Поместье сбывшихся надежд

      — Софья, ты чего встала? Тебе же показали, где здесь швабра. Пройдись-ка в столовой еще раз, — командовала тетя Марта, поправляя передник и звеня ключами от комнат. Теперь и она имела доступ ко всем помещениям на правах старшей горничной.       — Простите, тетя. Но я только вернулась с обеда. А почему вы не поели?       — Мне некогда потчевать, дорогая моя. У нас с дворецким состоялся важный разговор. Оказывается, сегодня вечером у нас будут гости, а нам даже негде разместить старого друга хозяина, — делилась Марта Петровна, неподвижно стоя, подобно оловянному солдатику.       — У нас гости? Надо же! Значит будет музыка и приемы! Я столько читала и смотрела про приемы в богатых домах, но вот чтобы в первый день и поучаствовать в таком…       — Ты что, с дуба рухнула? Какой прием? И уж мы тем более не будем в нем участвовать. Марш за шваброй и ведром, и отмывай столовую. С камином они долго маялись, грязнули. Марш, Софья!       София не раз просила тетю не называть ее так, и не раз Марта Петровна нарушала договоренности. Хрупкая девушка, плотно подкрепившаяся в столовой для прислуги, обреченно поплелась за своими рабочими «инструментами». Она мельком успела познакомиться с остальными обитателями дома, наводненного новыми слугами.       Расставляя все по местам в зеленой гостиной, предназначенной для приемов гостей и светских разговоров, оживленно болтали Максим и новый слуга Никита. Тот был чуть младше Максима и выглядел щуплым, хотя это с лихвой компенсировалось природной прытью. Вдвоем они расправляли постиранные и высушенные оливкового цвета шторы, возвращали позолоченные настольные лампы с белыми абажурами на столики с тремя ножками; над ними нависала огромная хрустальная люстра, купленная на аукционе в Милане, горевшая тысячами огней в вечернее время, а сейчас мирно дожидавшаяся своего часа. По бокам от штор находились внушительных размеров книжные шкафы с легкой художественной литературой. Здесь было не найти ни Диккенса, ни Гюго, ни Флобера, ни Вулф. По большей части библиотеку этой гостиной составляли сентиментальные романы XVIII века, юмористические рассказы Чехова, собрания стихов Пушкина, баллады Шиллера и многое другое, о чем Никита и Максим имели весьма ограниченное представление.       — И нахуя вот им столько книг, ты мне скажи? — непринужденно говорил невысокий смазливый паренек с рыжими волосами и редкими веснушками. — Прям до дыр зачитали, ага.       — Хозяин еще тут не обжился. Это не его книги. Видимо, прошлый владелец любил читать, — пожимал плечами Максим, проходящийся специальным пылесосом по шерстяным диванам малахитового цвета.       — Не слышу! Что говоришь? — повысил голос Никита, занимавшийся возвращением японских безделушек и статуэток, изображавших обнаженных Афродит, воинственных Минерв и невинных Персефон.       — Я говорю, — произнес Максим, чуть сбавивший мощность пылесоса, — что поместье раньше не Вадиму Александровичу принадлежало, а его дяде.       — Это тебе Вадим сам рассказал? Откуда такие познания? —рассмеялся Никита, плюхнувшийся в одно из кресел, обтянутых цветистым гобеленом.       — Ты поосторожнее. Нам в хозяйскую мебель так нельзя.       Максим, сам того не замечая, относился с большим трепетом к хозяйскому дому и своим обязанностям. Работая тут всего лишь второй день, он быстро привыкал к новому для него миру, к этой богатой и уютной обстановке, окруженной ореолом прошлого. Никита же, искавший доступный и быстрый заработок, относился к поместью как к скучному музею без экскурсовода. Собственно говоря, и Максиму экскурсию никто не проводил: банально было не до того.       С тех самых пор, как поместье перешло по наследству Вадиму, он принялся обустраивать и ремонтировать помещения, и нескончаемая суета пронзала тело дома, заставляя все вокруг плясать и двигаться. Оживился и пожилой Маркиз, разговорился и прежде молчаливый попугай Жорж, перелетавший с шкафа на комод, с комода на камин, с камина на стол, и так по несколько раз, пока это не наскучивало.       — Может, сгоняем покурим? На свежий воздух, а? А то че в этой столовой нашей. Там душно, окна никогда не открываются. Батареи сейчас затопят и будет ой-ой, — жаловался Никита, вытягивая и ставя ноги на мягкую тахту.       — Уберешь свои копыта, тогда сходим. Вроде Дмитрий в западном крыле, а Марта Петровна Софию погоняет, — со смехом в голосе говорил Максим, заканчивавший с пылесосом.       — Слушаюсь, капитан! — Никита вытянулся, как струна, и приложил руку к несуществующему головному убору.       — Вольно, — отозвался Максим и силой убрал руку парня от виска. — Давай быстрей только.       Оба высыпались на улицу. Задул холодный ветер, а парни, сбежавшие по лестнице в одной лишь форме, и не подумали о том, чтобы накинуть куртки. В любой момент их могли заметить «старшие». Парни обменялись своими устройствами для курения: Никита отдал свой розовый IQOS, а Максим – суарин.       — Ниче так. Я такой еще не дудел, — хихикал Никита, вдыхая и вдыхая.       Опустившиеся к земле старые деревья уныло взирали на Никиту и Максима, за спинами которых вырастал двухэтажный дом. Ветер погонял неубранные листья. Печальное зрелище открывалось при взгляде на пустовавшую округу: километры и километры угодий также принадлежали Вадиму.       Глядя на все безобразие осенний грязи, на октябрьскую распутицу, слушая глухой вой, доносящийся из далеких глубин лесных чащоб, Максим думал о бывших слугах, думал о дворецком Дмитрии. Этот мужчина, с каждым годом все сильнее походивший на старика, исправно служил вот уже третье десятилетие двухэтажному дому с выцветшим фасадом. Максиму представлялось, как молодой, может быть, чуть старше его, Дмитрий однажды тоже пришел на порог этого дома, а после впервые вступил по белокаменной лестнице, которую они с Никитой оставили позади. Жизнь неумолимо текла, а дворецкий Дмитрий оставался на своем посту, оставался с его хозяином, был с ним и в годы тяжелой болезни. Вероятно, что именно он поднимал грузное мертвое тело Феликса Генриховича и он же давал советы относительно завещания.       Вот и теперь он продолжает свою службу. Ради чего? Заслуживший покоя дворецкий денно и ночно бдит, будто бы совсем не засыпая. Приближавшаяся ветхость и старость, ровным счетом мало, что значили для почтенного мужчины, хранящего традиции и тайны строения.       Максим, резко смолкнувший, своим молчанием вынудил смолкнуть и Никиту. Парни стояли, уже прекратив дымить, слушая одинокое пение соловья, живущего на одном из парковых деревьев, высаженных несколько десятилетий назад. Угрюмая песня птицы разносилась повсюду, и проникаясь ей, Максим обдумывал свои планы. Каждый в доме так или иначе преследовал свои цели: София копила на учебу в университете, Никита мечтал переехать в Америку и начать там новую жизнь; повару Марку и его помощнику Косте было трудно пристроиться на насиженных местах в ресторанах областного центра; Марта Петровна решила откладывать часть внушительной зарплаты в свой частный пенсионный фонд, а водитель Артур, неудачно выбравший специальность для обучения, обязался прокормить и вырастить своих детей.       И лишь Максим ощущал неведомые движения, которыми управляла рука судьбы, ведущей его к этому дому, в частности, к его хозяину. Удивительную схожесть внезапно обнаружил парень, думавший о Дмитрии и его службе.       «И надолго я тут? А что если навсегда? Как и Дмитрий? Что если мне и предстоит сменить его?» — размышлял Максим, чуть горбясь и сгибая колено.       Его напарник, порядком замерзший, призывал Максима вернуться в дом.       — Холодно, Макс! Пошли, пока не схватились. Ну ты идешь, не?       — Да, конечно, — пространно отвечал парень. — Пойдем, — произнес Максим, и они, действительно, двинулись обратно.       Наступил вечер. Багровое небо затянулось мягкими и тягучими, как сахарная вата, слоистыми облаками. Слуги мирно ужинали в своей столовой, делясь впечатлениями от дня, а хозяина поместья все не было. Потухшие огни светильников более не освещали роскошные гостиные и столовые, расположившееся на первом этаже. Свет озарял лишь кухню, где заканчивал приготовление хозяйского ужина Марк, отпустивший Костю, парня с черно-бурыми кудряшками и пепельного цвета волосами, недавно кончившего кулинарный колледж. Горел свет и в столовой для слуг.       — Я сколько не тыкался, но даже в простые кафе не берут. Все занято! Нигде не требуются повара! – сетовал Костя, разделывавший рыбу в кляре.       — Это правда. Меня вот и вовсе в отеле сократить хотели, — продолжила Марта Петровна, надвинувшая квадратные очки с роговой оправой.  — Сказали, конечно, что могут взять на пол ставки: мыть полы некому. Но я что же полы буду мыть? Я там десять лет отпахала прачкой, на повышение шла, между прочим!       — Сейчас везде кризисы. Так что мы, наверное, удачно попали к Вадиму Александровичу, — высказался Максим, закончивший с рыбой и перешедший на густое горячее пюре.       — Я бы очень хотела познакомиться с хозяином! — взвизгнула София. — С нами собеседование Дмитрий Анатольевич проводил, а вот Вадима Александровича я не смогла увидеть, к сожалению, — грустно добавила София, сложившая ручки на коленях.       — Что ты все заладила? На кой черт тебе с ним знакомиться? – неодобрительно вопрошала Марта Петровна, буравя взглядом племянницу.       — Ясно дело, - усмехнулся Никита, откусивший ломоть хлеба. — Не иначе как в фаворитки метит, — после чего он толкнул Максима, рассмеявшись.       — Максим, ты тоже так считаешь? – со стеклянными глазами спрашивала София. – Я ведь просто восхищаюсь им! Этот человек поднял с такого дна компанию, оставленную его отцом. Он столько пережил, столько преодолел. Он хоть и из богатых, но трудится постоянно. Он сделал себя сам, вот!       — Я с тобой согласен София, хоть и мало что знал о нем до сегодняшнего дня, —спокойно признавался Максим. — Я и попал-то сюда случайно, можно сказать. Мне хоть какая работа нужна, а то жить на шее у мамы стало как-то не по себе. А по специальности моей меня никуда не берут.       — А я вот накоплю на университет и получу экономическое образование. Может быть, меня Вадим Александрович к себе пристроит? Вспомнит, что я когда-то у него работала?— наивно рассуждала София.       — Ну точно в фаворитки метит. И планы грандиозные. Прямо наполеоновские, — потешался Никита, исподлобья глядевший на девушку, которая, несмотря на простоту, чем-то привлекала его похотливую натуру.       — Да хватит уже! Дебил! — обиженно крикнула София, после чего выскочила из столовой.       — Эй, ну ты что! — кинул ей вслед Никита.       Неодобрительные взгляды Максима и Кости подсказывал парню, что он обязан догнать девушку и извиниться за свои колкости.       — Черт с вами, — буркнул он и направился за убежавшей Софией.       — Ох, молодость, горячая кровь! — прокомментировал эту ситуацию дворецкий, давно кончивший ужин.       — Порой Софья ведет себя, как истеричка, — жаловалась Марта Петровна. — И что ей стоило угомониться? Не понимаю.       — Марта Петровна, вам стоило бы хвалить вашу племянницу за стремление вырваться в люди. Сейчас без образования никуда, — рассуждал дворецкий.       Максим и Костя переглянулись и нервно усмехнулись оттаких слов.       — Конечно, не всегда все выходит с первого раза, но уж без диплома вы точно будете никому нужны. Хозяин и вовсе Кембридж кончил. А параллельно бизнес развивал! Так что хороший ориентир у вашей племянницы, Марта Петровна. Вы поддержите ее и не будьте чересчур строгой.       — Я подумаю над вашими словами, Дмитрий, — задумчиво ответила Марта Петровна, вставшая из-за стола. — Пойду разберусь с хозяйской одеждой, чтобы не откладывать на завтра.       Вдруг Дмитрий навострил свои старые, но не утратившие точный слух уши: шумел двигатель немецкого автомобиля. Мозг, энергично работавший и в вечернее время суток, подсказал, что нужно делать и в какой последовательности.       — Костя, беги на кухню. Помощь Марку явно не помешает. Максим, а ты иди за мной. Наверняка, у нашего гостя есть багаж. Будешь закреплен за ним. Это твой шанс проявить свои таланты, мальчик, — бегло и с теплотой в словах сказал дворецкий.       Парни исполнили приказ Дмитрия: Костя поспешил на кухню, а Максим, хоть и не успевший переодеться в «парадную форму», которая весьма пригодилась бы по этому случаю, покорно последовал за дворецким. Незаметно Дмитрий перешел с большинством слуг на «ты». Этому факту никто особо и не придал значения, как и сам дворецкий, беспокоившийся в тот миг за эффектный прием гостя.       Машина остановилась у лестницы. Выпрямившиеся Дмитрий и Максим встречали Вадима и Владимира торжественными улыбками.       — Здравствуйте, господа, — первым поздоровался Владимир, снявший шляпу-хомбург.       Дмитрий и Максим сделали легкий поклон в сторону гостя, демонстрируя почтительное отношение к мужчине. Затем парень кинулся к багажнику машины, чтобы извлечь оттуда красный чемодан в клетку на колесиках.       — Поосторожнее, молодой человек, — с иронией предостерег Владимир, следящий за действиями Максима. Тот не отозвался, продолжив молча катить чемодан.       «Гусь какой!» — подумал в этот момент парень.       — Дмитрий, как прошел день? — обратился к дворецкому Вадим.       Артур нажал на педаль газа, дабы оставить машину в гараже, а квартет из слуг и хозяина с гостем двинулся в теплый дом.       — Все в порядке, хозяин. Теперь можно пользоваться каминами, как электрическими, так и дровяными. Где прикажите разместить вашего гостя?       — Владимир остановится в моей спальне. К твоим услугам будет личная ванна и туалет. Увидишь сам, — добродушно рассказывал Вадим уже внутри.       — А неплохой дом. С утра постараюсь изучить его не только изнутри, но и снаружи, пока не зашло солнце. Но я уже вижу большой потенциал для реставрации, — заметил Владимир, не спускавший глаз с Максима.       — Мы жутко проголодались. Велите подать ужин и шампанское: есть, что отпраздновать! — довольно заявил Вадим и, поглаживая Владимира по спине, повел его в столовую.       Максиму было велено поднять вещи Владимира в нужную спальню. Исполнив поручение, он хотел было вернуться на первый этаж, чтобы обсудить с Дмитрием свои дальнейшие обязанности, как вдруг пересекся на скрипучей лестнице с хозяином дома.       — Максим! Здорово, а я как раз искал вас, — улыбаясь, произнес Вадим, приблизившийся к слуге на расстояние вытянутой руки.       — Здравствуйте, хозяин. Вы сияете, как солнышко. Рады приезду друга?       — И не только, дорогой мой. Но об этом чуть позже, — Вадим перешел на полушепот, предварительно осмотревшись. — Дело в том, что я не хочу ночевать в одной спальне с Владимиром. Даже нахождение на одном этаже, может быть…Короче, говоря. Я могу разместиться в вашей спальне?       Этот вопрос ошарашил Максима, который еле-еле удержался на лестнице, схватившись за шатающиеся в некоторых местах перилла. Заикаясь, парень пытался ответить нечто членораздельное, но выходило туго.       — Но как же мы…Будем спать в одной постели?       — А вы против? Чего нам стесняться? — говорил Вадим, пытавшейся демонстрировать уверенность, хотя его дрожащий голос и частое облизывание губ выдавали его с головой.       — Вы хозяин, поэтому, конечно. Но может мне переспать, ой, то есть, переночевать у кого-то другого? А вы займете мою комнату?       — Не хотел бы нарушать ваш прежний образ жизни, хоть вы тут и совсем недавно. Выручайте, Максим. Другие комнаты либо совсем в плохом состоянии, либо находятся близко к моей спальне. Я…Не могу. Не могу, в общем, — суетливо пояснял Вадим, чьи глаза не стояли на месте, а вечно бегали, как тараканы при внезапно включившемся свете.       — Хорошо, Вадим Александрович. А что еще от меня требуется?       — Ничего. Второй паренек, как его…       — Никита?       — Да, точно! Спасибо. Он покажет Владимиру его спальню, убедится, что у того все есть, и проконтролирует, что он сладко спит. Можете быть свободным. Через пару часов я нагряну, дорогой мой.       Легкий флирт в интонации хозяина смутил Максима, но в то же время взбудоражил фантазию и возбудил член, начавший напрягаться при одном лишь представлении сегодняшней ночи. Максим последовал совету хозяина и удалился отдыхать, когда как сам Вадим направился в столовую к гостю.