Rag, Tag and Bobtail

Время текло быстро и незаметно — листья на деревьях уже начали желтеть, и осень заявляла о своих правах, привнося в уже и так хмурые будни дожди и промозглые ветра. Барту теперь приходилось таскать с собой джинсовку, постоянно забывая зонт дома — из-за этого в школу он забегал уже весь промокший. Близился октябрь, и настроение ребят подогревала мысль о танцах в честь Хэллоуина, а кое-кто уже застолбил себе самых красивых девушек. Барт все не решался пригласить Линдси, или вообще хоть как-то подступиться к ней — возле нее постоянно ошивался Майкл, тот тупоголовый футболист, больше похожий на гориллу, чем на человека. Нельсон на нытье Барта лишь качал головой, советуя ему найти другой объект для симпатий, если он считает, что не дотягивает до второй красотки школы. Это задевало эго Симпсона, и он решил все же испытать удачу одним утром понедельника. После первого занятия он выловил Линдси возле шкафчиков в компании ее подруг, и отозвал поговорить на минутку. Девушка любезно согласилась выслушать его, и отошла с Бартом на небольшое расстояние от девчонок, что тут же принялись громко хихикать и о чем-то сплетничать, очевидно о нем. У парня пробежался холодок по позвоночнику, когда на него неприятным взглядом посмотрела сама королева. Высокая, стройная, светловолосая красотка в облегающем мини и коротком топе, она держала в руках учебники, обернутые в розовую обложку, и с прищуром наблюдала за Симпсоном, что увел из свиты одну из ее подданных. Кэнди Уотсон — одно ее имя вызывало приступ паники у каждой девчонки в школе, и неудивительно. Кэнди имела власть превратить жизнь любой старшеклассницы в кошмар наяву, навсегда испортив ей репутацию, или же наоборот, одарив пыльцой популярности, если ей этого захочется. — Ну, так что ты хотел мне сказать? — вернула парня к реальности Линдси, загородив своим оголенным плечиком обзор на шкафчики. На девушке был черный короткий топ с бретелей, завязанной на шее. — О, это… — Барт прокашлялся, и попытался взять себя в руки. Он на автомате посмотрел сначала на грудь девушки, провокационно стянутую тканью, чтобы, мысленно дав себе пощечину, тут же перевести взгляд на ее симпатичное лицо, по форме напоминающей сердечко из-за высоких скул и узкого подбородка. — Я хотел спросить… Линси моргнула, взмахнув густыми черными ресницами, открытым взглядом рассматривая парня своими васильковыми глазами, и мягко ему улыбнулась розовыми и влажными из-за блеска губами, отчего у Барта все мысли вновь спутались, сконцентрировавшись только на одном. «Господи, какая же она красивая», подумал он, и резко выдохнул. — Я хотел спросить, не хочешь ли ты пойти со мной на танцы, — наконец, выпалил он, и самоуверенно осклабился. Он не понимал, почему переживает, раньше у него никогда не было проблем с девушками, хоть это и было еще в детстве. Хотя, может, дело в том, что его разум тогда был невинен, и ему в принципе ничего от них было не нужно, а сейчас на кону стоял секс. Ему уже надоело вхолостую проводить ночи в своей кровати, растирая кожу на руках до мозолей. Разум девушек, скорее всего, был полон романтики и розовых соплей, и, слава Богу, они не могли прочитать мысли своих одноклассников, хотя может они и догадывались, о чем думают эти мерзкие озабоченные неандертальцы, все же Линдси ему приятно улыбнулась, и кокетливо заправила прядь темных волос за ушко. — Ты хочешь меня пригласить? — переспросила она его, перенеся вес на другую ножку, и Барт не удержался, чтобы не посмотреть вниз. На девушке были одеты черные бархатные босоножки на платформе со шнуровкой на лодыжках. — Эй, мои глаза выше. Барт послушно скользнул взглядом дальше: на ее округлые бедра, обтянутые короткой джинсовой юбкой, чтобы затем запечатлеть в своей памяти ее открытый пупок, затем большую упругую грудь, и вновь посмотрел ей в глаза. — Да, я хочу тебя пригласить, — сказал он монотонно, засунув руки в карманы, чтобы скрыть стояк, благо, он носил свободные мешковатые джинсы. Линдси склонила голову вбок, и задумчиво прикусила губу, словно бы прикидывая что-то в голове. — Меня и другие парни пригласили, — наконец сказала она мелодичным голосом, который Барт был готов слушать вечно. Он вскинул брови наверх. — Правда? В смысле, это значит, что ты уже занята? Линдси как-то странно захихикала, отчего Симпсон почувствовал себя полным придурком. — Меня пригласили, но каждому я сказала, что подумаю. — О, — дернул подбородком парень. — И… это значит?.. — Это значит, что я подумаю, — игриво улыбнулась ему девушка, и принялась наматывать на свой палец прядь волос. Она мельком обернулась на подруг, что продолжали таращиться на них, беспрестанно шушукаясь. — Знаешь, мы не можем выбирать парней, пока не соберем совет и проведем голосование… и пока Кэнди не выдвинет окончательное решение, так что… — Кто — мы? — не понял ее Барт, озадаченно выгнув бровь. Линдси посмотрела на него таким образом, будто бы говорила о самой очевидной вещи в мире. — Мы — чирлидерши, — сказала она медленно, словно у Барта были проблемы в развитии. Он вытянул лицо, сделав вид, что все понял, хотя на самом деле ничего не понял. Какой еще к черту совет? Что там у этих девчонок вообще на уме? — Оке-ей…- все же кивнул он. — Ну вот и славно! — вновь улыбнулась ему она, и смерила его оценивающим взглядом с ног до головы. — А ты симпатичный. Не дав парню опомниться, Линдси тут же упорхнула от него и поспешила обратно к своим подругам. Кэнди с высокомерным выражением лица подозвала к себе брюнетку пальцем, и принялась что-то у нее выпрашивать. Затем она бросила на Барта ледяной уничижительный взгляд, чтобы после, отвернувшись, начисто забыть о его существовании. Симпсону ничего не оставалось, кроме как пойти на следующий урок, сетуя про себя, почему ему вообще нравится противоположный пол, потому что девчонок он совсем не понимал, даже имея двух сестер дома, что ежедневно выносили ему мозги своими спорами и руганью. Ответ он получил в тот же день после занятий. Линдси сама подошла к нему после уроков, когда он беседовал с друзьями на парковке, перед тем как поехать домой. Заложив руки за спину, отчего ее грудь чуть ли не выпрыгивала из кофточки, она с виноватым лицом сообщила, что отказывает ему. — Подожди, но почему? — справившись с первым потрясением, спросил Барт. Нельсон за его спиной почти что вылез из окна своего пикапа, чтобы ничего не упустить, а Милс вытянулся в струнку, прижав учебники к своей груди. — Понимаешь, совет так решил, и… — принялась оправдываться девушка. — Какой к черту совет? — чуть громче, чем следовало, воскликнул парень, разведя руки в стороны. — Ты же вроде сказала, что я симпатичный. — Я не могу решать сама, — нахмурилась та, и даже без улыбки ее личико оставалось прекрасным. — Иначе пострадает моя репутация. Если ты не знал, мы выбираем себе лучших из лучших, и мои подруги выяснили, что ты ничего из себя не представляешь, — слова били жестко, но она продолжала. — За тобой нет никаких заслуг или успеха, ты обычный середнячок, даже не отличник. Ничем не занимаешься, не ходишь ни в какие кружки, а значит, и таланта у тебя нет. Даже не участвуешь в сборной. Она мельком глянула на Нельсона, который жалел, что остался послушать, как раздирают в клочья его друга. Милхаус вообще попытался спрятаться за книгами, отвернувшись в сторону, словно это все говорили ему. У него даже уши покраснели. Барт раскрыл рот, и не смог вымолвить и слова. Это он-то посредственность? — Вообще-то я был самым популярным в школе, — наконец, выпалил он, чувствуя, как волна обиды прожигает его изнутри. Да с ним раньше все хотели дружить, и мальчики, и девочки! — Когда, в младших классах что ли? — фыркнула девушка, но затем все же смягчилась. — Слушай, не принимай это все на свой счет… просто это правда. Блондин прикрыл глаза, чтобы ненароком не нагрубить ей, и покачал головой, желая поскорее покончить с экзекуцией. — Окей, я тебя понял, — сказал он сухо. Линдси жалобно изогнула брови, и осмотрелась по сторонам, словно ища поддержки извне — ей явно было тяжело такое говорить. Она заметила, что со ступеней школы спускалась Лиза Симпсон, и словно вспомнила кое о чем. — Кстати, — сказала она тише, и Барту пришлось приложить усилие, чтобы посмотреть на нее. — Твоя сестра. Она ни с кем не общается, и это может плохо кончиться. — О чем это ты? — при упоминании Лизы он тут же посерьезнел. Ребята за спиной также навострили уши. — Если она придет на танцы одна, то, скорее всего, закрепит за собой звание неудачницы, — сказала Линдси, и, с чувством завершенного долга, вновь посмотрела на Манца, игриво помахав тому ручкой. — Пока, Нельсон! Кстати, поздравляю! Она развернулась и ушла, оставив Барта со смешанными чувствами. Он повернулся в сторону голубого пикапа, и выгнул бровь. — «Пока, Нельсон»? — высоким и кривляющимся голоском повторил он. — Не смотри на меня так, — покачал головой шатен. — Я тут вообще ни при чем. — С чем она тебя поздравила? — настаивал Барт, буравя его взглядом. — О… это… ничего такого, просто… — Нельсон видимо занервничал, и опустил взгляд на свои руки, покоящиеся на руле. Его кадык дернулся. — Кхм… тренер, вроде как, попросил заменить Майка Вебера, потому что тот накосячил… и уже давно не справляется со своими обязанностями капитана, так что… Лицо Барта вытянулось. Нельсон что, теперь новый капитан команды? — А что это она говорила про Лизу? — надув губы, вмешался Милс. — У нее действительно будут проблемы, если она не найдет партнера для танцев? Нельсон обрадовался, что они быстро соскочили с темы футбола, и праведно кивнул, посмотрев на него. Барт не понимал, что сейчас чувствовал — внутри словно бы поднималась волна негативных эмоций, сдавливая внутренние органы, а тем временем Ван Хутен, обведя парней взглядом, выпятил вперед грудь, словно собирался спасти ситуацию, а может, даже и весь мир. — Так ведь я ее могу пригласить… — Ты не слышал, что Линдси сказала? — рявкнул Барт, перебив его. — Крутые девчонки не могут показаться на публике с кем попало, иначе к ним приклеится клеймо неудачницы, что может заполучить только лузера. Милхаус задохнулся от возмущения, и Барт шикнул на него, потому что к ним подошла Лиза. — О чем говорите? — поинтересовалась она, обведя взглядом парней. Нельсон комично двинул широкими плечами. Милс стоял в стороне, и казалось, что он вот-вот лопнет, настолько красным было его лицо. Барт на автомате открыл для сестры дверь пассажирского сидения. — Да ни о чем, садись давай, — велел он, и мельком глянул на приятеля. — Милс, ты как? — Спасибо, но я поеду на автобусе, — буркнул тот, и резко развернувшись, широко протопал по дорожке прочь. Казалось, можно было увидеть, как из его ушей валит пар. Барт с безразличием что-то пробормотал ему вслед, и, захлопнув дверцу машины, обошел ее со стороны капота. — Не переживай, — примирительно сказал ему Нельсон из своего авто. — Подумаешь, это всего лишь танцы, их в этом году еще несколько будет. — Да причем тут танцы, — устало вздохнул Барт, и, прислонившись к водительской двери, потер лицо ладонями. — Эй, — позвал его Манц, чтобы тот посмотрел на него. Они пересеклись взглядами. — Ты очень талантливый, ты же знаешь это. А то, что не кичишься этим направо и налево, ну и хуй с ним. К тому же девчонок вроде этой твоей Линдси пруд пруди. — Да дело не в ней, — махнул рукой блондин, посмотрев в сторону. — Просто она права была во всем. — Да ну перестань. Главное не то, что о тебе говорят люди, а что ты думаешь о себе сам, — мудро сказал Нельсон. Барт невесело рассмеялся, запрокинув голову назад. — Ой, мистер красавчик-футболист, ты хоть видел, как Линдси на тебя таращилась? Да и что ты вообще понимаешь?! — обозлился он, резко посмотрев на друга. — Сидишь тут, лекции мне читаешь! У тебя вон все в шоколаде, тренер тебя обожает, а учителя прощают прогулы! Звезда школы, тоже мне! А теперь еще и капитан команды! Барт резко открыл дверцу машины, и забрался на водительское сидение. — Давай, покеда, а то меня еще ждет моя лузерская работа, и бургеры сами себя не пожарят. Мне же не видать спортивной стипендии! — рявкнул он, и хлопнул дверью, отчего Лиза вся вздрогнула. Манц нахмурился, и раздул и без того широкие ноздри — ему было что сказать, но раз Барт сам сваливает, то скатертью дорожка. Лиза, обеспокоенная настроением брата, молчала всю дорогу, не решаясь первая начать разговор. Барт высадил ее у дома, а сам зарулил к Красти Бургеру, с тоской выудив уродскую форму из багажника, где он ее ото всех прятал. Нахлобучив треугольный колпак на голову, он на ходу застегнул на себе полосатую рубашку работника фастфуда, и остановился у черного хода забегаловки, чтобы выкурить сигарету перед многочасовой сменой. Мартин так и не позвонил. Неделя прошла в темпе — Барт понабрал себе смен, и каждый день, как по часам, заявлялся на работу сразу же после школы. Забитый график помогал ему не только финансово, но и эмоционально — на самокопание не оставалось ни времени, ни сил, благо, с домашним заданием ему помогала Лиза. Ну как, помогала, он тупо списывал у нее все подряд, особо не вдумываясь в тему предмета, да и зачем? Его план хорошо доучиться трещал по швам, и он четко видел свое будущее в виде своего тридцатилетнего прыщавого менеджера, который нигде после школы не учился, посвятив все свое время жральне для бедных спрингфилдцев. Переворачивая котлетки, он с тоской думал о том, что вот она, его судьба, не стоило и мечтать о чем-то большем. В колледж хотел, вот умора. Ему же никогда не хотелось учиться. Он просто вылетел бы с первого курса после первых же экзаменов из-за пьянок, понабрав долгов, потому что до стипендии ему как до луны. Он вспомнил, зачем ему было нужно образование, когда он получил свой первый чек. — Пятьдесят долларов? — воскликнул Барт, смяв чек в руках. — Какого хрена, Ларри?! Ларри развалился в своем кресле в небольшом и тесном офисе менеджера, заваленного коробками с бумагами и униформой, и хлебнул Базз колы из пенопластового стаканчика с трубочкой. — А что ты хотел, Барт? — пожал плечами тот, наконец, оторвавшись от посасывания напитка, в котором было столько сахара, что его смело можно было окрестить сиропом для блинов, но никак не содовой. Капля коричневой жидкости, сорвавшись с соломинки, потекла по его прыщавому и округлому подбородку. — Ты забыл про налоги? К тому же, ты несовершеннолетний, и работаешь недостаточно часов. Знаю-знаю, минимальная ставка никому не нравится, но эй! — Ларри покачнулся в кресле, и его глаза загорелись. — Обязательно приходи ко мне после школы, тогда ты точно будешь зарабатывать больше на полной ставке. Тебе же уже будет восемнадцать? Барт, до этого стискивающий кулаки, на мгновение прикрыл глаза, чтобы успокоиться. — Восемнадцать мне будет в апреле, — процедил он, посмотрев на самодовольное лицо босса. — Ну, вот и отлично! Тогда все и будет чики-пуки, не переживай. А когда возьмешься за наше дело со всей серьезностью, хах, кто знает, может, даже дорастешь до помощника младшего менеджера! Барт ущипнул себя за переносицу, и поспешил убраться из душного офиса прочь. На улице ему стало чуть легче, и он, встав за вонючие мусорные контейнеры, на автомате выудил сигарету из пачки. Он смотрел на пасмурное небо, пуская дым, и в его глазах защипало. Зажав сигарету в зубах, он расправил смятый чек, и вновь посмотрел на цифры. Никто его не обманывал: все было по-честному, но он все равно ощущал себя полным дураком. Да с такими темпами за месяц он сможет заработать лишь двести долларов! Да так он никогда не сможет накопить на новые диски для своей малышки, а уж про ежедневные траты и говорить нечего! И это с учетом того, что он жил с родителями и ему было что поесть, да и Ларри постоянно напоминал работникам, что они должны быть благодарны бесплатным обедам, что им любезно предоставляет «Красти и Ко». Барт со злостью запихнул чек в карман, и пнул баки ногой. Его будущее казалось все депрессивнее и депрессивнее. На что он будет жить, когда съедет о родителей? Или он просто сядет им на шею, как паразит какой-нибудь? Мамочка будет стирать ему носки, пока он, разжиревший и бородатый, будет играть в приставку днями напролет? В его голове пронеслись кучи сценариев, словно мультфильм какой-нибудь, и в каждой серии все было хуже некуда: то он представлял, что живет в начальной школе Спрингфилда, поедая крыс, то он видел себя в роли обрюзгшего стриптизера, или, что более приближено к реальности, всю жизнь так и жарил котлеты. И каждый раз ему казалось, что он так и останется одиноким и несчастным, и, наверное, ему бы даже удалось обрюхатить какую-нибудь девку на выпускном, чтобы потом всю жизнь платить алименты за спиногрызов, имея любящую семью лишь в своих мечтах. И ни в одной выдуманной реальности он не был успешным или счастливым. Хотя, выход всегда был — чтобы не влачить жалкое существование, он мог бы побыстрее спиться, или даже сторчаться. Барт тряхнул головой. Нет, об этом он даже и думать не посмеет, не после того, что произошло. На языке загорчило: он отвлекся, и сигарета догорела до фильтра. Отбросив ее в сторону, он вытащил еще одну, и, щелкнув зажигалкой, снова прикурил. Жизнь теперь казалась такой ценной, что он просто не мог так поступить с собой. Но как ему наслаждаться ею, если взрослым быть так тяжело? Как Гомер вообще справляется? А мама? Ей приходится считать копейки, чтобы продумать семейный бюджет, чтобы хватило и на счета, и на все остальное. Нет, он просто не имел права оставаться обузой, только не для нее. Они никогда не жили в достатке, но Барт был благодарен родителям за все, что у него было, по крайне мере, он был одет, сыт, и даже любим. А что в ответ? Он был премерзким мальчишкой, что считал смешным издеваться над близкими, выдавая все это за розыгрыши. На сердце вновь потяжелело, и парень, резко выдохнув дым из легких, медленно побрел к своей машине, что потребляла столько бензина, что иногда он всерьез задумывался о том, чтобы пересесть на свой старый велик. Врубив тяжелую музыку, что была ничем иным, как его единственной отрадой (потому что музыка понимала, музыка принимала его таким, какой он есть, потому что певцы словно бы чувствовали его боль, и текст словно бы существовал только для него одного), он с тоской думал о друзьях, с которыми он практически не разговаривал все это время. Милс вообще не умел долго обижаться, но в этот раз Барт его, походу, слишком сильно задел, и хоть он и извинился перед ним на следующий же день, тот ходил с кислой миной днями, вороча от него нос, но все же разговаривал с ним. В отличие от Нельсона, который непонятно по какой причине избегал его, и Барт не догонял, почему. Они вроде бы не поругались, никто никого придурком не называл, или еще кем похлеще, и поэтому Симпсон не видел причин для игнора. Сделав несколько попыток с ним поговорить, он бросил это дело, потому что Нельсон с важным видом отмахивался от него, спеша на тренировки, и Барт обиделся на него в ответ. Ну и пусть катится, думал он, но на сердце все равно скреблись кошки. С Милхаусом хоть они и дружили с детства, с Нельсоном он чувствовал особую связь, и ему очень сильно его не хватало, признаваться в чем он никогда не собирался. Погружаясь в пучину подростковой депрессии, Барт медленно рулил домой, и выходные его совсем не радовали, потому что раньше он постоянно проводил их вместе с друзьями. Милс сказал, что поедет к бабушке, а о Нельсоне парень старался не думать. Получалось плохо.