***
Подняв голову к небу, я подставила лицо последним лучикам летнего солнца. Хорошо-то как! Прошло уже три месяца с того памятного вечера. С тех пор моя жизнь и моё мировоззрение сильно изменились. Теперь я начала смотреть гораздо глубже в душу, а не судить по оболочке. Ведь отныне я знаю, как опасно быть наивной. Успокоилась я быстро, не хотела расстраивать родителей. Они у меня самые любимые и единственные. Конечно, мама поплакала, папа покричал, но с моим решением оставить ребёнка согласились оба. Теперь ждут не дождутся внука. Папа ещё конечно порывался разобраться с Вадиком по-мужски, но я его отговорила. Не хочу даже вспоминать про него. Вечер медленно догорал. Я засобиралась из парка обратно домой. Когда подошла к подъезду было уже достаточно темно, а у нас, как на зло, перегорела лампочка и лифт не работает. Пришлось подниматься ножками на седьмой этаж. Еле добралась до пятого пролёта, когда вдруг всё моё естество начало кричать об опасности. В панике остановилась, начала озираться. Сердце стучало в висках так громко, что я не услышала приближающихся сзади шагов. Неожиданно кто-то толкнул меня в спину, и я полетела вниз… В тот же день, очнувшись в больнице, я узнала, что потеряла ребёнка. Плачущая мать сказала, что я споткнулась и упала, кубарем скатившись вниз по ступенькам. Случился выкидыш. Я не помню сколько провела в больнице, сколько в меня впихнули лекарств и утешений, заверяя, что я могу ещё иметь детей. Ничего этого я не замечала, думала лишь об одном: «Я не упала, мне помогли это сделать. И я знаю кто. Я отомщу ему…》.</i> Но мстить мне не пришлось, он наказал себя сам. Я, оказывается, была не первой и не последней девушкой, беременной от него, а потом потерявшей ребенка. То есть, вы можете представить себе, сколько жизней он загубил? Три года назад, я узнала от Тани, которая имеет связи в больничных кругах, что он больше никогда не сможет иметь детей. Врач элитной больницы, где обследуются бизнесмены, политики и звезды поставил ему диагноз — бесплодие. За что боролся на то и напоролся, как говорится..." Один из моих попутчиков задел меня локтём, тем самым, вырвав из плена воспоминаний. Проморгавшись, начала оглядываться. Ничего не изменилось, всё тот же лес и дорога уже пять часов подряд. Люди, которые согласились подкинуть меня до места назначения были не то чтобы приятными, но довольно милыми. Конечно сначала никто никого никуда везти не хотел, но Леголас и ещё пять его друзей смогли уговорить торговцев. Прощание было недолгим. Пожелав мне счастливого пути, и выразив надежду на возвращение, пограничники удалились, оставляя нас с другом наедине. Посмотрев на меня, эльф вздохнул, совсем по-человечески, затем достал из сумки тряпичный свёрток. Не разворачивая, он протянул его мне, посоветовав не светить им при караванщиках. Я согласно кивнула и спрятала презент в так же подаренную эльфами сумку. Помимо этого мне впихнули эльфийский плащ, а ещё ту самую лютню на которой я играла утром. Прощаться с Лего было тяжелей чем со всеми остальными. Но все слёзы я уже выплакала, потому только подошла и обняла его. Он немного ссутулился, обнимая меня в ответ. «Как ребёнок», - промелькнула в голове мысль. Но, пора. Я должна это сделать, узнать, как мне дальше быть. Уходила не оборачиваясь, потому что, если бы повернулась, обязательно разревелась. Гормоны шалят, скоро же цикл. И как мне быть прикажете? Когда спустя пол часа я вспомнила, что кое-что забыла, а вернуться, не получится, то ещё больше загрустила. Это же не удобно так ходить весь день! Через десять минут захотелось в туалет. Смотря на угрюмых мужиков, мне стало как-то неудобно просить их остановиться и подождать пока я схожу в «кустики». Решила терпеть. Это оказалось трудным делом, но привычным. Ибо когда ты сидишь на важной конференции, но тебе вдруг нестерпимо захотелось уединиться, а до окончания совещания ещё час, волей не волей приходится высиживать до конца. Потому что, начальство у нас строгое, за любую отлучку карает. Я выдержала два часа. Первые полтора ещё нормально, однако последние тридцать минут показались мне адом! В итоге переборов свою стеснительную гордость (выражение-то какое!), я осмелилась отпроситься в туалет. Даже вспоминать не хочу какими взглядами меня провожали торговцы. Но они что, не люди что ли? И у них нет таких же потребностей, что и у всех? Наверное думали, что эльфы в туалет не ходят! Но я-то не эльф. Вернулась быстро, уселась на своё место в тележке, достала из сумки эльфийский сух. паёк и решила перекусить. Дали мне в путь-дорогу немного. Пара фруктов, какие-то листья, вода да хлеб. Хлебом просили не злоупотреблять, сказали, хватит пары кусочков. Интересно как это? Однако реальность показала, что действительно можно наесться парой кусочков. Что-то я об этом читала или смотрела... не помню, а жаль. Солнце было в зените, птицы попрятались в деревья и почти перестали петь. Наверное Лего уже дома. Интересно, у него всё хорошо? Прислушалась к себе, но интуиция с материнским инстинктом молчали. Ну и хорошо. Было скучно, даже боязно. Но я решила представить, что это очередное собрание ролевиков на которых я часто присутствовала во временна моей бурной молодости… так спокойнее. Поговорить почти ни с кем не удалось, только перекинуться парой фраз. Не только из-за того, что они мне не доверяли, нет. В основном этому поспособствовало то, что большую часть моей речи они понять не могли. Я сначала удивилась, как так? Эльфы понимали, а они не могут. Но потом в памяти всплыло, что разговаривала я тогда в основном с Леголасом, и то он не всегда меня понимал. У людей к тому же, было немного другое произношение слов, отличное от того, которое было у пограничников. Возможно, несколько замкнутая жизнь изменила язык жителей Эсгарота. Сразу вспомнился репортаж, в котором повествовали о деревне, где-то между Белоруссией и Россией. Местные жители этой деревушки, позаимствовав слова из двух языков, местами их, изменив, создали свой собственный, похожий и не похожий на своих прародителей. В общем, так ничего и не добившись от попутчиков, решила себя хоть чем-нибудь занять. Принялась наблюдать за своими провожатыми. Но это мне быстро надоело, так как ничего интересного я для себя не нашла. Решила предаться размышлениям и найти ответ на извечный русский вопрос: «Что делать?». Поспать что ли? Как-то я устала, правда, больше морально. Но отдых ещё никому не мешал, надо поберечь себя, нервные клетки не восстанавливаются. Устроилась поудобней. Уже проваливаясь в дрёму, в голове всплыл вопрос: «Ходят ли эльфы в туалет?»***
Разбудил меня странный протяжный звук, который повторился несколько раз. Он напоминал призыв к битве в фильмах о Средневековье. Сначала всё стихло, а потом все вокруг разом закричали и послышался шум обнажаемого оружия: - Орки! Это орки! Готовьтесь к бою! – раздался зычный голос командира стражи, которая сопровождала караван. Я резко распахнула глаза. Что? Какие орки?! Спрыгнула с телеги на землю и в панике осмотрелась. Было уже темно, но обоз продолжал свой путь, видимо надеясь побыстрее выйти из леса. Вокруг стояли мужчины: кто с мечами, кто с топорами, а кто-то уже натягивал тетиву лука. Все замерли в ожидании. Перехватив взгляд одного из караванщиков, достаточно крепкого и коренастого парня, я увидела в них неподдельный страх. Нет, скорее даже ужас. Мама! Всё что я знаю об орках, сводится к тому, что они очень кровожадные и жестокие убийцы. Служат тёмным силам, раньше были эльфами. Они ненавидят представителей других рас и стремятся их уничтожить. Нацисты короче. А назгулы, как гестапо, за своего Гитлера-Саурона. Сталина на них нет!.. Остапа понесло. Ой-ой, а может я просто сплю? Да, вот сейчас проснусь, а всё как прежде. Я в своей квартирке, в кроватке, рядом на подушке котик мой. Домой, я хочу домой! Попятилась обратно, нащупав свои вещи, схватила их и потянула к себе. Прижав к груди сумку, отступила ещё на шаг. Тут томительное ожидание кончилось. Из леса, что с двух сторон окружал тракт, с боевым кличем выскочили ОНИ. Мерзкие существа в свете факелов выглядели ещё отвратительней. Но чудовища, служившие некоторым из них транспортом, были ещё ужасней. Огромные собаки с жуткими мордами на которых крупными буквами было написано желание убивать. Они скалились и рычали, а в маленьких глазах плескалось такое море злобы, что я чуть тут же и не слегла с сердечным приступом. Застывшая, я не сразу заметила, как бой начался. А когда опомнилась, вокруг были слышны вопли, лай, рычание, лязг оружия, предсмертные хрипы павших в этом неравном бою. Везде была кровь и чьи-то конечности. К горлу подступила тошнота, а голова закружилась. Тем временем бой продолжался. Я успела вовремя заметить несущегося на меня орка. Он размахивал своим оружием и явно намеривался отделить мою голову от шеи. Не долго думая, я сорвалась с места и побежала куда глаза глядят. Меня одолел жуткий страх, было откровенно наплевать на тех, кто меня сопровождал. Лишь одно желание – спастись. Никогда не была трусихой, не имела склонности к жестокости и равнодушию. Может кто-то и станет меня осуждать, мол, нужно было грудью встать на защиту. Но что может слабая женщина против тех монстров? Я бы только мешалась под ногами у мужчин. Ведь я не умею драться, оружия у меня с собой никакого! Чтобы я могла? Чтобы вы сделали на моём месте? Если бы это были простые гопники с соседнего двора, может, шанс и был бы. Но сейчас мой разум кричал - "бежать!" И я была с ним полностью согласна. Дыхание сбилось, глаза слезились, а ноги готовы были подкоситься, так сильно они дрожали. Я не слышала сзади шагов, лишь звон метала стоял у меня в ушах. Я уже почти приблизилась к кромке леса, когда сзади раздался жуткий рёв. Звуки битвы разом стихли. Я резко остановилась, обернувшись. На дороге, прямо напротив меня, метрах в пятистах, стоял гигантский медведь, который обводил всех внимательным взглядом всего какие-то доли секунды, а потом резко бросился вперёд. Я вся задрожала и, повернувшись к бойне спиной, снова побежала в лес. Позади возобновилось сражение, но к крикам орков, людей и собак теперь прибавился рёв зверя. Вот, наконец-то, мне оставалось сделать пару шагов и я окажусь в относительной безопасности, за прикрытием деревьев, но тут спину пронзила страшная боль. Крик сорвался с моих губ, быстро растворившись в шуме сражения. Пред глазами замелькали разноцветные круги. Спину под правой лопаткой жгло огнём. Моё тело начало медленно оседать на колени, а потом я резко свалилась на землю лицом вниз. Сознание начало гаснуть. На периферии звуков был слышен победный рёв мутанта. Прошла, казалось, целая вечность, когда рядом раздалось клацанье когтей и тяжёлая поступь медвежьих лап. Из груди вырвался протяжный хриплый стон, мутные глаза закрылись сами собой.***
- Ваше Величество! Ваше Величество! – эльф-стражник, что сегодня патрулировал западное крыло, стремительно приближался к покоям своего короля. Хоть ему было запрещено входить в эту часть замка и в любой другой день юный лесной страж ни за что бы не осмелился нарушить приказ. Ведь он свято чтил устав, уважал своего короля. Но сейчас, на всех порах нёсся туда, не боясь наказания, ведь только король может помочь. Сердце бешено билось о грудную клетку. Не ведавшее раньше страха, сейчас оно просто сходило с ума от беспокойства. Резко распахнув дверь в королевскую опочивальню, эльф на мгновенье остановился. Тяжёлое дыхание разрывало легкие, но он не обращал на это никакого внимания. Сейчас важно успеть, только бы успеть! – Ваше Величество! – ещё раз громко позвал он, вступая в королевскую обитель. Стражник успел сделать всего несколько шагов, когда молниеносно появившееся лезвие упёрлось ему в шею, чуть надавив. Одинокая капелька крови медленно выступила из пореза, окропив эльфийский клинок. Юноша, если можно так назвать прожившего полторы тысячи лет эльфа, тяжёло сглотнул. Повернув голову в сторону, где по идее должен был находиться владелец оружия, он встретился с взглядом голубых льдинок-глаз. Признаться, таким эльф своего Владыку не видел ни разу. Да он вообще мало с ним сталкивался. Не пристало королям бывать в обществе простых эльфов. Но на пирах, когда случайно видел он его, на лице златовласого эльфа всегда царил мир и покой. "Безмятежность". Такое слово всплыло в мыслях лесного, когда тот впервые увидел Трандуила. - Ваше Величество, - прохрипел он, на шаг отступая. - Какое право ты имел вторгаться в мои покои?! – в холодном голосе короля сквозила неприкрытая угроза. - Отвечай, если не хочешь тут же распрощаться с жизнью на свободе! - В-ваше Величество! – уже не так уверенно, но всё же твёрдо произнёс эльф. - Его Высочество он… му плохо, – стоило стражнику завершить предложение, как взгляд короля тут же изменился. Теперь в нём читалось беспокойство. - Что с ним? Он болен? – хоть голос Трандуила и звучал как прежде холодно, сердце его отнюдь не лёд. И кто бы что не видел, не говорил, а он любит своего сына. - Ваше Величество, Его Высочество кричит и стонет, но большего я не знаю. Командир Тауриэль осталась там, меня послали за Вами, - эльф отступил ещё на шаг, так как меч всё ещё находился в опасной близости от его горла. - Тауриэль… выйди за дверь и жди меня, - повелительно приказал Владыка, всё-таки убирая меч. - Слушаюсь, мой Король, - как только стражник скрылся за дверью Трандуил начал облачатся в свои одежды. Сейчас он делал это на удивление быстро, с несвойственной ему торопливостью. Он беспокоился. Двигался Владыка к покоям Леголаса так же стремительно, как двигался бы любой родитель, узнай он, что его ребёнок страдает. Уже в коридоре он услышал болезненные стоны сына. Распахнув дверь в покои своего оленёнка, он застыл в проёме, окидывая взглядом сложившуюся ситуацию. Просторная комната, стены которой увиты вечнозелёным плющом, была освещена иллио*. Живой* мебели было немного: гардеробная, стол, два стула, вот и все составляющее. Посередине стояла кровать на которой сейчас метался принц. Его стоны перемешивались с едва слышным шёпотом. Он звал кого-то. Рядом с ним сидела рыжая эльфийка, державшая его за руку. Недовольство промелькнуло во взгляде Трандуила, когда он увидел это. Но тут же всё его внимание опять обратилось на сына. Король приблизился к нему и, положив руку на лоб Леголаса, дал силе леса помочь своему Владыке. Чистая и свежая, как весенний ветер, она проникла в каждую клеточку своего наследника, исследуя, выявляя виновника его состояния. Когда лес нашел причину почему его дитю не здоровится, то, если бы мог, он бы удивился. Вернувшись к своему хозяину, магия принесла с собой информацию. Трандуил, до этого стоявший с закрытыми глазами, резко распахнул их, стремительно протянув к мечущемуся по кровати эльфу вторую руку и перевернул его на живот. На спине Леголаса медленно расползалось, пропитывая собой ткань, кровавое пятно. А острое обоняние Короля, уловило запах моргульского яда. - Cwathel… – прохрипел лежащий на кровати эльф.***
Не многим запомнились Татьяне прошедшие сутки. Воскресенье - обычно этот день вызывал у неё волнующее нетерпение. Любое её воскресенье, за всю ту долгую жизнь, что она прожила, несло с собой какие-нибудь значимые события. Ну, начать стоит хотя бы с того, что родилась она именно в этот день недели. Первую куклу ей подарили тоже в воскресенье. Да даже впервые поцеловалась она тогда. И со своим мужем Сергеем и лучшей подругой она встретилась в выходной. Поэтому сегодня, начиная с самого раннего утра, она ждала, затаив дыхание, как ребёнок, веря в чудеса. Однако восторженный трепет постепенно сменялся беспокойством. Лиана до сих пор не звонила, хотя должна была. Не знающий её подругу человек мог бы подумать, что она отсыпается после вчерашнего праздника. Но на часах было уже 12, а её дорогая Лиа всегда вставала максимум в 8. Не вытерпев, Таня позвонила сама. Ещё вчера, увидев подавленное состояние подруги, она сильно встревожилась. Но спросить не решилась, надеясь, что к середине пьянки Лилиана развеселится. Когда же этого не произошло, а все уже начали расходиться по домам, она подошла к ней с твёрдым намерением выведать причину столь глубокой подавленности своего родного человека. Но когда получила в ответ ожидаемое: «Все хорошо», оставила подругу побыть наедине с самой собой, так как та явно дала понять, что желает именно этого. А Таня ценила мнение других, особенно, когда тебя всеми правдами и не правдами гонят домой. Когда в трубке раздался стандартный ответ о временной недоступности абонента, Татьяна решительно натянула куртку и поспешила на автобусную остановку. По всей видимости, у кого-то депрессия. Добравшись до квартиры предполагаемого «больного», Таня начала с остервенением давить на кнопку дверного звонка. Когда спустя пять минут никто не ответил, а за соседней дверью уже начали возмущаться, она всё же вспомнила о запасном ключе от Лилиной квартиры у себя в связке. Порывшись в сумке, она нашла требуемое и с торжествующей улыбкой вставила ключ в замочную скважину. Открыв дверь и переступив порог, Татьяна тут же заподозрила неладное: в доме было слишком тихо, даже вездесущий Суинни не вышел встречать потенциального носителя угощений. Рыжий толстячок был тем ещё любителем гостинцев. Обследовав квартиру, женщина не нашла ни одного признака того, что её подруга ночевала дома. Кота тоже не было видно. Когда Таня пошла обратно в прихожую, она с удивлением заметила небрежно лежащую на софе сумку. Значит, Лиана всё же была здесь. Куда же ушла потом, да ещё без такого важного атрибута? Дрожащими пальцами схватив сумочку, женщина перевернула её и начала вытряхивать все содержащиеся там вещи. Таню уже начало лихорадить. Не зря она сегодня проснулась посреди ночи, как от толчка, а потом просто вырубилась. Ей снились очень странные сны, которые утром, как не пыталась, она не могла вспомнить. Но именно ночью её охватило неприятное чувство, которое потом она списала на похмелье. Как в лихорадке, перебирала Таня вытряхнутые вещи, но не нашла ничего, что помогло бы найти Лиану. Телефона не было, карточки тоже, но вот деньги лежат на месте. Татьяне впервые в жизни отчаянно хотелось материться, громко, с чувством. Как в трансе провела она оставшийся день. Обзвонила всех друзей, больницы, морги, опросила соседей. Никто ничего не знает. Она звонила и в полицию, но там её вежливо послали, сказав, что должно пройти не меньше трёх суток после исчезновения, и то вряд ли кто-то будет искать. Всё-таки пропала взрослая самостоятельная женщина, может вообще загуляла. Но Таня знала, что всё не так просто. Хоть шестое чувство говорило, что с подругой всё хорошо, она в безопасности, но разум повиновался логике. Вечером, сидя в кресле и придаваясь раздумьям, она ощутила всё больше нарастающую тревогу. Неожиданную, спонтанную. А дальше пришёл дикий страх, даже как-будто и не её вовсе. Она задыхалась, как от хорошего марафона, ей чудилось, что за ней кто-то гонится. А потом спину резко обожгло. Вскрикнув, Таня упала на пол, корежась от боли. - Лиана…***
Беорн привык быть один. Последний из своего рода, он всем нутром чувствовал свалившееся на него одиночество, неимоверную тоску по сородичам. Сначала было больно, очень больно это осознавать, но он видел всё собственными глазами. Видел, как умирали его близкие: друзья, родители, братья, сёстры, жена, дети. Никого не осталось на этом свете, они теперь в другом мире, там, где Великая Волчица поёт свою печальную песнь, а ей вторят другие, сплетая кружево памяти. Они там, где жёлтая луна освещает землю духов, осыпая своих детей материнским теплом. Они еще могут переродиться, но вряд ли захотят, выбрав своим домом Туманную Долину. Беорн ненавидел орков. Именно они погубили его народ, перебили всех, как скот. Жалкие тёмные твари застали их врасплох, сразу после полнолуния, когда происходил резкий упадок сил из-за ритуального оборота. Не жалели никого. Оборотни до последнего защищали своих женщин и потомство, но не смогли выстоять против такого огромного количества врагов. Беорн тогда спасся, хотя предпочёл бы погибнуть, как и все, что бы быть со своей семьей. Но Волчица-Мать не захотела забирать его в свои чертоги, оставив ему жизнь. И шанс отомстить. Беорн мстил. Мстил вдохновенно, перегрызая глотки оркам, раздирал мощными когтями их туши. Упивался видом их мёртвых тел раскиданных на поле битвы. Он выслеживал их как добычу, но убивал не как зверя. Нет, орки не звери, они тёмные создания, которые не заслуживают легкой смерти. Это стало его целью, смыслом существования: убить как можно больше этих морготовых тварей. Он брёл по лесу, осторожно принюхиваясь. Чувствовал их по близости. Да, этот отвратительный запах ни с чем не спутаешь. Уже близко, очень близко. Зверь торжествовал, предвкушая славную охоту. Он бежал по лесу, в сторону дороги, что шла от людского жилища, которое находилось на воде. Вдруг его чуткий слух уловил скрип колес и еле слышные голоса. Медведь принюхался. Отчётливый запах пота, рыбы и жира. Люди с озера! Монстр зарычал. Только их не хватало. Беорн не жаловал людей, что жили на воде, но и против них тоже не был. Сейчас он и его звериная половина не хотели ввязывать в охоту других. Но орки решили напасть на караван, поэтому ему придется идти туда. Может быть человечки выживут. Раздался звук орчьего рога, зверь ускорил шаг, он жаждал крови этих мерзких тварей. Добрался Беорн до места быстро, буквально вылетел на дорогу, грозным, предвкушающим рыком оглашая окрестности. Зверю понадобились доли секунды, чтобы понять ситуацию, а потом он бросился убивать... Всё закончилось очень быстро. К разочарованию оборотня некоторые твари сбежали с поля боя. Вокруг были разбросаны трупы орков и людей. Но даже смерть последних не вызвала у него особой жалости. Человек смертен и очень уязвим. Но чтобы окончательно оправдаться перед самим собой он начал принюхиваться, пытаясь уловить запах живого человека. Вопреки ожиданиям все оказались мертвы. Зверь двинулся дальше, ночь только началась и он успеет перебить ещё парочку отрядов. Вдруг его слух уловил чей-то стон. Но орки и люди были мертвы, животные таких звуков не издают. Повернув морду в сторону источника, Беорн снова принюхался, удивлённо фыркнул. На обочине у самой кромки леса лежало непонятной расы существо. Медведь ещё никогда не чувствовал этого запаха, но в нём отлично угадывался пол создания. Это была женщина, раненная женщина. У народа Беорна женщина всегда была чтима и почитаема. Она даёт новую жизнь, является, любимой дочерью Серебряной Волчицы. Ни один из мужчин его племени никогда и ни за что не обидит ни одну женщину. За это любого жестоко наказывали. Верховная мать лично выносила приговор. Беорн чтил законы своего народа, которые впитал с молоком матери. Один из этих законов гласил: «Мужчина не может оставить женщину в беде, иначе он теряет права называться мужчиной». Поэтому ни зверь, ни Беорн, не могли продолжить охоту. Они должны помочь несчастному созданию. Осторожно закинув тело себе на спину, медведь направился обратно домой, стараясь как можно осторожней нести свою ношу. Он постарается помочь, сделает всё возможное чтобы её спасти.