Мы друг для друга давно стали как зеркала

      Миша тяжело вздохнул и посмотрел на костюм… Через неделю. Этот смокинг, подобранный Камалией за какие-то даже для него баснословные деньги, определенно мозолил ему глаза. На рабочий телефон пришло сообщение. Командировка. На международный экономический форум. В Петербург. Черт. Он слегка скривился, но забронировал билеты и номер на несколько дней, пока будет идти форум.       И вот как в старые добрые времена он в пятницу едет в северную столицу. Только утром, а не поздно ночью, мысленно торопя поезд. Только на работу, а не… На работу, в общем. Московский весь день провел, общаясь с делегациями из разных стран, помогая политикам наладить такие нужные сейчас контакты с другими лидерами. В результате он вымученно покачал головой на предложение продолжить завязывать знакомство в баре и попрощался с руководством.       Ноги сами принесли его на Невский. Он сам не понимал, что здесь делает, и зачем пришел к дому Зингера, откуда видны окна… Окна. В окнах горел свет. Петербург всегда выключал свет, когда выходил из дома, даже на пару минут. А сегодня… Черт, сегодня у него должна была быть свадьба с его… С этим… С французом. Казань ему с ней всю плешь проела и сказала, чтобы он не был скотиной, а хотя бы позвонил и поздравил. Поздравил. Со свадьбой его… Уже не его Сашу. Даже в голове это звучало бредовее некуда, поэтому тогда Москва оборвал звонок с подругой и принялся за разбор документов, стараясь отвлечься.       Сейчас же окно просто притягивало взгляд. Нет, он не должен туда не ходить. Не должен ничего говорить, видеть, чтобы не терзать душу Саше. И себе. Спустя пару минут Миша уже поднимался по знакомым ступеням. Он провел рукой по стене у двери Петербурга. Здесь он когда-то уснул прямо на коврике, когда не предупредил Сашу и приехал пораньше, а брюнет просто пошел в кино на вечерний сеанс с сестрой. Зато пробуждение от ласковых поцелуев было безусловно приятным. Москва потряс головой, отгоняя воспоминания. Зачем он вообще сюда пришел? Но раз пришел, будет совсем по-дурацки постоять у двери и уйти. Поэтому он собрался с мыслями, выдохнул и постучал в дверь.       От резкого стука дверь отворилась сама по себе. В коридоре показалась Нева, изумленно глядя на блондина. А вот это уже было не хорошо. Москва быстро скинул обувь, помня о Сашиной неистовой любви к чистоте, захлопнул за собой дверь и вбежал в квартиру. Саша обнаружился сразу же. В гостиной на диване. В темноте. Свет же горел из кухни, где никого не было. Петербург поднял какой-то растерянный взгляд на мужчину, гоняя что-то по журнальному столику, согнувшись над ним. — Ты? Что ты здесь делаешь? — голос прозвучал совсем тихо. — Саша, я… Я пришел, чтобы… Я… Не знаю, — Москва наклонил голову и сел на кресло напротив Петербурга. — Ты пришел… Чтобы что? — Петербург, не отрываясь, смотрел на предмет, который ровно кружился по глянцевой поверхности. — Почему… Почему ты здесь? У тебя же сегодня свадьба, Саш, — и только сейчас Миша понял, что Саша гонял по столу кольцо, которое слега поблескивало в свете фонарей из окна. — А ее не было, — вздохнул Петербург, наконец, поднимая взгляд на блондина.       Москва чуть не отшатнулся от взгляда парня. Он всегда думал, что безжизненного взгляда не бывает, и это все красивые эпитеты. Но сейчас он убедился, что бывает. Саша смотрел на него абсолютно пустыми глазами, без всякого выражения, как будто даже скучающе. — Как не было? Мне Камалия весь мозг… Хм, неважно, — Миша посмотрел в окно, потому что выдерживать хоть сколько-то Сашин взгляд было тяжело. — А вот так. Я никуда не поехал. Позвонил Пьеру, и мы мирно разошлись. Он меня понял, — Петербург поймал золотой ободок в руку и начал пристально рассматривать его. — Мы оказались слишком одинаковыми, наверное. Да и эта свадьба была бы абсолютным лицемерием с моей стороны. По отношению к нему, по отношению к себе. Поэтому я решил не продолжать этот фарс, а дал нам спокойно разойтись. И сейчас я никаких эмоций даже не испытываю. Это ведь то, к чему я всегда стремился.       Москва пристально разглядывал Петербург. Перед ним сидел как будто он, а как будто совсем другой человек. Миша не хотел даже видеть сейчас свое лицо, которое, наверное, выражало сейчас полную степень отчаяния из-за того, что он не мог помочь своему люб… Саше. Он все заново пытался анализировать происходящее, свои мысли по этому поводу, свои чувства. И насколько было погано чувствовать чертово облегчение от несостоявшегося мероприятия. И сковывающий узел внутри пропал, а ненавистное сердце билось так, будто хотело выпрыгнуть в руки владельца, чтобы он отдал его парню напротив. — Саша. — Не надо меня жалеть, Миша, пожалуйста. Я был неправ сотню тысяч раз. С тобой, с Пьером, с другими. Ты это прекрасно знаешь. Иногда я думаю, что я и отношения, это две разные плоскости. Системы координат, помнишь, рассказывал мне о них в 18 веке. Сейчас в дополнении к эмоциям хочу также ничего не чувствовать. Не чувствовать себя безумно виноватым за чувства к другому человеку, когда принимал предложение Пьера, не чувствовать эту убивающую меня любовь, не чувствовать жалость родственников, которые только будут тоскливо заглядывать мне в глаза. Не хочу. Понимаешь? — Саша соскользнул на пол к кошке и откинулся на бортик дивана, гладя мягкий мех. — Чувства к другому? — еще немного и Миша понимал, что Саше придется вызывать ему реанимацию, чтобы его откачали.       Он старался максимально запихать внутрь дурацкую надежду. У него свадьба через неделю. У него свадьба. СВАДЬБА. Он должен думать о своем женихе, который идеально ему подходит. С которым они ни разу не ссорились. Который… Который не Саша, блять. Москва тяжело вздохнул и сел также на пол рядом с Петербургом, который будто не замечал изменение расстояния между ними, а все также в одной руке сжимал кольцо, а другой гладил кошку, что-то шепча. Миша прислушался. — Так мне и надо. Я не заслуживаю счастья. Я все только порчу. Порчу жизнь того, кого люблю. Испортил жизнь тому, кто любил меня. И ною. Постоянно что-то требую, — Петербург шептал эти слова по кругу, пребывая в какой-то безмолвной истерике. — Саша, посмотри на меня, — Москва аккуратно взял парня за руки. — Прости, прости, пожалуйста. Прости за все. Я так виноват. Как исправить… Никак, уже никак, — Саша посмотрел на блондина покрасневшими глазами, в которых не было ни капли слез. Понимал ли он, кто сейчас перед ним? Вряд ли. — Саша! Посмотри на меня, я сказал! — Миша грубо тряхнул брюнета, от чего тот всхлипнул, замолчал и более осмысленно посмотрел на человека напротив. — Миша? А ты что тут делаешь? Ты не должен видеть меня таким. Не должен быть здесь. Не должен… — Петербург начал тихонько вырываться из рук Москвы. — Какая уже разница, кто кому и что должен? Почему действительно не состоялась свадьба? Говори, — Саша отвел взгляд и медленно выдохнул. — Я люблю тебя. Просто до сих пор тебя люблю, — Петербург кратко взглянул в глаза Миши и опустил голову, прекратив вырываться.       Москве показалось, что он оглох на минуту, потому что все звуки как будто пропали, а остался только грохающий пульс. Теперь мысли о предстоящей свадьбе казались незначительными. Мог ли он… Могли ли они… Ведь Москва тоже, тоже любит. — Отпусти меня, пожалуйста. Я не должен был говорить этого. Джеймс действительно хорошая для тебя пара. Такая, какой я никогда не был. И не спорь, прошу, ты это знаешь. Ты не должен был приезжать сюда и требовать ответ. Я виноват в том, что поставил тебя в такое положение, — Саша встал на ноги и обнял себя руками, мелко дрожа от пережитых эмоций. — В таком случае, я виноват не меньше. Я люблю тебя, Саша. — Нет, — Петербург закрыл уши руками и зажмурился. — Нет, ты не можешь произносить такие слова. И не должен. У тебя свадьба через неделю. Поезжай, пожалуйста, к себе. Ты не должен, Миш. — Мне абсолютно похуй, кому что я должен, а что не должен. Я люблю тебя, Саша. Ты мне веришь? Я столько времени думал обо всем, анализировал, что сейчас я твердо уверен в своих словах. Без тебя я не жил. Я люблю тебя, и мне плевать на возможные осуждения. Я больше никогда тебя не оставлю. Пока стоят Москва и Петербург, я буду рядом, — Миша отнял руки Саши от ушей и прижал к себе хрупкое тело, ласково гладя брюнета по каштановым прядям. — Верю. Я тебе верю.