***
Тем временем юная Михримах, маленький Джихангир и их старший брат Мустафа сдержано улыбались друг другу, находясь у главных ворот Топкапы. — Даже не верится, что скоро мы увидим Мехмеда, Селима и Баязида. Я так соскучилась по своим братьям. — Мне все же интересно, неужели ты не знаешь, почему отец собрал нас всех так срочно? — хмыкнув, спросил старший наследник, на что не обратила внимания Госпожа. — Видимо, дела государственные, может из-за похода? Какая разница, если мы снова будем все вместе. Сердце девушки затрепетало, когда вдалеке показался силуэт Бали бея, что скакал впереди трех ее братьев, которых он встретил на окраине Стамбула для обеспечения их безопасности. Джихангир захлопал маленькими ладошками, восторженно глядя на старших братьев, что спешили слезть со своих лошадей и кинуться в объятья своих родных людей. — Мехмед, Селим, Баязид! — крикнула Михримах, бросаясь в объятия сразу троих. — Наша красавица сестра. — вдыхая ее запах, Мехмед поцеловал ее волосы и поспешил обнять братьев. — Мустафа! Малыш Джихангир! — Прекрасная картина, если не обращать свое внимание на Мустафу. — тихо произнесла Хюррем, что грациозно вышагивала с Сюмбюлем к детям навстречу. — Вы, как всегда, правы, Хюррем Султан. У вас такие прекрасные Шехзаде, а старший наследник под влиянием Махидевран дел может наделать ненужных. — Матушка! — воскликнул Селим, увидев свою Валиде и бросился к ней, опередив своих братьев. — Сынок… Лишь своих детей Хюррем любила больше власти, роскоши и собственной жизни. Ради этих глаз, что смотрели с уважением и искренним обожанием, она готова была перевернуть весь мир. За каждый стук этих сердец она благодарила всевышнего день ото дня. Знала ли она такую сильную любовь к кому либо еще?***
Совет Дивана затянулся из-за отчетов Шехзаде о делах в их Санджаках. Сыновья радовали Сулеймана своими успехами, хотя он и до этого знал все, что они ему рассказали и что утаили. Пока Паши обсуждали предстоящий поход, Повелитель краем глаза следил за Ибрагимом Пашой. Было грустно осознавать, что более нет того доверия, которое друг растоптал, когда предал сестру самого Султана. — Государь, я слышал, в нашем с Хатидже дворце будет большой прием. Каков же повод? — поинтересовался Паргалы. Сулейман лишь тихо усмехнулся, оставив вопрос друга без ответа, чем заставил его понервничать. Ему нечего было ответить человеку, к которому он более не имел доверия. Как сказать Ибрагиму, что Султан готовит ему замену? — Это что-то важное, раз собрались даже все наши Шехзаде. Надеюсь, ничего плохого? — не оставлял попытки Паша, чуя неладное. — Ты все узнаешь, Ибрагим, но со всей семьей. Это касается Михримах, все, что могу сказать тебе. — Государь, Фирузе Хатун пожаловала. — перебил напряженный диалог стражник. — Пусть войдёт. Увидев восхищение в глазах Повелителя, когда вошла его новая любимица, Паргалы не сдержался и удивленно выгнул бровь. Как бы не была порой сильна неприязнь к Хюррем Султан, он давно признал ее красоту, ловкость, хитрость и ум. Мужчина не видел в Фирузе ничего, что могло бы выделять ее на фоне рыжеволосой Госпожи. — Я пойду, пожалуй. Закончу дела и поеду во дворец, помогу Хатидже Султан подготовиться к сегодняшнему вечеру. Быстро поклонившись, Визирь быстрым шагом направился к дверям, в которые только вошла Хатун и теперь хитрым взглядом провожала его. — О каком вечере шла речь, любимый? — прижимаясь к груди Султана, поинтересовалась персиянка. — Узнаешь вечером, ведь ты отправишься с нами. — ответил Сулейман, радуюсь счастью в карих глазах возлюбленной.***
Михримах Султан возвращалась с урока французского, когда заметила в парке своих младших братьев в компании Бали бея. Подростки упражнялись на мечах, пока маленький Джихангир удивленно вздыхал и восхищался старшими Шехзаде, что удачно отражали атаки друг друга, весело смеясь. Завидев свою сестру, Джихангир тут же побежал в ее объятия, переключив внимание Малкочоглу на внезапную гостью. — Михримах! Делая вид, что не замечает взгляда мужчины, девушка поцеловала брата в макушку и стала отвечать на его вопросы о том, как прошло занятие. — Госпожа… — склонил голову Бей, заключая сильные ладони в замок за спиной. — А, Малкочоглу, не ожидала увидеть тебя здесь. — лукавила Султанша. — Как поживаешь? — Увидел вас и стало лучше. — произнес он, привлекая внимание Селима и Баязида, что тут же сложили оружие и с ухмылкой переглянулись. — А как вы? — Прекрасно. Сегодня семейный ужин, нужно готовиться, вот нашла минуту, чтобы узнать как мои братья. — Наши Шехзаде прекрасные войны. Шехзаде Селим хитер в бою, чувствует все слабости соперника, а Шехзаде Баязид отлично владеет техникой и невероятно силен для своих лет. Братья снова взглянули друг на друга, но уже взглядами полного уважения друг к другу, чем сумели порадовать сестру. — Бали бей, а ты будешь с нами на ужине? — теребя края кафтана, вдруг спросил Джихангир, за что Михримах мысленно благодарила малыша. — Да, мой Шехзаде. Султан Сулейман оказал мне честь, пригласив присоединиться к вам. Младший наследник тут же запрыгал на месте, хлопая в ладоши, чем вызвал смех у присутствующих. — Братик, пойдем покажу тебе, как надо держать меч. — Да, Джихангир, пора и тебе учиться этому. Отдаляясь от Михримах и Бали бея, Селим и Баязид повернулись к сестре и слегка поклонились, а затем тихо засмеялись, давая понять, что все-то они знают. — Госпожа, вы здоровы? На ваших щеках такой румянец, словно у вас жар. — заволновался Малкочоглу, увидев как зардела Султанша. — Да, со мной все в порядке, я пойду… — девушка уже было отвернулась, когда ее маленькая ладонь оказалась в руке покрепче. — Что ты делаешь? — Я… — замялся мужчина. — Хотел сказать, что рад был увидеться и украсть немного вашего времени наедине. Он произносит это и сердце ускоряется. Она слышит это и ее сердце присоединяется к его. Они бьются в унисон, пока дыхание молодых людей становится совсем тихим от неловкости и чувств, что зарождались в них. — До вечера, Малкочоглу. — неторопливо освободив свою руку, Михримах приподняла полы платья и поспешила во дворец, не сдерживая широкой улыбки.***
Время неслось мимо Паши, который уже давно должен был быть дома и помогать жене, однако дел было слишком много. Быстро разложив бумаги, Ибрагим вздохнул поглубже и поспешил на задний двор, чтобы скорее отправиться в свой дворец. В висках появилась назойливая боль, когда он увидел, как семья султана уже рассаживается по каретам, чтобы отправиться в путь. Он не успел, а значит будет скандал. — Забавно, правда? — из неоткуда раздался мелодичный голос рыжеволосой Султанши. — Видишь, как Сулейман садится в карету в компании своей Фирузе и даже не вспоминает обо мне. Наверное, ты мечтал дожить до этого дня? Паргалы и вправду не верил своим глазам. Отправив детей и Махидевран вперед, Султан сел в карету к своей любимице и отправился в путь, не заметив отсутствия своей Хасеки. — К тебе я хотя бы привык, а что ждать от этой Хатун? Никто не знает. — честно ответил Ибрагим. — Расстроена? — Неважно. Ты подумал над моим предложением? — Раз я не говорю об этом, значит оно мне неинтересно. — пожал плечами мужчина. — Приказать, чтобы готовили еще карету? — Нет, благодарю, возьму свою лошадь. — По темноте скакать одной не лучший вариант, Хюррем Султан, но как знаете. — ухмыляясь, он взобрался на своего коня под укоризненный взгляд Госпожи. Почувствовав холодок в районе шеи, Паша тихо рассмеялся и обернулся к Хасеки. — Ты можешь поехать со мной.***
Хатидже во всю командовала своими рабынями, что старательно накрывали на стол угощения для гостей и самого Султана Сулеймана Хана. — Где этого Ибрагима носит? Давно должен был быть дома! — ругалась Султанша, мысленно проклиная нерадивого супруга. — Хуриджихан с Османом готовы? Вещи Ибрагима положены на места? — Да, Госпожа. Никто и не поймёт, что вы не живете в одних покоях. — отчиталась служанка. Довольно кивнув, Хатидже увидела суету за окном и тут же прогнала всех рабынь из главного зала, чтобы встретить брата и его семью. — Султан Сулейман Хан Хазретлери! — заголосили стражники, когда в дверном проеме появился сам мужчина, а за ним все его дети, Махидевран Султан с Гюльфем и Фирузе Хатун. — Добро пожаловать, брат! — с улыбкой на устах, девушка поцеловала руку Повелителя и оказалась в его объятиях, а потом уже и Хуриджихан с Османом последовали примеру матери. Пока гости рассаживались по своим местам, юная Михримах оглядывалась в поисках своей матери, но ни где не могла найти ее. — Михримах Султан, все хорошо? — раздалось за плечом девушки. Она обернулась и хмыкнула, поняв, что обращалась к ней Фирузе Хатун. — Все отлично, хотя ты явно ждала другого ответа. Была бы возможность, персиянка давно бы избавилась от надоедливой девчонки, но было слишком рано. — Повелитель, а где же Ибрагим? — спохватилась Хатидже, когда их с братом никто не мог услышать. — Да и Хюррем я с вами не вижу. — Не переживай, моя дорогая, Ибрагим задержался из-за государственных дел, а Хюррем должна была ехать следом, отдельным экипажем. В эту минуту данный факт не смутил никого, кроме Махидевран, что стояла за их спинами и ухмылялась, вспоминая события давно прошедшых дней.***
— Ты можешь не сжимать мою грудную клетку так, Хюррем! — разрезая воздух, кричал Паша, которого было едва слышно из-за потока ветра. — А ты можешь угомонить своего коня? Так же можно и разбиться! — прижимаясь все крепче к широкой спине своего врага, отвечала Султанша. — Закончим эту жизнь вместе? — смеялся Великий визирь, вызывая раздражение у женщины, которая тщательно скрывала удовольствие, что испытывала в этот момент. — Остановись. Слово. И он не спросил для чего. Сделал. Вокруг был лишь глухой лес, а на небе ярко сияли звезды, что освещали голубые глаза Хюррем. Она слезла с коня и вздохнула, пока Ибрагим любовался ее спокойствием. — Прекрасный момент. Будто жизнь сбавила скорость и я сейчас никто, никому ничем не обязана. Даже ты сейчас мне не так неприятен, как обычно. — Когда-то я у тебя таких негативных эмоций и не вызывал. — смочив горло, тихо произнёс Паргалы, от чего лицо Султанши приняло прежние очертания, а худая ладонь поднялась прямо перед его лицом. — Не смей. Прошло почти двадцать лет, Ибрагим. Последний раз вдохнув запах свободы и хвои, Хюррем забралась на коня, но в этот раз ее руки опустились на заднюю часть седла. Молчание поработило их до конца пути.***
— Ибрагим Паша Хазретлери и Хасеки Хюррем Султан Хазретлери прибыли, Госпожа! — оповестил Хатидже стражник, но сделал это слишком громко, ибо внимание всех гостей тут же переместилось на входную дверь. И пока ревнивые супруги двух опоздавших задавали свои вопросы, лишь Михримах заметила необъятную горечь в глазах матери. Они обязательно поговорят об этом, но не сегодня. — Вы должны понимать, что вам недопустимо быть наедине, пусть даже в пути! — разошелся Сулейман. — Впредь и ты не забывай свою законную жену на пороге дворца. — с иронией в голосе ответила славянка и наигранно улыбнулась. — Повелитель, не стоит ругаться, главное, что все живы и здоровы. Мы же не для этого здесь собрались. — подала голос Махидевран, что хотела уже перейти к причине, по которой все собрались. — Папа! А давай Михримах отдадим замуж за Бали Бея? — вдруг предложил Джихангир, рассмешив всех вокруг, кроме самой девушки. Селим и Баязид сделали вид, что удивлены, а Мехмед с обожанием взглянул на сестру, чувствуя, как той стало не по себе. — Мне кажется, нашей Госпоже и правда пора замуж. — улыбнулась Фирузе, от слов которой тут же поперхнулся Ибрагим и встретился взглядом с испуганной Хюррем, что тут же взяла себя в руки. — Мы решим это внутри семьи, Хатун. Когда Михримах пожелает… Хасеки не успела договорить, как дверь снова распахнулась и в нее вошёл сперва Малкочоглу Бали бей, за ним Матракчи Насух Эфенди, а затем показался и Рустем Паша, чем вызвал недоумение на лице хозяина дворца. — А он что тут… — не договорил Ибрагим, получив в свой адрес строгий взгляд Повелителя. — Рад быть приглашенным к столу нашего Великого Падишаха и его большой семьи. — поклонился младший Визирь, на чьем лице поселилась хитрая улыбка. Когда все наконец-то оказались на своих местах, а ужин приобрел спокойную атмосферу, Сулейман поднял ладонь призывая всех к молчанию. Старшие Шехзаде приготовились слушать отца, трое младших же скучающее ждали конца вечера. Хюррем невольно напряглась, что передалось и Ибрагиму Паше, что чувствовал себя чужим в своём же доме. — Сегодня мой младший сын Джихангир и моя любимая Фирузе озвучили мысли, что не дают мне покоя уже несколько месяцев. Моя Михримах. — обратился к девушке Повелитель. — Я принял решение относительно твоей дальнейшей судьбы. Дыхание юной Госпожи участилось от желания услышать то, что озвучил ранее ее младший брат. Малкочоглу же почувствовал в груди напряжение, будто знал, что сейчас все изменится для них раз и навсегда. Руки Хюррем Султан задрожали под широким дубовым столом, но тут же были остановлены большими ладонями сидящего рядом Паши, что сжали их, желая успокоить Госпожу. Она бы удивилась его поступку, если бы материнское сердце не дрожало бы в груди за ее единственную дочь. — Я принял решение, что тебе пора выйти замуж, моя луноликая дочь. Махидевран, Гюльфем и Мустафа улыбаются, думая, что услышали что-то хорошее, а для кого-то выгодное. Мехмед же напрягает свои густые брови, пока Селим и Баязид наконец-то концентрируют внимание на любимой сестре. Джихангир смотрит с обожанием то на Михримах, то на Бали бея, у которых в сердцах происходит настоящая битва. Хюррем до крови впускает ногти в грубую кожу рук Ибрагима, сжав их в ответ, даже не думая о том, что это могут заметить. Великий визирь же вспоминает об услышанном Михримах из уст Фирузе и напрягается еще сильнее. Хатидже искренне радуется за племянницу, полагая, что ее выдадут за Малкочоглу. Рустем и Фирузе скорее скалятся, чем улыбаются, но Падишах и не замечает этого, когда произносит: — Твой будущий муж — Рустем Паша. Вы поженитесь в ближайшее время и отправитесь в Санджак, который я доверю ему. Тишина. Жгучая, вязкая и мерзкая. Даже Махидевран Султан с жалостью смотрит на Михримах, что впервые в жизни поднимается изо стола без позволения отца и отходит от него. — Нет, папа… Слезами наполняются глаза юной Султанши, пока в душе ее матери разгорается настоящий адский огонь. Малкочоглу же хочет подняться, прижать хрупкое тело к себе и никому не отдавать, а заодно одним ударом стереть эту наглую ухмылку с лица Рустема, но его за локоть придерживает Матракчи, что в ужасе глядит на растерянного Ибрагима. — Не надо, папа… Хатидже видит в ней себя, когда ее впервые выдали за престарелого Пашу, которого выбрал ее отец Селим Грозный. Она так же умоляла его, валялась в ногах и рыдала, пока Гюльфем пыталась увести ее прочь, дабы не вызвать гнев Падишаха. — Я все решил, Михримах. Обсуждение тут ни к чему. — твердым тоном произнёс Сулейман, не желая слышать отказ со стороны дочери. — Ваш отец прав, Госпожа. Время пришло, да и Рустем Паша уважаемый человек. — нарушила молчание Фирузе. — Вы свыкнитесь, полюбите. — Никогда! — выкрикнула девушка и убежала прочь, открывая первую попавшуюся дверь, чтобы спрятаться от жестокой правды и безразличных глаз отца. — Сулейман, как ты можешь! — поднялась с места Хюррем, метая молнии из глаз прямо в супруга и обидчика ее дочери. — Она твоя единственная дочь! — Хюррем Султан, не надо усугублять. — Заткнись, Фирузе! Это все ты! — кинулась рыжеволосая прямиком к фаворитке своего супруга, но была поймана Мехмедом, что прижал мать к себе, испытывая не меньшую ярость к собственному отцу. Именно в этот момент, он увидел, как Паргалы незаметно пытается вытереть кровь с рук. — Ты пожалеешь об этом, персидская змея! Это было последнее, что выкрикнула обеспокоенная мать, после чего отправилась за своей дочерью, оставляя лишь гробовую тишину в главном зале дворца у Ипподрома…