* * *
Так, хотеть-то я может и хочу, но пайки вообще-то готовить надо. Попробовал расковырять один, нашёл внутри заготовку под овсяную кашу, стандартизированный набор специй, тушёнку… Кашу попробовал, понял, что её надо кипятком залить. Теперь бы найти кипяток. Системы подачи воды отключены, обогрева, соответственно, тоже нема. Может, попробовать разжечь таблетку сухого горючего, на ней разогреть то, что осталось во фляжке? Разве что системы пожаротушения придётся превентивно отключить. Записываю это я, кстати, уже на полпути к мостику. С одной стороны понятно, почему он дальше всего от входа, кухни и усыпальни, чтобы враг не прорвался к пункту управления, а с другой — я уже задолбался бегать из одного конца Хранилища в другой, когда мне нужно что-то включить или выключить. Так, системы пожаротушения отключены. Хм, раз уж подошёл, можно и просто в компе поковыряться. Время поглубже покопаться в интегрированных дисках. Загруженный чертёж корвета, обрывки записей с камер видеонаблюдения, записи складского учёта, а среди них — пара игр (ай-яй-яй, какое нарушение устава!), охрененно древняя карта близлежащей местности… О, а это интересно. Двойным щелчком открываю файлик. Чуть-чуть всё поменялось. На месте плаца нашего пони замок отстроили, лес вырос, на горе возвели понячью столицу. Хм, точно, где-то к северо-востоку от Кантерлота находится посадочный плац для шаттлов суборбитальной перевозки. Необходимо проверить будет, вдруг чего полезного найду? А пока что посмотрю, какие игры есть. Только чтобы узнать степень нарушения Уставов аппаратчиком, разумеется.* * *
Шутаны, стратежки, камни три в ряд и, среди запрещёнки, фотка отделения первого формирования. Меня тут ещё нет. Ха, судя по дате добавления файла, я тогда вообще ещё не родился. Интересно, очень интересно, о наборе-то объявили только спустя лет пять после моего рождения. Ладно, это, наверное, тайна, разгадку которой мне знать не положено. Огнетушение тогда включу, еду погрею не в Хранилище. Хм, я довольно долго просидел, пялясь в монитор. Всё вокруг, кроме него, словно на тон темнее стало, тени словно резче сделались… Пора вставать. Мда, я чуть не рухнул при попытке встать. Как-то очень нехорошо заваливаться начал. Всё, сеанс на сегодня окончен, по кнопке выключения чуть не промазал. Пора выйти на свет божий. Надо же, даже голод притупился, не доводят до добра игры, короче. Надо только фляжку не забыть и паёк распетрушенный. А, таблетку и специи… И тушёнку… И винтовку, без неё вообще никуда. Коридоры сегодня какие-то серые и холодные, тянутся и тянутся… Может, у меня кислородное голодание? По ощущениям — в Хранилище довольно душно, что если накрылась система обновления кислорода? Хотя, на когнистим ничего такого не приходило, значит, мне только кажется. На воздухе полегче стало, по ощущениям. Ладно, к делу. Думаю, сейчас кашу сварю, потом пойду в сторону посадочного плаца. Вода вскипела. Теперь надо её в тару с сухой овсянкой залить и подождать. Пока жду, буду… Не знаю, созерцать пейзажи? Местность довольно… Лесистая. Небо голубое, пегасы летают, птички… Тоже летают. Внутренний таймер на пять минут зазвонил. Каша готова, наверное. Ух, с тушёночкой зайдёт. Ля, соль забыл. Ладно, сверху посыплю. Ммм… Овсяная каша точно должна быть такой… Жёсткой?.. Или я недодержал в горячей воде хлопья? А, пофиг, с тушёнкой всё нормально заходит. С пятитысячелетней тушёнкой, ёпт… А что если я приготовил овсянку по-понячьи? Интересно, похожи ли они в гастрономическом плане на наших лошадей настолько, чтобы есть сухой овёс? И насколько они вообще похожи на наших лощадей — тоже хороший вопрос. Ладно, размышлять на такие темы можно долго. Надо проверить посадочный плац. На самом деле, шаттл сейчас пришёлся бы очень кстати, даже с учётом того, что его практически нечем заправлять. Четыре канистры с химтопливом на складе не считаются, шаттлу они максимум километров на тридцать. Хм, и всё же, пока я иду, почему бы не поразмышлять на тему поней, я, как-никак, вынужден существовать в их обществе. И пока что это общество для меня не очень-то сильно отличается от общества людей. Но я уверен, единственная причина, по которой это так — то, что я пока не затрагивал чего-то… Глубокого. Сакрального. Рано или поздно это должно всплыть, и тогда я буду иметь полное право свалиться в культурный шок. Лесок тем временем густеет. Лиственные деревья потихоньку заменяются хвойными. Странно, звуков живности тут вообще не наблюдается. В лесу, что между Понивиллем и Кантерлотом, то белка какая пробежит, то дятел по дереву застучит, а тут… Словно гиблое место. И именно под эти мысли я вышел к начинающемуся болоту. Класс, на картах о нём ни слова. Уверен, его тут и не было, подвозили же нам с этого направления припасы, шаттлом принесённые. Придётся как-то аккуратненько по нему продвигаться, до плаца-то считанные километры. Так, палку бы подлиньше да попрочнее…* * *
Ожидаемо, по болоту темпы продвижения резко упали. Полметра в час, мать его ети. Может, стоило пойти в обход? С другой стороны, леший его знает, насколько это болото большое. Да и до плаца судя по карте осталось меньше километра… Интересно, в каком он состоянии? Мда. Судя по всему — ни в каком. Почти кончились деревья, теперь впереди простираются только болото и холмики. И где-то метров через двести, поросший грязью, травой и деревцем, что упорно росло откуда-то сбоку, стоял побитый временем тяжёлый транспортный шаттл Федерации. Видимо, это плац и есть... Так или иначе, нужно узнать, что стало с челноком, хоть и не особо верю, что он в состоянии летать. Условия хранения, мягко говоря, не те. Я его вообще сначала за особо крупный холм принял, всё-таки зарос он сильно. Этой модели те четыре канистры, наверное, на километр лёта… Ну, что можно сказать на счёт тяжёлого шаттла? Немногое, я и дверь-то нашёл с трудом. На стандартный сигнал с когнистима не отвечает, значит, разрядились аккумуляторы, что, строго говоря, не удивительно. А как мне, собственно, внутрь-то попасть? Пока, видимо, никак. С другой стороны, обойдя грузовичок, я нашёл ещё пару машин — сильно поменьше и разной степени убитости. Всё это — малые десантные челноки, служат для быстрой доставки живой силы на планеты. Мда, их в армии не очень-то жалуют, бронирования почти нет, а потому они мрут, как мухи. Всего челноков три, причём правильно стоит только один. Второй повален набок, а третий вообще утонул, видно только крышу… И все три, как назло, тоже не отвечают на запрос. Не то чтобы это не было очевидно, за такое-то время едва ли там внутри хоть что-то в функциональном состоянии осталось, аргонной консервации тут, увы, не предусмотрено. Да чего уж там — для них вообще никакой консервации не предусмотрено. Понятно одно, мне без лома тут, походу, делать нечего. Надо сворачивать лавочку да уходить, пока меня мошкара нахрен не съела.* * *
Чёр-р-ртово болото! Весь в дерьме, поту, грязи, мошки чуть ли не до костей обглодали… Да и поход, по сути, бесполезный. С-с-сука. Бросил палку в дерево. Легче не стало. Я иду, и лес словно затихает. Боятся видимо меня местные гады. Ну ничего, на ваше счастье я так устал ползать по этой грязюке, что не погонюсь сейчас за вами даже в том случае, если мы столкнёмся нос к носу… Хотя пнуть кого-то ну очень хочется. Прям… Со всей дури. Чтоб душу вышибить. Тьфу. Перед глазами всё плывёт. А вот и серые своды… Гипнотизируют. Так много всего, что я уже и сам не понимаю, что чувствую. Словно… Смятение… Грусть… 1, 5… 0, 3… Я прервал набор кода. Точно, у меня ж карта есть… А что это вообще за место, почему меня от него так воротит? Это место должно было быть мне… Приютом? Нет. Это склеп. Склеп, в котором хер знает сколько тысячелетий покоятся мои боевые братья. Падаю на колени перед створкой. Склеп, в котором я не присоединился к друзьям лишь по нелепой случайности. Склеп, холодные стены которого словно жаждут, чтобы я лежал не на диване в комнате отдыха, а в криптостазисном саркофаге… Господи… Я третью неделю живу в склепе, полном мертвецов. Что-то рвётся. Падаю на четвереньки и изрыгаю из себя завтрак. Вскакиваю. В голове раздрай. Бежать. Как можно дальше.* * *
Плюх. Очередной камень полетел в воду. — Кто ж думал… — в никуда пробормотал я, после чего со всей силы бросил камень в речку. Плюх. — Твою мать… — и камень отправлен в полёт. Плюх. — И где она, моя воинская честь? — зло спросил я у реки. Плюх. — Ни дома, ни семьи, ни дела, ни Родины… Где ты, Родина?! — ещё более зло и отчаянно попытался я выведать у пустоты. — Молчишь… Плюх. — Где же вы, товарищи? — устало спросил я у реки. — Даже не в могиле… — тяжело ответил я сам себе. Даже не в могиле… Не похоронены. Да, не похоронены… Нужно похоронить. Камень, что готовился отправиться на морское дно, остался на берегу…* * *
Двенадцать в ширину. Восемь в длину. Погост, сооружённый из досок. Все сорок тел моего отделения снесены и сложены на нём. На всё про всё — тринадцать часов, пролетевших, словно истребитель. И сейчас я стою с канистрами над телами товарищей. Суперсолдатам — и похороны суперсолдатские. Лью химтопливо щедро, жадности тут места нет. Сгореть солдат должен дотла, честное пламя — лучшая награда верным воинам Отчизны. Поджигаю погост горелкой. Вспыхивает моментально. Не хочу нюхать это, но выбора у меня особо нет. Нужно выкопать яму для праха… И отдельную могилу для тел налётчиков. Добротной братской они недостойны. Пламя быстро пожирало иссушенные временем тела сослуживцев. Суперсолдаты считают, что только так наши души находят покой. Было бы не по-дружески просто закопать их… Удар лопатой, ещё один удар лопатой, яма всё растёт и растёт. Вот бы иметь магию, выкопал бы всё и сразу, как Луна, у меня уже всё тело гудит. С другой стороны, труд помогает мне не думать… Вот уж не думал, что именно мне выпадет их всех пережить. Есть в этом какая-то злая ирония. В пору бы усмехнуться сволочи-судьбе. Ха. Ха. Тьфу. Всё это время я не осознавал, насколько одинок. Чёрт… Никого из моих больше нет. У меня нет слов, чтобы описать то, что сейчас во мне творится. Грусть. Я не ощущал её больше четырёх лет. Не о чем было грустить, поэтому суперам и корректируют память. А теперь… Есть кусок, который досконально помню, есть, на что рефлексировать. Как же мне быть-то? Впервые за очень долгое время хочу напиться. Чтобы в сопли, в драбадан. Это ничего не изменит, не исправит, не избавит от проблем, и всё же… Вторая могила готова. Не то чтобы я хотел как-то уважить налётчиков. Просто мне некуда девать их тела, а скинуть в ближайшую канаву… Пони такому подарку не обрадуются. Точно не обрадуются. Всё, готово. Теперь нужно дождаться, когда догорит. Глядя на две могилы, не могу не задуматься — а будет ли кто-то вообще копать могилу мне?..* * *
Луне было тревожно. То ли в свете истории с чейнджлингами, то ли из-за собственной внезапной беспомощности перед лицом опасности, то ли из-за чего-то ещё, но непонятное беспокойство надёжно поселилось в сознании. Не помогало даже то, что находилась она в своём кабинете, в самом сердце Кантерлота. Всё было как-то не так. Даже устранив последствия нападения, собрав бумаги и вернув вещи на свои места, Луна всё никак не могла избавиться от этого чувства. Словно стоило ей моргнуть, как кто-то только того и ждущий приступал к своему коварному плану. Книги, стол, ковёр… Каким-то образом некто неизвестный и, вероятно, даже несуществующий, чуть искажал витраж и даже умудрялся поменять местами кирпичики в стенах, а всё для того, чтобы она не находила себе места. Вот поэтому она и не слишком жаловала служанок. Да, без них никуда, но допуская кого-то в личные покои, на поверку рискуешь получить вместо знакомых комнат нечто совершенно чуждое. Время шло, работа тоже шла — но со скрипом, однако тут уже дело чести, нужно упереться рогом и вычитать все отчёты. И всё же принцесса почувствовала ни с чем несравнимое облегчение, когда вдруг хлопнула ведущая на лестницу дверь и спеша к кабинету приблизился чуть ли не паникующий перестук копыт. Выслушав доклад пожарного патруля, Луна вдруг обнаружила, что в определённых обстоятельствах чётко очерченная причина тревоги может быть куда страшнее тревоги смутной. Та пусть и страшна своей неопределённостью, но при некоторой сноровке с ней всё-таки можно примириться, ибо совершить хоть сколько-нибудь разумный поступок, руководствуясь неясным предчувствием, практически невозможно. Если же тревога обращается вполне конкретным опасением, страшно́ именно бездействие. Страшно понимать, что ты можешь помочь, что должна помочь — и не помогать, руководствуясь рациональными, в общем-то, причинами. Удобно прикрываясь обещаниями сестре и долгом перед подданными, даже тем, что сам друг может быть против такой помощи, отложить всё на день-два, дождаться когда диллема разрешится как-нибудь сама собой. Вот только тогда есть шанс, что станет реальностью самое ужасное предположение. Луна поймала себя на том, что уже какое-то время отсутствующим взглядом водит по чёрным очертаниям горы, пытаясь определить, куда рвануться дальше. Придя в себя, она сначала попыталась срочным образом успокоиться (получилось, стоит признать, не очень), а затем, кивнув сама себе, стала сплетать столь нелюбимое заклятье телепортации. Судя по внезапному противному вскрику, яркая голубая вспышка перепугала каких-то ночных птиц, обосновавшихся в окрестностях убежища А-17. Вот оно — впереди, а значит где-то здесь должно быть и то, о чём говорил тот фестрал. Не слишком близко — никакого запаха горящих тел она не ощущала — но и не далеко. Вряд ли А-17 стал бы носить тела сослуживцев через половину леса, если, конечно, это именно они, а Луна верно истолковала доклад. С воздуха она быстро обнаружила чёрную плешь на единственной в округе полянке. Уголь, лишь местами перебивающийся тёплыми красными очагами доживающего своё жара. Ни единого тела. Обходя пепелище, она не сразу спохватилась, что слегка влажная трава под ногами сменилась сухим грунтом. Взмахнув крыльями, Луна поднялась в воздух, чтобы не оставлять на этом месте ещё больше следов. Она и так слишком уж задержалась в месте, где, очевидно, нет его. Стальная дверь Хранилища. Луна усилием воли отогнала такую неуместную сейчас мысль о том, должны ли и у них быть номера, и, подойдя ближе, постучала. Громко. Чуть погодя — ещё раз. И ещё. Тишина. Нервно перебрав копытами, она занесла переднюю ногу ещё раз — и остановилась. Кто бы знал, как Луна надеялась, что ей не придётся идти на крайние меры. Нарушать данное слово не хотелось, но если не сделать этого сейчас, то любые обещания вообще могут утратить смысл. Хлопок, и принцесса уже внутри. Нервно оглянувшись и убедившись, что коридор пуст, Луна сорвалась в галоп. Холодные стены, бьющие по глазам инфернальные лампочки. Никого. Лево. Тёмное помещение с множеством ящиков. Право. Шкафы. Пусто. Лево. Комната, в которую её приглашал А-17. Диваны, подушки, столы, непонятные артефакты, человека нигде нет. Право. Койки, белые ширмы, синий пол. Шкафы, снова. Один — открыт, под ним сапог. Сапог… И грязная, голая пятипалая конечность, торчащая из-за одной из коек. Преодолев расстояние до тела друга буквально за один прыжок, Луна как можно быстрее перевернула А-17 на грудь, припав ухом к груди человека… Стучит. Медленно, неровно, но стучит. Вдруг раздался внезапный хриплый вдох, затем — выдох, такие же рваные, как и биение сердца синюшно-бледного человека. На принцессу снова накатил страх — да, её друг жив, но её не покидало ощущение, что это ненадолго. Об этом кричала редко вздымающаяся грудь, нездоровый цвет лица, серые, потускневшие губы… И синяки под глазами, цветом напоминающие шёрстку принцессы. Только сейчас в нос принцессе ударил страшный запах перегара. О звёзды! Ей казалось, что такой вульгарный способ самоубийства остался далеко в веках. — А-17, вставай! — сказала принцесса, тормоша тело друга. — Вставай. Вставай, вставай, вставай, ну пожалуйста! В ответ раздалось только тихое мычание. Луна отчаялась привести человека в сознание, ей ничего не оставалось, кроме как… Зажечь рог.* * *
М-м-м-м-м-м… Во-о-о-о-о-о-о-о-о… Ды. Где я? Почему всё белое… Я что, помер? Лучше б помер… Движения неаккуратные сейчас совершать не очень хочется, я уверен, голова просто отвалится. Надо фильтр врубить и ждать, пока станет лучше. Пока что такое ощущение, что у меня внутри поселился ёж, который периодически начинает бегать из стороны в сторону. Ох, хоть бы вверх не побежал... И всё-таки. Где же вода, когда она так нужна? И где я вообще нахожусь-то? Топот копытец… Приближающийся топот копытец. Продрать бы глаза пошире. Кажется, это белая пони в чепчике. С красным крестом на нём. Надо же, и тут между понями и людями совпадение. — Ой, вы пришли в себя? — почти сочувственно спросила медсестра, глядя куда-то в сторону. — Тогда приготовьтесь к оздоровительным процедурам. — А можно… Попить? — сиплю я. — Можно, — сказала пони, зажигая рог и неся своей волшбой банку с какой-то коричневой жижей, от одного вида которой ёж засобирался на выход. — А теперь нужно ежа утопить, — неожиданно изрекла сестра. — Чего?! — вскрикнул я, о чём моментально пожалел. Череп словно треснул… — А теперь нужно это выпить, — повторила медсестра немного удивлённо. — Что это вообще такое хоть? — Молотый овёс, — словно это что-то само собой разумеющееся выкинула сестра. Я было открыл рот, чтобы отказаться, но сестра оказалась быстрее и проворнее. И вот, банка уже у моего рта, а её содержимое вливается в меня. Литр выдувается довольно быстро. На удивление не слишком отвратительный раствор, в нём что-то сладкое имеется. — Очень хорошо, а теперь — можете отдыхать, — сообщила медсестра и, махнув жёлтым хвостом, удалилась куда-то ещё. Воды мне так и не дали, ироды… Ну и ладно, сам найду. Встать бы только. С этим, правда, проблемы. Как минимум — около моей кушетки не лежит комбеза, нашарить его не могу. Это я что, голый, что ли? Ну а как максимум — не уверен, что вообще сейчас могу ходить. Придётся просто терпеть… Кажется, по меньшей мере полвечности спустя, дверь открылась снова. Луна. Кажется, не в настроении. По началу, остановившись рядом с кушеткой, она открыла рот с самыми что ни есть, походу, серьёзными намерениями, но почти сразу закрыла его обратно. Мелькнула мысль попросить воды, но… Такое странное чувство, не смог. Так и смотрели друг на друга. Молча. По ощущениям — долго. — Как ты себя чувствуешь? — с надеждой спросила она. — Кхм… Нормально, — сипанул я. — Могло быть хуже. Вместо того, чтобы что-то сказать, Луна забралась на мою кушетку, после чего легла, положив голову мне на грудь и прикрыв глаза. Оказалось, это очень большая кушетка. Впрочем, я и не против. Иногда слова просто ни к чему…