Золото Сверта

      Арон по привычке проснулся рано, он с удивлением обнаружил, что уснул в постели Халя, он осторожно поднялся и увидел возле кровати щенка, который лежал на рубахе Халя и внимательно смотрел на него. Арон слегка улыбнулся ему, из малыша вырастет отличный сторож, несмотря на свою малость, щенок уже навострил уши и был готов к защите своего хозяина.       - Эй!  - тихо шепнул ему Арон, - я ничего ему не сделал плохого, веришь?       Дей отозвался подозрительным писком.       Арон поднялся и, накинув одежду, тихо вышел из покоев супруга, распугав в коридоре серые тени наушников.       Начинался длинный день, который надо было начать с посещения старого Эрлинга.       Там Арону пришлось выслушать много соображений отца в отношении Харстада, они прислали большое посольство, якобы для торговых переговоров, но на самом деле, Харстад старался прекратить дурные слухи, которые пошли после происшествий в Сверте. Шпионы неправильно донесли, что оба князя Угэра  при смерти, чего так желал князь Харстада Юлиус Холанн, по его приказу началась подготовка войска для начала мятежа, о чем прознали угэрские шпионы. После того, как дело с угэрскими князьями уладилось, и Арон, в свою очередь, начал готовить войско и угрожать границам Харстада, хитроумный Юлиус решил, что мятеж ему сейчас уже некстати и выслал большое посольство для переговоров и замирения. Посольство обещало быть долгим, нужно было кормить кучу бездельников за счет казны, а те только болтали языками без устали целый день. По чести сказать, посольство было не настолько бесполезным, наверняка, они заключат немало договоров с местными торговцами на рынке Ругаланда и других приморских городов.       Арон и Эрлинг долго обсуждали предстоящее посольство, потом он рассказал отцу о состоянии войска и обеспечении его провизией. Эрлинг был очень внимателен и вникал во все детали, он дал Арону немало дельных советов.       Последней и самой неприятной частью беседы было обсуждение поведения Халя, Арон уже понял, что отцу тот не угодил и это уже ясно окончательно. Здесь сделать было уже ничего нельзя, Эрлинг требовал от Арона соблюдения старых традиций, возмущался самой идее обучения Халя, тому, что тот его не посещает с визитами вежливости и для выслушивания нотаций. Арон лишний раз старался отцу не возражать и  молча выслушивал его недовольства. Наконец, когда старый Эрлинг все высказал, Арон сказал, что времена изменились, сейчас много новых веяний, и супруги в однополых браках становятся все более равными, тем более, что Халь чужестранец и он не сможет воспринять все угэрские устои и обычаи.       На том они и расстались, мало довольные друг другом. Арон направился в свои покои, где его уже ждали советники с многочисленными свитками и пергаментами для подготовки к предстоящему приезду послов.              Конечно, собака вызвала у детей восторг, чего еще ожидать? Самому-то Халю щенок нравился неимоверно, а ведь он уже взрослый! Весь день они провели в саду, отменив все занятия и наслаждались теплым днем и игривым щенком. Халь позволял детям тискать и играть с собакой, но кормил его сам, пес-спутник должен доверять одним рукам. Щенок радостно носился вокруг них, пробовал голос, и был доволен жизнью. Халь лежал прямо на траве - земля уже начала остывать от летней жары и приятно холодила спину, и смотрел в небо. Пока оно снова благосклонно к нему. Надолго ли?        Завтра первый день переговоров, на которых ему сказали присутствовать, как князю-консорту, наконец-то этот бесполезный титул на что-то сгодится. На чужаков было бы интересно посмотреть, тем более на тех, что осмелились угрожать угэрцам.               Арон заметил за собой, что весь день он старался выглянуть в сад и посмотреть на детей и Халя, который валялся на траве, иногда он сажал Дея себе на грудь, и они подолгу о чем-то беседовали, и Халь гладил своего щенка, а тот вертел хвостом так, словно хотел взлететь в воздух. Дети вопили и носились вокруг, счастливые от того, что скучные наставники от них отстали хотя бы на один день.              Вечером они все снова собрались за одним столом за ужином, дети взахлеб рассказывали про свои игры с Деем, тот сидел на коленях у Халя и, навострив уши, слушал, что о нем говорят.       Арон предупредил их, что завтра в замке будут послы и чтобы дети вели себя послушно и не вопили, как оглашенные, в саду.       Ночью Арон показал Халю, как можно заняться сексом без проникновения, он пристроился сзади, член был у Халя между бедер и тот помогал ему рукой, стискивая ноги. Это мало походило на настоящий секс, но для того, чтобы уберечь супруга от неприятных ощущений, Арон решил, что можно обойтись так. Сам он помог Халю кончить, приласкав того ртом.              На следующий день, за пару часов до полудня послы явились в парадную залу замка. Хитрый Юлиус, на которого указали все косвенные свидетели попытки отравления, не приехал, зато прислал всех своих самых главных вельмож, их сопровождал целый отряд из прислуги, писарей и законников.               На встречу с послами вышел даже старый Эрлинг, который уже редко выходил из своих покоев. Красиво убранный Халь пришел, держа Дея на руках, он ни на минуту не хотел расставаться со своим подарком. Арон был доволен, что на этот раз угодил Халю, тот выглядел очень довольным и был необыкновенно пригож с красиво заплетенной косой и в нарядной одежде. Дети, тоже наряженные и причесанные, смирно стояли неподалеку от парадного кресла Эрлинга. Арон и Халь встречали гостей стоя, это была довольно долгая церемония: каждый из послов подходил к ним, все раскланивались, потом следовало представление посла и подача верительных грамот.              Халь ради такого случая решил даже надеть угэрские одежды, подчеркнув свое свертское происхождение гривной, которую подарил ему Харги, а Дей жалобно заплакал, когда Халь попытался оставить его в покоях, и пришлось взять собаку с собой. Наверно эти переговоры очень важны для Угэра, раз пришлось встречать послов всей семьей, даже отец Арона пришел, одарив Халя изучающим взглядом, не говоря уже о детях. Послов было много, они смешались для Халя в одну вереницу смуглых и темноволосых людей, среди которых резко выделялся человек возраста его супруга, задержавший свой взор на Хале дольше положенного, так дольше, что возмутился Дей, и это вызвало смех.       Арон был так занят разговором с Улавом  Холеном, главой делегации Харстада, что не сразу понял, что так оживило довольно унылую процедуру приема послов, оказалось, что маленький Дей уже приступил к главному делу своей жизни - защите своего хозяина от любых посягательств. Какой-то невежа из Харстада нарушил этикет и маленький щенок попытался поставить его на место. Арон улыбнулся, и действо продолжилось. После него гостям было предложено разделить скромную трапезу с хозяевами замка, все прошли в залу для пиров, где уже ломились от угощений заранее накрытые столы. Гости усаживались, прислуга начала разносить горячее, исходящее паром мясо.       Арон сел во главе стола с Халем, щенок на руках которого внимательно обнюхивал скатерть и ловил носом запахи, что доносились до него со всех сторон. Халь был поглощен своим питомцем и выглядел расслабленным и довольным. Старый Эрлинг, нахохлившись, сидел поодаль и внимательно наблюдал за всем происходящим.        Арон поднял первый кубок и сказал приветственную речь для всех собравшихся за столами. Он сказал, что надеется жить в мире со своими соседями и что торговля Угэра и Харстада должна становиться все больше, и нужно подумать над тем, чтобы снять лишние препоны для передвижения товаров из одного княжества в другое.       Он не стал утомлять гостей долгими речами и предложил всем выпить первый кубок.               Халь, как и было велено, молчал и делал все, смотря на супруга, наконец-то общие церемонии закончились, где он так же молча простоял за плечом супруга. Он сидел за столом, успокаиваясь тем, что гладил мягкую шубку щенка, которому не было покоя. Есть Дей не хотел, но любопытно было все. Первый кубок пили за понимание между двумя княжествами. В кубке Халя было вино и он только пригубил кубок, не желая пить много. Надо растянуть на все здравицы. Потекла беседа, в которую он не вслушивался, все равно ему не принимать участия, он занимался щенком, успокаивая его неуемное любопытство.        - Скажите, князь, - голос того человека, что смотрел на него, оказался громче других, и он знал уже, что это второй сын харстадского князя Харалль Холанн,  - как вы приручили свертского волка? Я подумываю завести себе тоже.        Арон сжал кубок в руке так, что он смялся, словно пергамент, благо, что вина в нем уже не было.       - Не советую, досточтимый Харалль, для вас эта задача будет слишком трудной...       Кругом загомонили  придворные, поясняя, что Харалль имел ввиду очаровательного волколака, сидящего на коленях Халя. Дей пискляво зарычал, шерстка на его загривке  поднялась дыбом.       Халь прекрасно понял, что имеет в виду харстадский княжич, и скулы его закаменели. Что же, ему не привыкать к оскорблениям за общим столом, но надо молчать, иначе снова быть беде. Да и супруг вступился за него.        Этот Харалль не сводил с него откровенного взгляда, и Халь сам рассмотрел его - он никогда не видел таких мужчин, которые ухаживают за собой так, что даже черная бородка была волосок к волоску.        - Так может быть, младший князь Халейг поможет мне разгадать эту тайну? Так что было сложным с вами, князь, кнут или пряники?        Халь молчал, упрямо утопив пальцы в шерсти Дэя, которому все не нравилось так же, как и ему.        - Насколько вам известно, Харалль, за младшего супруга всегда отвечает старший, а посему, обращайтесь ко мне с вашими вопросами, которые могу объяснить только тем, что вы выпили лишнего. Отношения князей - всегда тайна, и не здесь нам ее разгадывать. Предлагаю вам продолжить наслаждаться пиром.       - Проводите младшего княжича в его покои, разговоры, которые здесь ведутся не для его ушей, - приказал Арон прислужникам и подумал, на тот случай если Харалль не уймется, придется устроить ему взбучку.       - Значит, все-таки кнут… - усмехнулся Харалль, - как мне и докладывали.        Ну конечно, Халь, с одной стороны, был рад уйти и понимал, что не уйди он - могла бы случиться и беда, с другой стороны, был возмущен, что именно его выставили из-за стола, как нашкодившего ребенка. Не для его ушей, а то, что было на свадьбе - для его? Или супруг решил исправиться?               Харалль удовлетворенно улыбнулся, пока все совпадало с донесениями разведчиков. Когда стало известно, что Сверт лег под Угэрскую руку, ему сообщили, что главным трофеем стал юноша - младший сын Вальбъерна Свертинга, совсем еще юных лет, с золотыми волосами и глазами цвета северного осеннего неба, которого не просто привезли в Ругаланд, а повели под венец. Сверта, в мужской брак в Угэре, где младший супруг чихнуть не может без старшего. Значит, угэрцам нужен не просто заложник, а крепкая связь со Свертом и мир. Ради чего? Еще разведчики докладывали, что мальчишка дивно хорош собой и что на свадьбе был мрачнее тучи, значит, Сверт не желал этого брака, но отдал любимого младшего сына - отраду своего отца. И теперь Харалль знал цену, это стоило и золота, и жизней, но невзрачный доселе Сверт оказался сокровищницей, которой завладел пронырливый угэрец. А мальчишка - один из ключей к сокровищнице, бескровный и достаточно надежный путь. Харалль извинится за свои слова, которые были рассчитаны и придуманы заранее, не хотелось обижать сверта, но дело было таково…  разведка говорила такое, из чего можно было сделать вывод, что юному супругу нелегко, и раз угэрец заставил молчать сверта, а сверты не терпели оскорблений - то, значит, мальчишку ломали. Так отчего бы и заодно не выручить красавчика из плена угэрского мракобесия?        Он и вправду оказался дивно хорош, нигде не соврали - золотые волосы, точеное личико, стройная высокая фигурка и бесценный щенок волколака на руках, сразу две дорогих игрушки у угэрца.        Осталось только придумать, как поймать мальчишку… и предложить ему то, отчего он вряд ли откажется.              Арон проснулся с тяжелой головой после пира. Начало посольства ему не нравилось. Послы Харстада вели себя, пожалуй, слишком нагло, можно было бы перебить их всех и объявить войну Харстаду, если на то пошло, они напрашивались уже давно, войско постепенно приходило в боевое состояние, для войны было, конечно же, еще рано, но если Угэр к этому вынуждают…       Арон поднялся с постели, стараясь не разбудить крепко спящего Халя. Он встретился глазами с внимательным взглядом Дея. Арон задавался вопросом, спит ли когда-нибудь этот маленький волколак. Арона он воспринимал, как неизбежное зло, был весь сосредоточен на Хале и постоянно следил, что с тем происходит. Арону оставалось только догадываться, как Дей оценил, что происходило между Ароном и Халем сегодня ночью, но во всяком случае, он не вмешивался, несмотря на то, что Халь довольно громко стонал.       Арона ждал долгий день, наполненный переговорами, по крайней мере, пока война не объявлена, нужно подумать, что оба княжества могут получить друг от друга.              Щенок подрастал просто на глазах, но был все равно еще слишком мал, Халь таскал его в руках, выпуская только в покоях, где на малыша точно никто не наступит, да ему и нравилась приятная тяжесть беспокойного Дея и его пуховая еще шубка. И сегодня Халь тем более держал своего защитника на руках, когда наконец-то вышел в город в сопровождении Хаки и охраны, Дей уже успел из всех сил обругать сверта, который излишне тянул к нему руки.        - Вздорный комок, - рассмеялся Хаки, - того и гляди, мной закусит! Кстати, о закусить, пойдем в нашу лавку, а потом на набережную. Красиво поедим свое.        Оба сверта с удовольствием расположились в дальнем углу набережной, где было поменьше людей - всем же охота поглядеть на младшего князя, и принялись за лепешки из лавки, где торговали их земляки. Дей восторженно принюхивался к теплому хлебу и прохладному кислому молоку, кувшин из-под которого следовало вернуть в лавку.        - Твое письмо отдали в руки Харги и будет ответ, - сказал тихо Хаки, охрана стояла поодаль, всем своим видом выражая неудовольствие от публичной трапезы, да и еще едой простонародья, - они рады получить от тебя весть.        Халь набрал в ладонь чуть кислого молока, давая попробовать щенку, которому понравилось угощение.        - Хорошо, - сказал он,- я очень буду ждать ответ.               Не день, а подарок! Эти золотые волосы нельзя не заметить, роскошная светлая волна, не забранная в косу, среди коротко стриженных угэрцев, высокая тонкая фигура. Сам свертский княжич, пленника выпустили погулять из клетки! Харалль приехал в Угэр не разговоры говорить, этим пусть занимаются те, кому положено, а у него свое дело, более приятное, поэтому на переговорах его сегодня не было, решил пройтись по городу, и на тебе - на набережной сидит мальчишка, с щенком в руках, в компании второго сверта, который явно старше, при оружии и темноволос, и конечно, с охраной. И еще ест… В княжеском замке так плохо кормят, что хлеба захотелось? Впрочем, неважно, важно то, что это отличный шанс.        - Князь Халейг? - суета охраны за спиной, взтявкивание Дэя заставили его обернуться, и он вспомнил этот голос. Тот самый человек, что оскорбил его вчера, и из-за которого Халя выставили из-за стола. - Я могу сказать вам пару слов?               Лучше бы этот человек ушел! Халь уже представил, что скажет охрана его супругу, но все равно поднялся, чтобы не быть ниже ростом. Хаки встал тоже, положив руку на рукоять меча.        - Что вы хотели? - холодно спросил Халь, Дей на руках гневался. - Тише, тише, - успокаивал он щенка.        - Я хотел принести вам свои извинения и попросить прощения за свои вчерашние слова, - сказал Харалль, конечно, мальчишка не рад ему, а армия еще более красноречива, - я сказал их неискренне, и мне нужно было убедиться в одном деле. Увы, я оказался прав. Я не хотел обидеть вас лично, младший князь.        - Чего тебе надо тут? - Хаки ужасно не нравились ни смазливая рожа чужеземца, ни то, как он смотрел на Халя, словно трахая его глазами. - И кто ты вообще таков?        "Какая-то старшая родня", - решил Харалль, - "в лицах свертов есть что-то схожее, приставленная к мальчишке со своей стороны, чтобы не скучал без соплеменников".        - Меня зовут Харалль, и я второй наследник Харстада, поэтому и говорю с младшим князем, - специально для сверта ответил Харалль, - так что вы скажете, князь Халейг?        - В чем вы хотели убедиться, наследник Харалль? - ожидаемо мальчишка попался на вопрос.        - В том, что верны слухи о том, что с вами тут обращаются дурно, силой заставляя следовать чужим обычаям, которые нелепы для любого свободного человека. Мне очень жаль об этом слышать, ведь сверты тяжело переносят неволю. И я убедился в этом на пиру, вам приказали и вы ушли. Вместо того, чтобы вы сами поставили меня на место.        - Никто не мешает мне это сделать сейчас, - сказал Халь, которому очень не понравились речи харстадца, тем более, что они задевали раны, - но вам я бы советовал вспомнить, что вы мужчина, и поменьше слушать сплетни.        - Что вы еще можете ответить, князь, - рассмеялся Харалль, - при стольких-то свидетелях! Но, я в силах помочь вам, очаровательный свет Халейг. Не сейчас, пока я еще в городе, а после, с помощью моих людей. Такая птица не должна быть в неволе.        - Я не желаю более это слушать, - сказал Халь, - считайте, что извинения приняты и не более того! Идем домой, Хаки, хватит. Погуляли.               Мальчишка ушел, делая вид, что оскорблен до глубины души перед свидетелями, а Харалль отправился выпить вина за удачное начало.               В следующий раз мальчишку удалось увидеть не скоро, переговоры давно закончились, но Харалль вовсе не спешил домой, зачем? В том деле, что он задумал - вовсе не следовало торопиться. Князь Халейг удивительно скучен в своих прогулках - или это те места, куда ему разрешено ходить? Странный выбор, мальчишка, все еще с щенком в руках, уже подросшим, ходил только в лавку своих сородичей и в порт, в одну из мастерских, где строили корабли, задерживаясь там надолго. В Ругаланде, надо отдать должное, было много более веселых и привлекательных для такого молоденького юноши мест, но юный князь не был замечен ни на главной площади, где всегда можно было посмотреть странствующих певцов, фокусников и танцоров, ни в злачных кварталах с удовольствиями. Но, плоские лепешки и море влекли его сильнее. Харалль думал о юноше много и понимал, что угэрский князь-консорт начинает владеть его мыслями больше и больше... Как было бы приятно пропустить эти длинные золотые пряди между пальцев, узнать, как чувствительна эта светлая кожа, лицо юноши пока безволосо, и каково тогда его тело?               Халь был несказанно удивлен тем, что вечером того же дня, что он встретился с харадским княжичем и выслушал его странные речи, супруг не сказал ему ничего. Вообще ничего! Вечер был обычным, в котором Арон остался в его спальне. Но Халь был уверен - тот знает. И ничего хорошего это знание ему, Халю, не принесет. Этот "спаситель" легко мог подставить под кнут… Но, прошло уже достаточно времени, а ничего не случилось, и Халь потихоньку стал выбрасывать этот случай из головы. Он так же гулял с Хаки и охраной, наконец-то вернулся в док к Бранди и наслаждался миром и последними теплыми днями.        - Вам так нравятся корабли, младший князь? - меньше всего Халь ожидал слышать этот голос, но его обладатель был тут, также холен и наряден. - Хотите, я подарю вам собственный корабль?        Ах, если бы это был кто-то, поменьше статусом, то справилась бы и охрана, но тут княжеская кровь, да и еще со своими людьми. Снова на этой набережной!        - С чего бы вдруг вам делать такие подарки? - здороваться Халь тоже не стал. - Да и я предпочту построить корабль сам, своими руками.        - Положите начало княжескому флоту Угэра? Вы не интересовались у своего высокого супруга, отчего у него нет своих кораблей? - вот, значит, чего мальчишка ошивается в доках и мастерских…       - Это не мое дело, - пожал плечами Халь, - думаю, не потому, что у Угэра нет на средств. Но, мне почему-то кажется, что вам что-то надо от меня. Зачем вы пришли? И зачем раздаете несбыточные обещания?       "Настороженный, как и щенок у него на руках, стрелы бровей над серыми глазами взведены, боится своих людей..."        - Почему же "несбыточные"? Харстад - морское княжество, и кораблей у нас больше, чем в Угэре, а половина построенных у ваших соседей - построена моими мастерами. Мы продаем наши корабли во многие земли, Халейг, и гордимся своими мастерами, у которых учились и угэрские. Если бы вы согласились, я бы показал вам, какие из здешних тоже построены в Харстаде. Но вам на это нужно разрешение супруга? Верно?        "Вот, значит, каков путь к тебе, свертский волчонок, теперь на прелестном личике интерес борется со страхом. Ты боишься своего угэрца - за какой поводок он тебя крепко держит?"        "Наверно, нет ничего такого в том, что мы просто издали посмотрим на корабли", - подумал Халь и тут же напоролся на каменные лица своей охраны и такое же у Хаки, а чтобы Хаки был согласен с угэрцами?        - Нет, - сказал Халь, чувствуя сам себя трусом, - я не могу согласиться на это. Я лучше потом спрошу у своего наставника, эрна Ингольфа Бакке, и он расскажет мне.        - Ингольф не сказал вам, что он родом из Харстада? Мой сородич обучает вас, князь Халейг. И я рад этому, значит, вы получите лучшие знания. Но мне жаль, что у вас нет права даже просто перемолвиться словом о том, что нравится и мне, и вам. Вы еще совсем юны, а вас посадили в клетку из дурацких старых обычаев.        - Вы повторяетесь, - сказал с досадой Халь, потому что проклятый харстадец был прав, - и я не хотел бы этого слушать.        - Я бы тоже предпочел вам этого не говорить, - ответил Харалль, - но во мне все противится тому, что из юного гордого мужчины делают домашнюю игрушку. В Харстаде никто бы не посмел с вами так обращаться, князь. Чтобы вы ходили с кучей нянек, без оружия, и боялись перемолвиться с кем-то словом... У вас есть тут хоть один друг, кроме вашего вечного спутника? Готов спорить, что нет!        - Хватит, - оборвал эту речь Халь, - не знаю, зачем я вас слушал, княжич Харалль, но мне пора идти. Я надеюсь, что если мы вдруг встретимся, то вы предпочтете оставить при себе эти слова.       "Потому что ты говоришь то, о чем мне и думать больно..."       - С большим удовольствием я бы рассказывал вам, князь Халейг, про корабли, но вы не пожелали выслушать меня на этот раз. Я надеюсь, что в следующий вы будете более благосклонны. Хорошего вам дня, Халейг.