Невозвратимость

Ассоциация недвижимой фигуры на троне была в корне неверной, Цзюнь У измерил шагами весь тронный зал и другие помещения. В дни, недели и месяцы, когда он отлучался, ему приходилось много ходить и двигаться, но принимать небожителей предпочитал исключительно сидя на троне. Только волнение не унималось, и Цзюнь У с трудом понимал, отчего оно возникло. Необходимо проверить все свои храмы и расспросить служителей о молитвах, новостях с мира смертных, бедствиях. Интуиция Цзюнь У давно перестала ошибаться, если предчувствие появляется, то редкий цветок распускает бутоны, земля развергается и сотрясается. Цикл замыкается или возобновляется иной, разрушающее ли, обновляющее событие ли — всё одно. Случиться может разное, но Цзюнь У обязан знать каждую мелочь, которая косвенно затрагивает Небесного Импаретора, столицу, а теперь ещё и Призрачный город. Дверь в тронный зал распахнулась, и Цзюнь У, оборачиваясь, застыл на месте, неторопливо рассматривая вошедших. Слуг, открывших двери, чуть ли не смело в разные стороны: Фэн Синь и Му Цин прошли быстро и неаккуратно, впуская порывы ветра в помещение. Соблюдая церемонию поклона и игнорируя другие нормы, быстрыми и громоздкими шагами боги войны достигли Цзюнь У. Выражение их лиц казалось обеспокоенным. Брови Фэн Синя сведены к переносице, а губы сжаты в тонкую верёвку. Взгляд Му Цина казался более отстранённым, но брови то и дело подрагивали: взглядом он пронзал тысячами копьями и стрелами. — Небесный Владыка, — Му Цин подошёл вровень с Фэн Синем, прежде чем тот заговорил, — приносим извинения за внезапное беспокойство. — Цзюнь У кивнул и махнул ладонью, давая понять, что это неважно. — Мы долгое время не можем связаться с Се Лянем. Поиски его в мире смертных не принесли никаких результатов. Пропал не только он, но и Собиратель Цветов Хуа Чен, — Фэн Синь замялся, понимая, что сказал лишнего, так как небожители не должны пересекать территорию Призрачного города, на что Му Цин глубоко втянул ноздрями воздух, — об этом говорят демоны на каждом углу. — Насколько мне известно, — Цзюнь У вернулся к трону и опустился на него, — у Собирателя есть дурная привычка пропадать и не сообщать ни о сроке, ни о цели и месте. Понимаю, к чему вы клоните, и ничего исключать пока что нельзя, но пропади они оба, скорее всего, уже ввязались бы в какую-то историю, поставив весь свет в известность. Хуа Чен опасный противник для любого из нас, — он сделал паузу, и Му Цин догадался о конце предложения, — Сяньлэ уверен в своей безопасности рядом с ним. — Ну и пёс с этим демоном, — не сдержавшись, выругался Фэн Синь. Му Цин скосил на него взгляд и немного отошёл в сторону, словно говоря «я не с ним». — Провались он под землю уже, где и место каждому демоническому выродку. — Фэн Синь хотел узнать, есть ли способ, с помощью которого можно выследить Се Ляня, — подал голос Му Цин, переключая внимание всех на главную проблему. — Есть, и не один, — к матерщиннику Фэн Синю привыкли все, хотя он обычно сдерживался на официальных мероприятиях или лицом к лицу с Цзюнь У. Он был слишком обеспокоен. — Предлагаю вам использовать тот, который может навести даже на мёртвое тело: он должен работать безотказно, — прежде чем выражение их лиц исказилось шоком от услышанного, он добавил. — Способ подходит идеально для случаев, когда есть возможность лишиться физической оболочки. Хоть это больше свойственно демонам, но, зная Наследного Принца, ничего не стоит исключать. Му Цин в знак согласия кивнул: тут трудно поспорить с Цзюнь У, однако его сразу же смутила одна деталь. Предположим, всё это время у него был способ найти кого угодно, будь он под землёй или над ней, но Цзюнь У по какой-то причине его не использовал либо же скрывал, что уже знал всё наперёд. Почему все восемьсот лет он не искал Се Ляня и не пытался ему помочь? Ни один пропавший без вести небожитель не исчез бы в туманной неизвестности или в неопределенных пугающих разум муках. Фэн Синь, скорее всего, уже задался похожим вопросом, но узконаправленным на Се Ляня. Никто не стал рисковать и пытаться переговорить через духовную сеть, потому что Цзюнь У легко мог взломать любую небесную сеть во дворце Шэнь У. Они оба раздумывали, стоит ли спросить об этом или как-то вскользь упомянуть. Чувствуя, как в Фэн Сине уже разгорается пламя, Му Цин сделал шаг вперёд, заставляя Фэн Синя недоуменно смотреть ему в спину и хмуриться, потому что тот легко догадался о языке действий Му Цина. Из-за опережающих мысли шагов Му Цина клокотание в грудной клетке перехватило все догадки Фэн Синя. Что за высокомерная забота? Он не был туп и импульсивен, как павлин. Препирательства всё же отошли на второй план. — Что же нужно для того, чтобы его использовать? — В этом и проблема, — хмыкнул Владыка, ожидая вопроса, — будь всё так просто, то я бы давно использовал заклинание и раньше, на других небожителях, но его цена высока. Лицо Му Цина сохраняло невозмутимость, хотя внутри его изрядно распирало раздражением оттого, как Цзюнь У тянет с ответом. Все эти формальности сейчас не так важны: ситуация может быть критичной. На лбу Фэн Синя залегла сердитая морщинка, которая всегда возникала в момент недовольства, а пятка отстукивала тихий ритм, который не приковывал бы к себе много внимания в обычной обстановке. Но в залах дворца Шэнь У было слишком тихо. — Заклинание требует колоссальных затрат духовных сил. Вы оба — сильные Божества Войны, но даже меня одного значительно ослабило бы его использование. Вдвоём вы справитесь, но нужно будет восстанавливаться в непрерывной медитации несколько дней. Если не найдете третьего желающего, то я присоединюсь к вам. — Владыка, не слишком ли рискованно делать это вам? — Фэн Синь задал вопрос, который должен был прозвучать от любого из них. Беспокойство и встревоженность за столицу и Цзюнь У – само собой разумеющееся. Хотя он слабо верил, что кто-то будет нападать на них, даже если почувствует ослабление в защите, сейчас это мало кому интересно. «Демоны никогда не спят» — уверенно говорил Цзюнь У, но в воздухе всегда оставалось висеть несказанное «Небожители тоже». Гордость и принципиальность Му Цина убьёт его рано или поздно. В первую очередь он знал, что стоит говорить, кому и когда, но его правда и странная игра в бисер стояли выше всего. Фэн Синь не мог видеть его лица, но был уверен, что если тот и не закатил глаза, то, приподняв брови, опустил веки. Теперь это приличный и новый способ закатывать глаза, который ещё не все успели понять. Му Цин считал, что это не сковывает свободу действий и выглядит менее грубо и вычурно. Возможно, он забыл посмотреть в зеркало, когда репетировал. — Нет, — Цзюнь У удовлетворённо кивнул, — ваше беспокойство напрасно. Кроме затрат духовных сил нужна свежая кровь небожителя, непревзойдённого демона и близкого родственника, — Фэн Синь и Му Цин переглянулись, одно и то же имя всплыло в голове у каждого в зале. — Не могу гарантировать, что мёртвый родственник подойдёт, но другого сейчас невозможно найти. Теперь самое сложное — линтао, паньтао и сяньтао. У Небожителей, стоящих перед Цзюнь У, округлились глаза, но он дал им время на то, чтобы принять информацию. Он решил добавить ещё несколько щепоток перца: — Три плода персика сажаются в плодородную землю и в течение суток питаются духовной энергией, кровью святого, мёртвого, родственного, живой и мёртвой водой и энергией и мыслями о пропавшем, — кисть, лежавшая на коленке, плавно приподнялась вместе с указательным пальцем, указывающим вверх. — На следующие сутки вы сможете найти пропавшего. — Допустим, сейчас мы сможем найти персики, но всё это звучит как что-то из мифов, которые люди придумывают для представлений, — Му Цин одновременно пожал плечами и развёл руки в стороны, — Владыка, вы сами или, может, кто-то другой, кого вы знали, лично пробовали этот способ? — Нет, — Цзюнь У поднялся и скользнул большим пальцем по подушечкам остальных; извиваясь и искря, дракон выпорхнул и исчез в потолке зала, оставляя сноп искр, — если Небожитель жив, то он всегда может подать знак, а если нет — часто в поисках уже нет смысла, потому что он умер, — вместе с его словами остатки искр исчезли в воздухе. Му Цин прекрасно понял часть, которую Цзюнь У не стал договаривать: затрачивать на труп столько усилий и времени невыгодно. Такое возможно только при желании близких или при важности тела погибшего. Се Лянь всегда отличался везением в своих невезениях, выпутывался из нерушимых веревок без узлов и горел, но не сгорал в огне. Трудно поверить, что Наследный Принц действительно мог безвозвратно сгинуть. Оба Божества войны знали, что Се Лянь вернётся без их помощи, но небожителей не покидало то ли навязчивое предчувствие, то ли желание протянутых рук, крепко хватающего принца. Теперь они могут себе позволить быть рядом, и это вовсе не попытка что-то исправить или доказать себе. Это сильнее прошлого и настоящего, но Му Цин повторял про долги, а Фэн Синь скорбно смотрел на пустой дворец, вторя про чувство вины. Разговор на этом можно было считать законченным — поклонившись, небожители покинули Цзюнь У в кромешной тишине. Они шли по струнке, смотря перед собой и не решаясь начать разговор вне безопасного места. Небожители сновали по всей столице, искоса поглядывали на молчаливых Фэн Синя и Му Цина: одно упоминание любого из них у всех теперь ассоциировалось с драками, перебранками и спорами — тишина, с которой они шли, напрягала и удивляла всех вокруг. Изредка плечи прикасались и сталкивались во время ходьбы, как и мысли, крутившиеся вокруг общей проблемы. Плечи Фэн Синя опустились, и размашистая походка, похожая на марш, превратилась в обычную ходьбу. Му Цин ни разу не отпрянул, и, казалось, ненамеренно сокращал расстояние между ними. Отсутствие слов держало баланс и меланхоличную мягкость, в которую они погрузились. Взгляд, направленный вперёд, смотрел в никуда, и внимательный к мелочам Му Цин не различал лиц вокруг, пока шепотки не поплыли по воздуху, словно листья по ветру. Рассудительный и трезвый образ вернулся, будто ничего и не было, хотя и резкая тревога прожгла внутренности. Прежде чем выпрямиться и увеличить расстояние, Му Цин толкнул плечом руку Фэн Синя и с отвращением выплюнул колкость: — Смотри, куда идёшь: прёшь как осёл, — он усмехнулся на выдохе. — Да ты сам смотри, куда прёшь, ослеп что ли? — Ровно ходить не учили? — А нечего размахивать руками-брёвнами. У тебя весь мозг в мускулы ушёл, если он вообще был. В чём я, — ладонь Му Цина элегантно прильнула кончиками пальцев к грудной клетке, а губы изогнулись в усмешке, — ну о-о-очень сомневаюсь. Всеобщая озадаченность перевернулась в обыденное избегание и показушные вдохи и ахи. Словесные перепелки двоих часто разгорались до кулаков, поэтому вокруг быстро образовалась безлюдная яма. Порой они уже сами не понимали, когда ссорятся всерьёз, а не играючи. Сложно проследить, где тонкая грань между прямым и гнусным оскорблением пересекается с чёрным и прямым юмором. В какой-то момент задирательства и язвительные споры стали личным и особенным языком, и никто не мог понять уровень серьёзности, воспринимая всё как критический сигнал. Оказавшись во дворце Генерала Сюаньчженя, Му Цин сразу же активировал печати, не позволяющие никому подслушать разговор снаружи. Фэн Синь плюхнулся на кровать; звякнул меч в ножнах, напоминая быть хозяину аккуратнее. Правила приличия и гостеприимства давно потеряли актуальность для этих двоих, поэтому Му Цин не предложил чай, а присел рядом, уткнувшись костяшкой указательного пальца в лоб. — Что мы будем делать? — риторический вопрос не был таковым, но ответа у Му Цина не было. — Владыка, очевидно, не до конца честен с нами. Даже если этот способ и рабочий, то это полный пиздец. — У нас всё равно нет альтернативы. Лучше сделать хоть что-то. — Ты просто хочешь свою совесть успокоить, — неожиданно прямо заявил Фэн Синь спокойным голосом. — Это же распространённая ситуация, и я уверен: есть нормальные способы, а не эта хрень с персиками. Цзюнь У всегда выделял Се Ляня, и ты сам мне это говорил. — Да, он бы давно достал его хоть из-под земли, но, может, он не такой и всесильный? Меня больше настораживает, что и Хуа Чен пропал, — на щеке появилась ямочка: зубы впивались в мягкую плоть щеки. — Идиот, хватит щёки кусать, — Фэн Синь легонько пнул его своей коленкой. — Да, они единственные, кто может сравниться по силе с Владыкой. Этому индюку выгодна вся сложившаяся ситуация, и только ему, — пятка с силой топнула по ковру. — Фэн Синь! Чёрт, не порть мне пол своей лошадиной силой и выбирай выражения: ты как старый пьяница! — Да-да, прости, забыл, — не выдержав претензии во взгляде, Фэн Синь взметнул руками от возмущения, — слушай, это было один раз. Я не проломлю тебе больше пол, да и нечего меня злить было. Му Цин многозначильно повёл бровью и фыркнул, что Фэн Синь воспринял как: «Что это вообще меняет, идиот?». — С каких пор тебя стало волновать чистота речи? Особенно моей, — Фэн Синь щедро наполнял сквернословием любой разговор уже сотни лет, иногда сдерживая себя на официальных приёмах, но все, кто общался с ним уже давно, привыкли к тому, как он говорит. — Мне плевать, как ты говоришь. Я про другое, — Фэн Синь нахмурился в непонимании и наклонил голову ближе к плечу. — Ты же… поставил печати? — с полувопросительной и полуиспуганной интонацией сказал Фэн Синь. С приоткрытом ртом он резко обернулся, не доверяя своим воспоминаниям. Му Цин промолчал, смерив его фигуру взглядом; он поморщился и скосил глаза в сторону. Фэн Синь прочитал в этом: «Как ты можешь вообще сомневаться в такой ерунде? Я, по-твоему, совсем тупой?». Понимая, что вопрос так и остался для него без ответа, Му Цин лёг на спину и, смотря в полог, полушёпотом ответил: — Ты ощущаешь себя в безопасности? Я не доверяю ничему и никому здесь, — последовали пауза и молчание, заменившие «кроме тебя». Однако Фэн Синь хорошо это знал, и он также знал, что Му Цину тяжело даются такие слова, поэтому не требовал их. — Вероятность мизерная, что через печати нас кто-то подслушивает. Тем не менее, ну…тревожно. У меня всегда было чёткое мнение и принципы, — ладонь легла на грудную клетку, и в голове замелькал хоровод неприятных воспоминаний. — С ними часто не соглашались, потому что не могли меня понять, но это первый раз, когда мне страшно думать. Было бы проще быть стадом и не замечать ничего, занимать выгодные позиции жополизов, но я не могу изменить себе. — Я понимаю тебя, А-Цин, но поверь мне, — Фэн Синь положил руку на его ладонь, привлекая внимание Му Цина, и улыбнулся, — кто-кто, а ты точно не хотел быть лизоблюдом. Ты стоишь за своё мнение, даже если оно в корне неверное и максимально уебанское. Ну, в смысле, радикальное. Короче, это просто тяжело, но ты не один, поэтому даже не думай о всяких ублюдках. — Да, но если это всё продолжится и мы не найдём Се Ляня и его зазнобу, то я вернусь в мир смертных. Здесь невыносимо. Мне не привыкать быть нищим. Справлюсь, — Му Цин самоуверенно посмотрел на собеседника, ожидая его реакцию. — Ёбаный ты радикал, — Фэн Синь изумлённо сидел минуту в тишине с вскинутыми вверх от удивления бровями. — Я не в шоке, я в полном ахуе. Ты же столько старался для вознесения… Твой выбор, но я очень надеюсь, что ты передумаешь. Блять, если расклад таков, то завтра же узнаем про сезон персиков и отправимся к Зелёному Фонарю. Му Цин, — заорал Фэн Синь, из-за чего Му Цин подскочил на локти. — Я не глухой. Небесный владыка, что пришло в твой мозг в мускулах? — у Фэн Синя так светились глаза, что, казалось, тот задумал что-то недоброе. — Если с персиками не срастётся, то Юйши Хуан точно сможет что-то придумать. — Постараемся хотя бы в этот раз без неё. Му Цин скептически оглядел возбуждённого друга и прикрыл глаза, пытаясь заставить себя не чураться даже таких странных предложений. На войне все средства хороши.