Белая пустота

      Несмотря на ожидания Фицджеймса, капитан Крозье не только растоптал его надежды касаемо своего отказа во временном переходе юнги на его корабль. Вскоре практически весь экипаж «Террора» перекочевал на «Эребус». Официальным предлогом для этого послужили якобы более пригодные условия для более комфортной жизни во время полярной ночи, ведь «Эребус» располагал и запасом топлива, и запасом провианта. Что, к слову, было далеко не так, ибо ещё при сэре Джоне была дана установка не экономить ни на отоплении, ни на еде.       Джеймс знал это. Равно как и то, что истинной причиной отправки команды на «Эребус» послужило то, что на данный момент Крозье не был в состоянии поручиться даже за свою жизнь. Что уж там говорить о жизни полусотни человек, которые едва ли не напрямую от него зависели.       Когда объединённая команда была в сборе, Фицджеймс устроил внеплановый смотр. В назначенное время вновь прибывшие собрались на нижней палубе и, вытянувшись по команде «смирно», ожидали, когда коммандер подойдёт к каждому из них.       Джеймс не питал больших надежд касаемо самодисциплины и выправки моряков с «Террора»: все же о команде можно было сказать практически все, зная о том, кто их капитан. Крозье никогда не отличался педантичностью и вниманием к таким деталям, как достойный внешний вид своих людей. Что уж там говорить, порой Френсис и сам выглядел так, что при взгляде на него Джеймс сомневался, что тот в принципе знает о существовании зеркал и о том, что иногда было бы неплохо в них смотреться.       Хотя, судя по последним новостям об очередном поползновении Крозье на общий склад с алкоголем, тому сейчас явно будет не до таких мелочей, как ровно пришитые пуговицы, выглаженный воротничок и начищенные сапоги.       Подходя от одного матроса к другому, Джеймс поравнялся с юнгой, которую одной из первых Крозье повесил ему на шею. Судя по ее серьезной, даже слегка угрюмой мордашке, Торрингтон сама была не рада своему пребыванию на «Эребусе». Но, заметив подошедшего коммандера, вытянулась по струночке и отдала честь. - Ладно, Торрингтон, отставить, - произнёс Фицджеймс, окинув ее оценивающим взглядом, - может быть, с выправкой у вас не все так плохо… В отличие от всего остального. Он указал взглядом на ее широкие брюки, которые хоть и были подвернуты несколько раз, все равно волочились по полу и были покрыты грязевой коркой. - Что с вашими штанами? - Поинтересовался он, не без любопытства наблюдая за реакцией девушки, - вы их используете вместо тряпки или швабры, чтобы облегчить себе работу по надраиванию палубы? - У меня пока что не было возможности их укоротить, сэр, - ответила та, плохо скрывая раздражение, - слишком много неотложных задач. - Тогда сделайте задачу по обрезанию ваших штанин приоритетной. И добавьте ещё туда стирку воротничка. - Он ещё раз окинул фигуру юнги беглым взглядом. - Да, Торрингтон… Не думал, что вы уделяете так мало внимания своему внешнему виду. - …А кое-кто, видимо, наоборот, слишком много. Джеймс бросил на юнгу колючий взгляд, явно давая понять, что все прекрасно услышал. - Наряд вне очереди за препирательства и два дополнительных вахтенных дежурства на палубе за неопрятность, - отдал приказ капитан и пошёл дальше вдоль шеренги. - Есть, мистер-идеальный-воротничок, - буркнула ему вслед Кит. Но, к ее счастью, Джеймс этого уже не услышал. ***       Дни тянулись за днями, а Гудсир чувствовал, что не сдвинулся ни на йоту в своих исследованиях инуитского языка. С попытками разговорить эскимосскую девушку все было ещё хуже: та полностью оправдывала своё прозвище и не проронила ни слова за все то время, что она пребывала на «Эребусе».       Хотя, Гарри отмечал, что все же она склонна проявлять хотя бы какие-то эмоции и какую-то заинтересованность в контакте. И с ним, и с Кит, которая часто навещала ее. Когда девушки общались, Гудсиру казалось, будто они говорят на каком-то птичьем языке, понятном лишь им двоим. Кит объясняла жестами и мимикой то, что хотела сказать, и, судя по реакциями Леди Безмолвной, та ее понимала.       Иногда Кит одалживала у Гарри карандаш и листы бумаги. Она рисовала какие-то простые фигуры, показывала их эскимоске и называла на английском языке. Этот способ подсказал ей сам Гудсир, надеясь, что у Кит получится более действенно разговорить инуитку, чем у него. Но, к своему удивлению, она начала говорить хоть что-то все-таки именно тогда, когда с ней занимался он. Почему-то мысль о том, что Леди Безмолвная начала открываться именно ему, а не сестре по плоти, странным образом грела душу.       В один из дней, когда Гарри в очередной раз пытался узнать у Безмолвной названия нарисованных им предметов на ее языке, к ним подошла Кит, чтобы помочь. Гудсиру показалось, что сегодня девушка выглядела как-то особенно мрачно. - Что-то случилось, Кит? Ты выглядишь неважно, - осведомился он. Леди Безмолвная тоже взглянула на гостью, и Гудсир мог поклясться, что прочитал в ее взгляде беспокойство. - Плохие новости с «Террора», мистер Гудсир, - ответила юнга, - накануне ночью зверь опять совершил нападение на корабль. На этот раз пострадал мистер Блэнки. Памятуя о тех доверительных отношениях, которые были между Кит и ледовым лоцманом «Террора», Гарри огорчённо вздохнул. - Мне жаль. - Да нет, - отмахнулась Кит, - он остался жив, слава Богу. Хоть и чудом. Но увы, встреча с чудовищем стоила ему ноги. - Она невольно подернула плечами, словно представив все то, о чем говорила. - Мистер Бридженс рассказал мне, что доктору Макдональду пришлось отрезать ее чуть ли не до колена. - Мистер Бридженс? Ах, да, должно быть, он отправился туда с коммандером… Может быть, теперь ты сможешь отпроситься на «Террор», чтобы навестить мистера Блэнки? Кит в ответ отрицательно покачала головой. - Фицджеймс не отпустит. Да и лишний раз попадаться ему на глаза я не хочу. - Речь ее прервал тяжелый вздох. - К тому же… Мистер Блэнки скоро сам сюда переправится, как только почувствует себя лучше. Как и остальная часть офицерского состава «Террора». Кроме самого капитана Крозье. Гудсиру не понравились последние слова юнги. Но он решил не продолжать эту тему, ибо видел, что Кит не доставляет удовольствие думать о том, в каком состоянии сейчас, должно быть, находится капитан Крозье. - В любом случае, Кит, мы не в силах что-либо изменить. Потому нам остаётся лишь заботиться друг о друге, и о себе. - Он улыбнулся юнге и, поднявшись к своему столу, вытащил из ящика связку сухой мяты. - Вот. Попроси кипяток на камбузе и завари себе перед сном. И пожалуйста, если вдруг что-то будет тебя тревожить или беспокоить, то обязательно сообщи мне. - Обязательно, доктор Гудсир. Добрых вам снов! Напоследок помахав ему и Леди Безмолвной, Кит направилась в сторону камбуза, чтобы заварить мяту. Не столько из-за сна, сколько из-за заботы доктора Гудсира. Именно потому, что он очень добр и участлив ко всем и каждому, Кит не сообщила ему о том, что не спит уже третью ночь подряд. Ей не хотелось обременять доктора Гудсира в тот момент, когда он был так счастлив, находясь рядом с Леди Безмолвной. *** - Да, давненько у нас тут не было так весело, - Лейн почти что плюхнул на стол две тарелки с обеденной порцией тушенки, - вот что значит работать без продыху и без всякой радости. - А лично мне все это кажется каким-то пиром во время чумы, - буркнул в ответ Чамберс, сидевший напротив. Подтянув к себе свою тарелку, он поковырял ее содержимое ложкой и отставил обратно в сторону. Почему-то в последнее время он чувствовал пропажу аппетита, и не только в отношении уже надоевшей тушенки. - За последнее время с нами случилось столько всякого дерьма, Крис, что внезапное решение покутить выглядит, как пляска на костях бедолаги Франклина, Гора… и прочих, кого уже прибрала эта чертова пустошь. - Поэтому гулянка сейчас будет как нельзя кстати, - не унимался его товарищ, - чтобы вот такие, как ты, отвлеклись от того самого дерьма. Ну или на худой конец взбодрились. - Он приветственно помахал юнге, который только что отошёл от раздачи пайка. - Эй, Торрингтон, не спи! Кит встрепенулась, сначала не поняв, откуда ее позвали. Но потом, заметив товарищей, подошла к ним и села за тот же стол. - Да я вроде как не сплю, ребята, - отозвалась она, но как назло, руки сами потянулись к слезящимся от недосыпа глазам. - Да уж ясно, что ты не спишь, - фыркнул Чамберс, все же проглотив пару ложек тушенки, - проторчишь всю ночь на вахте, валяешься пару часов утром, а потом ходишь целый день, как пришибленный. Тебе самому не надоело? - Может, хотя бы перед праздником возьмёшь дневную вахту? А то пропустишь все веселье, - добавил Лейн, явно веселясь с вида ничего не понимающего юнги. - Так, погодите, какой еще праздник? - Кит потёрла виски, будто помогая себе вспоминать, - я чего-то не знаю? Друзья переглянулись и хором фыркнули от смеха. - Вот что значит, человек не высыпается. Даже не в курсе последних новостей. Ты разве не знаешь, что через неделю наконец-то взойдёт солнце и эта чертова ночь закончится? - Это знаю, - буркнула Кит, отхлебнув уже порядком остывший чай, - и что? - В честь этого капитан устраивает карнавал, на всю ночь и для всей объединённой команды. Представляешь, офицеры даже отстегнули нам свои сундуки, чтобы мы сделали костюмы. Там столько разного барахла, ты себе представить не можешь… Кстати, ты бы сходил после обеда, нырнул туда, глядишь, что-нибудь для себя откопаешь. Последние слова про сундуки Кит почти что не услышала, пытаясь уложить в мыслях то, что ей было сказано до этого. - Погоди, Крис, я понять не могу, - замахала она руками, останавливая словесный поток товарища, - капитан Крозье устраивает карнавал? Что? - А кто сказал, что его устраивает Крозье? - Хмыкнул матрос, - от него все так же ничего не слышно. Насколько всем известно, собрания кают-компании проходят без него и состоят только из лейтенанта Литтла, несчастного хромого Блэнки и нашего капитана. Соответственно, именно он и решил устроить карнавал: капитан Фицджеймс. Услышав это, Кит буквально почувствовала, как ее глаза медленно расширяются от удивления. - Серьезно? Фицджеймс расщедрился? - Ага, он, оказывается, умеет веселиться, - кивнул Чамберс, - вот только очень некстати это все. Как-то неправильно. Вокруг рыскает эта тварь, которая грызёт всех без разбору, а мы вместо капканов и растяжек будем ставить шатры и натягивать гирлянды. - Ну ты не хочешь - можешь не натягивать, - пожала плечами Кит, - а мне почему-то очень нравится эта затея. В конце концов, впервые за все время нашего плавания Фицджеймс захотел сделать что-то для людей. Мне кажется, что надо его поддержать в этом благородном стремлении. - Вот, нормальный человек с нормальным желанием расслабиться, - радостно воскликнул Лейн и опустил ладонь на плечо Кит. - Уже есть какие-то задумки, что надо сделать? - Поинтересовалась девушка. Лейн на миг задумался и пожал плечами. - Да ты знаешь, пока кто во что горазд. Ещё особо делать ничего не начинали: о карнавале объявили накануне вечером. Сегодня мы с ребятами собирались резать парусину и брезент для шатра. Будем думать, как украсить. Тут уже Кит задумалась. - Хм… Наверное, я бы мог нарисовать что-нибудь на внутренней стороне шатра. Как думаешь? Облака, небо, деревья… Я неплохо рисую: матушка моя умела, у неё будто от природы был талант. А я уж чему научился от неё, тому научился… Ладно, посмотрим, что получится. Краска же ещё есть? - Тех остатков, что были у нас, должно хватить, - кивнул Лейн, - мне уже нравится твой энтузиазм, Торрингтон. Эх, жалко, что ты на другом корабле был, мы бы с тобой спелись ещё раньше. Чуть улыбнувшись, Кит протянула ему ладонь для рукопожатия. - По-моему, дружить никогда не поздно. ***       Все последующие дни матросы были заняты подготовкой праздника. После всех волнений и жутких событий, что им пришлось пережить, заниматься столь приятными хлопотами было непривычно, но никто не жаловался. Напротив, практически каждый из членов экипажа старался сделать что-то своими руками для предстоящего праздника. Кто-то мастерил гирлянды из ненужной бумаги и ветоши, кто-то вырезал причудливые фигурки из плотного картона, которыми потом обрамляли светильники и создавали что-то наподобие театра теней. Какой-то умелец даже смастерил огромную лохань наподобие ванны, под которой можно было бы развести огонь и нагреть воду. Причём посудина получилась настолько большой, что в неё, казалось, могли спокойно поместиться человека два-три за раз. Правда, в установке этой махины внутри шатра было задействовано людей немного побольше. - Так, мальчики, аккуратно, - командовал процессом мистер Блэнки, инженерной мысли которого и принадлежало это чудо. Лохань грузно встала на широкую треногу с поддоном для дров, отчего та слегка покачнулась и задела лестницу, на которой стояла Кит, колдовавшая над росписью. - Эй, там, внизу! - Хихикая, позвала она, - поаккуратнее! У меня пока что нет желания заниматься прыжками в… таз. Или что это вообще такое… - При хорошем раскладе это - ванная с подогревом, - отозвался Томас, оперевшись на свой костыль, - знаешь, когда я висел там, на рее, я почему-то думал не о монстре, который жрал мою ногу, а о том, что наверху чертовски холодно. И что было бы неплохо хоть раз окунуться в тёплую воду и погреться. - Однако, странные мысли для человека, который висит на волосок от смерти, - усмехнулась Кит, пытаясь размазать быстрее стремительно затвердевающую на морозе краску. - Как раз не странные, а вполне обыкновенные, - лукаво ответил мистер Блэнки, - как человек, которому довелось повисеть на том самом волоске не один, и даже не два раза, могу сказать что все эти разговоры про жизнь перед глазами - чушь собачья. И я очень надеюсь, Торрингтон, что ты узнаешь это ещё очень нескоро. - Я постараюсь, мистер Блэнки, - тепло улыбнулась ему Кит и тут же ухватилась за лестницу, которую снова пошатнули, - если, конечно, кто-то не перестанет меня толкать и я не сыграю в вашу кастрюлю. Хотелось бы дожить до праздника и увидеть результат своей работы.       Вскоре стенки шатра превратились в яркое, голубое небо с пушистыми облаками, какие обычно делают на театральных задниках. А мягкий свет от фонарей и масляных светильников участками окрашивал фон золотисто-розовым свечением, словно от лучей заходящего солнца. Спустившись вниз, Кит тут же решила погреть порядком окоченевшие руки у одного из таких светильников. Наблюдая со стороны, как заходящие в шатёр матросы начинают улыбаться при виде этой лубочной, несколько наивной декорации, девушка вновь и вновь убеждалась в том, насколько хорошей идеей был предстоящий карнавал. И насколько она ошибалась в капитане Фицджеймсе.       Сам Джеймс тоже время от времени заходил в шатёр, чтобы проследить за ходом подготовки, и чтобы в нем непосредственно поучаствовать, принося вместе с офицерами и другими матросами столы, стулья, ширмы и прочие необходимые вещи. Кит не могла не заметить, насколько за это малое количество времени капитан стал ближе к своей команде. В эти дни он даже перестал муштровать экипаж за внешний вид и неопрятность. Девушке подумалось, что причина, должно быть, крылась в том, что в последнее время сам Фицджеймс выглядел не лучшим образом. Но как-либо фыркать по этому поводу и отпускать остроты Кит вообще не хотелось.       Она замечала, что излюбленный шейный платок капитана - который, к слову, всегда был ему к лицу, - все чаще был повязан лишь бы как и комком торчал из-за воротника мундира.       Она видела, что капитан осунулся, под его глазами пролегли глубокие тени. Кит точно знала, что одной из вероятных причин тому является катастрофический недосып, ибо точно такую же картину она лицезрела в зеркале каждый божий день.       Она видела, как из лощёного, застегнутого на все пуговицы, да и, чего лукавить, красивого мужчины Фицджеймс постепенно превращается в кого-то наподобие помятого и побитого жизнью офицера в отставке. В кого-то наподобие капитана Крозье, когда тот слишком отдаётся своей зависимости от виски. И Кит признавалась самой себе, что ей было тоскливо видеть капитана Фицджеймса в похожем состоянии. Но она не знала, как может ему помочь. Единственное, что она была в силах делать - ещё более усердно выполнять свою работу. И наконец укоротить штаны. ***       Раздраженно сжав край одеяла, Джеймс сел в кровати и невольно поёжился от внезапно окатившей его волны холода. Вторая рука сама нашарила на прикроватной тумбочке карманные часы, и капитан напряг зрение, чтобы разглядеть позицию стрелок на циферблате.       Практически два часа ночи.       Тяжело выдохнув, Джеймс устало опустился обратно на подушку. Он знал: если ему не удалось уснуть до этого времени, то остаток ночи он однозначно проведёт без сна. Уже в который раз.       Будто в насмешку, раздался гулкий треск льда, раскатившийся по темной каюте. Будто после этого окончательно поняв, что выспаться опять не получится, Фицджеймс сунул ноги в сапоги, надел плотный «уэльский парик» поверх намотанного на голову шарфа, накинул на плечи шинель и вышел из каюты.       Поднявшись на верхнюю палубу, капитан втянул носом воздух и тут же закашлялся. Воздух оказался чересчур холодным и не согрелся даже при дыхании через нос.       Краем глаза Джеймс заметил стоящую поодаль фигуру матроса с винтовкой на плече, которая больше походила на заиндевевшую каменную скульптуру. Нёсший ночную вахту обернулся на кашель, но, узнав в пришельце капитана, лишь учтиво расшаркался и вновь стал вглядываться в темноту.       Сделав пару шагов к матросу, Фицджеймс попытался разобрать в темноте, кто сейчас дежурит. Однако, на лицо дежурного было натянуто кашне и доходило чуть ли не до глаз, опушённых длинными, заиндевевшими ресницами; тёплый «уэльский парик» и натянутая поверх него фуражка не давали распознать форму головы и разглядеть волосы. Однако, Джеймс точно знал, что это был кто-то из терроровцев, ибо своих ребят он мог отличить друг от друга даже в таком виде. Однако, все же он знал, кто из экипажа «Террора» носил слишком длинные и широкие штаны, которые постоянно подметали брючинами пол и этим добавляли виду матроса ещё большую неряшливость. Правда, теперь эти штаны все же стали немного короче. - Я смотрю, вы все-таки удосужились обрезать ваши штаны, Торрингтон, - произнёс Фицджеймс, неспешно подходя к юнге. Та поспешно оттянула кашне с лица вниз, чтобы не прятать лицо во время разговора со старшим по рангу. - Надеюсь, теперь я буду раздражать вас чуть меньше, сэр, - расшаркалась Кит и поморщилась, чувствуя, как в ноге стало неприятно покалывать, - доброй ночи.       Джеймс кивнул ей в ответ и тоже стал всматриваться в бескрайние угодья белой мглы, которую, словно пики, пронизывали вставшие на ребро льдины. - Вы знаете, сколько сейчас время? - Спросил он, не поворачиваясь к юнге. - Почти два часа, капитан, - ровно ответила та, - Армитедж дежурит на передней палубе. Скоро нас должны сменить. - Да, вот только мне известно, что сегодня ночью с Армитеджем дежурит Коллинз. Поэтому я крайне удивлён увидеть вместо него вас. Джеймс уже был готов услышать очередную неуместную остроту, но Кит потупила взгляд и виновато ответила: - Коллинз весь день чувствовал себя неважно: у него кружилась голова, его мутило. После того случая со спуском к винту он стал сам не свой… А под вечер ему стало совсем плохо. Было понятно, что на вахту он не выйдет. А доктор Гудсир, к которому он обратился, не хотел беспокоить вас. Поэтому я вызвалась помочь. - Она на миг замолчала, но потом добавила, все же взглянув на капитана: - Простите, сэр. Я должна была вам сказать, но мне тоже не хотелось вас дёргать лишний раз. Вы и без того измотаны в последнее время. Последние слова девушки, и то, с какой искренностью они были сказаны, заставили коммандера с удивлением взглянуть на нее. - Благодарю за заботу, юнга, но все-таки в подобных ситуациях меня необходимо ставить в известность, - ответил он более мягким тоном, - могу поинтересоваться, что послужило причиной такого участия? Кит поёжилась и покачалась взад-вперед, пытаясь отогреть замёрзшие пальцы. - Наша экспедиция уже лишилась двух капитанов, сэр. Поэтому мы бережём оставшегося, как можем. - Двух? - Удивился Джеймс, - вы так быстро списали со счетов капитана Крозье? Девушка поджала губы и отвела глаза куда-то в сторону. - Я просто боюсь, как бы он сам себя не списал. Нам ведь тоже все прекрасно известно о его пристрастии к виски. И ни у кого с «Террора» нет иллюзий на счёт того, почему Крозье передал командование экспедицией. - Взгляд юнги на миг задержался на силуэте «Террора», видневшегося сквозь морозную ночную дымку. - На бортах обоих кораблей много таких, как я, сэр. Тех, кто ни разу в жизни не уходил дальше улицы, на которой живешь. Тех, кто знал о кораблях и чужих землях только по рассказам стариков. Конечно, сейчас трудно всем, не только нам, желторотым. Но мы делали все возможное, чтобы не подвести команду и нашего капитана… И потому мне очень трудно понять, почему капитан подводит команду в тот момент, когда мы особенно в нем нуждаемся. Выслушав это внезапное откровение, Фицджеймс не нашёл слов для ответа. - Я ни в коем случае не хочу сказать ничего дурного о капитане Крозье, - начала оправдываться Кит, устыдившись своих слов, - в конце концов, он столько всего сделал и для команды, и для меня лично, и я безмерно уважаю его, несмотря ни на что… И поэтому, видя его в таком состоянии, я просто не могу отделаться от мысли, что это наша вина. Что это мы что-то проглядели или упустили… - Нет, - перебил ее словесный поток Джеймс, - выкиньте этот вздор из головы, Торрингтон. Никто из вас не виноват в том состоянии, в которое погрузился Френсис. И на самом деле, он тоже. Капитан вздохнул, будто бы он собирался высказать что-то, что требует от него огромных усилий. - Да, ни для кого не секрет, что я сам был склонен нелестно отзываться о Френсисе из-за его пагубного пристрастия и меланхолии. Помню, ещё сэр Джон пенял мне на этот счёт, но я, к своему стыду, тоже оказался слишком упрям в своих убеждениях. Но теперь я понимаю, что был несправедлив по отношению к капитану Крозье. Во всяком случае, из нас троих именно он знал с самого начала, чем все может обернуться. Именно он оказался самым дальновидным, и именно у него всегда был в запасе действенный план. Что до его нынешнего состояния… на то есть причины, поверьте. И одной из них наверняка послужило наше с сэром Джоном недоверие. Но все равно, я больше, чем уверен, что Френсис для нас не потерян. Так что ни в коем случае не думайте о нем плохо. Капитан вновь посмотрел на чёрный горизонт и торчащие глыбы льда. - ..Мне кажется, даже сейчас на Френсиса вы можете положиться с большей уверенностью, нежели на меня. - Почему вы так говорите, капитан? - Недоумевающе спросила Кит, растерянно посмотрев на Фицджеймса. - Потому что Френсиса назначили на эту экспедицию в виду его опытности в подобных путешествиях. Меня же - потому, что однажды я заплатил за спасение репутации одного адмиральского сынка. - Он горько усмехнулся, стряхнув с шинели снег и иней. - Сэр Джон говорил, что в этом походе нет случайных людей, но я с самого начала знал, что это не так. Тем самым случайным человеком был именно я. Самозванцем, который пытался стать в глазах остальных тем, кем никогда не был. Так что все мои истории о походах и ранениях - не более, чем мишура. Бравада. Попытки тщеславного человека доказать, что он тоже чего-то стоит. И в первую очередь - доказать это самому себе. Джеймс стиснул зубы и незаметно сжал кулаки, стараясь не смотреть на стоящую рядом юнгу. В его планы вовсе не входила исповедь. Но видимо, он уже сам настолько устал, что держаться было невозможно. К тому же, после откровений юнги отчего-то тоже хотелось быть предельно честным. А та, вместо ожидаемой колкости, вдруг едва заметно улыбнулась и отрицательно покачала головой. - Нет, сэр, мне не знаком человек, о котором вы говорите. Капитан Фицджеймс, которого знаю я - человек чести и долга. Смелый, умный, преданный своему делу и великодушный в отношении к своим людям. - Она украдкой провела ладонью по его руке, в знак поддержки. - И мне очень стыдно за то, что когда-то я считала иначе. Джеймс прикрыл глаза, ощущая, как слова Кит - столь неожиданные и столь искренние - вызвали в его душе ещё большую бурю, принося огромное облегчение одновременно с гнетущим пониманием того, что все это незаслуженно. - Спасибо за эти слова, Кейт. - Наконец произнёс капитан, благодарно кивнув собеседнице. Та на миг замерла, услышав, как едва ли не впервые Фицджеймс обратился к ней по ее настоящему имени. Но потом она задорно отмахнулась и посмотрела на шатёр, установленный неподалёку от корабля. - Пустяки, сэр. Напротив, это мы должны благодарить вас за то, что вы делаете для нас. Вы не представляете, сколько удовольствия мы уже получили, пока готовились к празднику. А уж что будет завтра… - Уже придумали себе костюм? - Поинтересовался Джеймс. Кит взглянула на него как-то особенно загадочно и кивнула. - Да. Такой, который точно никто не сможет переплюнуть. По завуалированности ее ответа Фицджеймс понял, что эта плутовка однозначно что-то задумала. - Уверен: с вашей фантазией и склонностью к лицедейству вы нас точно удивите. - Приблизившись к девушке, он осторожно поднял спущенный ворот ее кашне обратно, закрывая уже побелевшие на холоде щеки. - Надеюсь, отмороженный нос не входит в ваш образ. Та смущённо потупила взгляд и натянула кашне чуть ли не до глаз. - Не хотелось бы... - Она потёрла рукой нос, будто желая убедиться, что он ещё на месте, но быстро убрала руку. - Эм… Будут ли какие-то указания, сэр? Тот по-доброму усмехнулся в ответ и снял с ее плеча винтовку. - Единственный мой вам приказ, Кейт - идти греться и хорошенько выспаться. Завтра точно будет не до сна. - Слушаюсь. Доброй ночи, сэр, - расшаркалась Кит и направилась в сторону лестницы, ведущей в кубрик. Чуть притормозив на первой ступеньке, девушка оглянулась. Капитан Фицджеймс все ещё стоял на палубе, окутанный сизой морозной дымкой.