Rag, Tag and Bobtail

Танцы прошли без происшествий — идеальная первая вечеринка в году, чтобы усыпить бдительность преподавателей. Так и было: кто-то подслушал их и директора Молино в учительской, и тот возлагал большие надежды на выпускников этого года. Наивный. Школьники чинно разъезжались: кто по домам, потому что их забирали родители, что еще помнили о вечеринке на первое сентября, а кто на очередную тусовку в честь Хэллоуина. Какие-то парочки поехали на смотровую площадку Спрингфилда, кто-то в пиццерию, пока было еще не поздно, а кто-то и в кино на премьеру нового фильма. Барт с Милхаусом стояли у машины, припарковавшись у кинотеатра, и парень не понимал, какого черта их вылазка ТОЛЬКО для парней превратилась в двойное свидание. Нельсон, даже не спросив их, пригласил в кино Джулию, а та проболталась Симоне, и теперь девушка скромно хлопала ресничками на заднем сидении его авто, и Барту придется уделять внимание еще и ей. Милхаус повел себя как придурок, схватив Лорен Паксли за задницу, и та, дав ему звонкую пощечину, убежала от него в рыданиях. На вопрос, какого черта он полез к ней, тот сказал, что думал, что толстушки на все готовы. Настроение Симпсона совсем скатилось вниз, когда возле главного входа в кинотеатр, у кассового окошка стали собираться парни из команды вместе с группой поддержки. Он тут же заприметил Линдси, в облегающем черном платье с глубоким вырезом на спине, с кошачьими ушками на голове и нарисованными на лице усиками и черным носом, что шла за ручку с этим придурком Майком Вебером. Рядом с ней шла Кэнди в изумительном блестящем розовом платье с вырезом спереди, в шляпке ведьмы и с волшебной палочкой, больше подходящей для доброй волшебницы, коей та совсем не являлась, даже несмотря на свою ангельскую внешность. Под ручку ее вел другой футболист, светловолосый, и вроде бы симпатичный, больше похожий на куклу, чем на человека, и было непонятно, что Кэнди в нем нашла кроме внешности. Возможно, делу помогал тот факт, что у парня был богатый отец-бизнесмен, владелец сети отелей. Барт раздраженно тер лицо, чтобы затем, чертыхнувшись, вспомнить о краске на ней. Наклонившись рядом с зеркалом бокового вида, он, нахмурив светлые брови, критично осматривал нанесенный ущерб. Его плеча коснулась тоненькая ручка, и он обернулся, чтобы, вздрогнув от неожиданности, столкнуться с Симоной, что вышла из машины, и теперь неуверенно протягивала ему свою губную помаду. — М-можешь ис-спользовать это, — пролепетала она, опустив взгляд в пол. Ее ресницы очаровательно покоились на ее бледных щеках. Барт со вздохом подумал, что та действительно была довольно милой, просто недостаточно сексапильной для его вожделений, тем более в своем платьишке Алисы с пышными юбками. Покосившись в сторону входа в кинотеатр, возле которого толпа ребят нетерпеливо улюлюкала, чтобы их уже впустили, он глазами сначала поискал Линдси, а когда нашел, и почувствовал в груди досаду, выхватил из рук Симоны тюбик губной помады, чтобы, покрутив его, неуклюже подправить на себе «шрамы». — Ну как? Страшный? — спросил он, выпрямившись перед ней, и скорчил рожу, выставив вперед руку с перчаткой с бутафорскими лезвиями. Девушка, на удивление, захихикала. — Ой, — она прикрыла рот ладошкой. — Страшный! Уголки губ Барта сами по себе поползли вверх. Наконец, на парковке показался голубой пикап Нельсона, что встал рядом с Фордом Барта. — Наконец-то! — воскликнул Милхаус, когда тот вывалился из машины. — Мы так на сеанс опоздали бы! — Не ссы, — ухмыльнулся тот, обходя автомобиль, чтобы открыть дверь пассажирского сидения, и подать руку своей пассии. — Успеем! Настроение Барта вновь упало. Ребята постояли какое-то время в тени переулка, передавая друг другу бутылку виски, спрятанную в коричневый бумажный пакет. Симона сначала испуганно отказывалась, но потом все же сделала глоток, сделав такие страшные глаза, будто бы ей пришлось проглотить горсть червей. Барт так ей и сказал, вспомнив о подобном опыте в начальной школе. Симону это развеселило. — Погоди, — остановил он Нельсона, когда все закончили напиваться и засобирались к кассе. Барт мазнул взглядом по остальным. — Мы пойдем, встанем в очередь! — предложил Милхаус, и выставил в разные стороны локти, чтобы девушки взялись за него с двух сторон. — Дамы? Дамы не хотели оставаться с ним наедине, но Нельсон утвердительно кивнул Джулии, и той пришлось аккуратно взять Ван Хутена за локоть. Симоне ничего не оставалось, как последовать ее примеру, бросив неуверенный взгляд на Барта через плечо. Тот тем временем прочистил горло, и, подняв вверх указательный палец, чтобы Нельсон дал ему минутку, залез в машину, чтобы достать кое-что из бардачка. — Не хотел при всех дарить, позорить тебя, — сказал он с едва заметной улыбкой. — С днем рождения. Он протянул Манцу свернутый в трубку плотный альбомный лист, перевязанный бечевкой, которую он, кажется, стащил у Лизы, потому что в веревочку были вплетены серебристые нити. Наверняка это было что-то вроде вожжей для ее игрушечных пони. Нельсон с нетерпением принял подарок, и, повозившись немного с узелком, развернул лист. Его лицо сначала вытянулось, пока он рассматривал рисунок, а затем он широко улыбнулся, показав крупные зубы. — Это я что ли? — воскликнул он восторженно. — Ну нихрена себе! Он развернул лист в сторону Барта, чтобы они оба могли посмотреть на его работу при свете фонарей, будто бы Симпсон не сам нарисовал его. На бумаге во весь рост красовался Нельсон в облегающем костюме супер героя, с развевающимся плащом, и в пафосной летящей позе, с выставленным вперед кулаком. Посередине его груди красовалась большая буква Н, а сверху было подписано «Нельсон Необыкновенный». — Барт, ты что, и вправду нарисовал меня? — восхищался тот, и так и эдак крутя рисунок. — Ну ничего себе! Меня еще никто никогда не рисовал. А лицо-то как похоже! — Ну, повесишь тогда на стену, — ухмыльнулся Симпсон, довольный его реакцией. — Это что-то вроде постера к комиксу, в котором ты главный герой. Нравится? — Очень! — Манц рассматривал самого себя во все глаза. — Ты, конечно, преувеличил мою фигуру, и все эти мускулы… а что это за холмик у меня в штанах? Он расхохотался во весь голос. Барт с азартом тыкал в бумагу пальцем. — Это стиль такой! Смотри, у всех супер героев должна быть такая фигура, ну, и облегающие треники. Ты сам не видел, что ли? Или мне тебя кастратом надо было сделать? — Не-ет, кастратом не надо, — тряхнул волосами тот, утирая слезу. Затем он свернул лист в трубку, и убрал в свою машину. — Спасибо. Он неожиданно сгреб Барта в объятия. Тот резко выдохнул, потому что Нельсон сжал его поперек, буквально выдавив из его легких весь воздух. К тому же тот почти что уткнулся лицом ему в шею, заблокировав своими волосами его нос, и Барт не мог свободно вдохнуть кислороду. Шляпа свалилась на землю. — Н…. не за что, — прохрипел Барт, похлопав друга по спине. Тот не отпускал его, и парень, немного подумав, расслабил ладонь, оставив ее покоиться на месте, всей поверхностью ощущая перекатывающиеся от широкого дыхания мышцы приятеля. Тот что-то пробубнил Барту в шею, вызывая щекотку. Мурашки пробежались по всему его телу, стекаясь вниз по позвоночнику прямо до самого копчика, чтобы затем вновь взметнуться вверх, и осесть у него в груди. Барту не нравится, когда его щекочут. Гомер любил щекотать его в детстве под подмышками, и обычно он визжал, пинал воздух и извивался. Лиза могла ткнуть его пальцем в бок, и тот изгибался, чтобы избежать неприятного прикосновения. Даже когда Маленький Помощник Санты от радости лизал его руки, пахнущие собачьим кормом, он резко одергивал их, потому что это было щекотно, а значит и неприятно. Барт не любит, когда его щекочут. Но сейчас он стоял неподвижно, шеей ощущая чужое горячее дыхание, едва заметное касание носа и шевеление губ, и ему не было неприятно. — Что ты сказал? — прохрипел он, наконец, отбросив чужие волосы с лица. Нельсон немного отодвинулся от него, продолжая ладонями обхватывать его за спину. Его глаза отчего-то были красными. — Ты очень талантливый, — сказал он тихо, и шмыгнул носом. — Понимаешь? Выражение его лица и тон смутили Барта, и он неловко дернул плечом. — Да это просто рисунок, так каждый сможет… — пробормотал он. Нельсон несогласно покачал головой, и переложил руки на плечи одноклассника, слегка тряхнув его. — Нет! Не каждый! Я так не могу. Да и никто, кого я знаю. Ты так ловко умеешь запечатлеть все, что тебе вздумается, и это потрясающе. Комплимент был приятным, и Барт опустил взгляд, почувствовав, как его щеки начали гореть. В душе он был не согласен, и хотел было уже что-то возразить, как его подбородка коснулись шероховатые, но сильные пальцы, заставив его поднять лицо вверх. Ему пришлось вскинуть взгляд, встретившись с зеленовато-карими, полными серьезности глазами, что смотрели на него так пристально, что от неожиданности жеста он слегка приоткрыл губы, ощутив себя достаточно глупо в этот момент. — Ты. Очень. Талантливый, — отчетливо проговорил Нельсон, гипнотизируя его взглядом. — Никогда в этом не сомневайся. Из-за полутьмы переулка его зрачки казались больше, и Барт заворожено таращился на друга, разглядывая его грубоватые черты лица. В сердце разливалось приятное тепло из смеси благодарности и счастья. Он, конечно, мог бы набить себе цену, продолжая отнекиваться от похвалы, но Нельсон нахмурил густые брови, неожиданно дал ему щелбан в лоб. — Так, а ну перестань! — воскликнул он, отступая от него на шаг. — Ай! Перестань «что»? — возмутился Барт, потирая лоб. — Да у тебя на лице все написано! Не веришь в себя опять! — Да я верю, просто… — Симпсон вздохнул, и нагнулся, чтобы подобрать шляпу с земли, принявшись отряхивать ее от грязи. — «Просто», — передразнил его Нельсон, и, закатив глаза, обхватил друга за шею, подождав, когда тот нахлобучит шляпу обратно, чтобы затем потащить того за собой к кинотеатру. — Я тут на тебя время трачу, верю в тебя, а ты мне тут смеешь сомневаться. — Но я… — Ничего не хочу слышать! — затряс головой Манц. — Еще попомнишь мои слова, когда откроешь свою понтовую галерею на Манхэттене или типа того! Мол, в себя не верил, а благодаря поддержке друзей смог добиться успеха. Может, и мне тогда перепадет что, а? Какая-нибудь бесценная картина в коллекцию! Повешу у себя в гараже. Он весело рассмеялся, отчего все его тело затрясло, и Барта вместе с ним. Тот фыркнул. — На Манхэттене, ага, как же, — Симпсон закатил глаза. — А почему ты мою бесценную картину в грязном гараже собрался-то вешать? Среди своих запчастей и всего остального что ли? — Ну а куда еще? — выгнул бровь тот, когда они дошли до толпы людей на улице, выискивая глазами одноклассников. — Как будто я когда-то смогу из него переехать, пфф. — Ну не скажи… — покачал головой Барт, и махнул рукой Милхаусу, который уже замучил девушек своими россказнями. — Ты далеко пойдешь. Откроешь свою автомастерскую на досуге, в перерывах от карьеры спортсмена… — он запнулся, когда к Нельсону подбежала Джулия, и нетерпеливо взяла его за руку, утягивая за собой, потому что они опаздывали, и мест могло не остаться. — Пока твоя жена сидит с тремя детьми дома… — добавил он уже чуть тише, и тот его не расслышал. В кинозал начали впускать народ, и все повалили внутрь, чтобы занять лучшие места. Из-за того, что сегодня был Хэллоуин вкупе с танцами, которые проводились и в других школах, среди толпы ребят были в основном ряженые школьники, и атмосфера была довольно праздничной. Прыщавый парниша с вечно ломающимся голосом, завидев большое количество подростков, чуть ли не сполз вниз за стойку, где продавался попкорн, потому что ребята скопом атаковали его, наперебой требуя закуски и напитки, пихая ему в лицо мелочь и смятые купюры, и ему явно потом придется собирать воздушную кукурузу с пола, потому что где возбужденная толпа — там и драка едой, чему он был совсем не рад. Протискиваясь мимо молодых людей, компашка, наконец, пробралась к местам чуть выше середины ряда. Слева направо умостилась Джулия, затем Нельсон, Барт, Симона, и Милхаус. Нельсон под шумок протащил внутрь виски, и ребята принялись передавать его друг другу, как только в зале погасили свет, прикупив до этого Базз Колу, попкорн и мятный шоколад. Наконец, на экране появилось название фильма, и зрители восторженно завизжали. «Крик». Барт знал один интересный трюк: нужно было положить в рот одновременно попкорн, мятный шоколад и, едва зажевав, запить все это сладкой колой, чтобы получить неповторимый вкус во рту и порадовать рецепторы. Ему пришлось научить этому Симону, потому что та еще никогда не пробовала так сделать. Девушка захихикала, когда мята вперемешку с пузырьками содовой начала щипать ее за язык, как она сказала, и парень предложил ей шлифануть виски, но та отказалась, пояснив, что ей и так хорошо. — Сидни симпатичная, да? — наклонился к нему Нельсон, обдав его теплым дыханием с примесью крепкого алкоголя. — А по-моему, ее светловолосая подружка лучше, — не согласился Милс, и покосился на Симону, после чего та тут же убрала руку с правого подлокотника. — Да что вы понимаете! — воскликнула Джулия, наклонившись вперед, чтобы увидеть девушку. — Билли Лумис красавчик, правда, Симона? Скажи! По мере того, как шел фильм, зал, который был полон под завязку, прерывался криками, визгами, смехом и улюлюканьем. Большинство подростков явно тайком напивалась, и, как работник кинотеатра и боялся, разбрасывалась попкорном. Громче всех кричали футболисты, что сидели впереди ребят, бросаясь шутками друг в друга, а их девушки громко смеялись. Линдси иногда поворачивалась назад, и кидала многозначительный взгляд на Джулию, делая страшные глаза, без слов говоря ей что-то, что та, видимо, понимала, потому что девушка выгибала брови и удивленно открывала рот. Иногда та кидала взгляд на Симону, что сидела через пару кресел от нее, и беззвучно хихикала, что явно удовлетворяло Кэнди, что пристально следила за поведением своих подруг. Могло показаться, что девчонки смеялись над всеми подряд, и позже они уж точно перетрут всем и каждому кости. Фильм был интересным, и даже очень, держа ребят в постоянном напряжении. Местами он пугал, и Барт некстати вспомнил о том, что тот был основан на реальных событиях. На свою голову он нашел ту газетную статью про Гейнсвиллского потрошителя, что убил в общей сложности восемь человек, совершив над некоторыми из них сексуальное насилие. На экране бегал человек в маске, размахивая ножом, и Барт тряхнул головой, чтобы выбросить из головы факты из реального мира. Это всего лишь кино, убеждал он себя, но подлокотники все же сжал. От волнения его пульс поднялся, и ему стало жарко. Наклонившись к Нельсону, он нетерпеливо выдохнул: — Дай-ка мне бутылку. Алкоголь немного расслабил его, и он развалился на сидении, раскинув ноги в стороны. Подлокотники в старом, и единственном кинотеатре Спрингфилда были маленькими и узкими, и их приходилось делить с соседом по креслу. Он с каким-то особым удовлетворением пихнул Нельсона, и тот не остался в долгу, попытавшись застолбить себе весь подлокотник. Когда Барт, ожидаемо, проиграл в безмолвной битве, он просто плюхнул все предплечье поверх руки Манца, надеясь, что его веса хватит для некомфортного давления, и тот сдастся, но не тут-то было. Нельсон просто развалился на его же манер, широко расставив колени, отчего их ноги соприкасались, и оставил руку на месте, словно бы ему совсем ничто не доставляло дискомфорта, и, судя по тому, как лукаво приподнялся уголок его губы, он прекрасно понимал, что делает. Ну, Барт тоже не любил проигрывать. Продолжая давить своим коленом на колено Нельсона, он перевернул ладонь в перчатке вниз, положив ее поверх тыльной стороны руки одноклассника, и принялся в жуткой манере шевелить пальцами, чтобы пластиковые лезвия заскользили по его коже. Не встретив должной реакции, он забрался ими ему меж пальцев, рассчитывая, что вызовет в Манце отвращение, или, как минимум, щекотку, но тот сжал костяшки вместе, захватив «лезвия» в ловушку, и Барт, как не пытался, не мог выдернуть руку обратно. Нельсон, не отрывая взгляда от экрана, довольно фыркнул себе под нос, и приложился к бутылке. Капля виски сорвалась с его губ вниз, и потекла по раздвоенному подбородку, а потом и по мускулистой шее, чтобы затем скрыться где-то в вороте его спортивной футболки. Барта его игнор разозлил, и он, юрко высвободив ладонь из перчатки, шлепнул его по руке. Наконец-то тот повернулся к нему, но вместо раздражения в его глазах плясали чертята, и шатен одним резким движением обхватил Симпсона рукой за шею и притянул к себе, так что тому пришлось завалиться на его кресло всем телом. Манц сорвал с его головы шляпу, и нацепил на себя, чтобы затем, приставив кулак к макушке одноклассника, взъерошить его волосы. Сквозь весь шум галдящих ребят, на них никто не обращал внимания, и Барт, пытаясь вырваться из захвата, пыхтя и хныча, выгибался всем телом, так что он даже случайно пихнул ногу Симоны. Та пискнула, и Нельсон, извинившись перед ней, но не перед Бартом, тут же отпустил его, впрочем, не вернув ему шляпу, оставив ее на своей голове словно трофей. Симпсон, весь красный и запыхавшийся, недовольно бурча, поправил волосы пальцами. — Вы так весь фильм пропустите! — шикнул на них Милхаус, нагнувшись к проходу. — Ладно-ладно, — поднял руки на уровень груди Барт, и, выждав где то с минуту, вновь накинулся на Нельсона, потому что не хотел чувствовать себя проигравшим. Ребята пихались руками и хихикали, на что Джулия закатила глаза, и скрестила руки на груди, неодобрительно переглянувшись с Симоной, будто бы та была ответственна за поведение своего партнера по танцам, словно они познакомились не сегодня, а были женаты всю жизнь. Барту было все равно, Барту было весело, к тому же, не они одни бесились в кинотеатре. Кто-то бегал возле экрана, кто-то вообще не сидел на своем месте; кто-то притащил надувной мяч, и подростки перекидывали его друг другу, а последние ряды и вовсе все поголовно целовались, чуть ли не залезая друг к другу в трусы, поэтому парням было все равно. Нельсону, наконец, все это надоело, и он, схватив Барта за запястья, притянул его к себе вплотную, отчего их носы почти что соприкоснулись. — Если ты не прекратишь дурачиться, то мне придется тебя когда-нибудь отшлепать, — горячо выдохнул он ему прямо в лицо. Судя по его выражению, он явно шутил, намереваясь застать одноклассника врасплох, чтобы тот возмутился, или, возможно даже перестал пихаться. Все веселье Барта вмиг обрело иные краски. Он думал, что ему просто смешно, весело, что это адреналин в груди и азартное возбуждение внизу живота, и он не понимал, почему вдруг растерялся. Словно с него сорвали все слои, как кожу, обнажив его целиком, оставив один на один с единственной мыслью в пустующей голове. Ему просто хотелось сейчас попросить его сделать это. Барт моргнул, и вырвал свои запястья из рук Манца, усевшись на своем кресле с прямой спиной. В горле жутко пересохло, словно он не пил воды целую неделю в пустыне Сахара, и он изо всех сил старался игнорировать непонятное чувство внизу, словно кто-то скручивал его органы и кишки цепкой рукой, сформированной из роя пчел. Он не мог объяснить, откуда у него такие странные ассоциации, но другого толкования тому, что он сейчас чувствовал, у него не было, поэтому он не нашел лучшего решения, чем просто выкинуть все это из головы, и сосредоточиться на фильме. Нельсон озадаченно опустился на место, слегка обеспокоенно глянув на друга. — Ну, то-то же… — пробормотал он, совсем не чувствуя себя победителем. Дальше ребята сидели спокойно. Ну, в каком-то смысле: Милхаус кусал свои ногти, не отрывая взгляда от экрана, Симона иногда взвизгивала, закрывая лицо ладошками, Джулия тоже пугалась неожиданных скримеров, хватаясь за плечо Нельсона, пока тот сидел с каменным лицом. А Барт, вновь погрузившись в историю городка Вудсборро, не понимал, зачем танцевать на костях жертв убийцы, делая из их истории развлекательный фильм. Он уже давно позабыл о Нельсоне, симпатизируя и переживая о героях, и в особенности о Сидни. Бедняжка не заслуживала всего этого ужаса. — Забудьте, что я сказала про Билли! — воскликнула Джулия, закрыв лицо руками. — Какой кошмар! Барт, вжавшись в спинку кресла, напряженно наблюдал за развернувшейся сценой. На экране мелькал нож, растекались целые лужи крови, слышались крики и рыдания, и как бы он не старался сосредоточиться на настоящем, его разум так и прорывался соскользнуть в воспоминания. — Нет! Нет, пожалуйста, не надо!!! — кричала героиня. «Нет, пожалуйста, не надо!» — Ты заслуживаешь смерти, Сидни, — обманчиво-ласково говорил маньяк, сверкая глазами. — Прими ее достойно. «Ты заслуживаешь смерти… заслуживаешь… прими ее как мужчина…» Барт прикрыл глаза, и сделал глубокий вдох носом. Это всего лишь фильм. Он ему не навредит. Он заставил себя смотреть дальше. Взмах руки. Блестящий на свету окровавленный нож. Ребята в зале кричали: кто-то тот ужаса, кто-то от смеха, чтобы сбросить напряжение. Героиня на экране ползала по полу, ее щеки были влажными от слез, она рыдала и молила о пощаде. Но на маньяков это не действует, на то они и маньяки. Барт медленно выдохнул. Он сейчас находится в кинотеатре, и вместе с друзьями смотрит фильм. Здесь полно людей. Сердце все равно предательски стучало где-то в горле, и его бросило в холодный жар, если это можно было так назвать — конечности немели, и по ним бежали ледяные мурашки, от которых его лоб покрывался потом, словно от высокой температуры. Его даже стало как-то подташнивать. Когда в следующий раз он моргнул, и перед глазами вместо кинотеатра предстал пустой ангар, он не выдержал, и слишком резко подскочил на месте. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил его Манц, подняв голову. Сзади послышался свист. — Эээ! Слышь! Убери башку, тут самая кульминация! — грубовато крикнули ему. Симпсон обернулся, и извиняющимся жестом махнул рукой, протискиваясь между рядами. — Ты куда? — спросил его Милс, даже не глядя на него, дергаясь из стороны в сторону, потому что тот загородил ему экран. — Скоро конец ведь уже! — Все-то тебе надо знать? — раздраженно бросил Симпсон, едва не споткнувшись об его ноги. — В толчок захотелось! Пробившись, наконец, на свободу, Барт с грохотом распахнул двойные двери зала, оказавшись в ярко освещенном коридоре кинотеатра. Сдерживая подступающую тошноту, он, сильно прищурившись, потому что глаза привыкли к темноте, с трудом нашел вывеску, обозначающую мужской туалет, и поспешил в том направлении. Внутри было пусто: у стены стояло несколько раковин с зеркалами, у противоположной стороны строились старые писсуары, а в углу было лишь две кабинки, если кому приспичит «номер второй». Склонившись над раковинами, парень умылся холодной водой, и посмотрел на свое отражение, едва не вздрогнув, потому что он совсем забыл о помаде на лице, имитирующей кровь. Пульс вновь подскочил, и он с остервенением принялся тереть щеку, чтобы смыть грим. Позади послышался шум, и Барт резко обернулся. Разве в туалете он не был один? Вроде бы он не заметил ног в кабинках. Постояв так несколько мгновений, он медленно повернулся обратно, чтобы вымыть руки, как позади снова послышался какой-то звук, словно кто-то стукнул по деревянной дверце. Потеряв терпение, Симпсон вновь обернулся, и присел на корточки, чтобы удостовериться, что ног в кабинках точно не видать. Если кто-то не встал на унитазы в позе орла, конечно же. — Тут кто-нибудь есть? — спросил он на всякий случай. Ответом ему послужила тишина, и ситуация стала действовать ему на нервы. С подозрением выгнув одну бровь, парень медленно подошел к кабинкам, словно те были заминированы. Чувствуя себя полным идиотом, он осторожно постучал по первой дверце. — Ау? Тут занято? — спросил он. Никто не ответил, лишь на потолке шумели люминесцентные лампы. Он дотронулся до деревянной двери пальцами, и та легко поддалась, с тихим скрипом открывшись вовнутрь. Там оказалось пусто: и только грязноватый унитаз словно бы с осуждением уставился на него, потому что он потревожил его зазря. Барту казалось, что в его голове начала играть жуткая музыка, как из фильма ужасов, пока он медленно тянулся ко второй двери. Он с шумом сглотнул, прикоснувшись к ней. Входная дверь в туалет с грохотом распахнулась, и на пороге встал Нельсон, едва не закрывающий весть проход из-за ширины своих плеч и униформы. Барт с раздражением одернул руку от дверцы кабинки, потому что от неожиданности он испугался. — Черт побери! — воскликнул он. — Ты чего так резко?! Манц обвел уборную взглядом, чтобы затем обеспокоенно посмотреть на него. — Ты так внезапно ушел, я подумал, что тебе плохо, — сказал он серьезно. Барт перевел дух, и попытался привести сердцебиение в норму, борясь с желанием картинно положить ладонь на грудь. — Нет, я… в порядке. В туалет просто захотел. — Ааа… так ты сходил уже? — Манц примостил руки на бедрах, и, казалось, не собирался оставлять его одного. — Ну тогда пошли? Барт озадаченно подошел к нему, спиной ощущая исходящую опасность от той кабинки, потому что он своими глазами не удостоверился, что там никого нет. Конечно же, там никого не было, у него просто развивается паранойя. Он хмуро посмотрел на приятеля исподлобья, отчего-то теперь раздражаясь уже на него. — Я не думаю… — он вздохнул. — Я не хочу обратно. Шатен внимательно смотрел на него, и в его глазах что-то прояснилось. — Черт, я не подумал… — на его лице отразилось сильное беспокойство вперемешку с виной. — Блин, не стоило идти на ужастик, тем более на такой. Хочешь переждать до конца? — он глянул на дверь. — Давай посидим вместе в холле, пока ребята не досмотрят? Барт замахал руками. — Нет-нет! Ты иди, тоже досмотри фильм. Я, наверное, лучше поеду домой… — он потер лоб пальцами, и болезненно нахмурился. — А, черт, на мне же висят Милс и Симона. — Я их развезу, — уверил его Нельсон, положив руку Барту на плечо. — Езжай, если хочешь. — Спасибо… Барту не хотелось признавать, как ему хотелось убраться из кинотеатра поскорее, и он, с благодарностью кивнув, направился к выходу. — Да без проблем, бро, — дернул плечом Нельсон, продолжая кидать на Барта обеспокоенные взгляды. Они вместе шли по коридору. Нельсон прошел мимо входа в свой зал, словно намереваясь проводить его до самой машины. Симпсон остановился. — Я дойду сам. Не переживай, — сказал он. Манц хмурил густые брови, терзаясь от каких-то своих мыслей, но решил не озвучивать их. — Ладно, — наконец кивнул он, и, сняв шляпу со своей головы, нахлобучил ее обратно на Барта. — Увидимся. — Покеда, — тот растянул губы в жалком подобии улыбки. — Извинись за меня перед Симоной, ладно? Легко представить, что та почувствует — мало того, что она поехала в кино с первым встречным и его компанией, так ее еще под конец вечера кинули. По крайне мере Барт был в Нельсоне уверен на все сто — тот бы ни за что и никогда не стал лезть к девушке, если та сама этого не захочет, и Манц уж тем более удостоверится, чтобы Симона добралась до дома в полной сохранности. Помахав другу на прощание, Барт поспешил наружу. Время было позднее, и к ночи похолодало. Выдыхая облачко пара изо рта, он открыл дверь своей машины ключом, потому что всегда запирал ее, мало ли, на всякий случай. По крайне мере, он помнил, что запирал. Он таращился на водительское сидение, истерично соображая, а не мог ли он забыть ее запереть, раз довел привычку до автоматизма. Такое ведь бывает, верно? Разве он не открывал машину, чтобы достать из бардачка подарок для Нельсона? Закрыл ли он ее после? Резко осмотревшись по сторонам, он юркнул внутрь, отшвырнув с сидения свою перчатку с пластиковыми лезвиями, которую он снял и забыл в кинозале. Его сердце бешено стучало, пока он заводил мотор. Нельсон над ним подшутил? Подобрал перчатку, и подбросил ему в машину? Потому что он точно не сделал этого сам, если не сошел с ума, разумеется. Но на Нельсона это не было похоже, тот бы не поступил так с ним. Барт тяжело сглотнул, и его горло словно бы оцарапало наждачкой. Резко обернувшись, он осмотрел заднее сидение. Какого черта он вообще сел в машину??? А вдруг в ней кто-нибудь есть? Машина была пуста, и Барт, крепко обхватив руками руль, постарался успокоиться, перед этим дернувшись проверить, запер ли он за собой двери. Запер. Он чертыхнулся, потому что уже не помнил, а открыл ли он дверь только что, или просто пошевелил ключом в замке, особо не обратив ни на что внимания. Просканировав цепким взглядом плохо освещенную парковку, он попытался разложить последние десять минут по порядку. Он снял перчатку в кинозале, и совершенно забыл про нее. Та, вероятно, упала на пол. Там было темно, и никто, в принципе, не мог ее заметить. Затем он вышел в туалет, и дальнейшая судьба перчатки ему была неизвестна. Потом к нему пришел Нельсон. Мог ли тот за это время сбегать к его машине, и подбросить ее, чтобы подшутить над ним? Все возможно. Может, он не думал, что это слишком тупая шутка? А может это сделал Милс? Барт же наехал на него, когда пытался пройти мимо его кресла. Тот обиделся, и решил отомстить? А может это вообще Майк Вебер: следил за ним все это время, и решил напугать, потому что Барт продолжает пялиться на его подружку? Хотя, у того мозгов бы не хватило провести целую операцию, чтобы разыграть его. Это же нужно вставать, идти, что-то делать, пропускать фильм, и упускать, возможно, единственный шанс потрогать Линдси за грудь. Ледяные мурашки поползли по спине Симпсона. Перчатка лежала именно на водительском кресле, и ровно посередине, а значит, кто-то точно хотел привлечь его внимание. Но зачем? Чтобы просто подшутить? Никто, кроме друзей не знал, что с ним произошло, и тогда шутка с целью напугать была бессмысленной. Единственным, чего добился бы горе-шутник, было бы возможное беспокойство Барта о краже его собственности, и он всего-то поставил бы сигнализацию, чего ему следовало сделать уже давно. Одно не укладывалось у него в голове. Структурировав все свои мысли, он, наконец, четко вспомнил, что действительно только что открыл свою машину, то есть, она была заперта. Он не помнил, запер ли ее после того, как достал собственноручно нарисованный постер для друга, но дверь он сейчас отпер. У него было два варианта событий. Первое: он запер за собой дверь до фильма, затем кто-то вскрыл его машину, положил перчатку на видное место, и снова ее запер. Зачем? Почему? Для чего? Все эти вопросы он обдумает позже. Второе… он забыл запереть машину, что было более вероятным, потому что… потому что он отвлекся. Барт зажмурился, чтобы вытряхнуть из головы воспоминание. Так вот, он забыл запереть дверь, кто-то подложил перчатку, и ЗАПЕР его машину. Этот вариант казался ему более жутким, потому что было бы проще оставить дверь незапертой в обоих случаях, но если она не была заперта изначально… тогда зачем кому-то запирать ее? Чтобы показать, что ему это под силу? Это такое послание? С силой потерев глаза, парень завел мотор, и резко выехал на проезжую часть. Первой мыслью было вернуться в кинотеатр, чтобы найти друзей, но он быстро отмел эту идею. Во-первых, ему все равно пришлось бы ехать домой, а во-вторых, он не был уверен, находился ли «шутник» в здании, и ему не хотелось этого выяснять. Лавируя между машинами, он тщетно пытался заставить себя поверить, что это все-таки был Нельсон, но сердце подсказывало ему, что это не так. Хотя, может, он слишком идеализировал его, и все, на самом деле, проще, чем кажется? По крайне мере, он спросит его об этом завтра. Барт включил радио, чтобы успокоиться. Для подобной ситуации он прекрасно держался, относясь ко всему этому со скептицизмом и холодной головой. Он не забывал дышать, и напоминать себе, где он находится, концентрируясь на пяти органах чувств. Так, первое — он видит дорогу. Он на трассе. Рядом снуют машины. По радио он слышит голос ведущего из KBBL — тот говорит о политике, и в основном о перевыборах Джо Куимби. Затем Барт пощелкал языком по небу — во рту остался привкус виски и мятных конфет. Вдохнув полной грудью, он принюхался к окружению: пахло освежителем для машины, дерматиновым салоном, пропитанным сигаретным дымом, и жевачкой, что он прилепил недавно на приборную панель. Надо будет отодрать. Затем он провел руками по рулю, ощущая немного шероховатую, но все же гладкую и теплую поверхность, и сделал глубокий вдох. Он в своей машине, и он едет домой. Барт почти что успокоился, пообещав себе разобраться со всем этим, когда он запрется у себя в комнате, и будет в безопасности, как его сердце вновь предательски застучало где-то у него в висках. Он постоянно сверялся с зеркалами, чтобы избежать аварии, глуша паранойю на корню, но теперь он был точно уверен — за ним уже минут пять следовал какой-то автомобиль. Он поднажал на газ, и стал немного вилять на дороге. А вдруг он ошибся? Просто перенервничал. Сходил на страшное кино, напоролся на неумелого шутника — мало ли кто остался бы равнодушным. Машина не отставала, и Барт свернул с трассы на одну из улиц, петляя по районам, чтобы уж точно потерять хвост. Наверняка это просто какой-нибудь пьяный водитель не может вспомнить, где он живет, вот и прицепился к нему. Машина не отставала, и Барт принялся паниковать. Его пульс участился, и вместо контролируемых глубоких вдохов он принялся делать короткие, и все через рот. Он сглотнул густую слюну, и трясущимися руками вцепился в руль. Перед глазами поплыли темные круги и мушки. Ему бы остановиться, чтобы никуда не врезаться, но вместо этого он втопил педаль газа в пол, визгнув шинами, оставив за собой облако дыма. В голове билась только одна мысль, и как бы он ни старался от нее избавиться, ему не удавалось согнать ее прочь. «Дыши. Следи за пешеходами и автомобилями. Ни во что не врезайся», повторял он себе, но у него плохо получалось следовать голосу разума. Ему очень хотелось обернуться, или посмотреть в зеркало заднего вида, но он не позволял себе, иначе паника совсем захлестнет его. Потому что он втайне все еще надеялся, что ему просто показалось, и он перепутал. Наверняка за ним ехало несколько машин, а он принял их за одну, решив, что к нему прицепился хвост на продолжительное время. Просто ему было с людьми по пути, только и всего. Он проехал мимо полицейского участка, и его сердце забилось чаще. Остановиться здесь? Попросить помощи? А что он им скажет? «Помогите, мне подложили перчатку в ночь Хэллоуина»? Ему не поверили тогда, не поверят и сейчас. В прошлый раз его нашли только благодаря чуду, и Виггам забрал себе всю славу, не сделав абсолютно ничего. Нет, из него и так делали посмешище, и он больше никогда не обратится в органы за помощью, он же обещал себе. Возле участка он затормозил, чтобы ему не выписали штраф за превышение скорости, но затем вновь поднажал. Скорее, скорее! Вдали уже виднелся знакомый район. Барт все же глянул на зеркала, и выдохнул — за ним никто больше не ехал. Ну и хорошо, он не хотел бы притащить хвост к себе домой. Ему вообще наверняка точно просто показалось. Припарковавшись на Вечнозеленой аллее, он запер машину, потом на всякий случай подергав ручку, не видя в этом особого смысла — раз ее вскрыли один раз, вскроют и во второй, а затем поскорее забежал в дом через главный вход. Плевать, что его могут спалить. Заперев входную дверь на все засовы, он, тяжело выдохнув, устало прислонился к ней спиной, наконец ощутив остальную часть тела — его колени подгибались, словно он приседал со штангой несколько часов подряд, а руки нехило так потряхивало, словно от ломки. Он разозлился, потому что все еще часто дышал, мелко-мелко поднимая грудь и гипервентилируя легкие. Прикрыв глаза, он с огромным усилием заставил себя сделать медленный вдох, что было совсем нелегко. Затем еще один. Он обещал себе этого не делать, чтобы не подпитывать вновь проснувшуюся за много лет паранойю, с которой он боролся долгое время со специалистами, но все же совершил эту ошибку — посмотрел в дверной глазок. Он думал, что это поможет ему успокоиться, но сделал только хуже: у дома стояла черная машина с горящими фарами. Барт еле слышно ахнул, и, прижав руку ко рту, попятился вглубь коридора. Дома было темно, и родители, скорее всего, уже давно спали. Он покосился на телефон. Позвонить в полицию, и забыть о своем условии? Теперь-то ведь повод есть? Он подорвался к столику, и резко сорвал трубку, остановившись после того, как он уже набрал девятку. Вовлекать полицию в это дело, означало признать проблему, которой, возможно, и не существовало. Копы начнут прослушку телефона, приставят к нему какого-нибудь агента, взбудоражат всю его семью… а если он ошибся? Тогда он потревожит всех зазря, истратив свой единственный шанс, потому что к нему не будут кидаться каждый раз, когда ему что-то привидится. А после всего этого, его вновь отправят к психологу. Нет, сначала стоило удостовериться, что это не пранк какого-нибудь одноклассника. Барт, словно в замедленной съемке, аккуратно положил трубку на место, и с усилием воли заставил себя подойти к входной двери. Затем он медленно, очень медленно, словно с другой стороны двери приставили дробовик, заглянул в глазок, чтобы посмотреть на улицу. Машины больше не было, и он выдохнул. Может, просто мимо кто проезжал. А если нет? Ну, значит, в полицию он все же обратится. Осторожно поднявшись по лестнице наверх, он внимательно прислушивался к каждому шороху в доме. Вроде бы все спали, и даже в комнате Лизы было тихо. Закрывшись у себя, Барт забрался в постель, и укрылся с головой, как в детстве. Он ничего не мог с собой поделать, но так он почувствовал хоть какую-то иллюзию безопасности. Проворочавшись в кровати всю ночь, иногда вскакивая, чтобы посмотреть в окно, он заснул только под утро. Ему вновь снились кошмары. Точнее, кошмар.