки и сумки. Здесь также было вино, которое все, кроме Сана, выпили, когда его предложили. Сонхва с тревогой выпил его, просто благодарный за то, что ему есть на чем сосредоточиться. Ему хотелось увидеть Хонджуна. Но он знал, что альфа будет безумно занят, возможно, в стрессе, координируя и контролируя каждую маленькую часть шоу. По крайней мере, ему не пришлось долго ждать. Тусклый свет в холле погас, оставив галерею в полной темноте. Голоса у всех стихли. Ледяной-голубой свет сиял с потолка на подиум, освещая поверхность океанской рябью. В тишине играла фортепианная мелодия, ритмичная и мрачная, как свет. Сонхва знал, что песня тоже была написана Хонджуном, он чувствовал это сердцем. И от этого его благоговение только росло. Музыка ускорилась, превратившись во что-то более мрачное и пульсирующее, и первая из моделей двинулась по аллее. Сонхва чувствовал, что не моргал и не закрывал рта все полчаса. Каждый новый наряд и модель были еще красивее предыдущего. Одежда была чем-то средним между викторианским стилем, панком и современной уличной одеждой. Ни одна из них не была точной копией того, что он носил, что принесло ему облегчение. Модели были ощетинены остроконечными металлическими аксессуарами и драгоценностями, их кожа была раскрашена и покрыта татуировками. Их макияж был угрюмым и эфирным одновременно. Сонхва чувствовал, что каждый новый образ Хонджуна показывает ту грань его сердца, которой у него еще не было. Он не знал, почему это так тронуло его, но это было так. Он буквально учился двигаться вперед, сидя на краю стула, сцепив руки и глядя на взлетно-посадочную полосу, как ребенок, который впервые видит фейерверк. Когда передняя часть ботинка коснулась его и без того низких штанов сзади, он почти проигнорировал это, решив, что это один из его товарищей по стае дразнит его. Затем в его голове включилась тихая тревога, которая напомнила ему, что все его товарищи по стае были слева и справа от него, а не позади него. Он подпрыгнул и повернулся на стуле, сомкнув пальцы на поясе и подтянув их как можно выше. Его глаза остановились на человеке, сидевшем позади него, весь в черном и в небрежной позе с одной ногой, скрещенной на другой. Его внимание привлекло кольцо в форме собачьей головы, а может быть, и волчьей, а глаза сверкали бирюзовыми драгоценными камнями. Густые брови мужчины весело взметнулись вверх над большими глазами, которые могли бы выглядеть мило или юношески, если бы остальная часть его тела не излучала недружелюбие. Сонхва ожидал, что мужчина извинится в ответ на его растерянный взгляд, но все, что он сделал, это довольно высокомерно улыбнулся и наклонился, чтобы сказать: — Просто восхищаюсь чернилами. Тем, что от них осталось. Сонхва потребовалась секунда, чтобы понять, что он имел в виду. Ужас заполнил его желудок. Он взглянул на Минги слева и Юнхо справа, но никто этого не заметил. Музыка была слишком громкой, а зрелище слишком отвлекающим. Все смотрели на моделей. Сонхва переместился, пока не сел почти боком в своем кресле, прижимаясь к боку Юнхо, и только когда Юнхо, к счастью, обнял его за бок, он снова начал наслаждаться. Хотя он держал этого человека в своих периферийных устройствах до конца шоу. ------------------------------- Когда модели в последний раз прогуливались по извилистой дорожке, наконец появился Хонджун. На нем были сапоги на каблуках, очки в толстой роговой оправе и бриллиантовые серьги, накрашенные ногти и кольца почти на каждом пальце. Темно-синий бархатный жакет красиво подчеркивал его миниатюрную, но спортивную фигуру. Он был таким же ярким, как и модели. Сонхва пришлось ущипнуть Минги за шею, чтобы заглушить его шумные возгласы поддержки, но на самом деле ему хотелось сделать то же самое. Хонджун неторопливо прохаживался по подиуму, произнося несколько напутственных слов и благодарностей, даже упомянув их, свою семью. Альфа окинул их взглядом и подмигнул. Сонхва мог вообразить это, но ему показалось, что он увидел, как глаза Хонджуна немного расширились, прежде чем он отошел, чтобы посмотреть на остальную аудиторию и сказать свои последние прощальные слова со смиренным поклоном. Постепенно аудитория переместилась в соседнюю комнату, почти такую же большую, как и первая, с длинными столами, накрытыми едой. Свечи, вылепленные в виде больших вееров черного и синего коралла, сгрудились посреди столов, добавляя мерцающую золотую атмосферу к голубому свечению сверху. Освещение заставляло всех выглядеть знойными и загадочными, заблудшие души, проклятые с палубы корабля с привидениями на дне океана. Это была именно та атмосфера, которую любил Сонхва. От ночных танцев в готических клубах до пикников на заброшенных кладбищах, ему нравилось очарование мест, где он не чувствовал себя таким особенным и одиноким, потому что все остальные вокруг него, казалось, чувствовали то же самое. Он знал, что это не одно и то же. Это была другая толпа. Но ностальгия заставила его чувствовать себя более непринужденно, как дома. Он сделал много фотографий и видео красивых окрестностей, еды, украшений, и так же много из его красивых родных, не желая забывать эту ночь. От него не ускользнуло, что многие люди замечали не только его самого, но и остальную часть его стаи. Горячие взгляды, полные интереса, низкий вопросительный шепот, даже дразнящие запахи возбуждения. Это заставило Сонхва почувствовать себя сексуальным, но собственническим, очень похожим на «смотри, но не трогай». Особенно после столкновения с неряшливым мужчиной на подиуме, он был в состоянии повышенной готовности к постороннему вниманию, особенно к Сану. Уён был его безнадежным делом, альфа общался с кем угодно и когда угодно, как если бы они были давними друзьями. Он сбился со счета, сколько раз видел, как альфа добавлял чей-то номер в телефон. Но это его не беспокоило. Несмотря на дружелюбие, Уён был проницательным и в то же время знал, как позаботиться о себе, мог заглянуть под маску, которую кто-то надел на публике, чтобы составить представление об их истинном характере. Сонхва был не единственным, кто чувствовал себя собственником остальной части своей стаи. Юнхо и Минги, казалось, никогда не расслаблялись, потягивая свои напитки и задерживаясь рядом, где бы ни были Сонхва, Сан и Ёсан. Вспышек камер тоже было больше, тут и там. Сонхва игнорировал их как мог, но не мог отрицать, что ему было любопытно, не появятся ли они позже в каком-нибудь журнале или на веб-сайте. Выпив больше двух бокалов вина и съев коллекцию замысловатых закусок, которые выглядели слишком изысканными и искусными, чтобы их даже есть, он принес одну из маленьких закусок Минги, накормив альфу неторопливым движением большого пальца по нижней губе. — Почему ты ничего не ешь, любовь моя? Ты любишь закуски. Ты должен догнать Уёна. — Он кивнул меньшему альфе, который наполнял удручающе маленькую тарелку настолько полной, насколько мог, закусками, съев уже как минимум две тарелки. — Обычно ты можешь съесть больше. В чем дело? — Ничего, — пожал он плечами. — Принеси мне еще, и я съем их. Сонхва ухмыльнулся и игриво оттолкнул Уёна от каких-то шашлыков из жареной говядины с салатом, чтобы взять немного для себя, напугав его, пока он не понял, кто это был. — Веселишься? — улыбнулся Сонхва. — Ага. Давненько мне не приходилось ходить на модную вечеринку. — Ты уже видел Хонджуна? Он покачал головой. — Еще нет. Вероятно, убеждается, что все происходит должным образом. Сонхва кивнул, бросив взгляд на стеклянные двери, через которые гости входили и выходили, пропуская его альфу. Он отнес закуски Минги, который упрямо отказывался есть их, пока Сонхва не накормит его с рук. Он деликатно вытер пальцы от крошек и слюны альфы, затем жестом показал Минги, чтобы тот посмотрел влево. — О-о, твой особенный друг встречает новых особенных друзей? Они оба оглянулись и увидели Ёсана, разговаривающего с сидящими за столиком незнакомцами, с удобной улыбкой на губах, когда он заправил прядь волос за ухо, внимательно слушая. Минги нахмурился, но сказал. — Все в порядке, у него могут быть свои друзья. Может быть, он знает их с колледжа. — Он звучал так, будто говорил то, о чем ему читали лекции, но сам не верил. — Колледж, где он раздевается догола и позирует им так, как они хотят? — спросил Сонхва, изображая невинное любопытство. Он не знал, почему вел себя так озорно, что-то в милом, ошеломленном выражении лица гигантского альфы заставило его подразнить. — Я просто… я просто посмотрю, что происходит. — Пока, пока, Минги. Затем Сонхва проверил Чонхо, Сана и Юнхо, которые нашли несколько стульев, сидели и разговаривали вместе. Сан сидел на бедре Чонхо, рука Чонхо лежала на его бедре, пальцы рассеянно касались его бока, когда он сосредоточился на том, что говорил Юнхо. — Это просто имбирный эль, хён! — Сан запротестовал, увидев приближающегося Сонхва. Он пил что-то золотое и игристое из своего бокала для шампанского, в то время как остальные, казалось, пили то, что разливали по кругу. — Я доверяю тебе, Сан-и, — улыбнулся он, взъерошив его волосы. — Кто-нибудь из вас вообще видел Джуна? Они покачали головами. Сонхва достал телефон и нахмурился. Он написал альфе, чтобы спросить, где он, узнать, может ли он хотя бы помочь ему, но пока не получил ответа. — Я посмотрю, не смогу ли его найти. Посмотрим, смогу ли я что-нибудь сделать. — Хочешь, я пойду? — спросил Юнхо, склонив голову набок. — Нет, веселись. Расслабься. Я посмотрю, есть ли сотрудник, которого я могу спросить. Он направился к главным дверям, попутно сменив пустой бокал на полный, вероятно, последний за ночь. Он уже чувствовал себя приятно теплым и легким, и если он сделал глоток в самый раз, то не понимал, почему не может удержаться в этом свободном пространстве. Он гордился собой за то, что всю ночь был таким собранным. Он не нервничал и не беспокоился, и как только Хонджун сможет присоединиться к ним, ему станет еще лучше. — Значит, ты принадлежишь дизайнеру? Сонхва обернулся, сузив глаза и с отвращением скривив накрашенную губу. — Кто ты вообще такой? Алкоголь и гнев в сочетании придали его голосу такой тон, что Сонхва почти удивился, услышав себя. Человек, который так небрежно решил дотронуться до него своим ботинком, стоял там, только что выпив бокал того же вина, что и Сонхва. — Покровитель искусства, — пожал он плечами. — Наверное, единственная причина, по которой Ваш дизайнер мог устроить здесь такое шоу, если быть откровенным с Вами. Сонхва крепко сжал бокал, чтобы сдержать дрожь. Его адреналин зашкаливал. Он был таким смелым только потому, что чувствовал, что энергия его стаи все еще рядом, переплетена с другими, но все еще близко, ее легко манить взглядом или криком. Он был сильнее самого себя, а потому не собирался отступать перед тем, что сейчас происходило. Он бросил на него испепеляющий взгляд. — Я не думаю, что Вы имеете хоть малейшее представление о том, о чем говорите. Но Вы, похоже, относитесь к невежеству как к блаженству слишком серьезно, так что неважно. — Хм. Жаль, что Вы не на гипнеросе. Вы были бы намного милее, если бы были ручным. Звук в комнате превратился в нечеткий рев в его затылке. Он повернулся к незнакомцу с огнем в глазах. Он был так разъярен, что даже не мог ясно мыслить. Но он знал, что бокал с вином в его руке был самым идеальным снарядом, о котором он когда-либо мог мечтать. Он бы бросил его, если бы нежная рука Хонджуна не скользнула по его руке и не забрала у него стакан, другой рукой уводя его прочь. Но и главный альфа не позволил странному человеку сказать последнее слово. — Эй, ты, — сказал Хонджун. Незнакомец выглядел слегка ошеломленным, выражение лица, которое Сонхва счел очень пробивным. — Не знаю, кто ты. Не знаю, что ты сделал. Но пошел ты. Держись подальше от наших глаз. Тон Хонджуна был загадочно спокоен, но Сонхва знал это достаточно хорошо, поэтому волосы на его затылке встали дыбом. Хонджун был в ярости. Он продолжал уводить Сонхва от него на противоположный конец комнаты. Он усадил его за свободный стол. — Ты в порядке? — Ага. Это было просто. Странно. Он нахмурился и внимательно посмотрел на него, потирая спину. — Что случилось? — Он был мудаком. Он… узнал, откуда я. Подумал, что поступил умно, заговорив об этом со мной. Я думаю, что у него просто микрочлен, и он не знает, как с этим справиться. Хонджун моргнул, а затем весело фыркнул и покачал головой. Его полуприкрытые глаза были полны любви, в которую Сонхва хотел погрузиться. — Ты немного пьян, милый? Сонхва усмехнулся и покачал головой. — Нет. Едва ли. Взгляд Хонджуна метнулся к чему-то за его плечом, а затем снова к нему. — Он только что вышел. Если он вернется сюда, я его укушу. — Хм, укуси меня вместо этого? — пробормотал Сонхва, дергая его. Хонджун пододвинул свой стул ближе, поставив его лицом к нему, скрестив ноги между ними. Сонхва поймал, как несколько человек внимательно рассматривали их, и даже другие, находящиеся дальше, смотрели в их сторону. Конечно, он не был бы единственным, кто ждал появления звезды вечера. — Я хочу, милый… и я собираюсь, — пообещал Хонджун, все еще глядя на него. Его проворные пальцы поправили воротник Сонхва и прошлись по перекрещенным завязкам корсета, любуясь нарядом. — Не могу поверить, что ты надел это. Боже, это сделано именно для тебя. Сонхва подумал о том, чтобы сказать: «Разве не в этом весь смысл?» Но большой палец Хонджуна впился в места его укуса, отчего у него перехватило дыхание. Хонджун наклонился и поцеловал его приоткрытые губы. — Дай мне полчаса. Сонхва покачал головой, одаривая его любящей улыбкой. — Это твоя ночь. Не спеши. — Ты прав, — Хонджун откинулся на спинку кресла, поправляя очки. — Это моя ночь. Так что, если я скажу, что все, что я хочу сделать до конца своей ночи, это пойти домой со своей семьей, я должен делать то, что хочу, верно? Сонхва кивнул. — Для меня это имеет смысл. И Сонхва какое-то время наблюдал за ним, сидя в одиночестве, рисуя круги по краю своего бокала с вином. Он игнорировал людей, которые даже начинали приближаться к нему, не желая побуждать их говорить. У него не было интереса ни к кому другому. Только хотел посмотреть на Хонджуна. Альфа был более сдержан, чем Уён, позволяя слегка приближаться к себе, угощая всех зубастой искренней улыбкой и любезно принимая их комплименты. У него была способность смотреть на всех так, будто он действительно заботился о том, что они говорили. Уён внезапно нашел его и плюхнулся рядом с ним, поедая маленькие пирожные с кремом из кофейной чашки. Он прижал одну ко рту Сонхва. Сонхва обвил языком кондитерское изделие, позволяя слоеному тесту и шоколаду растаять в тепле своего рта. — Кто-то попросил меня трахнуть его в лимузине на улице. — Это захватывающе, — протянул Сонхва, зная, что Уён говорит ему это только для того, чтобы вывести его из себя. — Кто? Уён дерзко помахал высокому юноше, пьющему пиво с другими очень высокими юношами, его копну розовых волос нельзя было не заметить. Он очень явно подмигнул в сторону Уёна. Сонхва моргнул и понял, почему молодые люди были ему знакомы — он только что наблюдал, как они дефилировали по подиуму. — Становишься успешнее, — пробормотал он, вызывающе приподняв бровь, глядя на Уёна, и слегка пожал плечами. — Наверное. — Уён украл бокал с вином Сонхва и поднес его к своим губам, позволив ему скользнуть в горло. Он понял, что Уён чувствует нужду. Была очень тонкая грань между альфой, когда он дразнил и флиртовал, и когда он действительно нуждался в них. Может быть, слишком много внимания со стороны незнакомцев сегодня вечером сделало его одиноким из-за внимания со стороны его собственной стаи, тех, кто должен любить его больше всего. Сонхва потянулся через стол, поглаживая волосы Уёна сзади, прежде чем вонзить пальцы и с силой сжать их. — Жаль, что тебе нельзя. Непослушный альфа. Уён сглотнул. Хватка Сонхва держала его голову под высоким углом, хотя в уголках его рта играла улыбка. — Как будто мы когда-нибудь позволим тебе далеко уйти, — продолжил Сонхва. — Особенно в таком виде. — Я мог бы сказать то же самое, — ответил Уён, когда Сонхва, наконец, ослабил хватку, поглаживая его затылок. — Люди просто оставляют тебя в покое, потому что ты выглядишь пугающе. — Пугающий? — Бровь Сонхва снова изогнулась. — Вне их лиги. Как злая волшебница. — Ах… Тогда составь мне компанию. Я не хочу быть один. — сказал он, медленно кладя свою руку поверх руки Уёна. Он наполовину ожидал, что младший в последний момент в шутку отдернет его руку, чтобы обмануть его, но вместо этого поднял ладонь, чтобы взять его. — Я тоже. — Не хочешь проводить время со своим отрядом адонисов? — Я тебя укушу. — Хм. Хонджун тоже сегодня угрожал укусить. Чему он вас учит? — Я покажу тебе позже. -------------------- Если раньше мигание камер отвлекало, то стало еще хуже, когда Хонджун собрал их всех и направился на улицу. Сонхва не сводил глаз с тротуара, пока они шли к своей ожидающей машине. В какой-то момент от дверей музея отделился дородный мужчина в костюме и очках и незаметно сопровождал их, следя за тем, чтобы они благополучно сели в машину. Хотя Сонхва безоговорочно верил в способности своей стаи защитить их, ему не помешало, чтобы кто-то присматривал за их спиной. Хонджун забрался последним, приветствуемый их аплодисментами, освистыванием и «ты хорошо поработал», среди прочих поздравлений. Он сиял, удобно расположившись между Сонхва и Уёном, обняв каждого из них и поблагодарив их за то, что они пришли. — Одежда хёна такая красивая, — чуть ли не промурлыкал Сан. Хотя его обожающие глаза были устремлены на Хонджуна, омега наполовину сидел на коленях Юнхо, удовлетворенно потирая щеку о его грудь. У пары был одинаковый румянец на щеках, и Сонхва вспомнил предыдущий комментарий Юнхо, подразумевающий, что его гон близок. Даже несмотря на то, что их запахи стали мягче после укусов, это не изменило чувствительности их омеги к их уникальным запахам. И Юнхо, по-видимому, действовал на него как кошачья мята. Ёсан выглядел так, будто сам был близок к тому, чтобы вздремнуть, положив голову на плечо Чонхо, а одну ногу закинув на плечо Минги. Минги похлопал его по колену и с интересом посмотрел в окно, махая ногой в такт тихой музыке. Вокруг них царила теплая, уютная атмосфера, из-за чего Сонхва наклонился и прижался носом к горлу Хонджуна. Затем, возможно, из-за теплого винного гула в передней части его головы, прикосновение носа превратилось в поцелуй, а затем в потягивание серебряной петли, пронзившей мочку уха Хонджуна. — Все, что ты создал, было так красиво, альфа. Ты удивительный. — Я ожидаю, что наш щенок не будет носить ничего, кроме домашней одежды их папы, — поддразнил Уён альфу с другой стороны, скользя одной рукой по внутренней стороне его бедра. Ему было грустно разочаровывать Сана, и он отправил омегу с Чонхо и Ёсаном заниматься караоке, играть и смотреть фильмы в подвале, объясняя это тем, что если он проведет ночь с Юнхо, находящимся на грани гона, это может быть слишком много для щенка. Сан начал смотреть на него с тихим вызывающим взглядом, как прежде, чем усложнил ему жизнь, но Чонхо успокаивающе обнял его за талию и уговорил уйти, бормоча что-то явно достаточно успокаивающее на ухо омеги. Они оказались в спальне Хонджуна, и Сонхва едва успел собраться, чтобы Уён швырнул его на кровать. Рот альфы сильно и жарко прижался к его. У Уёна была привычка не заботиться о том, были ли его поцелуи удобными или нет — и он зажал колено между его бедрами, небрежно угрожая раздавить то, что альфа вряд ли хотел бы раздавить. Месть за все те случаи, когда Уён нападал на него без предупреждения, когда он отдыхал. Ву застонал и лизнул его рот. Он облизнулся, не торопясь. Большие альфа-руки внезапно толкнули и потянули их на бока, хотя они отказывались прекращать поцелуи. До него дошло, что альфы этого и добивались: смотреть. Он украдкой взглянул в сторону, увидев, как Хонджун стоит на коленях без рубашки и демонстрирует свою излишне мускулистую грудь, стягивая очки с прямого носа. Два других гигантских альфы позади Уёна двигались быстрее всех. Ни у Юнхо, ни у Минги не было рубашек, а рука Юнхо была на штанах Минги, сухожилие на его предплечье пульсировало, когда он поглаживал член альфы. Его рот вцепился в изгиб шеи Минги, оставляя на его коже темный синяк. Когда Юнхо был в гоне, он любил их метить, даже не осознавая, что делает. Минги мог только впиться зубами в нижнюю губу и выгнуться от прикосновения другого альфы, дрожа между гранью удовольствия и щекотливой чувствительностью. — Боже, мы должны вытащить тебя из этой одежды, — усмехнулся Уён. Он чувствовал, как пальцы исследуют завязки корсета, которые он носил, слегка дергая то тут, то там, но ни к чему не приводя. — Позволь мне помочь с этим, — промурлыкал Хонджун. Каким-то образом, координируя свои действия без слов, Хонджун раздел его верхнюю половину, а Уён — нижнюю, озорной альфа даже не дал ему ни минуты, прежде чем нетерпеливо сдернул и нижнее белье. С небольшим рычанием он схватился за Уёна и сделал с ним то же, Хонджун присоединился к нему с хриплым смешком. Пока Юнхо и Минги заблудились в своем собственном мире по одну сторону кровати, Уён, Хонджун и Хва быстро погрузились в свои собственные, целуясь и прикасаясь, бормоча друг другу похвалы и сладкие комплименты, которые они сдерживали в течение нескольких часов. Может даже дней. Пока Хонджун целовал созвездие на груди Уёна, Сонхва воспользовался возможностью, чтобы раздвинуть одну из ног молодого альфы и прижать два пальца к его дырочке. Уён завыл, как кошка, но все равно двинулся к пальцам. Сонхва обменялся любящим взглядом с Хонджуном, пока он смазывал себя и прижимался к телу Уёна. Его горячее растяжение вокруг его члена доставляло такое удовлетворение, а хватка его внутренних мышц создавала идеальное, цепляющее трение. Воздух становился тяжелее от запаха альфа-гона. Это подействовало на Сонхва, как укол афродизиака. Его не удивило бы, если бы и Минги последовал за Юнхо прямо в ранний гон, эти двое никогда не удалялись друг от друга в своем графике. Уён принимал его так сладко и идеально, что можно было поверить, что он был податливым омегой. Возможно, у Юнхо сложилось такое же впечатление, потому что всего через несколько мгновений после того, как Сонхва кончил, Юнхо прокрался на их сторону кровати, ожидая своей очереди с Уёном. Он трахал Уёна лицом в подушки и связал его узлом, скрестив руки за спиной. Это дикое зрелище снова легко заставило у Сонхва встать, откинувшись на руки Минги, в то время как Хонджун раздвинул его ноги и облизывал его член, как леденец. Все не раз делились друг с другом, отдавая и получая — кроме Юнхо, но никто из них не жаловался на это. Они были более чем счастливы одарить его толстый член всем вниманием, в котором он нуждался. Любая тоска, которую Сонхва чувствовал из-за того, что он не может провести время наедине с Хонджуном, испарилась, когда альфа затащил его в ванную и толкнул в душ. Они даже не занимались сексом, а просто помогали друг другу прибираться, чистили зубы, а потом немного целовались со вкусом мяты, что было так успокаивающе, так приятно. Хонджун посмотрел на него и прикоснулся к нему с большей гордостью и трепетом, чем любая одежда, которую он сшил, или песня, которую он сочинил, и одно это приносило такое же удовлетворение, как и любое количество секса. — Я так горжусь тобой, альфа, — улыбнулся Сонхва, стряхивая воду с взлохмаченных волос Хонджуна. Кошачья улыбка Хонджуна была немного грустной. — Тебе не нужно мной гордиться. Ты бросил все ради меня. Все твое… — он подыскивал слово, — …благополучие. Мне жаль. — Не надо. — в груди сжалось, Сонхва положил руку ему на плечо. — Я хотел этого. — Я знаю. И теперь, когда шоу закончилось… Пришло время сделать все, чтобы оно того стоило. — Он поднес руку Сонхва ко рту и поцеловал костяшки безымянного пальца. — Если ты думал, что сегодняшний вечер это вечеринка… угадай еще раз. Честно говоря, мысль о таком большом и долгом празднике, как церемония соединения, заставляла Сонхва нервничать. Он подозрительно хорошо пережил раньше такие церемонии. Но не он был «главным». Он был там только для того, чтобы есть, пить и быть красивым. Церемония соединения будет состоять как минимум из полдня пиршества и празднования с ним и членами его стаи в центре. Это было бы утомительно. Эмоционально. Встречались семьи и друзья. Ему придется объяснять своим знакомым, как он попал в стаю, и люди будут тщательно его изучать, осуждать. Так много может пойти не так. Хонджун взял его за подбородок, приблизил лицо, соприкоснувшись кончиками носов. — Мы не позволим, чтобы с тобой что-то случилось. Он почтительно провел губами под челюстью Хонджуна. — Я доверяю тебе. Они вместе вышли, чтобы проверить остальную часть своей стаи, но обнаружили, что Ёсан, Чонхо и Сан дремлют, обнявшись, в одном из раскладных кресел в гостиной. Сонхва осторожно натянул на них дополнительное одеяло, зная, что даже летом огромные окна, возвышающиеся над гостиной, могут пропускать холод. Затем он эгоистично затащил Хонджуна в свою спальню, оставив других альф трахаться до рассвета. Но оказались не лучше. Сонхва крепко обнял альфу и закрыл глаза, чтобы уснуть, каждый из них чувствовал себя комфортно в своей пижаме из двух частей. Но не прошло и минуты, как их руки блуждали по коже друг друга с намерениями, далекими от сна. ------------------- Хонджун не собирался тратить время впустую, выполняя свое обещание провести церемонию объединения стаи. Всего несколько дней спустя он проснулся рано, Сонхва будил его (осторожно, чтобы не разбудить Сана, свернувшегося позади него), чтобы он отправился по неизвестному делу. Сонхва наконец заставил Хонджуна признаться, что он уехал в корпоративный офис Детей Солнца в городе. Он был уверен, что по его контракту будут вестись переговоры; может быть, даже досрочный выкуп, чтобы их церемония соединения продолжалась. Сонхва скрестил руки под шелковым халатом и смотрел, как он натягивает блейзер и берет портфель из кожи аллигатора. — Уж извините, я очень дорогой, — сказал он, когда Хонджун надел кожаные мокасины, которые подходили к его портфелю. — Нет. Это значит, что я качественный, — ответил он со смехом, поправляя очки на переносицу. Его поездка закончилась в одно мгновение. Когда он открыл входную дверь, там уже стояла женщина в деловом костюме цвета ириса, на лацкане которой была приколота знакомая эмблема солнца. — Ну, Вы меня чуть не напугали, мистер Ким. Вы как раз тот человек, которого я надеялась встретить.