Rag, Tag and Bobtail

Хоть это и не было для кого-то неожиданностью, но Битти в школу так и не пришел. Барт решил было уже выбросить все это из головы, как Симона вспомнила, как миссис Битти упоминала, что отец Уоррена ветеран. Он бросил их, и ушел к другой женщине, но от опеки не отказывался, высылая гроши в качестве алиментов. — Почему ты раньше мне этого не сказала? — беззлобно возмутился Барт, доставая книгу из своего шкафчика на перемене. — Вы-вылетело из головы, — испуганно бормотала та, выпучив светлые глаза. — Думаешь, поможет? — Не знаю, может и нет, — тяжело вздохнул парень. Ему порядком уже поднадоело разгребать последствия своих собственных действий. К тому же на горизонте маячила проблема в виде затаившихся в ожидании чего-то чирлидерш, что явно готовились выкинуть нечто покрупнее. Барт просто не мог позволить себе облажаться вновь. Лиза хоть и говорила с ним на общие темы при родителях, и все же в какой-то мере избегала его, стараясь на брата даже не смотреть, но он все равно был готов ее защитить. Барт решительно захлопнул дверцу, и сказал: — Но попробовать стоит. Что именно попробовать, он не знал. После занятий они вместе с Симоной засели в библиотеке, что уже казалось полнейшей нелепостью, в поисках какой-нибудь информации. В зале царила бархатная тишина, и лишь пара-тройка студентов занималась своими делами, делая домашку под присмотром довольно строгой на вид библиотекарши. В отделе обществознания они (или, если быть точнее, Симона), откопали несколько книг по правоведению, и пока та искала в оглавлении нужные им поисковые слова, Барт листал телефонный справочник. — Что ты т-та-ам ищешь? — Симона подняла голову от книги, наблюдая за тем, как ее новый друг проводит средним пальцем по строчкам. — Ищу номер телефона Ветеранской поддержки, — ответил тот. — У них есть своя целая организация. — А поч-чему бы тебе не порасспрашивать об-бо всем своего дедушку? — резонно отметила она. Барт едва заметно улыбнулся. Они с Симоной настолько тесно стали общаться, и не только на тему рисования, что стали делиться между собой какими-то подробностями своей жизни. Например, Барт узнал, что семья Симоны переехала в Спрингфилд пять лет назад, ее маленького брата звали Тимоти, а еще у нее был попугай, который умел говорить. Правда, заикаясь. Взамен Барт тоже открывался перед ней. Конечно, он мог бы поговорить с дедом, но тут же отмел эту идею. Стоит лишь упомянуть при нем армию, как его выдуманные и не очень истории будет уже не остановить. В такой ситуации, вытянуть из него хоть что-то становилось невозможным, и приходилось откладывать другие вопросы на следующий визит. — Не, это плохая идея, — мотнул головой Барт, уставившись в большое библиотечное окно, через которое виднелся краешек футбольного поля. Нельсон гонял свою команду после занятий каждый день: близился матч на вражеской территории — в другой школе. Заставив себя оторвать взгляд от окна, Барт глубже уткнулся в справочник, и библиотека вновь погрузилась в тишину, прерываемую тихим шепотом учеников и шелестом страниц. Через некоторое время ребята одновременно воскликнули: — Нашла! — Нашел! Вскинув головы, Барт и Симона засмеялись. Библиотекарша одарила их грозным взглядом. — Ты первая, — галантно взмахнул кистью Барт. — Я-то просто номер нашел. Симона пододвинула к нему учебник, и ткнула на нужную статью. Указательным пальцем. — Вот, нормативно правовой акт… нарушение правил расследования без следствия… — читала она, водя аккуратно подпиленным ноготком по строчкам. Барт постарался сосредоточиться, чтобы не потеряться в терминах. Это мало чем могло помочь, но попытаться стоило. Переписав статью на листок, они решили подсунуть анонимное письмо с приложенными документами директору. — Если Дик даст заднюю… Симона внезапно прыснула, и Барт следом за ней. В попытке быть потише, ребята чуть ли не распластались за столом, прижимая ладони ко рту. Барт шикнул на подругу, но та вновь зашлась в беззвучном смехе. — Да тихо ты, — Барт сам не мог перестать хихикать. Библиотекарша встала со своего стола, и стала грозно прохаживаться по залу, бросая на них предупреждающие взгляды. Раскрасневшаяся Симона утирала слезы, и послушно перевела дух. — Так вот, на случай если Дик даст заднюю… — губы Барта дрогнули, и ему пришлось зажмуриться на мгновение, чтобы успокоиться. — В письме мы напишем, что пойдем с этой инфой к матери Уоррена, а та обязательно на телевидение или радио, ну, короче что-то в этом роде, неважно. Наплетем что-нибудь правдоподобное. У них и так не было доказательств, а расследование школе ни к чему. — Ты ув-верен что хочешь рас-следования? — успокоившись, склонила голову Симона, внимательно вглядываясь в приятеля. Что-то в ее взгляде не нравилось Барту, словно бы та видела его насквозь и знала все, о чем он думает. — Мне-то какая разница, — с деланным безразличием бросил он. — До этого не дойдет. Разумеется, он на это надеялся, иначе след мог легко выйти на него самого, но вряд ли директор Молино захочет огласки. Тот и так сделал все возможное, чтобы скандал не просочился за стены учебного заведения, заткнув родительский комитет жертвенным подношением в виде Уоррена. — Позже я позвоню в ветеранскую ассоциацию, и с информацией об его отце мы надавим на директора, — сказал Барт, захлопывая справочник. — Это все, что мы можем сделать. Симона с энтузиазмом кивнула, и одернула ворот блузки, словно они уже выиграли дело. — А потом мы пойдем отмечать! — восторженно воскликнула она, захлопывая учебники. — С-съедим по корндогу в парке. Они не гуляли по парку и не кормили уточек уже две недели, и признать, Барту тоже хотелось беспечно прогуляться, забыв обо всем на свете. — Это само собой, — хмыкнул Барт, отбирая стопку книг у подруги. — Я отнесу все по местам. Кряхча, он встал, и потащился к дальнему отделу, по пути пихнув телефонный справочник в тележку для перевозки книг, так как не помнил, откуда он его взял. Поиск информации, шпионаж и расследование заряжали его энергией, но в то же время заполняли какие-то части его сердца тоской. Возможно, он скучал по старым временам, когда они вот так вместе с Лизой лезли не в свое дело. В последний раз она ему так помогала семь лет назад, и после этого зареклась заниматься подобным. Лиза решила, что в случившемся есть ее вина, и возможно в какой-то момент Барт поверил в это, и поэтому так жестоко с ней обошелся. Воспоминания неприятно резанули по сердцу, и он, поморщившись от фантомной боли, не заметил, как за поворотом врезался в какого-то ученика. — Ой! — от неожиданности воскликнул тот. Барт выронил и свои, и чужие книги. — Блин, ну ты извини, — цокнул языком Барт, разглядывая груду учебников на застеленном зеленым ковролином полу. — Да ничего страшного, — мягко ответил парень. — Я сам не смотрел, куда иду. Барт поднял на него взгляд, узнав в нем Эндрю. Тот вновь был одет в свою облегающую черную водолазку и узкие брюки. До получения звания «аутентичного модника француза» ему не хватало лишь черного берета на голове. На его шелковистых волосах… Отчего-то сердце Симпсона заколотилось чаще. Возможно, от стыда за свою неловкость. Желая побыстрее смыть с себя такой позор, он резко наклонился, чтобы подобрать книги, не рассчитав, что Эндрю выкинет такой же трюк, и ребята стукнулись лбами. — Ай! — уже громче воскликнул Барт, потирая голову. — Твоя башка из свинца что ли? Издалека послышалось громкое «шшш!» от библиотекарши, и Барт тут же юркнул вниз, присев на корточки. — Я много читаю, — пожал плечами Эндрю, присев рядом, перед этим предусмотрительно выждав несколько секунд, верно определив, что Барт вновь выполнит необдуманное и резкое движение. Его находчивый ответ показался в какой-то мере кокетливым. — «Йя мьнога читяю», — покривив губами, поддразнил его Барт, судорожно копаясь в книгах, чтобы не поднимать на одноклассника взгляда. Отчего-то тот заставлял его волноваться. Эндрю испустил короткий, но в то же время какой-то бархатный и мелодичный смешок, молча подбирая свои учебники, и складывая их в стопку на полу. — Мне кажется, это мое, — наконец, произнес он, протянув руку. — Если ты, конечно, не брал учебник по высшей математике. Барт, разумеется, не брал, по ошибке приняв книгу за свою, но он толком и не рассматривал обложки. Он лишь хотел побыстрее с этим покончить и свалить, наконец, нахрен из этой библиотеки. Легкий мужской парфюм находящегося столь близко от него брюнета отчего-то кружил ему голову. — Барт? — озадаченно позвал его тот. Он что, знает его имя??? Барт поднял взгляд, потерявшись в темных, почти что вишневого оттенка глазах, недоумевая, что он вообще здесь забыл и какой ему задали вопрос. Что-то там про книгу… — А, — опомнился он, протягивая крепко стиснутый в руке учебник. — Да, это не мое… Эндрю мило улыбнулся: забирая ее, он случайно коснулся его кисти. Барт отвел взгляд, почувствовав, как горят его уши. Наконец, собрав все книги, парни встали. Барту стало уже плевать, куда их поставить, поэтому он стал оглядываться в поисках подходящего пустого места на полках. Эндрю не спешил уходить. — Слушай, ты ведь брат Лизы Симпсон? — спросил он, свободной рукой взъерошив свои волосы. И без того вьющиеся локоны приобрели «журнальный» объем. Барт сглотнул, потому что в горле пересохло, и, прижимая стопку книг к груди, словно какая-то школьница, нелепо кивнул. Да что ж такое это с ним? Ведет себя так, будто встретил своего кумира из бойз бэнда. Сердце все так же бойко стучало в груди, а ладони вспотели. В закутке между стеллажами горел довольно тусклый свет — данное место не предназначалось для чтения: для этого в середине зала были выставлены парты. Эндрю бегло огляделся по сторонам, и приблизился к Барту. Поцеловать его хочет?! — Над нею подшучивают, ты же в курсе? — вместо этого серьезно сказал он. — Ты собираешься с этим что-то делать? Парень был слишком близко, так что Барт впервые мог разглядеть фактуру его идеальной, без всяких пятен и бугорков, кожи, словно перед ним был не обычный подросток, а частый клиент салона красоты. До него внезапно дошло, что с ним было не так — лицо брюнета было максимально симметричным, практически идеальным, а плоская родинка над губой добавляла его внешности пикантность. Барту вдруг захотелось попросить Эндрю ему попозировать, а лучше — позволить ему разрисовать красками само его лицо, столь ровное и безупречное, словно только что купленный новый холст. Причем, разрисовать не кистями, а своими собственными пальцами, щедро окуная их в специальную краску для боди-арта. Мысли лезли куда-то не в ту степь, и это его разозлило. — Тебе-то какое дело? — резковато ответил он. Лучше так, чем ляпнуть что-то неподобающее. — И у тебя разве сейчас не репетиция? — Ребята могут и без меня позаниматься, а мне нужно готовиться к тестам, — спокойно пояснил тот, выпрямившись. — В нашем оркестре я единственный выпускник. Они пересеклись взглядами. Чертовы глаза цвета коры вишневого дерева засасывали, словно в водоворот, выталкивая из головы все мысли. — Кхм, а до сестры моей тебе какое дело? — прочистив горло, спросил Барт, отводя глаза в сторону. Заприметив свободную полку, он наконец освободил руки, сложив туда книги. Эндрю с интересом наблюдал за тем, как он нарушает строгие правила библиотеки, но никак не прокомментировал это. — Во-первых, никто не должен подвергаться нападкам, — начал объяснять он, продолжая смотреть на него. — А, во-вторых, она общается с моею подопечной, и я просто не могу остаться в стороне. — С твоею подопечной? — не сдержался от смешка Барт. — Ты про Лорен Паксли что ли? Она же просто играет в оркестре, и даже учится не в одном с тобой классе. Эндрю склонил голову вбок. Он все еще держал свою стопку книг в руках, но по нему не было видно, что это доставляло ему хоть какой-то дискомфорт. Он вообще казался таким спокойным и расслабленным, в отличии от Барта, что прилагал немало усилий, чтобы скрыть свое собственное волнение. — Мы в одной команде, и должны поддерживать друг друга, — брюнет сказал это таким тоном, будто это было само собой разумеющимся. Он глянул куда-то вдаль зала. — Я смотрю, ты тоже приглядываешь за кем-то младшим из своего кружка? Это похвально. Барта оскорбил его воодушевленный тон, будто бы он общался с Симоной только из-за чувства долга. Не хватало еще, чтобы та услышала от кого-то исковерканный слушок, что он дружит с нею только для успокоения своей совести. — А ты, типа, за всеми своими приглядываешь? — грубо бросил он, вскинув взгляд. — За своими, и их друзьями? Может, даже за их кошками и собаками? Эндрю удивленно вскинул брови, и слегка отстранился назад, что почему-то огорчало. Барт пожалел, что его слова прозвучали столь жестко: по неизвестной причине ему не хотелось вот так грубить однокласснику. — Мы, как старшие, должны приглядывать за младшими, — серьезно ответил тот, прижав стопку книг к груди. — Я думал, ты такого же мнения. Я бы не стал спрашивать тебя, если бы видел, что тебе есть дело до сестры. Над нею смеются, а тебе как будто бы наплевать. Барт все же не сдержал возмущенного вздоха, едва не задохнувшись от возмущения. Это ему-то плевать на сестру?! Да он!.. А как же!.. А как же все, что он для нее сделал?! А как же Милхаус, которого он попросил следить за ней и провожать до дома, чтобы с Лизой ничего не случилось? А как же его попытки все исправить? Это, это все не считается? Эндрю во все глаза наблюдал за целой гаммой эмоций, промелькнувшей на его лице, и Барту даже показалось, что в глазах брюнета мелькнуло сожаление о сказанном. — Ничего ты не знаешь, — зло прошипел Барт, и, развернувшись, поспешил прочь от стеллажей, размашистым шагом направившись к выходу из библиотеки, возле которого его уже заждалась Симона, нетерпеливо поглядывающая на наручные часики. Кажется, Эндрю его окликнул, но ему было наплевать. Вот еще, благородный выскочка нашелся! Учить его еще будет. Придурок. А ведь он счел его очень красивым. Непонятно, к чему была эта последняя мысль, но Барт решил не забивать себе этим голову. Знатно подготовившись, на следующее утро ребята подсунули письмо в ящик к директору, и теперь Барт с чистой совестью мог заняться своими делами, ну, или на худой конец, уроками, на которые в последнее время он знатно так подзабил. Сделать он больше ничего не мог, поэтому оставалось только ждать, и надеяться, что это поможет. Шанс на успех составлял меньше процента, но и это было лучше, чем ноль. Размышляя обо всем этом на занятии по алгебре, Барт, подперев щеку рукой, глядел в окно. С друзьями у него тоже не было времени общаться, но скоро пятница, и они потусят вдоволь. Нельсон все равно был занят на тренировках, а Милхаус внезапно перестал ныть, что он не уделяет ему внимание, бросив все свои силы на то, чтобы виться вокруг Лизы. Барта это беспокоило самую малость: все же, за все приходилось платить, как он уже понял, но если за Лизой будут присматривать, ему было уже все равно, насколько та будет недовольна его методами. К тому же, бесить сестру было немножко приятно — та все равно вела себя с ним холодно и отстраненно, и парень не лелеял надежды, что в день благодарения она снизойдет хотя бы до улыбки. В четверг Барт вернулся со школы в приподнятом настроении: дом встретил его восхитительными запахами маминой готовки, вокруг царила праздничная суета, и к ним уже пришел гость, которому парень был очень рад. Дедушка Эйб уже сидел в своем любимом кресле в гостиной, возле разожженного камина, попивая горячий яблочный сидр и разговаривая с Мэгги, что сидела подле него на пушистом ковре, почесывая пузико Маленькому Помощнику Санты. Занятия в начальной школе Спрингфилда заканчивались намного раньше. Барт поскорее поспешил к ним, выскакивая из осенних ботинок и сбрасывая куртку в сторону. — Деда! — воскликнул он радостно. Эйб вскинул на него свой взгляд, и тепло улыбнулся. Как бы не было больно это признавать, но дедушка Симпсон знатно сдал в последнее время, но с этим ничего нельзя было поделать — сказывался возраст. В этом году ему уже исполнилось девяносто лет. — Барт, ах ты проказник! — голос его был все таким же, немного скрипучим, но достаточно энергичным. — Иди сюда, поцелуй своего дедушку! — Ну де-ед, — протянул Барт, закатывая глаза, и устраивая сцену, пока Эйб тянул его к себе, чтобы чмокнуть в щеку. — Я же уже не маленький. — Для меня вы всегда останетесь маленькими детьми, — сказал тот, ухмыляясь. — Даже твой отец, и то недалеко ушел из детского возраста. Все такой же, мозги набекрень, а он о всякой ерунде думает! Я ж-то ему говорил, а он меня — что? Послушал? Нет ведь, а я ему… Барт присел на краешек подлокотника, внимательно слушая монолог деда. Мэгги, сперва насупившись, что все внимание перешло к старшему брату, все же пододвинулась к ним вплотную, чтобы тоже послушать новую историю, на которую уже переключился дед. Барт на автомате погладил ее по голове, пропустив через пальцы мягкие и шелковистые детские волосы. Мэгги прильнула к нему, обхватив его ногу руками, а Маленький Помощник Санты уютно умостил свою мордочку у дедушки не коленях. Послышался щелчок фотоаппарата, и в проходе в гостиную появилась мама. — Ах, какой прекрасный кадр! — со слезами в голосе воскликнула она. — Надо со всеми вместе вот так сфотографироваться. Гомер! Лиза! Подойдите сюда! Из коридора донесся раздосадованный возглас Гомера, но явно не из-за перспективы сделать фотографию. Через мгновение послышался хриплый смех Пэтти и Сэльмы, прерываемый кашлем. — Ма-ардж! К нам в дом вновь заявились твои сестры-гарпии! — крикнул Гомер. — А ты с каждым праздником все круглее и круглее, а? — ответила ему одна из теток. Из-за суматохи в коридоре Барт не мог разобрать, кто это был. Мэгги тут же подорвалась с места, чтобы поприветствовать Линг, которая, разумеется, пришла вместе с Сэльмой. Мама тоже поспешила к выходу. — А ну-ка! Все улыбнулись, я вас сейчас сфотографирую на память! Барт покачал головой, посмотрев на ухмыляющегося деда. — Ничего не меняется, — сказал тот, убирая стакан в сторону. Из-за сидра к его щекам прилила кровь, придав коже свежий розоватый оттенок. — Ну а ты, Барт? Нашел себе уже кого-нибудь? Пора бы уже и жениться тебе. — Де-еда-а, мне всего семнадцать, какая женитьба? — возвел глаза к потолку он. Эйб участливо похлопал его по боку. — Э-эх, сынок, мы раньше и в шестнадцать женились, и в пятнадцать. Девки-то, вон, моложе не становятся! — Ага, скажешь тоже, в пятнадцать, — фыркнул Барт, уворачиваясь от щекотки. Поправлять его старое виденье мира он тоже не стал, к тому же спорить со стариком не хотелось. Барт уже давно просто принимал его как есть, пропуская оскорбительные фразы или выдуманные истории мимо ушей. Ему просто нравилось проводить с ним время, особенно теперь, когда навещать его он стал совсем редко. — Ну ладно, но хоть кто-то ведь тебе должен нравиться? — поинтересовался Эйб. — Неужели никто в душу не запал? Барт задумался, посмотрев в сторону камина. Оранжевые языки пламени, точно такие же, как и на аэрографии его тачки, весело трещали, перепрыгивая с одного поленья на другое. — Нет, не думаю… — пробормотал он, честно перебирая в голове всех девчонок. — Нет такого, чтобы мне прямо так кто-то очень нравился, чтобы жениться. Дед разочарованно цокнул, что-то там бормоча про современную молодежь. В гостиную завалилась вся семья, чтобы сделать семейное фото возле камина. Папа вытащил штатив, мама кричала Лизе, чтобы та спустилась, Мэгги с Линг носились по комнате, пытаясь поймать кота, а тетки здоровались с дедом. Наконец, когда вся семья была в сборе, мама нажала на таймер фотоаппарата, и все дружно встали в два ряда: старшие позади, дети впереди. Барт присел на корточки рядом с сидящим на кресле дедом, а Лиза с встала другой от него стороны. За целый день с братом она так и не поздоровалась. Потом все направились в столовую, и праздник начался. Посредине стола красовалась индейка, которую мама подготавливала целых три дня, а также картошка, брюссельская капуста, зеленые бобы, клюквенный соус к птице и подливка к пюре, салаты и, разумеется, тыквенный пирог. Взрослые пили горячий сидр, а детям достался сок. Тетя Пэтти незаметно от всех отдала свой стакан Барту, за что он был ей премного благодарен, тем более что дед ранее уже успел дать ему глотнуть из своего стакана тоже. Вообще, именно с тетей Пэтти Барт начал курить в открытую. Казалось, она его понимала и во всем поддерживала. Тетя Сэльма после того, как стала матерью, стала более ответственной, и с ней было уже невозможно прикалываться, как раньше. — А вы заметили какое прекрасное украшение для стола сделала нам Мэгги? — спросила мама, указывая на непонятную горку из шишек, листьев и палочек. Взрослые стали наперебой восхищаться творчеством младшей из Симпсон, отвешивая ей комплименты, пока Мэгги прятала лицо в ладонях. Барт знал, что та смастерила чудну́ю башенку из природных материалов, как и полагалось, но клей оказался слишком слабым, и конструкция развалилась в самый ответственный момент. После сытного ужина все разбрелись кто куда, разбившись на маленькие группки, и Барт выскользнул в коридор, чтобы позвонить. На том проводе ответили не сразу. — О! То есть… я хотел сказать, с днем благодарения, миссис Манц! — зачем-то выпрямив спину, проговорил Барт. — А можно… — Да, конечно, дорогой, сейчас позову Нельсона, — ответила ему мама друга, а затем крикнула сыну. — И спасибо за поздравление. Как у тебя дела, милый? — Все хорошо, — кивнул он, позабыв, что никто в этот его момент не видит. — А у вас? Как праздник? — О, все просто замечательно! Нелли, наверное, уже говорил, но… — она заговорила тише, будто бы с кем-то. — Ах, что, милый? Ну, раз тебе так не терпится, то конечно, держи. Сначала послышался шорох, а затем грубоватый хриплый голос. — Эй, извини за задержку, бро, я был в сортире. — Бывает, — хмыкнул Барт, наконец прислонившись к стенке поудобнее. — Как дела? Как день благодарения? — О, все просто ужасно! — жалобно протянул Нельсон. — Поскорее бы уже завтра. У тя как? Все пучком? — Да, да… — задумчиво ответил тот, наблюдая за семьей сквозь арку в гостиную. Мэгги достала скрэббл. Отчего-то она любила игры со словами. — А как?.. Ну… этот?.. — Пфф, ты про мамкиного-то хахаля этого? — буркнул Нельсон. — Ничо, сидит вон, на нашем диване, ест нашу еду и попивает мое пиво. Бесит! Из трубки донеслось нечто вроде недовольного полу-вздоха, полу-рычания. Барт тут же представил себе ощетинившегося дикого и злого пса, которого отчего-то захотелось обнять и погладить. — Да ладно, вроде бы все не так уж и плохо звучит, — попытался успокоить друга Барт. — Это же праздник. Вон, у нас полон дом людей, и, разумеется, все едят то, что мы им предлагаем. Отец вообще часто домой таскает своих коллег с работы, и мама уже с этим давно смирилась. — Это не то же самое… — Вы вон завтра ко мне припретесь! — настаивал Барт. — Родители ведь мирятся с этим, потому что вы мне дороги, ну и ты можешь сделать для своей матери то же самое. Нельсон молчал какое-то время, и Барт не хотел нарушать тишину первым. Он мог бы испугаться, что перегнул палку, в конце концов, семья — это святое, но он слишком хорошо знал Нельсона. За всю неделю тот ни разу не заикнулся о том, что парень его матери с ней, или с ним как-то плохо обращался, заставляя Барта выслушивать лишь нытье о том, как тот ему просто не нравился. — Н-да, возможно, — ответил Манц, не совсем с ним соглашаясь, но и не споря, что уже было победой. — Так ты говоришь, у тебя дом полон людей? А я хотел предложить тебе свалить на карьер и набухаться. Предложение звучало довольно заманчиво. Барт задумчиво пожевал губу, вновь глянув сквозь проход в гостиную. Мэгги, Лиза и Линг сидели на ковре, разбирая пластиковые квадратики с буквами, тетя Пэтти смеялась над Гомером, мамы и тети Сэльмы не было видно, возможно, те были на кухне, а дед все так же сидел за креслом. За весь вечер он встал лишь для того, чтобы сходить в туалет и переместиться в гостиную. Сердце Барта сжалось. — Не, сегодня я не смогу… — сказал он. — Слушай, я же предлагал тебе прийти к нам, мое предложение еще в силе. — Нее… не хочу мешать вам, — ровно ответил Манц. Он либо не расстроился, либо отлично скрывал это. — Ладно, не буду отвлекать тебя от семьи. — Ты все-таки поедешь на карьер? — С кем? Это место только для нас, и таскать туда левых приятелей я не собираюсь. Девушек туда тоже не пригласить. Ах да, конечно. Бесчисленные девушки Нельсона, готовые ради него на все. Барт переместил трубку к другому уху. — Завтра игра, а ты предлагаешь выпить, — немного укоризненно произнес он, ковыряя небольшую дырочку на обоях. — Тебе же нельзя, тренер тебя убьет. Нельсон на том проводе хмыкнул. — Ну должен же был я тебя как-то соблазнить, чтобы выманить из дома? — судя по голосу, Манц улыбнулся. Барт тоже. — Как будто тебе в школе меня мало, — фыркнул он. — Ладно, давай. Мы еще увидимся завтра. — Да, — вздохнул приятель. — И это… спасибо, что позвонил, Барт. Ты хоть немного скрасил этот унылый ужин. — Обращайся, — ухмыльнулся тот. — И я скрашу любой твой день своим исключительным присутствием! Со смехом попрощавшись, парни одновременно положили трубки. Барт какое-то время с улыбкой таращился в пустоту, думая о своем. Затем, бросив быстрый взгляд на черный телефонный аппарат с дисковым номеронабирателем, задумчиво пожевал губу. Какое-то странное чувство зудело у него внутри, не давая покоя, с самого утра. Хотя, какое ему вообще до этого дело?.. Он же сказал, что будет не один. Но все же, это ведь был семейный праздник… Тяжело вздохнув, Барт все же набрал номер телефона, который за каким-то чертом уже успел выучить. Ждать снова пришлось довольно долго, пока на том конце не ответили: — Але? Барт запнулся на мгновение. — Мама, это ты? Все в порядке? — послышался обеспокоенный голос. На заднем плане царила звенящая тишина. — Вы нормально долетели? — Кхм, нет, это я, Мартин, — наконец подал голос Барт. — Хотел поздравить тебя с днем благодарения, вот и все. — О… — повисла тишина, не прерываемая ничем. Ни музыкой, ни разговорами. — Ну… спасибо. Тебя тоже… как его… с праздником. Оба замолчали. Барт не понимал, зачем вообще позвонил, а Мартин никак не заполнял паузу, делая его затею ничуть не легче. — Если это все, то… — Ты же вроде говорил, что у тебя будет вечеринка? — не удержался от вопроса Барт. Мартин вновь замолчал. — Да, говорил, — наконец, сухо произнес он. — Она будет завтра. — О… — Барт почувствовал себя неловко, будто бы влез не в свое дело. — Мне показалось, что ты сказал, что она будет длиться четыре дня. — Ну сказал, и сказал! И что теперь? — вспылил Принс. — Я что, не могу передумать? — Нет, просто странно… — Симпсон вновь начал ковырять обои. — Ты что, один дома? Ему захотелось самого себя хлопнуть по лбу за столь глупый вопрос. И какое ему вообще было до Мартина дело? — Тебе-то какая разница? — грубо ответили ему. — И нет, я не один! — Ну ладно, ладно… — пошел на попятный Барт. — Я не хотел тебя злить. Просто хотел узнать, как у тебя дела, вот и все. Повисла пауза, которая помогла Барту осознать, что он все же как-никак переживал за Принса. Остаться в семейный праздник совсем одному, в огромном доме… Конечно, Барт сам был бы рад побыть в тишине хотя бы пару дней, но Мартин явно не любил этого, постоянно заполняя свою жизнь развлечениями и хобби. Вон, даже со старым одноклассником стал общаться. — Слушай, извини, что вспылил, — внезапно смягчился тот. — Просто мои друзья отмечают вместе с семьей, и они не смогли вырваться. Но они приедут завтра, — повисла небольшая пауза, а затем неуверенное: — А ты… заедешь? — Да, слушай, — Барт не хотел ему врать. — Я не знаю точно, но если будет время, то на выходных обязательно, ладно? Он поморщился от неловкости ситуации, в которую сам себя и запихнул. — Оу, окей… хорошо. Ну, я буду тебя ждать? — с надеждой спросил Мартин. Отлично, теперь придется либо сдержать обещание, либо расстроить оставшегося в одиночестве на День Благодарения Мартина еще больше. — Хах, да… — неестественно улыбнулся Барт. — Ну, мы созвонимся еще, окей? — Да… пока, Барт. — Пока! Он бросил трубку, как будто это была змея. Ну что вообще на него нашло? Стоило держаться от телефона подальше, пока он еще кому-то не позвонил. Линдси, например, что вновь начала ему сниться. Барт устало потер лицо руками, и наугад шагнул вперед, столкнувшись обо что-то мягкое. — С кем говорил? — поинтересовалась тетя Пэтти, привычным жестом доставая сигарету из пачки. Она мельком глянула в гостиную, и протянула ее Барту. — Будешь? Твой отец все равно запретил нам курить в доме. Барту сейчас покурить точно не помешало бы, и он, перед этим воровато выглянув из-за тетиного плеча, с благодарностью принял столь необходимую ему в данный момент сигарету. Тетка с племянником вышли на улицу прямо через парадный выход, умостившись на бетонных ступеньках. Прикрытие у них был идеальным: Пэтти стояла ближе ко входу, загораживая обзор для любого, кто будет их искать, так что Барт, прячущийся за нею, мог быстро затушить и выкинуть свою сигарету в сторону. А если кто будет спрашивать, почему от него несет табачным дымом, то они скажут, что это принесло от тети Пэтти, что курила, как паровоз, наделяя характерным запахом все, к чему она прикоснется. Барт прикурил, с наслаждением выдыхая дым из легких, далеко запрокинув голову назад. На лице тети появилось такое же блаженное выражение. Они посидели в тишине какое-то время, что позволило каждому из них собраться с мыслями. — Ну, с кем говорил-то? — не унималась тетка, лукаво посмотрев на племянника. — С девушкой? — Да не, не с девушкой, — покачал головой тот, задумчиво затягиваясь вновь. Осенний ветер трепал табачный дымок из стороны в сторону. — А с кем? — тетка спрятала пачку в декольте. — С другом? — Да, то есть, не совсем… — невесело хмыкнул Барт, опустив голову. — Не знаю, друг ли он мне вообще… короче, это сложно. — Ааа… поняла, — Пэтти вновь лукаво на него посмотрела, медленно выдыхая дым. Она потеребила сигарету в руках, оттягивая свой вопрос, но все же сказала: — Барт, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной обо всем. Будь то девочки… или мальчики. До него не сразу дошло, на что она намекала. Удивлено вскинувшись, он выпучил глаза и беспомощно раскрыл рот. — Что?! Да я не… это не то! — затараторил он, чувствуя острое желание оправдаться. — Это совсем не так! Точно не с ним. — Хм, — тетя Пэтти задумчиво затянулась. — А есть другой? Барт почувствовал, что его загнали в ловушку, и теперь тетка подумает на него невесть что. Всякую чепуху. Неправду. — Тетя Пэтти, вечно ты так все выкрутишь, — с убитым видом покачал головой парень. — Прикалываешься надо мной? Женщина хрипло рассмеялась, и потрепала его по волосам. — Не бери в голову, я просто пошутила, — примирительно улыбнулась она, доставая новую сигарету, пока старая все еще дотлевала у нее во рту. Больше Барту она не предлагала, все же, она не совсем выжила из ума вот так травить племянника. Тот божился, что курит всего одну сигарету в день, но она понимала, что это не так. Сама была такой в подростковые годы. — Но, если тебя что-то тревожит, ты всегда сможешь обратиться ко мне. Я тебя пойму, и уж точно не стану осуждать. Барт это знал, но не совсем понимал, что она из него сейчас пыталась выбить. Как будто он один что-то упускал. — С тобой только о девочках и говорить, тетя Пэтти, — хмыкнул он, размазывая пепел по ступеньке. Та щелчком отбросила старый бычок, и вновь прикурила. — Знаешь, хоть ты и удивишься, но в школе я встречалась с мальчиками, а в более зрелом возрасте даже завела отношения с одним мужчиной, — сказала она, возведя глаза к серому небу. — Мы были вместе достаточно продолжительное время. Барта это очень сильно удивило. — Серьезно?! — не веря своим ушам воскликнул он, разворачиваясь в ее сторону. — Ты? С мальчиками? А потом еще и с мужчиной?! — А что ты удивляешься? — его тон, казалось, немного оскорбил тетку. — Или ты думаешь, за мною никто из парней не бегал? Еще как бегал… — Нет, я не это имел в виду, — замотал головой парень. — Просто представить тебя, да с противоположным полом… я думал, ты сразу поняла, что тебе нравятся девушки. — Что, прям с рождения я все знала, думаешь? — Пэтти мягко ему улыбнулась, но глаза ее оставались грустными. — Никто не выдает нам руководство как быть лесбиянкой. Мне пришлось продираться через все это дерьмо самой, попутно разрушив отношения с лучшей подругой, а также с матерью, что не понимала меня. Может, ради нее я и пошла на выпускной с тем придурком… Она сплюнула. Барту показалось, что он обидел ее чем-то, и поэтому осторожно подсел к ней поближе. — Тетя Пэтти, — позвал он ее, положив свою голову ей на мягкое плечо. — Я и не предполагал, что тебе пришлось тяжко. Я просто думал… — Что я сразу все знала? — мягко перебила она его, а затем хмыкнула. — Нет… пришлось перебирать варианты, пока я все не поняла. Тетка искоса глянула на Барта, что поднял на нее свой открытый, чистый, и невинный взгляд. Разумеется, она была в курсе, каким чертенком был племянник, и не заблуждалась на его счет, но в данную минуту мальчишку от всей души заботило ее состояние. «Все еще ребенок», подумала она, и ее сердце сжалось. К соседнему дому подъехала машина, из которой выбрались Фландерс вместе со своим младшим сыном Тодом, видимо, вернувшись из вечерней мессы в церкви. Нед заметил сидящих на ступеньках Пэтти и Барта, и, даже не поздоровавшись, ускорил шаг, подталкивая сына в сторону дома. Глаза тети Пэтти недобро сузились. — Ю-хуу! Соседушка! — помахала она ему ручкой. — Давно не виделись! Как там твои делишки? Тот зло на нее посмотрел, напряженно шарясь в карманах брюк в поисках ключей. Тодд беспомощно посмотрел в сторону дома Симпсонов. Без брата парнишка рос тихим, с трудом набирал вес и очень медленно вытягивался в росте, оставаясь таким же щуплым и тощим. — Э-эй, соседушка! — не унималась тетя Пэтти, явно намереваясь спровоцировать, либо просто взбесить Фландерса. — У нас сегодня семейный ужин! Ну знаешь, на который я пришла сразу же после гей клуба! Кстати, я могу познакомить тебя со своей девушкой, она тоже интересуется кустовыми цветами! Кричала она громко, и на всю улицу, привлекая лишнее внимание. Нед, наконец, открыл дверь, грубо втолкнул сына в дом, и тоже скрылся. Барт озадаченно наблюдал за тем, как тетка, грязно выругнувшись, тяжело поднялась со ступеньки. Его так и подмывало спросить, к чему это все было, но Пэтти сама расставила все точки над и, буркнув злое: — Запек своего сына в христианском училище… и за что, спрашиваешь? За то, что он не выбирал, кого любить! Она направилась внутрь, а Барт, помедлив, задумчиво посмотрел на соседский дом. Рода он не видел уже давно, но краем уха слышал, что это был лютейший скандал, после которого Нед, как он сказал, отправил старшего сына в семинарию «на перевоспитание». До него только сейчас дошло, про какой именно клуб шушукались соседи, куда по слухам ходил Род, причем не единожды. Удивительно, как чьи-то родители могут вот так просто практически отказаться от своего собственного ребенка только из-за его «неправильной» ориентации. Барт почувствовал, как сильно он продрог, и, круто развернувшись, поспешил в дом, где его ждала любящая семья, вкусная еда, и теплая постель. В подобные моменты он чувствовал себя действительно счастливым и благодарным за все то, что у него есть.