Rag, Tag and Bobtail

Дома Барту все же пришлось рассказать родителям о художественном кружке, потому что он едва не опоздал к ужину, и ему не хотелось из-за этого нарваться на неприятности. Мама удивилась, но была очень этому рада; Лиза и Мэгги весь вечер над ним подтрунивали, но парня больше интересовала реакция Гомера. Да, тот тоже был впечатлен, но это не совсем то, на что Барт рассчитывал. А где «сын, ты такой молодец, что заслужил приходить домой чуть позже»? Барт буравил отца взглядом весь остаток ужина, и только тупой мог бы не догадаться, что ему от него было что-то нужно, но тот словно бы игнорировал его, беспечно поедая картофельное пюре вместе с жареной курицей, прерываясь на шутки и истории с работы. Нет, по правде говоря, Гомер не был тупым, как кто-то мог бы подумать при первом с ним знакомстве. Он был легким на подъем авантюристом, вечно попадающим в какие-то передряги и приключения; был определенно ленивым, постоянно ищущим быстрые пути из скучных для него ситуаций, вроде работы или домашних обязанностей, но кто из людей не хотел бы ничего не делать, и получать лавры за свои заслуги? Нет, Гомер определенно был смекалистым, хоть и не в традиционном понимании, а также был достаточно эрудирован в каких-то ненаучных вопросах на интересующие его темы. Так что тупым он не был, и, судя по кривой насмешке на его лице, наоборот, прекрасно видел и тем более понимал причину потуг Барта и его отчаянное желание обратить на себя внимание отца. Почему же Барт сам тогда не поднимал эту тему за столом? На это было несколько причин: во-первых, это вернуло бы мать к разговору о переводе Лизы в другую школу, напомнив той еще и о драке и плохих оценках Барта. Еще повезло, что сестра ни словом не обмолвилась о ситуации со шкафчиками группы поддержки, иначе тень подозрений точно бы упала на него. И, во-вторых, вступление в клуб ничего не значило, пока он не исправит оценки. Барту часто приходилось напоминать себе, а зачем те ему вообще сдались, пока через несколько дней ему вновь не позвонил Мартин, предложив встретиться после школы. Прежде чем тот вновь не позвал его в какое-нибудь мажорское место, Барт поспешно назначил встречу в обычной пиццерии, потому что долгожданный четверг в кафетерии его жутко разочаровал. Симпсон выбрал самую обычную забегаловку в стиле пятидесятых, потому что «У Луиджи» все равно было слишком нарядно, если можно так выразиться, а у него не было настроения светиться на людях. Тем более что там практически каждый день ужинала чета Лавджой, а он давным-давно перестал ходить в церковь, несмотря на попытки мамы наставить его на путь истинный, и дополнительные нотации ему были не нужны. Поэтому зайдя в кафе и бегло осмотревшись, он первым же делом прошел к самому дальнему столику с достаточно приватными диванчиками с высокой спинкой, напоминающими заднее сиденье ретро-автомобиля. Так как в пиццерию Барт пришел первым, он стал со скуки разглядывать обстановку, особенно заинтересовавшись музыкальным автоматом, словно из прошлого, возле которого крутился какой-то парниша в узких джинсах. Он загораживал проход, и пожилые официантки в старомодных униформах были недовольны тем, что его приходится обходить. Барт мог бы поставить все свои деньги на то, что кафе не было оформлено в ретро-стиле специально, и скорее всего, просто не менялось с самих пятидесятых: ни мебель с интерьером, ни доисторический музыкальный аппарат, ни сами официантки. Но, по крайне мере, здесь было недорого, и очень вкусно. Официантка как раз принесла ему воды со льдом, когда пиццерии наконец-то появился Мартин. Он впорхнул в кафе, словно на красную ковровую дорожку, и под пресным взглядом Барта, легко уселся на кожаный диванчик напротив него. На Симпсона тут же обрушилось целое облако сладкого парфюма — если его можно было бы визуализировать, то оно определенно было бы пурпурно-розовым, словно сладкая вата, искрящаяся блестящей съедобной посыпкой. — Ты опоздал, — буркнул блондин, немного подергав носом, потому что в нем защипало. — И тебе привет, Барт, — игриво протянул Принс, взяв в руки пластиковое меню в один лист. — Я уже всё заказал, потому что пицца готовится долго, — нетерпеливо махнул ладонью Симпсон. — Но ты можешь выбрать напитки. Мартин прикусил алую, словно у девчонки, губу, и пробежался взглядом по позициям. — Молочный коктейль подойдет, — сказал он, вскинув на собеседника взгляд. — Я предпочитаю шоколадный, а ты? Раздражение Барта быстро улеглось, и он развалился на сидении. — Мне нравится клубничный, — сказал он скучающе, краем глаза заметив движение. Он повернул голову: парень с соседнего столика вновь подошел к музыкальному автомату, видимо решив поразить всех посетителей своим неподражаемым вкусом, практически не давая никому шанса поставить то, что им нравится. Мартин тоже решил посмотреть, что там, задержав особо внимательный взгляд на заднице любителя узких штанов, когда Барт уже перестал смотреть в ту сторону. Он внезапно для себя отметил, что ресницы у Принса были какими-то длинными и выразительными. Наклонившись к нему через стол, Барт пораженно прошептал: — Мартин, ты что, ресницы накрасил? Тот тут же позабыл о парне у автомата, и слегка растерялся, если даже не испугался. Он несколько раз моргнул, так что Барта, фигурально выражаясь, чуть ли не снесло ветерком из-за его длинных ресниц, и приоткрыл алый рот, отчего блондин пришел к мысли, что тот красил не только глаза. — Нет, с чего ты взял, — немного нервно хихикнул Принс, и поджал губы. — Я же парень, с чего бы мне подобным заниматься. Барту не хотелось, чтобы тот чувствовал себя с ним скованно: к тому же, ему было все равно, и он поделился своим наблюдением лишь из праздного любопытства. — Брось, — сказал он, протянув к нему руку. — Это не важно. Моего мнения о тебе уже не изменить. Мартин недоверчиво смотрел ему в глаза какое-то время, но затем его плечи расслабились, и на его лицо вновь вернулось его привычное выражение. Высокомерное и наглое, как и полагалось ученику элитной школы и сыну богатеньких родителей, и Барт даже пожалел, что не успел сполна насладиться представлением. — О, так ты уже успел составить обо мне какое-то мнение? — как бы безразлично бросил Принс, вновь взяв в руки меню, чтобы выглядеть занятым. Он взмахнул ладонью, привлекая внимание официантки. — И какое же? — Весьма прискорбное, — Барт рассмеялся. Он рассмеялся еще громче, когда Мартин одарил его возмущенным взглядом. — А если серьезно, то главное, каков сам человек, верно? К их столику подошла официантка, и приняла заказ на напитки, вернувшись с ними буквально через минуту. Молочные коктейли были украшены шапкой из взбитых сливок и консервированной сладкой вишенкой. — Я не думал, что ты как-то не так отреагируешь, но все же переживал, если честно, — сказал Принс, тряхнув зачесанными набок русыми волосами. — Вдруг я ошибся на твой счет, и ты не такой. Барт поперхнулся своим коктейлем, и уставился на собеседника. — «Такой», это какой?! — воскликнул он. Мартин вернул себе лидирующую позицию, и криво ухмыльнулся, взяв в руки толстостенный граненый бокал на небольшой ножке. — О, не обращай внимания, — проворковал он, и, обхватив губами соломинку, игриво подмигнул ему. Барт сначала растерялся, а потом решил не забивать себе этим голову. Это же Мартин! Тот еще в четвертом классе вел себя немного странно, или, если выразиться точнее — «манерно». Принесли пиццу — Барт заказал половину с пепперони и сыром/половину с грибами и ветчиной, чтобы был выбор. Мартина его забота очень тронула. Ребята ели, разговаривали на какие-то отвлеченные темы, и довольно хорошо провели время, пока Принс едва не хлопнул рукой себя по лбу. — Я же совсем забыл! — воскликнул он, схватившись за салфетки, чтобы вытереть руки от жира. — Я твой альбом принес вернуть. Барт, если честно, так замотался со всеми своими обязанностями в школе, на дополнительных занятиях по искусству и на работе, что даже как-то и не задумывался о причине их встречи, столь легко на нее согласившись, словно они с Мартином были какими-то давними друзьями. По правде говоря, с ним он действительно чувствовал себя как-то естественно и свободно, не чувствуя нужды притворятся или держать маски. Он шутил, язвил, и говорил первое, что приходит ему на ум, совершенно не заботясь о том, что его как-то не так воспримут или неверно поймут. Барт слизал жир со своих губ языком и вытер грязные ладони о штаны. — Ну наконец-то, а то я уж думал, что больше не увижу его, — пробормотал он, причмокнув языком, и протягивая вперед руки. Мартин передал ему альбом, и откинулся на сидении назад, захватив с собой свой молочный коктейль. — Там меж страниц для тебя кое-что есть, — таинственно сказал он, склонив голову вбок. Брови Барта поползли вверх. — Оу, — меж страниц явно выделялся какой-то лист, и он раскрыл блокнот, чтобы достать его. — Что это? — Винс оставил тебе подарочек, — немного недовольно сказал Мартин, присосавшись к трубочке. Из бокала послышались громкие звуки, обозначающие то, что напиток закончился. Барт развернул сложенный вдвое альбомный лист хорошего качества. Это оказался его портрет, выполненный простым карандашом, и довольно реалистичный. Голова на рисунке была повернута в полупрофиль, рот был слегка приоткрыт, а глаза наивно смотрели наверх. Внимание к деталям было доведено до перфекционизма: его прическа лежала столь идеально и ровно, как никогда в жизни, даже после похода к парикмахеру. Брови были волосок к волоску, ресницы пушистые и какие-то девчачьи (разве они у него такие?), на носу — мелкая россыпь веснушек, которые в жизни можно было разглядеть, только если внимательно к нему приглядеться, потому что те были довольно бледными и почти незаметными. Смущали только глаза: помимо идеальных бликов и прорисованной радужки, выражение в них было таким… наивным и дерзким одновременно, что совсем не укладывалось ни в какую логику. И куда это он так смотрит? Словно просит чего-то. Снизу в углу была подпись:

«На тебе отдыхает глаз. В».

Барт сложил свой портрет обратно, не совсем понимая, что он по этому поводу чувствует. Как минимум, он мог отдать должное умению Винсента нарисовать его по памяти. И когда это тот успел разглядеть на его лице столько деталей за такую короткую встречу в темном клубе? — Ты сам его видел? — спросил он, кинув на Мартина взгляд. — Рисунок? Тот кусал внутреннюю сторону нижней губы, вращая в руках опустевший бокал. Он молчал, склонив голову вбок. — Вообще их было два, — наконец, медленно произнес он. Барт выжидающе замер, давая понять, что готов дослушать его мысль, но Мартин лишь вздохнул, и поставил бокал на стол. — Ты бы не хотел увидеть второй, — констатировал он. — Это еще почему? — выгнул бровь Симпсон. Ответа он не дождался, и поэтому озвучил другую свою мысль: — Это такое извинение за неудавшуюся встречу с Багзи, чтобы я не расстраивался? Я понимаю, что попросил о невозможном… — Я как раз хотел об этом поговорить, я же для этого предложил встретиться, — Принс прочистил горло, и дружелюбно ему улыбнулся. Барт, было, уже расстроился, и, схватив со стола последний кусок остывшей пиццы, с горя запихнул в себя половину. — Я так и шнал! — воскликнул он с набитым ртом. — Но это ниш-шего фтрашного… Мартин фыркнул себе под нос, и порылся в кармане. — Да ты не понял, — весело сказал он, положив на стол какой-то флаер. — Винс просил передать тебе, что Багзи с ним так и не связался, но через месяц пройдет закрытая сходка стрит-артеров, и возможно, тот объявится там. Он пододвинул пригласительный в сторону Барта, и тот с удивлением уставился на фиолетовую глянцевую бумагу. Сама сходка его очень заинтересовала, да что там: он всегда мечтал попасть на закрытую вечеринку уличных художников. Но что это за смутный шанс встретиться с кумиром детства? Барт отложил остатки пиццы на тарелку, и откинулся назад, отстраненно пережевав еду во рту. — Возможно? — с иронией переспросил он, скрестив руки на груди. — Как минимум, ты сможешь посмотреть на работы крутых ребят и отлично проведешь время, — пожал плечами Принс. — Заведешь полезные знакомства. Эй, это все равно, что вечеринка, к тому же та будет длиться две ночи подряд. Барт резко вскинул голову. — Погоди, ты сказал «ночи»? — воскликнул он, а затем раздраженно хлопнул себя по ноге. — Да твою ж!.. Блять! — Ты чего это? — округлил глаза Мартин, и воровато оглянулся, словно бы на них могло обратить внимание всё кафе. Он заговорил тише: — Я бы не стал так переживать, подумаешь, какой-то таинственный художник, как будто бы на нем свет клином сошелся… — Да я не из-за этого злюсь! — нахмурился блондин. — Не стану же я постоянно лелеять надежду встретить Багзи, мне есть и чем другим заняться. Я просто так хочу попасть в эту тусовку, но меня, черт побери, отец посадил под комендантский час, и вечером я совсем не могу никуда выйти. — О… правда? — удивился Мартин, и смерил его взглядом. — А я думал, что для тебя никаких правил нет. В конце концов, разве ты не можешь просто сбежать через окно, или типа того? — Сбежать-то я могу, — фыркнул Барт. — Только мне бы не хотелось иметь с этого последствий. Мартин наклонил голову, рассматривая собеседника с печальным выражением лица. Он вздрогнул, когда тот снова хлопнул себя по ноге, а затем схватил флаер со стола, словно Принс мог забрать его обратно. — А знаешь что?! — воскликнул Симпсон немного агрессивно, а затем на мгновение сжал себя за переносицу. — Во-первых, спасибо тебе… или я должен Винса за это благодарить?.. Он взмахнул пригласительным в воздухе. — Это Винс просил передать, я в таких кругах не верчусь, — покачал головой Принс, а затем, словно что-то вспомнив, капризно скривил губы. — Но ты мог бы и меня поблагодарить, конечно, все-таки если бы не я, то… — Да-да, разумеется, — перебил его Барт. — Без тебя бы я вообще об этом не узнал. Ты прав, спасибо, — добавил он, заметив, как Мартин переменился в лице. Затем он вновь тряхнул рукой с флаером в воздухе. — И знаешь что?! Я попаду на эту вечеринку, что бы мне этого не стоило. Меня задрало сидеть дома, и я не собираюсь вечно всё пропускать, словно задрот какой-то. — Сбежишь все-таки? — заинтересованно предположил Принс, и его глаза от этой мысли блеснули. Барт облокотился об стол, подперев подбородок рукой. — Не… — сказал он задумчиво. — Я оставлю это на крайний случай. Я надеялся, что исправив оценки, Гомер смягчится, зря я, что ли вступил в… Он благоразумно замолчал. Мартин, казалось, этого не заметил. — Подтянуть тебя по некоторым предметам? — вдруг предложил он, склонив голову вбок. Барта это вконец озадачило. Мартин с самого начала постоянно предлагал ему свою помощь, причем именно ту, что ему была нужна, хотя они не общались много лет. Здесь замешаны непонятные ему мотивы, или тот вдруг стал альтруистом? Симпсону было сложно вот так просто поверить в чужое добродушие, не подвергая такие поступки подозрениям. — Разве ты не занят подготовкой к поступлению в университет? — вместо этого спросил он. Принс пожал плечами, и задумчиво посмотрел в сторону. — Я занимаюсь этим постоянно, и дело не только в учебе. Отец никогда не даст мне забыть о моей главной цели, — в его голосе послышалась какая-то горечь. — Он просто мечтает, чтобы я поступил в то же братство, что и он, к тому же сыновья его бизнес партнеров уже заручились поддержкой Альфа Упсилон Тау, а я, по его словам, «торможу». Барт нахмурился. Когда это Мартина можно было назвать тормозом? Тот учился лучше всех, составляя неплохую конкуренцию Лизе, пока не перевелся в частную школу. Симпсон всегда думал, что Принс-старший баловал сына от большой любви, разу уж покупал ему все, что тот попросит: вон, даже бассейн ему как-то построил. Видимо, когда бизнес пошел в гору, и отец Мартина стал зарабатывать больше, то и требования к сыну также стали жестче? — Трудно тебе, наверное? — участливо спросил его Барт. Мартин посмотрел ему в глаза и усмехнулся, вмиг поменяв тон разговора. — Ну, на отдых и вечеринки времени все же хватает, — сказал он, скользнув по нему взглядом. — И для тебя я тоже его найду. Если захочешь… Симпсон растерянно моргнул. Ему показалось, или это звучало как-то двусмысленно? — Меня Лиза собиралась поднатаскать… — произнес он неуверенно. Хотя, почему это он звучит так, словно бы в чем-то вообще сомневается? Он добавил: — Но спасибо. На лице Мартина промелькнуло явное разочарование. — Лиза, значит… — пробормотал он. — С ее-то знаниями ей прямая дорога в Йель. Как она? — Выпускается в этом году вместе со мной, — дернул плечом Барт, и глубоко запрятанная в груди гордость за сестру заставила его сердце трепыхнуться. Они еще немного поболтали о школе и обыденных вещах, интересующих парней их возраста, естественным образом подбираясь к концу встречи, как это обычно между приятелями происходит, и Мартин стал понемногу замыкаться в себе, больше слушая, чем что-то рассказывая. Через какое-то время официантка принесла им счет, явно намекая на то, что им пора бы уже убраться отсюда, и не занимать впустую стол, так как они уже давно все доели. Мартин поблагодарил ее кивком головы, и протянулся к чеку, но Барт опередил его. — Я заплачу, — заявил он, вовсе не собираясь чувствовать себя вновь обязанным. — Да брось, мне не трудно… — Принс уже достал свой кошелек. — Нет, это же я тебя сюда позвал, — настаивал Симпсон. Мартин удивился, но все же послушно убрал свой бумажник обратно. У Барта были деньги, все же он работал, и, как он и предполагал, счет был для него приемлемым. Он положил пару купюр на стол, и кивнул в сторону выхода. — Покурим? — предложил он, и Принс с радостью согласился. Они прошли в подворотню, чтобы не светиться прямо у входа в кафе, и Барт достал из кармана пачку, предложив одну Мартину. Тот замер с нею у рта, и Симпсон, слегка закатив глаза, предложил ему еще и зажженную зажигалку. — Спасибо, — сказал Принс, прищурив глаза от дыма, и ухмыльнулся. — И спасибо за пиццу. Это было прямо как будто бы свидание. Ты такой джентльмен. — Хуентльмен! — воскликнул Барт, вскинув на него возмущенный взгляд. — Эти твои шутки, Мартин, тебя до добра не доведут. — Хах, да, — кивнул тот, делая затяжку. — Такие вот у меня дурацкие шутки. Принс опустил голову вниз, разглядывая свои ноги, обутые в дорогие лоферы. Он неловко прочистил горло, и пнул какой-то камешек, пока Барт рассеянно смотрел на дорогу, наблюдая за проезжающими мимо машинами. Свою малышку он припарковал за углом. Он вспомнил, что давно ее не мыл и вообще не проверял уровень масла и все такое под капотом. Следовало этим заняться, и как можно поскорее. Парни курили молча: блондин задумался о чем-то своем, а Мартин не заполнял тишину болтовней по своему обыкновению, что было довольно необычным. Хотя, когда это Барт успел изучить повадки бывшего одноклассника? Он перевел на него взгляд — Принс все так же смотрел себе под ноги, попеременно прикладываясь к сигарете алыми губами. Барт не стал к нему лезть, у него и своих проблем хватало. Например, где найти механика, потому что у Нельсона помощи просить не хотелось. Нет, они общались нормально, ровно так, «официально», если это можно так назвать. Без холода, без затаенных обид, но Барт все равно держался от него немного на расстоянии, словно бы на эмоциональном уровне не подпуская его к себе поближе. То ли дело в том, что каждый остался при своем мнении, то ли дело было в этих его мутках с Джулией, что выводили Барта из себя, потому что он относил девушку в категорию «врагов». Ей-богу, Нельсон не мог себе другую девчонку что ли найти? Их же в школе пруд пруди, и к тому же каждая мечтала бы быть с ним вместе, он же такой классный. И что он вообще в ней нашел? Барт этого не понимал, и теперь уже никогда не поймет. В общем, все было не так, как раньше, и Симпсону это совсем не нравилось, хоть он ничего не мог с этим поделать. Может, время им поможет, и всё само по себе вернется на круги своя? Ему дико не хватало эмоциональной близости с другом, а с Милхаусом все всегда было по-другому. — Кхм, это… — пробормотал Мартин, подняв на него взгляд, когда Барт, наконец, докурил. — Я… эм, в смысле, ты… — он словно бы сделал над собой усилие, и сделал глубокий вдох. — Ты бы не хотел сходить как-нибудь вместе в «Брэниак манию»? Симпсон вскинул брови. — Мартин, я же сказал, что не могу никуда выходить ночью, — снова принялся объясняться он, покачав головой из стороны в сторону. Уголки губ Принса немного дрогнули наверх, а его ноздри встрепенулись, когда он выдохнул. — Я помню, и не предлагаю тебе идти в клуб, — его голос зазвучал мягче. — Днем на верхнем уровне проходят разные мероприятия, и там бывает довольно интересно. — На верхнем? — переспросил блондин, и прищурился. — Погоди, ты про то заброшенное строение? Собеседник возмущенно фыркнул. — Оно не заброшенное! Это, между прочим, кафе-тире-книжный клуб! Просто на ночь его закрывают, и открывают «нижний» уровень. У Барта в голове тут же предстало неприметное здание с выцветшей синей вывеской, что он увидел, когда пришел по адресу в прошлый раз. То явно служило прикрытием для ночного клуба, с этой их серьезной охраной и туманными законами по продаже алкоголя с восемнадцати, когда везде продавали только с двадцати одного. — То есть, подвал? — спросил он. — Слушай, я так и не понял, что там за ситуация с этим клубом, если его никто не может найти. — Ну, это место работает под прикрытием, как ты уже наверное понял, и народу там всегда битком, просто людей знать надо, — обиженно вскинул нос Мартин. — Это самое крутое место в городе, там тусуются все сливки общества. — Главное, чтобы они не скисли, — широко улыбнулся Барт. — В общем, днем там тоже есть, чем заняться, — насупился Принс, глядя на собеседника исподлобья. — Дни кино, поэзии, джаза, и даже открытого микрофона. А выпечка, что подается к кофе! Ты такой даже не пробовал наверное, владелец привез своего кондитера прямо из Франции… — Ладно-ладно, — поднял руки Барт. — Уговорил, звучит заманчиво. Когда? — …а коллекция книг в свободном доступе и настольные игры, точно такие же, в которые студенты играют в самом Гарварде, и… что ты сказал? — Мартин перестал бубнить, и удивленно на него уставился. — Я спросил, когда ты предлагаешь пойти в Брэниак манию. Кино бы я посмотрел, — сказал Барт, одернув на себе куртку. Принс уставился на него так, словно вообще не ожидал этого услышать. Затем он встрепенулся, и запустил пальцы в волосы. — Эм… тогда день кино. Хорошо. Ладно, — он нервно прикусил губу, глядя куда-то в сторону, словно припоминая что-то. — Черт, забыл, когда он… я тебе позвоню? Барт кивнул, и Мартин нервно похлопал себя по карманам. — Запиши мой номер тоже, вдруг пригодится. Захочешь поговорить, и все такое, — он издал нервный смешок. — Черт, где же ручка… Ручка была все это время в нагрудном кармане его рубашки, причем торчала она там у всех на виду, словно насмехаясь над слепым хозяином. Мартин выхватил ее, а затем замер, уставившись на Барта. — Дай руку, — потребовал он. — А то листочка бумаги у меня с собой нет. Барт хотел было уже предложить сгонять в кафе за салфеткой, но Принс требовательно протянул к нему свою ладонь, и ему ничего не оставалось, как дать ему свою руку. Мартин резко схватил ее, и вывел чернилами номер своего домашнего телефона. Его кожа была холодной, мягкой, и немного влажной. Барт озадаченно уставился на цифры, не совсем понимая, что происходит, а Мартин наоборот, повеселел, и даже щеки его как будто порозовели, наверное, из-за свежего уличного воздуха. Он взмахнул ресницами, посмотрев Барту прямо в глаза, и слабо улыбнулся. — Знаешь, я не думал, что ты захочешь со мною еще встретиться после того, как получишь свой альбом назад, потому что причин видеться больше нет, — честно признался он, хотя ему явно пришлось приложить для этого усилие. Барту даже не подумал о том, что он мог ему вообще отказать. Пришлось взять паузу, чтобы осмыслить, что только что произошло. — Ну, тогда ты переживал зря, — сказал он, решив не забивать себе этим голову. Он всегда предпочитал плыть по течению, позволяя жизни преподносить ему возможности, хоть из-за этого он часто и вляпывался в неприятности. — Да я не переживаю… — возразил Мартин, оскорблено изогнув брови. Он щелкнул ручкой, и засунул ее обратно в свой нагрудный карман, а затем запахнул расстегнутую куртку. — Кто вообще тут переживает… Барт, тем временем, осмотрелся по сторонам, и кивнул в сторону своего авто. — Ты на чем приехал? Подвезти? Принс покачал головой. — Не, спасибо, — сказал он, глянув на свои наручные часы. — За мной водитель должен скоро приехать. Барт понимающе промычал. — Все ясно с вами, мистер «я сынок богатенького папашки», — хмыкнул он, и махнул рукой. — Ну тогда давай, я домой поехал. Покедова! Мартин помахал ему ручкой, а затем неловко заправил выбившуюся русую прядь за ухо. — Я позвоню тебе, — крикнул он, когда Барт уже пересек улицу. Блондин махнул ему на прощание еще раз, и уселся за руль своей малышки, только сейчас заметив, как он, оказывается, продрог. Он включил печку, и потер ладони друг об друга. Стоило найти перчатки. Дома ему пришлось переписать номер Мартина на листок бумаги, и как следует вымыть руки, потому что Мэгги заметила чернила на его ладони, и поинтересовалась, откуда он добыл этот «трофей» и как зовут эту девчонку. Не хотелось бы, чтобы и остальные домочадцы задавали подобные (дурацкие) вопросы. После ужина он засел за домашнее задание. Да-да! Он, Барт Симпсон! И пусть то было по художественному мастерству, но он еще никогда не спешил выполнять задания вовремя — просто ему не терпелось, и действительно хотелось это сделать. Удивительно, как с правильной мотивацией у него появилось желание учиться. К тому же, тема была интересной — они проходили анатомию. Кто-то сказал бы, что это нелогично, но это было очень полезным знанием для создания портретов в полный рост. Понимание того, как устроены мышцы, скелет и все остальное, очень помогало. Барт считал, что у него и так отлично получалось, но он ни за что бы не стал отмахиваться от шанса изучить тему на академическом уровне, а от учителя он был просто в восторге. Мистер Норман объяснял всё просто и доходчиво, а слушать его было одним удовольствием. У Барта даже промелькнула мысль, что тот вполне себе мог бы озвучивать аудиокниги, вроде тех, что иногда слушала мама за вязанием. Но вернувшись к теме анатомии человека: Барт вдруг осознал некоторые свои ошибки, что он допустил, когда рисовал портрет Нельсона. Чтобы кое-что проверить, он вытащил из нижнего ящика альбом с набросками, с особой тщательностью пролистав страницы. Невооруженным глазом трудно было заметить какие-то недочеты, но Барт теперь считал себя профессионалом, и пусть он и сходил всего лишь на пару занятий, он позволил себе окунуться в иллюзии хоть ненамного. Он отстраненно скользнул пальцами по рисункам, а затем достал альбом, который ему (наконец-то) вернул Мартин. Выудив оттуда альбомный лист, он развернул его, и вновь посмотрел на свой портрет, вроде как, «чужим взглядом», попытавшись от него абстрагироваться, чтобы мысли в его голове не путались в мешанину, мол, он не так выглядит, и все такое. В общем, на бумаге был отлично, нет, даже превосходно и детально изображен симпатичный юноша с явно бунтарскими наклонностями, прикидывающийся невинной овечкой. От рисунка веяло характером, юностью, невинностью и дерзостью одновременно. И зачем Винсент преподнес ему такой жест? Чтобы как-то подразнить его? Но зачем? Барт покачал головой, и убрал свой портрет подальше, вновь скользнув взглядом по наброскам. Он давно не рисовал от балды всё то, что ему обычно приходит в голову. Смахнув со стола учебники, он раскрыл альбом на чистой странице, и принялся энергично творить, совсем позабыв о том, что пообещал себе учиться. Минут через двадцать на листе красовался мерзкий и заплесневелый бургер в цвете, с растекающейся ядовито-зеленой слизью меж булок и черной котлеты, словно его изваляли в токсичных отходах. Похлопав себя противоположным кончиком карандаша по губам, Барт, недолго думая, пририсовал несчастному выходцу из фастфуда глаза, и приписал сверху: «Мэр Гамбург». Глупо хихикнув от собственной шутки, Барт убрал альбом в сторону, и потянулся, так что все его позвонки щелкнули. Пора было продолжить картину, что он обещал «заменить», и парень направился к мольберту, где его поджидал уже подсохший набросок. В этот раз он делал все по правилам. Должно получиться хорошо.