Поместье сбывшихся надежд

      Позднее прежнего занималась заря, и Максим встречал ее, наслаждаясь первыми лучами солнца. Ветер не успел погнать тяжелые облака, напоминавшие либо причудливых зверей, либо необыкновенных мифологических существ, и потому небо над районом было особенно свободно.       Думая о сегодняшнем дне, Максим ловил себя на ощущении непрекращающейся дрожи в коленях. То и дело кожа покрывалась мурашками, а в горле пересыхало. Раз в десять минут он выпивал по стакану кипяченой воды из графина, но и это помогало лишь на время. Взволнованная не меньше сына мать к одиннадцати примчалась из «Фикс прайса», откуда принесла валик для одежды за шестьдесят пять рублей.       — Вот, чего надыбала! И не дорого. Давай я пройдусь по брюкам, — говорила темноволосая женщина, подзывая Максима.       И он брел к ней, наблюдая за резкими переменами в отношении матери к тому, что произошло вчера. Лариса Сергеевна не жалела сил и валика, по несколько раз счищая всю пыль, шерсть и грязь с брюк, купленных на выпускной.       — Ты ж их толком и не носил. Кстати, а чего сумку то достал? Ту спортивную, —тыкала мать, указывая на черно-красную сумку со сложенными вещами.       — Так ведь слуги обычно живут в доме хозяина. Не ездить же мне каждый день туда-обратно. Так по мелочи покидал: шорты там, трусы, футболки. Ночью то спать нужно в чем-то. Носки, конечно. Дезодорант, книгу даже взял. Ну для творчества не беру ничего. Куда мне там? Разберусь, короче. Заеду на выходных, если что, — уверенно рапортовал сын.       — Вроде бы готово. Ну красавец ты у меня, красавец! А тебя взяли что ли уже? К чему такая спешка?       — Спешка? Возьмут меня, думаю. Полы то мыть я умею, пылесосить тоже. Чего там не взять? Я молод, красив. Может, понравлюсь жене хозяина или дочке, а? — самодовольно усмехнулся Максим, рассматривая свою синюю рубашку их хлопка, шерстяной серый джемпер и черные брюки.       — Может, туфли наденешь? Ну как вы носите кроссовки с классикой. Ну не понимаю я!       — Спокойно, мам. Не кипишуй, пожалуйста. Я и так пытаюсь успокоиться, а ты только больше…       — Поняла-поняла! Молчу! — мгновенно среагировала Лариса Сергеевна, изобразив движение молнии на своем рту. — Но ты ж пойми, что я переживаю. Только обязательно звони, рассказывай. И, пожалуйста, никому не груби, не дерзи. Знаю я тебя!       — Мам!       — А что мам? Любишь ты свое мнение доказывать и совать, где не нужно. Пригибаться нужно, улыбаться. Иначе не будут держать, — кудахтала мать, пока Максим накидывал осеннюю темно-синюю парку и брал в руки сумку.       — Разберемся. Такси скоро приедет?       — В телефоне показывает, что через две минуты, — ответила Лариса Сергеевна, глядя в простенький смартфон.       Поцеловав мать на прощание и сжав в крепких объятьях, точно он уходил на фронт, Максим покинул квартиру. Лариса Сергеевна смотрела на отправляющееся такси до тех пор, пока оно не скрылось под аркой дома и не выехало на оживленную проезжую часть. В груди ни на долю не сбавило безумный ритм биения материнское сердце, и это волнение неведомым образом передавалось и сыну, созерцавшему долгую дорогу до поместья с понурыми лицами античных статуй и умолкшими до следующей весны мраморными фонтанами.       И чем ближе было поместье, тем меньше солнечных лучей проникало в такси и тем страшнее было Максиму, энергично крутившему головой из стороны в сторону. Дышащая увяданием природа как бы отталкивала молодого человека; тощие сухие деревья, усеянные гниющими листьями, в которых уже слабо угадывались оттенки красного и желтого, словно отворачивались от парня.       Теперь же выросло и поместье с горчичным фасадом. По прежде белокаменной лестнице, покрывшейся трещинами, сбегал и ухал, как филин, дворецкий, поправляя темно-синий галстук. Встав по струнке, этот солдат, оберегавший поместье и хранивший темные тайны истории, следил за приближающимся такси.       Он, отвыкший от частых посетителей поместья, долго не решался подойти и открыть дверь, и лишь в последний момент какая-то сила заставила эту ледяную глыбу сойти с горы.       — Добрый день, сэр, — на английский манер поприветствовал Максима Дмитрий.       Парень расплатился с таксистом деньгами, полученными от продажи одной из душераздирающих тусклых картин, изображавшей Апокалипсис таким, каким его видел Максим.       — И вам здравствуйте. Не знаю правда, как вас зовут, — Максим протянул теплую мускулистую руку дворецкому.       Этот миролюбивый жест остался без ответа дворецкого, недоуменный взгляд которого пал на правую руку Максима, а после и на него самого.       — Ну нет, так нет. Меня Максим зовут. Я по объявлению, — настороженно произнес парень, на минуту подумавший, что попал не туда. — Лесная, 148, так ведь?       — Рад знакомству, Максим. Я Дмитрий Анатольевич. Служу дворецким. Вероятно, именно с вами я говорил вчера по телефону.       — А, точно. Я узнал ваш голос. Правда, вчера он был чуть строже и сильнее что ли, — выпалил Максим, намекая на теперешнюю хрипоту Дмитрия.       — У вас багаж? – удивился Дмитрий, глядя на спортивную сумку.       — А что? И вообще, знаете, я хочу говорить с хозяином. Отведите меня к нему, будьте добры.       Дворецкий, поджавший губы и стиснувший зубы, улыбнулся в ответ и предложил следовать за ним.       Распахнулись громадные застекленные двери из светлого дерева. Зашторенные в день приезда Вадима Александровича окна на этот раз были свободны. Не успел Максим пройти чуть дальше по коридору, как ему навстречу вылетел розовый какаду.       — Не пугайтесь, Жоржа. Ему просто необходимо летать, иначе не прожить полвека. А они живут столько в неволе. Прошлый хозяин любил птиц и книги про них, — сообщал Дмитрий, следя за степенными движениями Максима. — О нет-нет, что вы. Обувь не надо снимать. Мы же не в советской квартире, бога ради! — театрально восклицал дворецкий, подбежавший к Максиму.       — Понял я, понял. А куда делась птичка? А, вот же она!       Заметивший Жоржа Максим хотел подойти поближе к попугаю, усевшемуся на вешалке-треноге, но птица не вняла такому желанию познакомиться и потому упорхнула.       — Прошу, оставьте вашу сумку здесь. Никто не тронет ее. Следуйте за мной, Максим, — как учитель, объяснявший детям правила перехода через дорогу, вещал дворецкий.       Максим, боязливо осматривавшийся вокруг, чувствовал нутром, как далек он от всего того, что составляло мир этого дома. Направляясь за Дмитрием, он быстро пробегал глазами по романтическим узорам на потолках, по эклектичной лепнине, отдававшей стилем рококо, по гладкому паркету, чуть поскрипывавшему под его тяжелыми кроссовками фирмы «Nike». В большой голубой гостиной Максиму предложили занять медового цвета диван из жаккарда. Комната была заставлена разнообразными комодами и мягкими креслами из мореного дуба. Голубые виниловые обои, на которые падал солнечный свет, будто бы рождали в воздухе легкую лазурную дымку. Пол, как и во всем доме, был устлан роскошным персидским ковром. Со всех сторон на Максима взирали представители разных поколений семьи Шварц. Фотографии, маленькие и большие, помещались в золоченые рамы под крепкое венецианское стекло.       Внимательный взгляд парня лег на пыль, покрывшую одно из кресел, стоявшее аккурат напротив дивана. Диван и кресло разделял металлический столик с китайской вазой династии Мин, выглядящей точь-в-точь, по мнению Максима, как изделие из гжели.       Неожиданно заскрипели под тяжелыми шагами ступени лестницы из ореха, выстланные красной ковровой дорожкой. Внутри у парня похолодело, и не только потому, что это было первое собеседование в его жизни. Несмотря на прежний боевой настрой и уверенность, пот покатился по его прямой спине при звуках приближающегося хозяина дома.       «Вот и все. Сейчас мы встретимся с глазу на глаз…Поверить только! Хозяин всего этого…Он прямо сейчас зайдет сюда и…».       — Добрый день, Максим, — ровно отчеканил Вадим, неторопливо вошедший в гостиную.       — Да…Здравствуйте, — заикнувшись, выдал Максим, вставший по стойке смирно.       Вадим, оценивший такую дисциплину, незаметно прикусил нижнюю губу и улыбнулся, насколько позволял момент. Теперь же он протянул руку своему возможному работнику, ответившему взаимностью.       — Меня зовут Вадим Александрович. Вы первый мужчина, обратившийся по этому объявлению. С тех пор звонили, но в основном девушки, — делился Вадим, присаживавшейся в клетчатое кресло с подушкой.       — Наверное, вы думаете, что такая работа не по мне. Вот и зря! — не задумываясь ответил Максим, перебиравший пальцами и смотревший в пол.       — Вас не учили смотреть собеседнику в глаза, Максим? Это невежливо: пялиться в пол, — уже строже сказал Вадим, не отводивший глаз от парня.       — Простите-простите. Я просто волнуюсь. Не знаю почему, но очень я волнуюсь.       Жорж влетел в гостиную и разместился на спинке кресла, занятого Вадимом.       — Хорошая работа! Хоррошая работа! – брякнул попугай.       — Смешная птица, — с улыбкой на лице произнес Максим. — А можно мне будет с ним разговаривать? Ой, то есть…Ну, если возьмете, конечно.       — Признаться честно, Максим, у меня не слишком большой выбор. Все из рук валится. Дом нуждается в уходе. Пыль покрыла все поверхности, в ванне просто невозможно находиться с открытыми глазами. Гуси на заднем дворе, попугай и кот Маркиз требуют постоянного внимания и еды. А меж тем я не знаю, что делать с моим водителем. Не перевозить же его семью сюда? Куда мне тут вонючие дети со смесью и памперсами, —брезгливо отозвался Вадим, вспомнивший недавний разговор с Артуром. — Здесь царит анархия, друг мой.       — Я неплохо убираюсь и животных люблю. В этом не сомневайтесь. А сколько здесь еще слуг помимо меня?       — Дмитрий нашел повара. Теперь здесь хотя бы можно будет питаться. Однако он требует помощника. Вот разыскиваем помощника повара. Водитель Артур будет жить здесь, но семью его я не пущу. Он либо согласится, либо уйдет от меня. Найму такого же холостяка, как и я, — усмехнулся Вадим, довольный своей идеей.       — А вы не женаты? Вижу, кольца нет. Но, может…       — А какая разница? Мы отклонились от разговора, — недовольно буркнул Вадим.       «Удивительно. Живет в таком огромном доме, по его костюму видно, что большая шишка, а жены нет. Может, подружка? И детей не любит, о как. Подождите…Вадим Александрович…Вадим Александрович…».       — Что вы застыли, Максим? Что вы так смотрите?       — А? Прошу прощения, Вадим…Вадим Александрович.       — Вы мне нравитесь, — ни с того ни с сего сообщил Вадим.       — В каком это смысле «нравлюсь»? — спросил зардевшийся парень, подобравший длинные ноги под себя.       — Мне нужен такой слуга. Поэтому, если вы согласны, то приступайте. Если Дмитрий даст высокую оценку вашей сегодняшней работе, мы подпишем трудовой договор. Правда, выглядите вы моложаво. Вам хоть есть восемнадцать? Максим согласно кивнул.       — Чудесно, — Вадим позвонил в колокольчик, который всегда был при нем.       Тут же явился обеспокоенный чем-то Дмитрий.       — Хозяин, все в порядке? Вы звонили, я подумал…       — Все хорошо. Выдайте форму молодому человеку и обозначьте фронт работы. А я наконец-то съезжу в офис и приму доклад.       После этой фразы Вадим протянул руку Максиму, крепко пожавшему ее. Хозяин долго не отпускал руку и даже чуть сжал, заглядывая в изумрудные глаза парня, резко стушевавшемуся от такой тактильности.       — Простите, а вы случайно не в страховой компании работаете?       — Работаю ли я там? Нет. Я ей владею, — тщеславно произнес Вадим и наконец разжал руку Максима. — Продуктивного дня, друг мой.       — Спасибо… — протянул смущенный Максим.       — Вадим Александррович, Вадим Александррович! — начал Жорж, залетавший по гостиной, но к тому времени хозяина и след простыл.       — Чувствую, будет весело, — сказал сам себе Максим, после чего отправился за дворецким.