Rag, Tag and Bobtail

Перед тем, как направиться к дому Манцев, Барт заехал на заправку, чтобы прикупить всякой вредной жрачки и содовой. Прижимая ледяную банку к разбитой губе, он одной рукой крутил руль, словно понтовый гангстер. Лиза сидела тихо, обнимая себя за плечи, и отстраненно смотрела в окно, но стоило им приехать к месту их назначения и пройти внутрь, как она тут же заперлась в ванной. Минут через двадцать Нельсон подъехал к своему дому. Он припарковал свой голубой пикап, и, разъяренно хлопнув дверцей, широким шагом направился внутрь через гаражную дверь, пока Барт наблюдал за ним через окно. Признать, ему нравилось тусоваться у друга, и в особенности в его мастерской, но без хозяина он все же боялся все тут трогать, тем более что в отсутствие его матери дом казался совсем уж пустым. Нальсон выглядел злее, чем раньше, а на его лице кровоподтеков и ссадин стало больше. Со свирепым выражением лица тот прошел мимо Барта, притаившегося у окна, сперва даже не заметив его, а когда это произошло, то он с удивлением покрутил головой. — Ты чего это? Где Лиза? — спросил он, широко вздымая грудь, словно он не приехал, а прибежал домой на своих двоих. Барт дернул подбородком в сторону ванной. — Сидит там, заперлась. — Давно? — Манц устроил руки на боках, и тяжело вздохнул. — Да, — кивнул тот, и склонил голову вбок, разглядывая друга. — Ты как? Что произошло? Нельсон хрипло рассмеялся, запрокинув голову назад и обнажив кадык, и хоть его смех не был радостным, но определенно звучал довольным. — Так, пришлось «поговорить» с Вебером по душам, — наконец, произнес он, когда успокоился. Он направился к шкафу, и выудил с полки чистое полотенце. — На, передай сестре, она может в душ хочет, раз уж застряла в ванной. Барт принял из его рук махровое, белоснежное, и довольно новое на вид полотенце, и выгнул бровь. — Я что-то не видел, чтобы ты такими вещами пользовался, — фыркнул он, некстати вспомнив о том случае, когда Нельсон в прошлом году щеголял перед ним в одном застиранном полотенце на бедрах. Тогда он был худее. Шатен закатил глаза. — Ну, вообще-то у меня часто девки мои остаются. У меня еще и женские штуки всякие такие есть, если им приспичит, — сказал он, и многозначительно указал на коробочки с прокладками и тампонами на той же полке, выделенной, видимо специально для его гостей женского пола. Там же валялись новые одноразовые зубные щетки, Нельсоновы лучшие футболки, чтобы дамы смогли переодеться после душа, а в самой глубине виднелась внушительная стопка упаковок с презервативами. Барт пожалел, что вообще спросил. Он вышел из спальни и прошел к ванной, в которой было подозрительно тихо, и осторожно постучался. — Лиза, Нельсон передал тебе полотенце, если ты захочешь принять душ — сказал он, прислушиваясь. Ему никто не ответил. — Оно чистое, — зачем-то добавил он, теребя в руках мягкую ткань. Пока Барт не начал волноваться, что с Лизой что-то там не так, та все же щелкнула замком, и дверь ненамного приоткрылась. Барт просунул полотенце в щель, и худая ручка сестры быстро её сцапала. — Ну, вот и славно, — сказал он, выпрямившись. — Мы будем в комнате. Он развернулся, и пошел обратно к другу. Дом Манцев был бедным, маленьким и очень старым. То тут, то там со стен отваливались обои или штукатурка, полы были деревянными, со щелями и вмятинами, и они жутко скрипели, стоило ступить по ним. Барт не любил шататься по чужой собственности, и он не особо заглядывал в остальные комнаты, помимо спальни Нельсона, да и в этом не было особой нужды. Толкнув облупленную дверь пальцами, он прошел внутрь святой обители Манца. Друг сидел на старой кровати, устало потирая лицо ладонями. — Как она? — спросил он. Барт подошел к нему поближе, мимоходом скользнув взглядом по знакомой обстановке. В комнате было не так много мебели — узкая кровать, древний шкаф у стены, побитое временем зеркало у входа, старые гантели в углу. На стенах висели разнообразные плакаты музыкальных групп, а над кроватью были пришпилены страницы из мужских журналов с грудастыми тёлками, прошедшими строжайший отбор беспристрастным жюри. Девки были на подбор и на любой вкус — рыжие, темненькие и блондиночки. У изножья кровати была прислонена любимая гитара Нельсона: тот раньше постоянно играл на ней, но в последнее время чаще брал в руки гаечный ключ. У противоположной стены примостился старый телик и видак — раньше ящик был только в гостиной, но став зарабатывать, Манц смог выкупить бэушную технику в комиссионке. Возле него же валялись набитые ветошью мешки, имитирующие мягкие кресла. Завершал обстановку колченогий стул и пошарпанный стол у окна, заваленный книгами и тетрадями — там же на полу валялся школьный рюкзак. Если девушки соглашались проводить время у Нельсона дома, то их явно привлекал он сам, и даже очень сильно, раз такая обстановка их не отпугивала. — Не хочет говорить, — ответил блондин, переведя на приятеля взгляд. — Пусть пока остынет, ей нужно время. Тот кивнул, и призывно похлопал по постели рядом с собой. — Хорошо, а теперь сядь, и расскажи, что произошло, потому до меня дошли только слухи, и уже на поле. Я сразу же побежал искать тебя. — Повезло, что нашел, иначе Вебер превратил бы меня в отбивную, — хмыкнул Барт, плюхнувшись рядом с ним, наконец, ощутив боль на лице, и не только. Это было странным чувством — Нельсон в младших классах постоянно мутузил его вместе со своими дружками, а теперь выгораживал перед обидчиками, и перед кем? Перед самим Майком Вебером, самым большим и крупным студентом всей Спрингфилд Хай. Было безумием вступать с ним в конфронтацию, что Нельсон и сделал, и все, ради него. Ради Барта. — Кто слухи донес? — скривив губы, спросил он, уже зная ответ. Нельсон посмотрел на него очень пристально. — Чирлидерши. — Ну конечно, — фыркнул тот, и пересказал другу все, что произошло. Агрессия на Майка отошла на второй план, и Барт сполна ощутил волну злости в груди за сестру. Манц, судя по всему, чувствовал то же самое — его лицо напряглось, и на нем заиграли желваки. Он стиснул большие кулаки, костяшки которых уже были отбиты, словно собираясь вступить в бой с невидимым врагом уже сейчас. Когда Нельсон злился, ему лучше было не попадаться на глаза, но Барт продолжал сидеть с ним рядом, ощущая исходящие от него волны негатива, смешанные с запахом тестостерона, заряжаясь этим коктейлем, готовый вступить в бой вслед за другом, если потребуется. Его сердце переполнялось адреналином, заставляя его биться чаще. — Мы никому не дадим Лизу в обиду, — прошипел Манц, взглядом гипнотизируя стену. Барт отрывисто кивнул, и положил свою руку поверх его стиснутого кулака. — Да, — сказал он жестко. — Они поплатятся. Ты же понимаешь, кто это сделал? Манц вздохнул, и посмотрел вниз на их руки. Он расслабил кулак, и, высвободив большой палец, дотронулся им до Бартовой ладони, став слабо шевелить им. — Да. Тогда силой тут не поможешь, — хрипло сказал он, а затем сдвинул вместе густые брови. — Но я по-другому не умею. И что тогда делать? Блондин пождал губы. Нужно было что-то придумать, и придумать в срочном порядке. — Не знаю, но я этого так не оставлю, — сказал он. Нельсон, понемногу успокаиваясь, согласно кивнул. Он поднял на него взгляд, и его глаза медленно и изучающее обвели его лицо, отчего-то остановившись прямо на губах. Сердце Барта, ни с того ни с сего, вдруг стало отбивать канкан. Он судорожно облизнулся, ощутив сухость во рту. В голове внезапно не осталось ни одной мысли — только черная пустота. Они все еще «держались» за руки, как шатен протянул к нему вторую ладонь, и дотронулся до его лица. Сердце Барта забилось еще истеричнее, и он неосознанно подался вперед, не совсем понимая, что это он делает. — Надо обработать, — тихо сказал Нельсон, аккуратно обведя большим пальцем второй руки его разбитую нижнюю губу. Симпсон заторможено моргнул, наблюдая за тем, как одноклассник встает с узкой и продавленной кровати, застеленной старым покрывалом, и направляется за аптечкой. Барт не понимал, какого черта происходит, и поэтому решил не забивать себе этим голову. Хотя, в ней и так ничего не происходило. Он слегка раздраженно нахмурился, и, прочистив горло, сказал: — Я прикупил жрачки, чтобы не скучно было. — Отлично, у меня кассеты есть, — обрадовано кивнул Нельсон, возвращаясь к нему. О том, чтобы вернуться обратно в школу, он и не заикнулся, хотя за пропуск тренировки у него могли быть большие проблемы. Кровать прогнулась под его весом, когда он уселся поперек нее, поджав под себя одну ногу. — Правда, после трех мне на работу, — едва ли не простонав от этих слов, Барт запрокинул голову назад. — Не хочу оставлять Лизу одну на попечение родителей, но, походу, придется. — Да уж, понимаю, — вздохнул Манц, раскрывая аптечку. Он выудил какой-то темный бутылек и вату, и Барт заранее поморщился. Это был самый жгучий антисептик в мире, и он ненавидел его всей душой. — А это обязательно? — проворчал он, настороженно наблюдая за тем, как Нельсон промакивает ватку, отчего та набухла и стала коричневой. Тот бросил на него недовольный взгляд. — Хочешь заполучить инфекцию? Так я тебе ее сейчас устрою! — воскликнул он. — А ну повернись! Симпсон закатил глаза, и устроился на постели точно так же, как и Нельсон, отзеркалив его позу, и поджав под себя одну ногу. Тот не дал ему даже мгновения для подготовки, и тут же прижал вату к его скуле. Кожу обожгло, словно огнем. — Ай! — воскликнул блондин, инстинктивно отпихнув руку друга от себя. — Черт побери, больно же! Манц недовольно поджал треснутые губы, и подсел к нему еще ближе. — Ну а что ты хотел? — сказал он, бегло оглядев его лицо еще раз. — Между прочим, это была только царапина, а на тебя словно стая росомах напала. — Скорее, один разъяренный носорог, — буркнул парень, и со вздохом подставил приятелю свое лицо. Нельсон ловкими движениями прижигал его «боевые раны», и Барт с удивлением отметил про себя, сколько же у него было ссадин. Одна рассеченная бровь чего стоила, но он старался стоически все это перетерпеть. Правда, когда его мучитель коснулся ватой краешка его губы, он взвыл, и одернул голову назад. — Твою мать! — чуть ли не закричал он. — Да-да, знаю, — мягко успокаивал его Манц, глядя на него ровным взглядом. — Тут хуже всего, он целился тебе в челюсть. Сколько раз он тебя ударил? Барт, недовольно пыхтя, возвел глаза к потолку, пытаясь вспомнить. — Не помню… он чуть ли мне все мозги не вышиб… эй! Нельсон обхватил его ладонью за затылок, и притянул к себе, чтобы тот не вырывался. — Потерпи, чуть-чуть осталось, — уговаривал он его, и прежде чем Барт успел вывернуться, прижал вату к губам еще раз. — Ай! — блондин простонал от боли, и едва не захныкал, и Нельсон, наклонившись к нему, подул на него. — Вот так… — тихо сказал он, мельком глянув на него из-под ресниц. Он вновь прижал вату к губам одноклассника, а затем снова на них подул. — И твое бо-бо пройдет. Мне мама так делала. Барт замер, словно на него наложили заклятие, во все глаза уставившись на друга. Это ведь не происходило на самом деле? Затылком он ощущал крепкую хватку приятеля: как тот зарывался пальцами в его светлые волосы, властно притягивая к себе, чтобы он не вырывался. Как тот с периодичностью обрабатывал его разбитую губу, принося адскую боль, словно это был не антисептик, а огненная кислота. Как тот дул на его губы, сложив свои же трубочкой, находясь в неприличной близости от его лица, словно еще чуть-чуть, и они просто-напросто соприкоснутся. Дыхание Нельсона обдувало его лицо, принося секундное облегчение, забирая жжение и боль, но привнося куда больший урон его мозгам, потому что мысли в его голове вновь сплелись в непонятный и запутанный клубок чувств и эмоций, и Барт не понимал, как ему реагировать. Поэтому он сидел смирно, позволяя делать с собой все, что Нельсону заблагорассудится… из интереса выжидая, что же будет дальше. Тот удивился его покорности, окинув его взглядом зеленовато-карих глаз, и хватка на затылке блондина ослабла — пальцы теперь просто покоились на нем, иногда слабо ероша его волосы, словно извиняясь за причиненное неудобство, или… лаская. Шатен облизнул свои губы, отчего те стали влажными, и он вновь посмотрел Барту в приоткрытый рот. — Практически все, — прошептал он, прижимая ватку вновь. Барт простонал, и прикрыл веки — его ресницы затрепетали, а сердце зашлось в неравномерном ритме, когда Манц обдул его лицо, в этот раз обжигая его своим теплом. От него пахло мужским одеколоном после бритья, свежим потом, запахом тела и мятной жвачкой, и этот коктейль забивался Барту в ноздри, затрудняя его дыхание, отчего он не мог сделать полноценный вдох, задыхаясь на ровном месте. Внизу живота странно скрутило. Тот тем временем убрал пропитанное антисептиком орудие пыток в сторону, и обхватил лицо парня второй рукой, слегка приподнимая на себя, чтобы проверить, не пропустил ли он ничего, и Барт посмотрел на него из-под ресниц. Лицо Нельсона казалось сосредоточенным, но стоило ему заметить на себе чужой взгляд, как он мягко улыбнулся ему. — Я закончил, — сказал он, убирая от него свои руки, и Барт внезапно почувствовал холод. — Поможешь мне тоже? Симпсон с непониманием уставился на него, пока тот испытующе на него смотрел. У него на лице было не так много ранений, но шатен вдруг потянул за края своей футболки, стягивая ее через голову, оголяясь перед ним, и Барт увидел у того на груди неприятного вида кровоподтек с содранной по краям кожей. — Что произошло? — нахмурился он, принимая из рук приятеля свежую вату. — Когда я вышел, чтобы закончить наш разговор с Вебером, тот долбанул меня по груди шлемом, — проворчал тот, склонив голову, чтобы рассмотреть синяк. — Ох, ё… в общем, он задел меня щитком, а там острые края… Я так и думал, что это не просто гематома, — он вскинул голову обратно, во все зубы улыбнувшись Барту. — Но я в долгу не остался, не переживай. Блондин таращился на его мускулистую бритую грудь какое-то время, а затем, схватив бутылек, как следует пропитал ватку, краем сознания собираясь насладиться небольшой местью за «лечение», вернув услугу сполна. — Я не переживаю, — буркнул он, и быстрым движением прижал вату к груди приятеля. Тот даже не шелохнулся. Барт удивленно посмотрел на него, а затем прикоснулся к нему в другом месте. Нельсон растянул полные губы в довольной улыбке, словно бы насмехаясь над ним, и выказывая свое превосходство. Он сидел с прямой спиной, отчего его фигура выглядела наилучшим образом, и Барт, отчего-то досадливо скривившись, продолжил методично обрабатывать его раны. — Что, совсем не больно? — проворчал он, вспомнив, как извивался каких-то пять минут назад, словно маленький. — Даже дуть не надо? — Ну почему же не больно? Больно, — просто ответил ему тот, глядя на него сверху вниз. — Я просто привык за всю жизнь. Можешь подуть, если хочешь. Барту хотелось это сделать, но формулировка была странной, поэтому он не стал, постаравшись сосредоточиться на задании. Ему неприятно было осознавать, что Нельсон настолько привык к дракам, что его даже не беспокоили такие мелочи, вроде обжигающего и болезненного лечения. Он закончил с грудью, и, взяв новую вату, принялся за его лицо. Это отчего-то оказалось сложнее: грудь он обрабатывал, не поднимая головы, но теперь ему пришлось столкнуться с тем, что Нельсон неотрывно наблюдал за ним из-под полуприкрытых век, а на его губах так и застыла непонятная слабая усмешка. Барта так и подмывало спросить, что смешного, но он не стал. Он с особой осторожностью прошелся ваткой по губам приятеля — те все же дрогнули, но лишь на одно мгновение, и Симпсон про себя рассеянно отметил, что еще никогда до этого не касался ничьих губ пальцами. Губы Нельсона были приятными на ощупь: они были полными, гладкими, и теплыми. Их хотелось погладить еще раз, и Барт, не осознавая, что он делает, дотронулся до них снова. В смысле, ваткой дотронулся, сжимая ее тремя пальцами в щепотке, незаметно скользнув безымянным чуть дальше, чем следовало. «Случайно», подумал он тогда. Он замер с занесенной рукой над лицом одноклассника, осознав, что, в принципе, уже нечего было обрабатывать, и вздрогнул, когда его ладони коснулись теплые мозолистые пальцы Манца. — Что завис, Белоснежка? — насмешливо спросил шатен, не разрывая зрительного контакта. — Красивый? — Красивый? — переспросил тот, и, глупо моргнув глазами, тряхнул головой. — Я же просил не называть меня так! — Как не называть-то, ты только посмотри на себя, — фыркнул тот, отбирая у него вату. — Дай сюда, хватит меня мучить. — Мучить, — в тон ему фыркнул Барт, и скрестил руки на груди. — Это кто кого мучил. Руки он тут же расцепил, только что вспомнив, что его туда тоже ударили. Нельсон нахмурился. — Покажешь? Обработать там тоже? — серьезно спросил он. Блондин отстраненно осмотрел обнаженный мускулистый торс приятеля, и медленно покачал головой. Все и так уже становилось слишком странным, и он все еще не мог избавиться от этого непонятного чувства внизу живота, что беспокоил его самую малость. — Нет, там просто синяк наверное… — Ну, как знаешь, — пожал плечами тот, и встал с кровати, оставив Барта в одиночестве. В буквальном, потому что приятель вышел из комнаты. Блондин тем временем запустил пятерню в волосы, ероша их, и, глубоко вдохнув, тоже поднялся с кровати. Он прошелся по комнате туда-сюда, вновь подойдя к окну. Ему требовалось успокоиться, и он не понимал, что же его так взволновало, и дело было вовсе не в сегодняшнем неприятном происшествии в школе. Разглядывая улицу за окном, он бегло прошелся глазами по раскидистому дереву, растущему во дворе, неосознанно опустив руку вниз, чтобы дотронуться до себя в паху. Это было совершенно обычным действом для пацана — все трогали себя там без особой причины, и он не являлся исключением, разумеется, не делая этого на людях, даже если яйца сильно зачесались. Отстраненно сжав себя за мошонку, он прикрыл веки, словно бы это могло помочь ему успокоиться. Перед закрытыми глазами тут же предстала оголенная плоская грудь Нельсона и его губы, сложенные трубочкой, и Барт одернул от себя руку. Член был наполовину набухшим. Когда Манц вернулся, Барт сидел на его постели с прямой спиной, стиснув вместе ноги, словно пластиковая кукла, и, сложив на коленях подушку, листал какой-то журнал с тачками, что он нашел на письменном столе. Нельсон заметил, как у того горели уши, и, озадаченно выгнув бровь, натянул на себя домашнюю футболку. Затем он стал копаться в коробке с кассетами, выискивая что-нибудь не страшное, и подходяще для девчонок. Лиза, наконец, соизволила выйти из ванной: ее лицо хоть и было красным, но выглядела она посвежевшей и, на удивление, серьезно настроенной. На вопрос, что она так долго там делала, та сказала, что стирала свои вещи. Барт кивнул ей рядом с собой — на постели уже высилась горка сладостей и чипсов с газировкой. Парень сначала хотел прикупить пивка, потому что первым его желанием было облегчить расстройство Лизы, потому что так он делал сам, топя свои чувства деструктивным способом, в самый распоследний момент вспомнив, что это, вообще-то его младшая сестренка, и он остановил свой выбор на Базз коле. Нельсон, наконец, врубил кино, и плюхнулся по другую сторону от Барта, немного притиснув его, потому что в кровати было не так уж и много места. Ребята провели несколько часов за просмотром всех трех фильмов Назад в будущее, бесконечно хрустя вредными закусками и запивая все это содовой, и все было бы довольно хорошо, если бы не горячее мускулистое бедро Манца, вжимающееся в ногу Барта, вызывающее в душе блондина целую бурю эмоций, и его рука, закинутая парню за шею, потому что тому было буквально некуда ее деть. Симпсон даже хотел переползти на пол, чтобы пересесть на одно из кресел-мешков, но сделать этого посреди их марафона ему казалось странным. Это было бы практически тем же самым, что признать, что его что-то не устраивало, а Барт твердо считал, что ситуация была более чем нормальной. Ведь она была нормальной? По крайне мере Лиза отвлеклась хоть ненадолго — она даже улыбнулась пару раз. Накачав ее сахарозой вместе с канцерогенной химией, Барт сначала хотел было уже провести с ней разговор о том, что случилось сегодня, но, в конечном счете передумал: лучше было ему поговорить с ней без свидетелей. Нельсону хоть и можно было доверять, но Лизе тот когда-то давно нравился, и она вряд ли захотела бы раскрывать перед ним всю свою душу, к тому же это было слишком личным. Барт не был уверен, что она доверится даже ему, а он ее родной брат. Не зря же она избегала темы одноклассников с начала нового учебного года. Когда с имитацией проведения дня в школе было покончено, ребята засобирались домой. Одежда, вывешенная на батарею ранее, благо, достаточно подсохла, чтобы Лиза смогла переодеться, дабы не вызвать у матери лишних вопросов, почему это она одета не так, как перед школой. А вот что делать с его лицом, Барт так и не придумал, но он был готов перетянуть все внимание на себя, у него все равно репутация была не ахти, а он уже достаточно взрослый, чтобы убедить родителей в том, что он разберется со своими проблемами сам. Попрощавшись с Нельсоном (Барт увернулся от его объятия), они поехали домой. Он попытался поговорить с сестрой в машине, но та лишь хмуро от него отмахивалась, лишь сказав, что никому не нравится то, что ее возвышают учителя, но она ничего не может с этим поделать. Это было очевидным, но Барту казалось, что проблема кроется глубже, чем обычная зависть и неприязнь к самой юной и умной ученице старших классов. Он не стал наседать, потому что ему нужно было ехать на ненавистную работу, и как бы ему не хотелось, пропускать смену он не мог, иначе бы это грозило ему увольнением, а деньги ему позарез были нужны. Это не то же самое, что пропускать школу, где тебя не исключат за малейшую провинность. Взрослая жизнь была куда сложнее. Но все же, даже несмотря на все их старания, на следующий день Барта и его родителей вызвали к директору.