Полночные признания | Midnight Confessions

Февраль. — Па. Аппа. Папа. Папапа. Па. — О да, он определённо пытается позвать тебя, — не без ехидства заметила Гермиона. Малфой вздохнул и утомлённо провёл рукой по лицу. — Грейнджер, я ожидал от тебя более изысканной остроты. Тедди сидел между ними на полу гостиной, шлёпая ладошками и раскачиваясь из стороны в сторону. Прошло уже несколько дней с того утра, когда Андромеда попросила Малфоя помочь с братом, и с тех пор малыш практически не покидал рук слизеринца. Кажется, это был единственный раз, когда мальчика удалось спустить на пол. Всё это время Гермиона старалась на людях держать дистанцию от Малфоя, но теперь она смогла лично убедиться, что Тедди, действительно, звал его в то утро. Вот только не совсем по имени. — Не переживай, это просто лепет. Как только Тедди научится говорить, он станет звать тебя правильно. Просто не забывай исправлять его. — А если не научится? Девушка улыбнулась. — Что ж, тогда поздравляю с отцовством. Малфой яростно уставился на неё. Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядами, устроив зрительный поединок, но Гермиона сдалась первой. Блондин закатил глаза, заставляя гриффиндорку покраснеть. — Тебя так легко расколоть, Грейнджер. — Вовсе нет! — Очень легко. Повисло молчание, и по чувству вины, проступившему на лице Малфоя, пока тот смотрел на мальчика, Гермиона поняла, что он думает о Римусе. — Вспомнил Люпина? — спросила волшебница, бездумно вертя в руках игрушку Тедди. Слизеринец кивнул. — Считаешь, что занимаешь не своё место? Я имею в виду, сближаясь с Тедди. Малыш перелез через ноги блондина и принялся карабкаться на него. С видом человека, смирившегося с безысходностью своего положения, Малфой молча взял брата на руки. — Римус был одним из самых понимающих людей, которых я только знала, — проговорила Гермиона, — и очень лояльным. Если бы Люпин только видел, как прекрасно ты влияешь на его сына, он никогда бы не подумал тебя корить. — Ты не можешь этого знать. — Спроси любого в этом доме. Гарри и Андромеда полностью со мной согласны. — АППА! — заверещал Тедди. — Паапаа, аппа, папа! Малфой перехватил малыша под мышки и поднял вверх. — Я слышу тебя, парень, слышу! Тедди принялся раскачивать ногами и хихикать. Его волосы сменили цвет с тёмно-русого на платиновый, и их сходство с Малфоем — вплоть до острых кончиков носов — стало жутковатым. — Ты бы хотел остаться рядом с ними после войны? — спросила гриффиндорка. — Если выживу. — Перестань. Ты нужен Тедди, нужен своей тёте, и провалиться мне на этом месте, если я допущу, чтобы кто-то посмел забрать тебя у них. — Я просто реалист, Грейнджер. — Ты пессимист. Когда мы покинем ферму, тебе стоит поселиться вместе с тётей, пока всё не уладится. Она слишком привыкла полагаться на тебя за это время, да и моложе Андромеда не становится. Ты нужен Тедди, ведь у него не будет… не будет Гарри. Малфой спустил малыша на пол. Гермиона заметила, как побелели проступившие желваки слизеринца. Тедди подполз к девушке и теперь попытался взобраться на неё. Волшебница игриво фыркнула в пухлые щёчки и похлопала мальчика по попке. — Когда я перешёл на сторону Ордена, я не подписывался на подработку в качестве папаши. Что, если парень вырастет тупицей, или, ещё хуже, гриффиндорцем? — Вот незадача. — Не уверен, что смогу продолжать любить его после такого. Ребёнка можно будет сдать обратно? Как это обычно делается? — Ну, приятно знать, что ты, оказывается, вообще способен любить, Малфой. Я полагала, что у змей холодная кровь. Пока они скалились друг на друга, Тедди с оттягом хватанул Гермиону за волосы. Девушка зажмурилась от боли и попыталась высвободиться, но у неё ничего не получилось, пока Малфой не пришёл на помощь и не разжал крошечный кулачок. Между лицами волшебников осталась всего пара дюймов. Гермиона опустила глаза к губам блондина. Они всё ещё были красными и припухлыми после утреннего душа, где он каким-то образом снова оказался перед ней на коленях. Слизеринец заметил её взгляд и тоже посмотрел на губы Гермионы. — Ты никогда не спрашивала, почему я до сих пор не поцеловал тебя, — прошептал юноша, и его дыхание коснулось лица гриффиндорки. — Я решила, что ты сам расскажешь, когда захочешь. — Я хочу, — он чуть придвинулся к ней, — но не знаю, как. Малфой был так близко, что Гермиона практически могла ощутить его вкус. Девушка давно мечтала о том, как сольются их губы, но последнее, чего бы она хотела, это чтобы блондин поцеловал её из чувства долга. И уж тем более в её фантазиях между ними не было младенца. — Не надо, — тихо произнесла гриффиндорка, отстраняясь, — не надо целовать, чтобы угодить мне. Малфой по-прежнему оставался на месте, уперев руки в колени. — Извини. — Я не в обиде. Ты не обязан целовать меня, но я с удовольствием выслушаю, почему ты этого не делаешь, если надумаешь рассказать. Тедди выскользнул из тесного пространства между их телами, заинтересовавшись кубиком на полу. — И потом, — добавила Гермиона, — малыш будет мешаться. — Планируешь завалить меня в гостиной, а? — И в других местах тоже. Если ты позволишь. Малфой наклонился и втянул в себя мочку её уха. — Я позволю тебе делать со мной всё, что захочешь. Всегда. Эти слова были эхом её собственной фразы, сказанной на Рождество. В тот самый момент, когда руки Гермионы потянулись к парню, в комнату ворвался один из близнецов. Малфой быстро подобрал Тедди с пола и уселся с ним на диване в другом конце гостиной. Гриффиндорка притворилась, что собирает разбросанные по ковру игрушки. — Вот ты где, — пропыхтел Фред. — Миона, у лошади подкова отвалилась. Ты лучше всех разбираешься в чинительных заклинаниях. Что мне сделать, чтобы заманить тебя на конюшню? — Ничего, Фред. Ноги моей там не будет! Вы, мальчишки, не чистили там с тех пор, как выпал снег. — Ну пожааааааалуйста! — взмолился Уизли. — Я на всё для тебя готов. Волшебница сложила руки на груди и покачала головой. Она и не подумает входить в этот бедлам. Фред бухнулся на колени и схватил её за руки, принявшись покрывать их поцелуями. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я буду готовить за тебя целый месяц! — Да, чтобы все взбунтовались? Люди не могут питаться одними сосисками. Не подходит. — Тогда стирка? — Ну уж нет. Спасибо, но я предпочитаю, чтобы мои белые вещи оставались таковыми. — А если я подмешаю Офелии в завтрак блевальный батончик в тот день, когда у вас запланирован поход в магазин? Это предложение зажгло в ней искру интереса. Гермиона прищурилась и задрала нос. — Три похода в магазин! — Как скажешь. По рукам? — Ладно, уговорил. — Ура! — завопил Фред и сгрёб Гермиону в охапку, уткнувшись лицом в её живот. — Святой ты человек! — Да, да, а теперь отпусти меня. Парень выпрямился и поцеловал её в макушку. — Жду тебя в конюшне. Фред на ходу ущипнул Тедди за щёчку, затем взъерошил волосы Малфоя и вылетел вон. Слизеринец пригладил пряди, возвращая причёску к первоначальному виду c таким выражением лица, что было совершенно непонятно, то ли он абсолютно невозмутим, то ли закипает внутри от ярости. — Тебя не беспокоит, что все мужчины в этом доме так и норовят потрогать тебя? — спросил блондин. Весьма мрачно. — Судя по твоему тону, это беспокоит тебя. — А что, если и так? Гипотетически. Хороший вопрос. — Гипотетически, хочу напомнить тебе про свои мальчишеские черты лица, унаследованные от отца. Может, ты страдаешь от галлюцинаций и поэтому хочешь затащить меня в постель, а все остальные видят во мне что-то среднее между братом и сестрой. Кажется, Малфой не оценил её юмора. Он поднялся, всё ещё держа Тедди у себя на бедре, и решительной походкой направился к Гермионе. Впору было заволноваться. — Я ни с кем не делюсь, Грейнджер. Смекаешь, о чём я? Гермиона слабо кивнула. — Если очередной гриффиндорец снова начнёт распускать свои грабли, я молчать не стану. Это ясно? — Я... — от удивления она начала заикаться, — ясно. Блондин поцеловал Гермиону ровно там, где накануне к ней прикоснулся Фред. Следующий поцелуй пришёлся под скулу. — Я не территория, чтобы меня присваивать, но я поняла твою мысль. Парень властно наклонил к себе её подбородок. — Вот и умница. С этими словами Малфой выпустил её лицо из своих пальцев и вышел из комнаты. Гермиона рвано выдохнула, прижав руку к низу живота. Чёрт её побери, если это не самая сексуальная штука, которую с ней когда-либо проделывали. Пока гриффиндорка шагала к конюшне, по спине всё ещё бегали мурашки. Малфой нашёл идеальный баланс между собственничеством и свободой, и от этого сладко вело голову. Как выяснилось, Гермионе и не пришлось заходить внутрь, потому что близнецы ждали её снаружи, намереваясь покататься верхом. Она быстро вернула подкову на место заклинанием, которое выучила на шестом курсе, пока пряталась от Рона и Лаванды в библиотеке. Джордж уселся в седло первым, но почти сразу свалился с лошади, как следует приложившись о землю боком. Успехи Фреда оказались не лучше. Чтобы не высказать братьям всего, что она о них думает, Гермиона решила ретироваться. Мимоходом она попросила Андромеду держать аптечку наготове. Затем девушка решила проверить, как дела у Гарри. Она нашла его на крыльце вместе с Дином. Гарри пробовал ходить без костылей, придерживаясь за перила, но его ноги безжизненно волочились по земле. — Как он? — спросила гриффиндорка, усаживаясь возле Дина на качели. — Есть прогресс? — Вообще-то я тебя слышу! — проворчал Гарри. Дин скрестил на груди руки. — Есть, но, боюсь, не ахти какой. — Гарри, ты принимаешь костерост? Каждый день? — Естественно! Я ведь хочу свалить с этой чёртовой фермы! Да и Андромеда постоянно капает мне на мозги. Едва успев договорить, черноволосый волшебник повалился на колени. Дин и Гермиона метнулись на помощь другу, но Гарри оттолкнул их. — Я в порядке, — шикнул он на них. — Сам справлюсь. — Гарри, никто и не ожидает, что всё получится моментально, — мягко возразила девушка. — Прошёл месяц, Гермиона. Проклятие снято. Я уже давно должен был бегать. — Ох, прости пожалуйста, как-то я не заметила, когда это ты успел получить диплом целителя? Не подскажешь результаты экзаменов? Дин хмыкнул, на что Гарри послал ему убийственный взгляд. — Прости, — пробормотал парень. — Но она дело говорит, чувак. Тебя никто не торопит. Мы уже вечность торчим здесь, пара недель погоды не сделает. Гермиона гротескно округлила глаза, словно говоря ему: «видишь?». Гарри лишь фыркнул, имея в виду, что она надоедливая всезнайка. Ухватившись за столб, он поднялся на ноги. Дин подал другу костыли, помогая добраться до качелей. Гермиона села подле них. — Вчера я видел во сне Того-Кого-Нельзя-Называть, — неохотно признался Гарри. — Он мучил профессора Слизнорта. Заставлял других Пожирателей проклинать его, потому что не мог сделать этого сам. — Ты же знаешь, это лишь сон. Слизнорт возглавляет одно из убежищ. Если бы с ним что-то произошло, Макгонагалл бы известила нас. — Но это ощущалось чертовски реально, Гермиона. — Я знаю, о чём ты говоришь, — вставил Дин. — Всякий раз, когда я просыпаюсь после кошмаров, меня гложет чувство вины за то, что мы живём на ферме, притворяясь, будто ничего не происходит. — Никто и не притворяется, — возразила гриффиндорка. — Да-да, я понимаю, но… Чувствовать себя в безопасности кажется таким неправильным. Друзья посмотрели на ворота. Паутинка защитных чар невесомо курилась, словно мираж над раскалённым асфальтом. В глубине души Гермиону тоже грызло ощущение неправильности происходящего. Сны Гарри всегда служили предупреждением и ничего хорошего не предвещали. На подкорке она знала, что приближается шторм. Девушка не хотела думать о том, что он разрушит. Гриффиндорка склонила голову на плечо лучшего друга. — Пообещай мне, Гарри. Пообещай, что ты не сунешься туда, пока не будешь полностью готов. Пообещай, что не уйдёшь без меня. Гарри аккуратно потёрся щекой о её волосы. — Я научился на собственных ошибках. Без тебя меня прикончат в первые же пять минут. — Не знаю, не знаю. Я бы на твоём месте была бы более самоуверенна. Скажем, минут пятнадцать. Гарри расхохотался, звонко и легко. Возможно, сейчас было самое время рассказать ему о седьмом крестраже. Дин был рядом, поэтому Гарри, наверное, не стал бы кричать на неё. Но солнце лениво оседало за горизонт, а небеса нежно розовели. Это может подождать, сказала себе Гермиона. Разве они не заслужили ещё немного счастья до того, как мир снова превратится в труху? Все трое просидели на крыльце до ужина. Офелия приготовила блюдо из меню своего домового эльфа. Месиво из тыквы, которую Гермиона и так не очень-то любила. К ужасу Тедди, Малфой снова занял своё место возле Гермионы. Малыш, волосы которого теперь приобрели фиолетовый оттенок, завизжал, протестуя из-за шести футов, нагло разделявших его с братом. Дело кончилось тем, что слизеринцу пришлось придвинуть стульчик Тедди к себе, из-за чего они с Гермионой теперь сидели почти впритирку. — И это меня-то легко расколоть? — с усмешкой прошептала гриффиндорка, чуть наклонившись к парню, когда все за столом были отвлечены разговорами. — Годовалый малыш без труда обводит тебя вокруг пальца. — Вокруг которого? — спросил Малфой, и, взяв кулачок Тедди, разогнул его средний пальчик. — Этого, что ли? — Очень смешно. С самодовольной ухмылкой блондин вернулся к своему ужину, а Гермиона едва сдерживалась, чтобы не расцеловать его глупую физиономию. — Он снова будет спать сегодня в нашей комнате? — еле слышно спросила девушка. — Нашей? — изогнул он бровь. Гермиона лениво закатила глаза. — Ты понимаешь, о чём я. Его рука неожиданно легла на бедро девушки под столом. На долю секунды Гермиона вспомнила Тео, но его лицо тут же стёрлось из её мозга, вытесненное горячим зудом где-то в районе промежности. Рука Малфоя была гораздо безопаснее. Гораздо больше. Чжоу с жаром рассказывала о своей любимой команде по квиддичу, а остальные внимательно слушали, тогда как Гермиона не понимала ни бельмеса. Пальцы Малфоя творили что-то совершенно распутное, а его лицо оставалось абсолютно невинным. Он сжал джинсовую ткань прямо там, и девушка приложила все силы, чтобы не издать ни звука. Чем сильнее блондин надавливал, тем отчаяннее Гермиона боролась с собой. Наконец она просунула руку под скатерть и схватила Малфоя за запястье, пока он не учинил ещё чего-нибудь. Парень сдавленно хохотнул, отчего гриффиндорка только сильнее покраснела. Видимо, тема квиддича всё ещё циркулировала за столом, потому что кто-то вдруг позвал Малфоя по имени. — Что? — переспросил блондин, вздёргивая подбородок. Он сделал вид, будто что-то уронил, оправдывая свою находящуюся под столом руку. Никто и бровью не повёл. — Так ты за кого болеешь? — спросил Фред. — Паддлмир. Старейшая команда в лиге. И самая толковая. Гарри фыркнул. — Ты в курсе, что Оливер Вуд играет за Паддлмир? — Представь себе, Поттер. Чувак — лучший вратарь в команде за последние десять лет. Джордж театрально упал в обморок в объятия брата. — Свершилось чудо! — воскликнул Фред. — Малфою в кои-то веки понравился кто-то из Гриффиндора! Раздался дружный смех, но блондин лишь криво ухмыльнулся. — То, что Вуд охренительно играет в квиддич, не означает того, что он мне нравится. Он такой же недоумок, как и все вы. — Эй, полегче, — подняла руку Чжоу. — Вообще-то я с Когетврана. И умею думать о последствиях своих действий! — А гриффидорцы, что, не умеют? — возмутился Гарри. — Нет! — хором выпалили Малфой, Чжоу и Андромеда. — НЕТ! — присоединился к гомону Тедди, для пущей выразительности принявшись колотить ручонками по своему стулу. — Нет, нет, нет! — Его щёки были оранжевыми от размазанной по ним тыквы. Все захохотали. Гермиона попыталась вытереть его салфеткой, но малыш принялся вырываться. — Нет, Нона. НЕТ! Все резко замолчали. — Он, что… — начала было Андромеда. — О боже мой, — выдохнула Гермиона. Малфой указал на гриффиндорку и спросил: — Кто это, малыш? Как её зовут? Тедди посмотрел на палец блондина, затем на Гермиону и снова на палец. — Нона! — заявил малыш и радостно хлопнул запачканными ладошками, аплодируя своей смекалке. — Он выговорил моё имя! — задохнулась гриффиндорка. — Мерлин, он выговорил моё имя! Она подхватила Тедди из его высокого стульчика и принялась кружить вокруг себя. Мальчик попытался вывернуться, чтобы избежать её неистовых поцелуев, но у него ничего не вышло. — Слушайте, он всего лишь сказал «нона»! Это что, серьёзно может сойти за имя? — беспардонно задала в воздух вопрос Офелия. — Лиа, ему и года нет, — попытался объяснить Джордж. — Сомневаюсь, что в этом возрасте сама Гермиона могла произнести собственное имя. — Почему, я говорила «Геми», — вставила гриффиндорка. — Я имею в виду, разве стоит так радоваться столь мизерному достижению? Воцарилось напряжённое молчание. Люди старались отводить глаза, чтобы не встречаться с ней взглядами. Когтевранка сложила руки на груди. После того, как Малфой отверг Офелию в ванной, её поведение изменилось. Кажется, теперь она решила отбросить маску святоши и предстать в истинном свете. Зелёном от ревности и чёрном от стервозности. — Так, кому-то пора купаться, — нарушил тишину Малфой. — Отнесу его наверх. Он забрал брата у Гермионы и отправился на второй этаж. Остальные принялись убирать со стола. Очередь мыть посуду была за Чжоу. Каждый пробурчал слова благодарности за ужин Офелии. Гермиона предложила Чжоу свою помощь, решив заодно перемыть кое-кому косточки. — Нет, ты видела её мину? — прошептала когтевранка, передавая подруге чистую чашку. — Она явно от тебя не в восторге. — Интересно, почему? — Ты шутишь? По-моему, это очевидно. — Что именно? Гермиона заранее знала ответ. — Она злится, потому что ты смотришь на Малфоя влюблёнными глазками, а он бросает на тебя жуткие собственнические взгляды. Ладно, почти угадала. — Малфой на всех бросает жуткие взгляды. Может, они просто поссорились, вот она и бесится. — Ты и в самом деле собираешься мне врать, Гермиона? Даже после той ночи возле костра? Мы обе спим на втором этаже, а тебе пора смазать петли на дверях. И вообще, если думаешь, что твой шёпот никто, кроме него не слышит, то спешу тебя разочаровать. Рука Гермиона застыла на мокрой тарелке. Девушка быстро посмотрела на подругу, но наткнулась на понимающий взгляд. — Я… Эм… Мы… Чжоу отмахнулась от неё, осыпав мелкими брызгами. — Не обязательно мне всё рассказывать. Знаю, что вы уже некоторое время общаетесь. И вижу, что Драко к тебе неровно дышит. Ну, в его стиле, поэтому не особо у вас получается скрываться. Только учти, если его поведение хоть отдалённо напоминает Тео… — Нет. Даже отдалённо не напоминает. — Верю. Но даже хороший мужчина всё равно мужчина. Помни об этом. — Что ж. Я, наверное, должна сказать… спасибо? Чжоу дружески пихнула её бедром. — Если захочешь поговорить, я через одну дверь от тебя. Вряд ли такое хочется обсуждать с Гарри, верно? — Вообще, я пыталась, — со смехом сказала Гермиона. — Весьма странный опыт. Очень неловкий, надо признать. С другой стороны, отдаю должное, Гарри дал мне дельный совет. — Кто бы мог подумать. Гарри Поттер даёт дельный совет по поводу отношений. — Ну, я бы не назвала это отношениями. Скорее… Честно говоря, понятия не имею, что это. Но уж точно не отношения. Мы даже не целовались. Чжоу на миг замерла. — Вы не целовались? — Да, но занимались другими вещами. Ты ведь сама рассказывала мне о том, что он никого не целует. Оттуда и все эти засосы. — Да, но мне казалось, это какая-то дурацкая блажь Малфоя. Не думала, что он до сих пор её придерживается. Драко как-то объяснился? — Нет. И мне кажется, пока не собирается. В целом, меня это не сильно заботит, хотя иной раз немного унизительно. Но я уверена, у него есть веские причины так себя вести. — Ммм. — Что? — Ничего. Просто… То, как он смотрит на тебя, Гермиона. Иногда мне кажется, Малфой способен убить ради тебя. Так что, какова бы ни была причина, по которой он не целует тебя, она явно паршивая. Не может быть, чтобы он относился к тебе так же, как тем девицам из школы. Гермиона всё ещё обдумывала это, когда спустя двадцать минут поднималась в свою спальню. Сквозь щель в двери она увидела, как слизеринец укачивает Тедди в комнате Андромеды. Должно быть, он перетащил кроватку из их спальни. Гриффиндорка отправилась в душ, пытаясь смыть свои многочисленные вопросы под горячими струями. Спустя три минуты клеёнчатая занавеска резко отдёрнулась, заставляя девушку подпрыгнуть на месте. Обернувшись, она встретилась лицом к лицу со зловещей бледной физиономией. — Не смей так делать, Малфой! — возмущённо прошипела Гермиона, пытаясь прикрыть мокрое тело. — Ты что тут делаешь? Блондин не обратил на её слова ни малейшего внимания. Он молча стащил свою футболку, брюки и, наконец, трусы. Закинув обе ноги в ванную, он обнял волшебницу за талию. Вода обрушивалась на спину девушки, но Малфой развернул её, позаботившись о том, чтобы душ не доставал до её груди и не лил в лицо. — Что ты творишь… — Шшшш, — оборвал её блондин. — Тише. Хотя он требовал её повиновения, слова прозвучали нежно. Именно поэтому Гермиона послушалась. Ну, почти. Блондин убрал влажные кудри гриффиндорки и перекинул на левое плечо, принявшись целовать правое. Гермиона откинула голову на грудь парня и прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Руки Малфоя опустились на её предплечья. — Тедди спит у Андромеды. — Он оставил поцелуй у неё за ухом. — Сегодня только ты и я. Неожиданно гриффиндорка почувствовала себя старше на десять лет, носящую гордое звание мамы и поднимающуюся пораньше, чтобы собрать детям перекус в школу. Мысль о ребёнке заставила её нахмуриться. Последние события делали эту сферу жизни недоступной для неё. Чтобы отвлечься, Гермиона переплела свои пальцы с Малфоем. Он снова коснулся её шеи, прокладывая мостик поцелуев от уха до уха через ключицы. Язык слизеринца был таким же горячим, как и льющаяся на них вода. Тихий стон послал волну вибрации по её телу. Блондин дотянулся до бутылки с ванильно-медовым гелем для душа и принялся намыливать Гермиону, нежно потирая и массируя, не пропуская ни одного участка её кожи, от макушки и до пят. Удивительным образом Малфой нашёл ещё одну форму их близости. Смыв остатки пены, он взялся за шампунь, но девушка перехватила его руку. — Не думаю, что ты созрел для этого. — Это что, вызов? — Скорее, предупреждение. Малфой мягко высвободился из хватки на своём запястье и вылил на ладонь пригоршню вязкой, пахнущей абрикосом жидкости. — Мне нравится доказывать твою неправоту, Грейнджер. Я так самоутверждаюсь. Гермиона развернулась, утыкаясь своей грудью в его. Блондин принялся втирать средство в её голову, поглаживая и бережно распределяя по волосам. Никакими словами нельзя было описать то блаженство, которое она испытывала, какой красивой чувствовала себя. Перед ней стоял мужчина, который видел Гермиону в самые худшие моменты её жизни и который продолжал желать её, несмотря ни на что. Она больше не была тщедушной девчонкой, превратившись в женщину, тело которой страдало от душевного нездоровья, но Малфой всё равно хотел прикоснуться к каждому дюйму этого тела. Одна эта мысль заставляла гриффиндорку ещё больше оседать у него на груди. К моменту, когда блондин закончил мыть её голову, Гермиона парила где-то на седьмом небе. В ответ она поцеловала Малфоя в шею, медленно скользя по груди, к животу. Её ноги едва не подкосились, пока девушка опускалась перед ним на колени. — Грейнджер, я пришёл сюда не для того, чтобы напрашиваться на награду, — попытался остановить её слизеринец, взяв за подбородок. — Я знаю, — просто ответила девушка, поглаживая его поджарые бёдра. — У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность за всё хорошее, что ты для меня сделал. Это мой единственный способ сказать «спасибо». — Меня не за что бл…. Блять… Поток слов блондина остановил рот Гермионы, оказавшийся на его члене. Малфой сдавленно прорычал, опираясь обеими руками о стену перед собой. Гриффиндорка постаралась, чтобы как следует отблагодарить блондина, доставляя ему удовольствие неторопливыми и внимательными движениями. Комната была полностью окутана клубами горячего пара, когда Малфой кончил, и прежде, чем сглотнуть, Гермиона высунула язык, показывая слизеринцу его семя. Потом парень помог ей подняться и, убрав мокрые пряди с лица гриффиндорки, прислонился лбом к её лбу. Гермиона обняла его за пояс. — Мне жаль, что Офелия наговорила тебе столько всякого сегодня, — произнёс блондин. — Ты пошатнула её самооценку, и в отместку она ведёт себя отвратительно. — Вообще-то за мной давно укрепилась репутация мастера укрощения задир. Более того, через какое-то время я им начинаю нравиться. — Серьёзно? — А то. Постояв так ещё немного, они почистили зубы и высушили волосы палочкой Гермионы, а затем отправились в кровать ещё до того, как успел выветриться весь пар. Малфой принёс из кухни разной снеди, а Гермиона в это время успела переодеться. Каким-то образом слизеринец догадался, что девушке пришлась не по душе тыква. — Теперь, когда Офелия бесится, мне даже не понадобится помощь Фреда, — заметила волшебница, открывая пакет чипсов. — Сомневаюсь, что она по доброй воле пойдёт со мной за покупками. — Тогда тебе понадобится новый помощник. — Хочешь со мной? Некоторое время Малфой молчал, теребя обёртку шоколадной плитки. Гермиона почувствовала, что он ищет предлог, чтобы отказаться. — Если ты не хочешь… — Мне придётся пройти через ворота. — Точно, — согласилась девушка. — Тебе это неприятно? Если ты боишься быть узнанным, то я теперь спец по маскировочным чарам, так что никто не поймёт, что это ты. Они сидели рядом, прислонившись к изголовью кровати. Малфой передвинулся, так что теперь они оказались лицом к лицу. — Знаешь, почему я выхожу туда каждую ночь? — напрямик спросил он. — Ведь наверняка в твоём великолепном мозгу уже появилась парочка теорий на этот счёт. Это было правдой. У Гермионы имелась идея по поводу его полуночных вылазок, но она была не самой приятной. — Это из-за того, что ты потерял магию? Считаешь, что это обстоятельство может навредить Ордену, и не хочешь быть обузой. Малфой свесил голову. — Ты приписываешь мне излишнее благородство. — Ладно, тогда скажи, как оно есть на самом деле, — предложила Гермиона и взяла его ладони в свои. — Что притягивает тебя? — Маггловский мир. — Прости? Я не понимаю. — Мир волшебников больше не нуждается в таких семьях, как наша. Поэтому каждую ночь я стою на границе чар, надеясь найти в себе мужество и избавить его от себя. Понимаю, это трусливо, но, лишившись магии, я осознал, насколько никчёмен без неё. — Малфой, говорю тебе, мир волшебства гораздо лучше оттого, что ты принадлежишь к нему. — Как ты можешь быть в этом уверена? Гриффиндорка поцеловала костяшки его пальцев. — Потому что ты заблуждаешься. Ты — гораздо больше, чем твоя магия. Даже если она никогда не вернётся, поверь, ты обладаешь гораздо большей ценностью, и это никак не связано с твоим богатством. Лишь только одними своими красивыми глазами ты мог бы управлять миром, что говорить о твоей преданности и блистательных способностях. — Грейнджер, никто не будет держать меня здесь за красивые глаза. — Ты нужен людям. Пусть это станет твоей главной причиной. Поверь, тебе наскучит мир магглов. Уверяю, ты быстро перерастёшь людей и найдёшь мало удовлетворения в их повседневных занятиях, вроде стрижки газона или выслушивания нытья жены из-за счетов за электричество. Её слова заставили Малфоя улыбнуться. — Тебе придётся просветить меня по поводу счетов. — Это слишком запутанно и не стоит траты времени, потому что ты никуда не уходишь. Слышишь? Ты нужен Андромеде. Ты нужен Тедди. Ты нужен мне. Парень провёл языком по зубам и кивнул, впрочем, кажется, не убеждённый её доводами. Гермиона же едва сдерживалась, чтобы не накричать на блондина из-за его эгоизма. — Могу я спросить, почему в итоге ты так и не преодолел границу чар? — Страх. Сожаление. Они так и кричат в моей голове. А ещё, этот дом имеет странную силу, притягивающую меня. Похожую на… — Магнит? Малфой моргнул. — Это такие маленькие штуковины, которые лепятся к холодильнику? — Они. — Тогда да, магнит. Гермиона сама слишком хороша была знакома с этим ощущением, которое манило её к слизеринцу. Она вспомнила, что Малфой не вышел в ту ночь, что они провели вместе. Интересно, остался ли он потому, что хотел быть с ней, или потому, что не желал выходить к магглам? Он ни разу с тех пор не стоял у ворот. — Ты скучаешь по своей магии? — Иногда меньше, иногда больше. Иногда совсем не скучаю. Мне часто бывает зябко. На кончиках пальцев нет привычного покалывания. — Тебе ведь недостаёт её? Так, словно из тебя вырвали кусок… Его серебристые глаза — те самые, что могли бы управлять миром — нашли её карие. — Да. — Тогда останься, — Гермиона погладила его по щеке, — останься, пока она не вернётся к тебе. Не торопись с решением. — Грейнджер, если ты хочешь, чтобы я остался, я останусь. — Блондин поцеловал внутреннюю сторону её запястья. — Я хочу, чтобы ты остался. Этой ночью они заснули в объятиях друг друга. Гермиона в очередной раз убедилась, что близость не всегда проистекает из секса. Она проистекает из родства душ.