* * *
Как же хреново я себя чувствую… Такое впечатление, что кто-то нежно приласкал меня чугунной сковородой прямо по затылку. В голове ни единой мысли, только гул... Скрип крышки саркофага, звук работы сервоприводов. Сознание словно плавает в вязком киселе, через который мыслям приходится натурально продираться. С трудом осознаю происходящее, а именно — тот факт, что я наконец пробуждаюсь. Сознание услужливо подкидывает последнюю мысль, преследовавшую меня при закрытии крышки: «Интересно, через сколько лет я проснусь?..» Разряд. Лёгкий удар током словно клинок прорезает кисель полуспящего разума. Стимуляция помогает сосредоточиться, из-за чего я сразу обращаю внимание на некоторые... странности. Для начала — меня не встречает персонал, который должен представлять собой медицинскую автомашину. Это означает, что важная аппаратура частично пришла в негодность. Второй, также тревожный факт — вместо яркого света потолочных ламп меня встречают мигающие инфернально-красные огоньки. Это, в свою очередь, означает, что важная аппаратура гарантированно накрылась пласталевым тазом и работать отказывается. А, ну да, ещё моё пробуждение, скорее всего, является вынужденным, поскольку техника не смогла дозваться до инженеров, которые должны были этот бедлам поправить. Так, стоять, не смогла дозваться до инженеров… Рывком поднимаюсь в сидячее положение, почти сразу об этом жалею. Если при пробуждении казалось, что по голове вдарили сковородкой, то теперь стоящая сзади тварь решила применить биту с гвоздями… Это явно криптосонная слабость. Плохо, значит пробыл в стазисе больше, чем тридцать лет. Почти сразу на меня обрушивается поток технической информации от моей окончательно пробудившейся тушки: КОГНИТИВНЫЙ СТИМУЛЯТОР+ — ИСПРАВНО, ФУНКЦИОНИРУЕТ ИММУНИЗАТОР, ПРАВАЯ ПОЧКА — ИСПРАВНО, НЕАКТИВНО ИММУНИЗАТОР, ЛЕВАЯ ПОЧКА — НЕИСПРАВНО КРОВЯНОЙ ФИЛЬТР, ПЕЧЕНЬ — ИСПРАВНО, НЕАКТИВНО ЯДОХИМИЧЕСКИЙ МИКРОСИНТЕЗАТОР, КЛЫКИ — ИСПРАВНО, НЕАКТИВНО БИОНИЧЕСКОЕ СЕРДЦЕ — ИСПРАВНО, НЕАКТИВНО БИОНИЧЕСКИЙ ПОЗВОНОЧНИК — ИСПРАВНО БИОНИЧЕСКАЯ РУКА, ПРАВАЯ — ИСПРАВНО Не успел я проморгаться от одних мыслеобразов, как следом стали поступать другие — уже конкретные цели и задачи. В общем-то, ничего неожиданного: пассивные пункты «Борьба с механоидной угрозой», «Содействие федеральным войскам», один новый, «Срочный ремонт систем Хранилища». И если в первых двух конкретики — ноль, то третий прямо таки пестрел подпунктами. Восстановление линий энергоснабжения, профилактика геотермального реактора, налаживание систем подачи химического топлива, восстановление герметичности обшивки комплекса, налаживание вентиляционных шахт… Стоп, налаживание вентиляционных шахт?! Одна из самых безотказных и жизненно необходимых для Хранилища систем дала сбой. Да и нарушение герметичности… Вот что надо сделать, чтобы пробить три метра пласталевого напыления?.. Как я буду его заделывать, мать его? Я два раза в жизни видел, как напыляющая машина работает, да и нет её у нас. Дорогое и редкое оборудование, слишком круто было бы в каждое Хранилище по штуке пихать. Ладно, вопросы потом. Тут работы одному инженерному отделу на год, не следует терять времени. Придётся поднимать всех вручную, используя механические системы вывода из стазиса. Потому что почти безотказная, но беспомощная в этом плане автоматика без связи с саркофагами сделать это не в состоянии. О саркофагах. Мой гудеть перестал, потому что я пробуждён, но я не слышу хора ещё тридцати девяти таких же работающих саркофагов… На задворках сознания начинает расти неприятная, претящая моему сознанию мысль. Давлю её в зародыше. Выбираюсь из саркофага. Перекинуть через борт сначала правую ногу, потом левую… Я словно первый раз в этом теле, ей богу. Резко вдыхаю воздух — тело отучилось делать это само. ШЛЁП. Я упал. Почему? Не знаю. Как-то странно повело, сначала вправо, а когда я резко мотнул голову в направлении предполагаемого падения — сразу во все стороны. Сколько же я лежал, если криптосонка накрыла меня ТАК? Ох, если бы было чем, меня бы сейчас вырвало… Лежу на полу, жду, когда картинка перестанет расплываться. Пыли нет, но оно и немудрено, система снабжения кислородом закрытая. Пол холодный, приятно успокаивает гудящую голову. Грустно, но мой когнитивный стимулятор помочь мне не в состоянии. Старые солдаты предупреждали, что от «болезни лежебокера» он вообще не спасает. Якобы не рассчитан. Пролежал в таком состоянии ровно пять минут. Вроде уже не так сильно штормит. Время проверить своих боевых товарищей. Шаг, ещё шаг… Вот я уже у первого саркофага… Вглядываюсь в толстенную стеклянную панель…* * *
Мертвы. Давно. Очень давно. Настолько давно, что истлела даже одежда, а тела мумифицировались… Почти в каждом окошке саркофага меня встречали иссохшие лица моих собратьев. Я… Не знаю, что и думать. По моим ощущениям, мы ещё вчера вставали в патрули, сопровождали учёных и травили анекдоты перед отбоем, когда выдавался свободный час, а сегодня они уже истлевшие трупы… Ведь мы поголовно хотели умереть в бою. Собственно, других в отряды суперсолдат и не брали: это путь в один конец с вероятностью в девяносто девять процентов. А тут — такая подляночка от судьбы, бесполезная смерть из-за грёбаной неисправности в системе… Сплёвываю на пол. Жаль, очень жаль. Мы уже давно стали тем, что выходит за рамки понятия «сослуживцы». Каждый в нашем отделении был готов прикрыть другому спину, каждый не раз спасал жизнь другому в горячке боя, каждый имел свои счёты с армией машин, и каждый клялся их истребить… Теперь из нашего стрелкового отделения в строю только лейтенант с кодовым номером A-17N. Но он свою работу выполнит… Даже в одиночку.