Золото Сверта

      Халь проснулся рано, еще начало только светать, но крепость, он прекрасно знал, не спала, он выбрался из-под рук супруга, одеваясь - нужно было переговорить с отцом, а князь Вальебьерн всегда вставал с первой зарей.        Внизу убирали остатки вчерашнего пиршества, готовясь накрывать завтрак, запах свежевыпеченных лепешек дурманил голову, и Халю казалось, что только вечером он наелся вволю, но теперь он чувствовал голод. Отца он нашел в собственных покоях, где были книги, карты и его личное оружие.         - Так что ты попросишь, Халь? Мы слишком много должны тебе, никто не ждал обоза с едой так скоро и никто, кроме тебя, не подумал бы о коровах. Ты очень повзрослел за это время… - сказал ему отец, указывая на кресло напротив.       - Я хочу лес, - сказал Халь, держа в руках свои драгоценные бумаги, которые получил в доке, - для строительства корабля. Мне сказали, что свертские сосны подойдут лучше, чем другие, и что это самое хорошее дерево. В Угэре бы его покупали. Но я все понимаю, поэтому мне надо только на один корабль. Сосны и несколько дубов.        - Всего-то?! - рассмеялся отец, - ты, мой мальчик, всегда умел удивить. Ты получишь сколько хочешь! Я могу отдать приказ начать рубить сегодня и где ты скажешь.       - Рубить там, где не очень нужно людям, - качнул головой Халь, - сейчас нужно строить дома, и тут у меня записано, чего и сколько, и что с этим нужно сделать. Два года до того, как лес должен быть в Ругаланде, но начать рубить его надо этим летом, и самое сложное - найти место в Сверте, чтобы закалить дерево как полагается. Я бы попросил Лофта быть старшим в этом деле, он ходил много на кораблях и должен понимать, чего я хочу. За два года я придумаю на что еще и построить этот корабль. Одного дерева мало...       - Если все пойдет так, как сказал угэрец, - отец положил ему руку на плечо,  - то я смогу тебе помочь. -  Я все в толк не могу взять, зачем угэрцам эта земля, купить железо можно было и так, не проливая крови… И разве это для того, чтобы привезти сюда золото и серебро?        - Я так ничего и не узнал про это, - Халь только вздохнул, - но денег там навалом, мы один день раздавали их просто на улице людям! Вот этого я вовек не забуду - такое диво! Не из-за меня же это все…              Он вернулся в спальню, где супруг только-только просыпался, а для задумки Халя - следовало бы поторопиться. Ему тоже есть что показать в Сверте!         - Вставай, - он не очень вежливо тронул Арона за бок, - если ты хочешь посмотреть горы и горные озера, то следует уже вставать! Умыться, съесть что-то и выходить!               Арон с большим удовольствием затянул бы Халя обратно в постель, чтобы понежиться с ним еще, но ему не хотелось выглядеть лежебокой перед новой родней, и к тому же, ему было интересно посмотреть окрестности замка, он поднялся, хлопнув по пути Халя по заду, и пошел приводить себя в порядок.              Халь принес и себе, и супругу по свежей лепешке со вчерашним мясом и кислой воды, которая, по слухам, прекрасно помогала от винных излишеств, а Халю просто нравилась своим кислым вкусом. Еще пару лепешек и мясо он сунул в заплечный мешок, и на всякий случай - плащ, чем выше в горы, тем холодней. А воду там можно набрать - в горах много источников, рек и озер. И еще снасть! Вот как он соскучился по горной форели!       Им не нужны сопровождающие, не такая свита, которая была с ними в Угэре на море.         - Смотри, как красиво, - они поднялись на холм, выше замка, который стоял на другом холме, - отсюда много чего видно! Если ехать туда, - он указал рукой, - то там будет граница! Но нам в другую сторону, мы дойдем до первой шахты и потом примем выше,  я покажу тебе Черное озеро, это мы успеем сегодня.        Выше уже начинался лес, эта тропа вела к горной гряде, которая опоясывала Сверт с трех сторон, можно было пойти и по дороге, ей пользовались для вывоза руды, но тропой было красивее - первые ягоды по бокам, ручьи, вкуснее воды нет нигде!..       Арон шел, оглядываясь по сторонам, он должен был признать, что виды были красивые, свежая зелень ласкала взор, высокие горы вдали вставали неровной стеной, поросшей лесом. Арон поймал себя на мысли, что они, пожалуй, в первый раз вообще вышли с Халем куда-то одни, и он подумал, знает ли он вообще этого человека, что идет сейчас с ним рядом, они уже многое пережили вместе, но так и не были друг с другом по-настоящему. Он шел молча, слушая болтовню Халя, изредка бросая взгляд на его ладный зад и стройные ноги, на его толстую косу, что моталась по спине, потом он оглядывался вокруг и думал, что это и его владения тоже, это его земля посредством брака со своим консортом. А еще он думал, как рассказать Халю, почему на самом деле Угэр так стремился завоевать их небольшое княжество, но ему не хотелось омрачать этот день такими разговорами, наверняка, Халю это мало понравится. Да, Арону пришлось бы рассказать, что он посредством брака хотел решить множество вопросов, захватить побольше золотоносных жил, но теперь он начал понимать, что приобрел что-то важное, что вполне может быть важнее золота, и он не хотел это потерять, он видел, как ожил Халь у себя дома, как заблестели его глаза и на губах появилась улыбка. Он был очарователен сейчас, раскрасневшийся и веселый, когда указывал ему на что-то вдалеке и рассказывал, как он поднимался на эти скалы со своими братьями, и они рвали там эдельвейсы для их матери, или когда он рассказывал истории о долинах, мимо которых они проходили, где Халь показывал ему на болота, поросшие травой, так что их невозможно отличить от обычной поляны, и надо быть осторожным, чтобы не попасть в трясину, и как однажды его братья вытаскивали его оттуда, орущего от ужаса. Арон шел рядом с ним, заглядывая в его лицо и не единожды чуть не упал, запнувшись за корни деревьев, он откровенно любовался Халем, он никогда не видел его таким...              Наконец-то они пришли туда, куда и хотел привести супруга Халь, на Черное озеро. Конечно, пришлось покарабкаться через хребет, а он отвык, но красивее места в Сверте, наверно, нет… а еще, тут отменная рыба, о чем и сообщил Халь, наконец-то пуская в ход удочку и собирая камни для того, чтобы обложить кострище.        От своей лепешки он отщипнул кусочек, чтобы насадить на крючок и, разувшись и закатав штаны, зашел по колено в воду - холодная горная вода вмиг заставила все поджаться, но добыча должна того стоить. Весной бы эту рыбу - но перевалы и тропы непроходимы. И здесь не нужно долго ждать - мало кто доходит сюда баловать форель хлебом, ноги начали неметь, но Халь уже вытаскивал на берег огромную рыбину, пока его супруг заботился о костре.         - Здесь нет глины, поэтому сделаем вот так… - Халь освежевал свою добычу, и нашел несколько нужных ему веточек, растительности около озера было немного, Халь сплел сетку из веточек, хитрым способом закрепив рыбу, посыпанную солью. - Я, может, плохо умею читать, но это мне кажется не менее важным… Тебе нравится тут?        Похоже, супругу это нравится, как нравилось самому Халю на море, и нет никаких шумных базаров и людей, которые постоянно за ними обоими следят.         - Вот, готово, - Халь споро разделил готовую рыбу на две половины и каждая заняла свое место на лепешке, он протянул еду супругу, - это очень вкусно, а я изрядно проголодался, пока шел сюда.               Арон как зачарованный любовался Халем, когда он, засучив штаны, бродил в бурной реке, как ловко он управлялся с ловлей и готовкой рыбы, он видел его совсем другим человеком, живым и радостным. А лепешка с рыбой была необычайно вкусной.        - Ты хорошо готовишь, - сказал Арон, с жадностью жуя и оглядывая Халя с ног до головы, - и да, мне здесь очень нравится.               - У нас красивая земля, хоть на ней и не так просто жить, - сказал Халь, наслаждаясь каждым куском, сок от рыбы пропитывал хлеб, отчего тот становился еще вкуснее. - Верят, что это озеро приносит удачу, если в него окунуться, но, оно очень холодное, вся вода тут с дождей и гор. Я сейчас доем и сделаю это, первый раз в жизни. Ты тоже можешь, но плавать тут невозможно, ваше море теплее.        Халь доел свою лепешку, подождал, пока это сделает супруг, и начал раздеваться. Потом согреется у костра. Пока в этом озере был только Харги, до него, несколько лет назад, они были тут вдвоем с братом, и сам Халь не захотел лезть в холодную воду - какая удача нужна была тогда ему, раз он пошел в горы с любимым старшим братом? А вот теперь он вовсе бы не отказался.        Арон решил, что в ледяную воду ему окунаться совсем не хочется, но, глядя на своего супруга сзади, он уже знал, как согреет Халейга, когда тот выберется из воды.              Еще одна палочка, чтобы заколоть наверху волосы, сушить их долго и не хочется, наконец, Халь сделал первый шаг в воду, и лед снова напомнил о себе, он вздрогнул всем телом от холода, но раз начал делать дело, то нужно делать его до конца - он сделал еще несколько шагов, зайдя по пояс, в этом месте озеро быстро набирало глубину, а на дне уже были камни, и наконец смело шагнул еще вперед, по грудь, окунулся по плечи. Холодом пробрало так, что казалось, сердце остановится, но Халь не сдался, чуть постояв в воде, повернул обратно.        - Холодная, но я это сделал! - он обнял себя за плечи, становясь ближе к костру. У его супруга наверно достаточно удачи и без этого... А вот Халю теперь она очень нужна.        Арон подошел к нему со спины и обнял. Он чувствовал всем телом, как Халейг мелко трясется.        - Ты совсем замерз, - сказал Арон, прижимая его к себе, - садись ко мне на колени.       Он присел у костра, посадив Халейга между своих раздвинутых ног, и снова обхватил его руками, согревая и прикрыв его от ветра, постепенно Халь переставал дрожать, расслабившись от тепла костра и объятий Арона, он положил ему голову на плечо, глядя вверх на вершины деревьев и бесконечное синее небо. Арон, словно согревая, гладил его руками, все больше и больше забираясь поближе к паху Халя.        - Чувствуешь, как он хочет тебя? - спросил Арон, чей член уже так и норовил выскочить из штанов.              Стоило ожидать, раздеваясь перед супругом, что этим дело и кончится, однако Халь был вовсе не против, греясь в объятиях. Здесь, дома, почему-то было спокойно, и он не так опасался супруга, как в чужой стране. Здесь с ним ничего плохого случиться не могло. Однако, после такой холодной воды собственное желание Халя еще не проснулось, и тело решило, что кровь сейчас важнее совсем не там, поэтому он положил свою руку на член супруга.                 - Эй, Халь! Да ты становишься шалунишкой! Хочешь поиграть с ним? Он не против!       Арону нравилось, что Халь становится все более раскованным в постели, признает свое тело, как учили святые книги Угэра, душа оживляет тело человека для того, чтобы это тело получило в жизни как можно больше удовольствий  в том числе плотских, иначе данная творцом жизнь считается прожитой зря и не в угоду творцу.       Ох, лучше бы супруг молчал! Халь и так едва на это решился, а после слов Арона и вовсе залился краской смущения, однако руку не убрал, продолжая ей двигать, лишь положил лицо на плечо супругу, не отвечая, чтобы скрыть краску стыда.        Арон получил большое удовольствие от неумелых ласк Халя и быстро достиг пика, правда ему пришлось самому сжать руку Халя на своем члене перед самым разрешением. Халь успел вовремя отскочить и кинулся одеваться, а Арону пришлось, таки, идти к озеру, чтобы смыть плоды их невинных игр. Он с удовольствием оглядел широкую гладь воды с камышами, обрамляющими дальний берег, свежий холодный воздух врывался в его легкие, и он чувствовал себя на редкость счастливым и живым.        - Хочешь, я тебе сделаю так же? - спросил Арон, вернувшись к костру.              Халь только замотал головой. Не тут! Он еще недостаточно отогрелся, но дорога назад должна была согреть - еще бы, столько перевалов впереди.         - Нам нужно возвращаться, - сказал он. - Я хотел сходить в святилище к Тару, а отец желал поговорить с тобой.        Арон поймал Халя в объятия и остановил его поток слов неожиданным поцелуем, потому что он поцеловал его неожиданно сам для себя, и поймал себя на мысли, что у него было так иногда с Маргрете, когда они словно случайно останавливались, обнимались, словно на минуту хотели почувствовать тепло друг друга.          - Я не хочу возвращаться, - сказал Арон, - здесь так красиво, - он, не отрываясь, смотрел на Халя.        - Я тоже не хочу, - сказал Халь, вздохнув, - я бы остался тут на ночь, но я не предупредил о таком никого, и нас будут искать. Негоже заставлять людей это делать из-за прихоти…       Арон с сожалением выпустил Халя из своих объятий и после того, как они затушили костер и взяли свою небольшую поклажу, пошел за ним следом, с сожалением оглядываясь вокруг, ему и вправду, здесь очень нравилось.              Они вернулись в Свертинг незадолго до ужина, и Халь, наконец-то переодевшись в свежее, сказал супругу, что ему надо зайти в святилище. Может быть, потом у него такой возможности не окажется… Пусть князья порешают о своих делах, а раз у него никакой власти и нет, в Угэре это называли словом “консорт”, то и спросу с него никакого.        Арон отметил про себя, что очень рад, что старый Эрлинг не видит, как его супруг идет поклоняться своим богам.       Сам же он направился к старому лису Вальбъерну, и они до самого ужина разбирали бумаги вместе с писарями, Арон обсуждал с Вальбъерном условия покупки свертского железа, они с писарями записывали договор на пергаменте.              Святилище было недалеко от замка, по сравнению с угэрскими роскошными храмами совсем маленькое, построенное из дерева и камней в основании, и внутри был только идол Тара, очаг, за которым смотрел кто-то из жрецов или их помощников, и камень для приношений. Из приношений у Халя был только хлеб да собственная кровь, он не думая полоснул себе руку ножом, окропляя свою жертву. В крови каждого сверта железо.        В святилище не было никого, молоденький послушник при виде княжича молча кивнул ему и вышел вон, Халь остался наедине с Таром, опустившись на колени на деревянный пол.       Тар, наверно, не услышит его - всего лишь за месяц Халь нарушил столько свертских законов… и один из них - запрет на мужеложество. Зачем Тару молитвы того, кто позволяет себя брать как женщину и того, кому это нравится. Зачем молитвы труса и того, кто так быстро сдался врагу? Это правда - прежней ненависти к Арону в нем не было. Зачем Тару молитвы того, кто вместо гор стал смотреть на море? Что с них проку. Халь чувствовал себя провинившимся ребенком, который пришел просить прощения у того, кто его больше не любит.         - Я знал, что ты придешь, Солнце Сверта, - голос, который раздался позади него, вырвал Халя из раздумий. - Ты ведь думаешь, что Тар оставит дитя железа?        - Да, - признался Халь, вставая и поворачиваясь к жрецу. - Я так и думаю. Зачем я теперь Тару?        - Какое малодушие, дитя Халейг, - осуждающе покачал головой жрец, - И неверие. Ты же носишь на груди серебряного волка. Так почему ты так решил?       - Я подружился с нашим врагом, я сплю с ним - это противно нашему народу, я испугался, когда хотел лишить его жизни, потому что не смог это сделать.        - И это все? - удивленно поднял бровь жрец. - И ты только поэтому отчаялся, щенок?        На “щенка” волку Сверта обижаться не стоило…        - Тар никогда не бросает своих детей, а тебя, Свертинга прямой крови, тем более. У него свои планы, и если ты желаешь, я расскажу тебе то, что мне позволено рассказать о тебе. То, что я видел сам…       У жреца Тара было видение? Халь испуганно вздрогнул - жрец стар и абсолютно слеп, но его предсказания сбывались всегда, даже если люди их не понимали. И когда родился его отец - этот человек был уже жрецом. А его отцу немало лет - почти пятьдесят!         - Не бойся, дитя… - жрец чувствовал его так, словно ничего не было для него тайной. - У тебя будет хорошая, долгая жизнь и слава, которой будут завидовать многие. И семья, где тебя будут любить и будешь любить ты. Но тебе придется немало пережить - такова уж жизнь, дитя Сверта, мало кому дается жить легко. И не тебе точно… Одно из твоих испытаний ждет тебя совсем скоро, мальчик. Это все, что позволено мне сказать. И дурные сны еще будут тебя мучить, потому что ты потерялся и тебе страшно, но ты уже нашел правильный путь, и они не сразу, но исчезнут, как только ты пойдешь им. Теперь останься тут ненадолго и подумай о своем малодушии и неверии, Халейг Свертинг. Тар не оставит тебя.               Халь вышел из святилища, после того, как остался с собой наедине, чувствуя в себе силы и одновременно растерянность… Жрец предсказал ему хорошую судьбу, но что же ждет в самом скором времени?! Чего стоит опасаться?                - Давай я расчешу тебе волосы, сынок, - мама усадила его на лавку, доставая костяной гребень. - Пока накрывают ужин, твои волосы совсем растрепались. Так и не научился делать ровную косу…       Не научился. В Сверте он всегда просил маму или жену Харги или кого-то еще из женщин и ему никто не отказывал, а теперь приходилось драть волосы самому.        Он закрыл глаза от удовольствия, когда мама начала расчесывать пряди - она всегда это делала дотошно и долго, и совсем не больно.         - Бедный ты мой мальчик… Один на чужбине… - вздохнула мама, разбирая его волосы, - ты еще так юн для этого. Мы с отцом хотели оставить тебя в Свертинге всегда, чтобы ты владел этим домом потом - Харги ходит в походы, Лейв тоже, а ты душа Свертинга…        - Так распорядилась судьба, - не открывая глаз, ответил Халь, чуть поворачивая голову туда, куда расчесывали волосы, - я был в святилище. И мне сказали, что это было уже решено. Кто мы такие, чтобы спорить с волей Тара.        - Матерей и люди не спрашивают…                - Что с тобой? -  Спросил Арон, когда увидел Халя на ложе  с красиво заплетенной косой, лицо его было спокойным и удовлетворенным, но его рука была перевязана белым полотном.        - Мне нужно было поговорить со своим богом, только и всего, - пожал плечами Халь, - здесь так принято, тем более с моей кровью Свертингов.        Арон удивился про себя кровожадности местных богов, но ничего говорить не стал. Разговоры о богах вызывали лишние склоки, а Арон только начал привыкать к спокойным отношениям с Халем.        - Мы едем к наместнику завтра. Я знаю, что вы с Хлодвигом не в великой дружбе, но мы его должны посетить.        - Не в “великой дружбе”?  - одно имя этого человека заставило его подпрыгнуть. - Он желает мне смерти, и я желаю ему смерти, и ты это называешь не в “великой дружбе”? Я могу остаться тут? Так будет лучше для всех… - спросил Халь.         - Нет, - ответил Арон, - это официальный визит, и мы должны быть у наместника вместе.       - Очень жаль, - Халь лег, закутался в одеяло, повернувшись к супругу спиной. А что если это и есть, о чем говорил ему жрец? Хотя каждая встреча с дружком Арона была испытанием… Но видеть его вовсе не хотелось.               Арон пожалел, что сказал об этом Халю на ночь глядя. Халь отвернулся от него, весь сжавшись.       Арон долго еще лежал, уставившись в темноту и думал, что совсем не годится, что он не может привести своего супруга к повиновению, но приставать к нему сейчас с игривыми предложениями совсем расхотелось. Он с сожалением посмотрел на его красиво заплетенную косу и закаменевшую спину и тяжело вздохнул.              Несмотря ни на что, Арон проснулся в отличном настроении, жадно съел поданное мясо с травами и хлебом. Вышел во двор замка, приказал своим людям седлать коней. Почти все дела с Вальбъерном были улажены, оставалось еще посетить наместника Угэра и поговорить с ним.               Всю дорогу к дому Хлодвига они молчали. Арон разглядывал небольшой город, что приютился возле замка, ему указали на большой сруб из сосны, окруженный высоким забором. У ворот стояла стража.       Арон оглянулся на Халя, было заметно, что настроение его совсем поменялось, он стал таким же, как и в их первую встречу: зубы его сжались, на скулах выступили желваки.              Позорище, подумал Халь, видимо дружок супруга так боится свертов, что у его дома охрана - над этим наверняка все княжество смеется, ни один дом тут не охраняется, кроме княжеской крепости, да и то только потому, что это крепость. Кого свертам бояться в собственном доме? А чужак, значит боится, это хорошо. Значит, это вовсе ему не дом.              Арон спешился, подождал пока сопровождающие привяжут коней и вошел на широкий мощеный двор. К нему уже спешил Хлодвиг, они обнялись, все же Арон скучал по Хлодвигу, своему старому другу детства.         - Давно жду вас, еще со вчерашнего дня, - сказал Хлодвиг.        - Здравствуй, светлейший Халейг Свертинг, рад оказаться дома?        - Не то слово, - кивнул Халь, рассматривая своего врага. Вот уж кто тут не голодал явно…. И почему супругу так захотелось потащить его сюда с собой? Всем было бы лучше, останься Халь в крепости.               Этот дом раньше принадлежал городскому старосте, и Халь часто в нем бывал, теперь же старосте отдали другой, который остался пустым после войны, чуть поменьше.                 - Прежде чем говорить о делах, приглашаю вас к столу. - Хлодвиг ввел их в большую горницу с обильно уставленным столом.       Мы здесь садимся за стол, как в Угэре,  - сказал Арон, - Халь, садись рядом со мной.       Хлодвиг сел во главе стола, рядом были двое советников, которых Арон взял с собой, чтобы обсуждать дела Угэра в Сверте.       Халь сел, куда ему было указано. Он на все согласен, лишь бы убраться отсюда подальше. И скорее бы это кончилось. Странное ощущение, в Сверте вести себя по угэрским правилам…         - Как тебе живется здесь, Хлодвиг? - спросил Арон, когда они расселись вокруг стола.        - Здесь чертовски холодно, даже летом, пресветлый князь Хассен, - шутливо ответил Хлодвиг, - но девицы здесь отменно горячи.       Хлодвиг с улыбкой взглянул на Халя.       Холодно тут только для изнеженных слабаков, хотелось сказать Халю, но он благоразумно промолчал. Эта тварь говорит только для того, чтобы его разозлить и получить повод для свары. И про девиц тоже не стоит верить. Наверно, есть девки, которые за серебряную цепочку себя дадут потискать, но такие есть везде, и даже, к сожалению, в Сверте.         - Вчера мы с Вальбьерном Свертингом решили, как мы будем покупать железную руду у Сверта, - сказал Арон, после того, как отпил вина из кубка, - он еще не был голоден после обильного завтрака в замке, -  мы уже подписали с ним договор и скрепили подписями советников с обеих сторон.        - А как мы будем вывозить золотую руду из Сверта? - спросил Хлодвиг, и Арон чуть не прикусил себе язык, он должен был предупредить Хлодвига, чтобы тот не говорил об этом при Хале.       Ему, наверно, сначала показалось, что он ослышался… Золотую руду. В Сверте! Отродясь такого не было. Но, на слух Халь не жаловался никогда - ночью мог услышать кошачьи шаги.         - Какую руду? - спросил он, перестав смотреть себе в тарелку. - Я не ослышался? Откуда в Сверте золотая руда?         - Ты не сказал ему? - удивленно обратился Хлодвиг к Арону.              Арон готов был убить Хлодвига прямо здесь за его длинный язык.        - Мы это еще не обсуждали с Вальбъерном, - попробовал он уйти от ответа.        - Что не обсуждали? О чем ты должен был мне сказать? - Халь сразу потерял интерес ко всему остальному, кроме этого вопроса. Пока он не узнает правды - он не отстанет.          - Видишь ли, Халь…, - Арон чувствовал, что его челюсти тоже крепко сжимаются, он тяжело смотрел на Хлодвига, который, кажется, тоже понял, что сделал глупость. - Мы должны были это обсуждать позже… В Сверте нашли золотую руду, уже после нашего… брака.       Все его благодушное настроение улетучилось, в горнице повисла мертвая тишина.        - Это ложь, - уверенно сказал Халь, вот теперь все встало на свои места… ответ был так близко! - Ты мне лжешь. Не надо считать ни меня, ни мой народ дураками. Вот зачем вы пришли на нашу землю. А мы-то гадали, что вы тут забыли? Не ради же того, чтобы купить наше железо и осыпать нас серебром! Скорее всего, оно ничего не стоит перед тем, что вы тут получите… поэтому и войско, а не договор… И поэтому брак. Вы просто смеетесь над нами и посмеялись на этот раз!              Это просто очень больно и жестоко… Халь чувствовал, как внутри все сжимается от боли и разочарования. Он-то дурак, надумал себе! Если тут есть золото - оно могло бы помочь Сверту, а не Угэру, в котором и так не знают, куда девать деньги. Эта свадьба, это все… Просто, в придачу к богатству, князь Угэра получил еще и постельную игрушку.         - Тебе тоже смешно, да?  - спросил он, посмотрев на Хлодвига.         - Арон! Как ты позволяешь ему вести себя так? - побледневший от злости Хлодвиг обратился к Арону. - Он у тебя совсем не знает своего места!        - Да! Халейг Свертинг, твоя земля богата золотом и алмазами, и теперь она вместе с тобой принадлежит Угэру! - зло добавил Хлодвиг, растерявший всю свою веселость.        - Хлодвиг, заткнись! - рявкнул Арон.              И алмазами…         - Моя задница не такая великая ценность, - отрезал он. - Но когда вы собирались нам сказать? Или вы просто решили обобрать нашу землю?        Арон ударил кулаком по столу, ему хотелось разнести его в щепки вместе со всем домом. Советники, перешептываясь, смотрели на них.        - Халейг, сядь! Ты не понимаешь, никто не собирается вас обирать!              Вот еще чего! В Угэре пусть у себя хозяйничают, лжецы! Гнев захлестывал Халя с головой, в это просто же невозможно поверить и почему-то верилось легко. В Сверте добывали железо, не разведав других руд, слишком мало людей, мало средств на это - но ведь жили как-то!         - Да что ты говоришь? А зачем вы пришли тогда сюда нас убивать!? Если вы знали, что у нас тут есть золото и алмазы… Вам просто не хотелось тратить время на Свертинг и вы решили получить все по-другому. Скажи, что я не прав?! Ты знал правду, и ты молчал со мной об этом… Ты потащил меня в храм, чтобы связать Сверт по рукам и ногам!                - Арон! Как ты позволяешь свертскому щенку так говорить с тобой! Если ты не можешь призвать его к повиновению, я сам это сделаю!       Хлодвиг вскочил из-за стола и, в свою очередь, шарахнул по нему кулаком.        - Даже не вздумай, тварь, - прошипел Халейг, ярость уже побеждала в нем остальные чувства. - Только попробуй, дотронься до меня! Здесь ничего не принадлежит тебе, ни я, ни даже этот дом! Ты думаешь, я забыл, как ты держал нож около моих ребер? Так вот, смотри, я не такая трусливая мразь, как ты…       Халь снял с себя пояс с ножом, бросая его на лавку.        - Ах ты, маленькая тварь! - Хлодвиг рванулся к Халю, выхватив свой нож. - Тебя не учили, что на хорошую драку нужно идти с хорошим же оружием, ну так я тебя поучу, дрянь!        Халь не успел ничего, ни взять свой нож, который он так опрометчиво бросил, ни остановить Арона, он только смотрел на лезвие ножа, которое сначала летело в него…       Арон рванулся с места, оттолкнув Халя от себя, это движение стоило ему очень дорого.        - Хватит! - рявкнул Арон, поворачиваясь к Хлодвигу,  и вдруг почувствовал, как острый клинок с невероятной болью врезался в его грудь.       Он замер, не в силах вздохнуть, и схватил Хлодвига за руку, стараясь вытащить лезвие из груди и заливая все кругом кровью.       Последнее, что он видел перед тем, как уйти в небытие, это мертвенно-бледное лицо Хлодвига и его остановившиеся от ужаса глаза.        - Арон… зачем ты… - беззвучно повторял Хлодвиг, и руки его были красными от крови.       Арону показалось, что Халейг закричал, но может быть это кричала его душа при расставании с бренным телом.