Патологии

День рождения Кинна праздновали с размахом. Пит знал, что идея с рестораном и кучей гостей принадлежала Танкхуну, господин Корн её неожиданно поддержал, и остальным, в первую очередь имениннику, пришлось согласиться. Как обмолвился Порш, весь смысл такого пышного торжества состоял в том, чтобы продемонстрировать деловому и не только Бангкоку, преемственность в семье Тирпаньякун. Питу было, в общем-то, безразлично, какие цели преследовал господин Корн. Он лишь понимал, что на таком крупном мероприятии работы и ответственности у охраны прибавляется в разы. Без усиленных мер безопасности было не обойтись. В зале дежурила едва ли не половина телохранителей главной семьи и такая же часть представителей второй семьи. За несколько часов до праздника он лично с Винаем ездил на инспекцию объекта. Там же встретил Арма. Он настраивал технику, подключался к камерам ресторана и проверял систему безопасности. — Вы сегодня тоже на дежурстве, — поправив очки, сказал Арм, когда Пит подошёл поздороваться. Винай кивнул в знак приветствия издалека. — Да, — подтвердил Пит. — По-моему, телохранителей сегодня тут будет больше, чем гостей. — Вряд ли. Танкхун распорядился разослать не меньше сотни приглашений. Надеюсь, хотя бы половина додумается не прийти. — Танкхун? — удивился Пит. — А что Кинн? — Кинн… — протянул Арм, бесконечно набирая что-то в планшете. — Будто ты не знаешь? Ему плевать на весь этот балаган. Главное — Порш рядом. Ну, отец там, братья. Остальные так, просто гости. Пит согласно покивал. Кинн и Порш — кто бы мог подумать, что их союз окажется таким крепким. Все-таки, когда людей связывает нечто большее, чем хороший трах, шансы на счастливые отношения куда выше. Вот их с Вегасом, наверное, мало что связывало. Если только обида и куча взаимных претензий. Ну, может, еще общая тайна и безответная любовь. Только игра в одни ворота уже изрядно утомила. После возвращения из Парижа, Пит часто спрашивал себя, могло ли что-то сложиться иначе? Пожалуй, могло. Но Вегас не был бы самим собой, если бы не оттолкнул Пита опять. Почти всю ночь они не вылезали из постели. После двух лет разлуки было сложно остановиться. Возбуждение не отступало после оргазма. Они набрасывались друг на друга вновь и вновь. Под утро у Пита уже не сводились вместе ноги, и болела натертая, припухшая дырка. Вегас целовал его в шею, которая, как и большая часть тела неприлично пестрела засосами, и шептал между поцелуями, что никогда больше его не оставит. Пит знал, что это неправда, что Вегас не сдержит обещание, но прерывать его не хотел. Возможно, в этот момент Вегас и сам верил в то, что говорил, но пропасть, что так давно разверзлась между ними, не соединить мостом из единственной ночи. Пит старался трезво смотреть на вещи. Они поспали от силы четыре часа, а потом Пит проснулся от того, что Вегас опять трогал его под одеялом. Гладил невозбужденный член, перекатывал яички, просовывал пальцы между ягодиц, осторожно, едва касаясь, обводил чувствительный вход. — Ты все ещё растянутый и мягкий, — вкрадчиво прошептал он, когда заметил, что Пит больше не спит. — Болит? — спросил, надавив чуть сильнее. — Немного, — поморщился Пит. Хотя чувствовал, что начинает заводиться от дразнящих провокационных прикосновений. — Надо исправить, — улыбнулся Вегас. Ловко стек вниз, устроился между раздвинутых ног Пита и подсунул подушку ему под поясницу. — Что ты собираешься делать? — только и успел пробормотать Пит, как Вегас облизал его член от мошонки до головки, надавил на бедра, вынуждая прижать колени к груди, и вжался лицом в промежность. Пит застонал, выгнулся, и Вегас прошелся языком по ложбинке, распаляя, но пока не проникая внутрь. А потом к языку присоединились пальцы. Вегас не вводил их глубоко. Мял, массировал мокрые от слюны края входа. Но даже от этого Пита трясло, как в ознобе, и жар окутывал с головы до ног. Он подхватил себя под коленями и раскрылся сильнее. Окрепший член ткнулся головкой в живот. Пит чуть со стыда не сгорел, когда представил, насколько непристойно и ужасно развратно он сейчас выглядел. Но Вегасу, судя по его довольному лицу и жадному взгляду, это нравилось. Он быстро облизал нижнюю губу и вставил в Пита два пальца, аккуратно подвигал ими внутри, а после развел в стороны на манер ножниц. Натруженные за ночь мышцы защипало. Пит дернулся, но Вегас не дал ему опомниться. Не вынимая пальцев, наоборот, просунул между ними язык и принялся толкаться им в растянутое отверстие. Он лизал края и стенки, присасывался губами к дырке, засовывал язык так глубоко, будто хотел по-настоящему трахнуть им Пита. Пальцы и язык в заднице доводили до исступления. Но этого все равно было недостаточно, чтобы кончить. Пит безостановочно всхлипывал и скулил. Впивался ногтями в тонкую кожу на задней поверхности бедра и подавался навстречу ненасытному рту. Вдруг Вегас отстранился, убрал руку, навис над ним и прижал горячую гладкую головку к мокрому, разлизанному входу. Пит едва не заплакал от разочарования. Прогнулся, толкнулся назад, стараясь сделать так, чтобы твердый член проехался по ложбинке, сильнее надавил на пульсирующие края. Вегас же, словно специально, не шелохнулся, замер и просто уставился Питу между ног. В голове не укладывалось, откуда у него столько выдержки. Потому что у Пита, к примеру, она совсем иссякла. Не теряя ни секунды, он завёл руку назад и осторожно протолкнул в себя палец. Следом добавил ещё один. Все ещё тугие стенки обхватили плотно, стиснули, затянули. Пит двинул ладонью и закрыл глаза. Он больше не видел Вегаса, но всем телом чувствовал его тяжёлый, тёмный взгляд. Стоило добавить лишь немного фантазии, и перед мысленным взором тут же возникал образ, отпечатавшийся на сетчатке. Вегас стоял между его раздвинутых ног, одной рукой придерживал у живота свой полностью вставший член, другой — мял яйца и смотрел, как Пит двигал пальцами у себя в заднице, загонял их внутрь до ладони, а после вынимал почти полностью, оставив в дырке лишь самые кончики, чтобы потом с силой втолкнуть их обратно, ощутимо проходясь по гладким стенкам прохода. Вегас захватил все его мысли. Бесстыдно раскинувшись перед ним, Пит по-прежнему не открывал глаза и продолжал пихать в себя пальцы. Не хватало смазки, и он сперва мокро облизывал их, как следует смачивая слюной, уже не думая, как это смотрится со стороны, а затем прикасался к припухшим горячим краям отверстия. Сквозь шум крови в ушах он слышал, как сорванно, шумно дышит Вегас. Пит легко мог представить, как отчётливо проступили мышцы у него на животе и набухли, зазмеились уходя вниз, вены в паху. Он хотел бы проследить их ход языком. А ещё хотел бы, чтобы Вегас наконец ему вставил. И с последним у Пита, кажется, были все шансы. Вегас перехватил его запястье, останавливая. Отвёл руку в сторону, потянул на себя и рывком вломился сразу на всю длину. Пит закричал. Болью полоснуло по внутренности, как ножом. — Потерпи-потерпи-потерпи, — зашептал Вегас ему в губы. — Я не хотел. Просто ты, — он нежно поцеловал Пита в угол рта, — невозможный. Он не двигался, давая время привыкнуть, и боль постепенно отступала. Пит смаргивал слезы, Вегас собирал их губами и мягко гладил его щеку кончиками пальцев. Растворившись в этих ласковых прикосновениях, Пит не сразу понял, что Вегас начал плавно двигаться. Сперва это были осторожные мелкие толчки, но постепенно их темп увеличился, и по телу начало стремительно растекаться томное удовольствие, эпицентром которого был пах. Внутри все сжалось, запульсировало, и боль совсем отступила. Вегас принялся трахать его быстро, жёстко и яростно. Пит вцепился в него, чтобы удержаться на месте и не въехать макушкой в изголовье. Он почти кончил, едва Вегас закинул обе его ноги себе на плечи — так глубоко, так хорошо проехался внутри его член. А потом вокруг ствола сомкнулись жёсткие пальцы, сжали, с силой провели несколько раз по всей длине и мир перед глазами померк и исчез. У них оставалось всего несколько часов до самолёта — ничтожно мало, если вдуматься — и Пит наслаждался каждой минутой, оттягивал, как мог, неизбежный разговор. Вегас улетал первым, так было нужно, чтобы их не увидели в Бангкоке вместе. Пит оставался во Франции еще на один день. Порш в качестве бонуса забронировал ему небольшой индивидуальный тур. В другой раз он бы порадовался: когда еще получится прилететь сюда и побыть обычным восхищенным туристом — но близкая разлука с Вегасом все омрачала. А если вспомнить, что им предстояло прояснить самый трудный момент, то становилось совсем печально. Поэтому Пит решился задать мучавший его вопрос лишь перед самым отъездом Вегаса, когда тот уже собирался спускаться в холл. — Ты определился, как поступишь с записью и дневником? — спросил он в последний момент. Вегас смерил его долгим взглядом, сложил руки на груди и ответил: — Я понимаю, куда ты клонишь. Новые разборки в семье, новые коалиции, новые жертвы — это все плохо, без сомнения. Но и ты меня пойми. — Вегас шагнул к нему, взял за руку, согрел её в своих ладонях. — Я хочу, чтобы все узнали правду про дядюшку Корна. Пусть я не встану во главе клана, хрен с ним. Но и он, после всего, что сделал, не должен спать спокойно и жить как прежде. Пит тяжело вздохнул. Все-таки Вегас умел поворачивать любую ситуацию в свою пользу. И дар убеждения был у него фантастический. Но Пит тоже кое-чему научился за время их знакомства. Он видел уловки Вегаса насквозь и мог им противостоять. — Я думаю, все это случится и без твоего вмешательства, — сказал он уверенно. — Госпожа Нампхэнг рано или поздно придёт в себя. Мадам Брижит однажды расскажет свою историю сыновьям. Правда все равно просочится, она, как вода, не удержать в ладонях. — Так можно всю жизнь прождать, — фыркнул Вегас, выпустил руку Пита и отступил назад, демонстративно увеличивая расстояние между ними. — Ты мне это предлагаешь? — Я предлагаю тебе просто жить, — устало произнес Пит. Все его аргументы для Вегаса, увы, ничего не значили. Убедить его было невозможно. — Жить, понимаешь? Не воевать против дяди и кузенов, не строить планы по захвату власти, не концентрироваться на одной только мести. Но ты не можешь так. Это для тебя обыденно и скучно. — Ты неправ, — возразил Вегас. Пит скептически приподнял бровь, и он тут же поправился: — То есть не совсем прав. Да, я хочу отомстить, хочу вернуть то что забрали у нас с Макао. Но если бы был другой путь, без открытого противостояния, я бы его нашел и использовал. — Ты так уверен, что этот путь гарантирует тебе победу? Что, если все станет ещё хуже? — Хуже? — Представь, — отозвался Пит. — Я твержу тебе об этом с самого начала. Давай скажу ещё раз. Вегас, если твой план лопнет, ты можешь погибнуть. Хотя — стой. Тебя точно убьют. Стопроцентно. Вегас нахмурился, явно обдумывая его слова. Пит мысленно скрестил пальцы: пусть получится, пусть все обойдётся. — Я все равно должен рассказать Поршу правду о его родителях, — спокойно сказал Вегас. — Он имеет право знать. — Считаешь, ему станет легче от этого знания? — понимая, что проиграл, больше из принципа спросил Пит. — Не знаю. Но мне самому это нужно. — Отлично. В итоге мы опять вернулись в исходную точку, — невесело констатировал Пит. — Весь мир крутится вокруг тебя и твоих желаний. Вегас промолчал, тем самым полностью подтвердив его слова. В груди защемило от тоски, виски сдавило болью. — А мне как быть, Вегас? — не выдержал Пит. — Как мне дальше тебе верить? Или мне навечно отведена роль разменной монеты в твоих играх? — Нет, — Вегас почти выкрикнул это ему в лицо. — И ты прекрасно это знаешь. — Не знаю, — упрямо покачал головой Пит. — Докажи мне тогда. Вегас вытянул руки вдоль тела и стиснул кулаки. Его лицо исказила гримаса злости, в прищуренных глазах расплакалась темнота. — Ладно, — тихо сказал он, — тебе нужны доказательства. Что ж, ты их получишь. Он достал из кармана телефон, включил, смахнул несколько раз по экрану. — Может, ты и прав, — резко бросил. — Может, оно того и не стоит. Он развернул телефон так, чтобы Питу было видно все, что он делает. — Вот. Смотри. Аудио я удаляю. Этой записи больше нигде нет. — Он даже включил аудиофайл с голосом мадам Брижит прежде, чем стереть его. Пит не проронил ни слова, пока, затаив дыхание, наблюдал за ним. Ему все ещё не верилось, что Вегас так внезапно уступил и отказался от своей затеи. — А теперь ещё кое-что, — разобравшись с аудио, жестко сказал Вегас. Голос у него аж звенел от напряжения. Наклонился над сумкой, дернул замок так, что чуть не порвал молнию, вытащил из недр дневник господина Кана и выкинул его в контейнер для мусора. Пит еле сдержался, чтобы не потереть глаза и не ущипнуть себя. Неужели он достучался до небес, и шторм прошёл мимо? Надо было что-то сказать, но губы словно онемели. Энтузиазм пропал вместе с красноречием. Зато пришла усталость, навалилась плитой на плечи. Пит провел ладонями по лицу, он чувствовал — ничего ещё не закончилось, главное ждёт впереди. И он не ошибся. Вегас посмотрел на часы, подхватил сумку. В этот момент от него прямо-таки перло обидой и злостью. Он повернулся к Питу, окинул его неприязненным взглядом и холодно спросил: — Знаешь, почему я велел тебе уйти тогда? — выдержал театральную паузу, презрительно дернул углом рта и закончил: — Потому что ты делаешь меня слабым. Твои понимающие взгляды, утешающие объятья, поиски оправдания для всякого дерьма, твой сраный оптимизм и гребанное сочувствие — просто чушь собачья. Это не про меня. А ты меня все тащишь и тащишь к мифическому свету, в который так веришь. Но мне туда нельзя. Пойми уже. Я — другой. — Я знаю, — просто ответил Пит. Вегас раздражённо дернул плечом и скривился, будто перед ним поставили ведро с помоями. Уходя, он хлопнул дверью так, что зеркало на стене жалобно задребезжало. Пит вернулся в комнату и тяжело опустился на развороченную кровать. Казалось, простыни ещё хранили тепло и запах их тел. Он совсем не испытывал радости от того, что все же добился своего. Но чувствовал громадное облегчение и спокойствие. Это в целом было не так уж плохо. Слова Вегаса, как ни странно, почти не зацепили. Может, потому, что не стали откровением. В глубине души Пит давно обо всем догадался и Вегаса простил. Да, это произошло не сразу, но время действительно вылечило и помогло расставить нужные приоритеты. Пит так сильно его любил, что готов был наконец отпустить с миром и пожелать счастья. Он вернулся в Бангкок, и продолжил жить, как жил прежде. Занялся работой и возобновил тренировки, пару раз навестил бабушку. Поначалу тревога не отпускала. Первые нескольких недель Пит постоянно был начеку и держал руку на пульсе. Все-таки Вегас мог обмануть его с записью. Поэтому Пит следил за малейшими переменами вокруг и старался быть в курсе всего, что происходит в семье. Но дни шли друг за другом, становились историей, время текло своим чередом. Вегас не объявлялся у Порша, да и в целом никак не отсвечивал поблизости. С Питом он тоже не пытался связаться. Но последнее было как раз ожидаемо. Пит ни на что особо не рассчитывал. Вегас искренне верил в свою правоту, наверняка ругал себя за то, что пошел на попятную, и уж точно не желал мириться с собственной слабостью. Ему нужно было время, чтобы успокоиться. Пит надеялся, что ему хватит мудрости увидеть новые возможности, а не зацикливаться на утраченных. Главное, чтобы ему хватило ещё и терпения. — Проверь чёрный вход, Пит, — раздался в наушнике голос Виная. — Что-то не вижу там охраны. — Сделаю, — откликнулся Пит и направился к неприметной двери в конце зала. По пути захватил ещё одного парня из охраны, оставил его у двери, а сам пошёл осматривать лестницу. Когда вернулся, людей стало заметно больше. Приехал господин Корн в сопровождении личных телохранителей, появились Кинн и Порш. Но больше всего удивило, что вместе с Поршем на торжество прибыла госпожа Нампхэнг. Пит оставил охранника у чёрного входа, отчитался Винаю об обстановке и пошёл к своему посту у центрального бара. Сейчас там было довольно многолюдно. Кинн разговаривал с каким-то пузатым типом в смокинге. Порш потягивал шампанское и любезно улыбался даме в ярко-алом платье. Госпожа Нампхэнг беседовала с Танкхуном и Нок. Она совсем не походила на себя прежнюю. Улыбалась, с интересом слушала эмоциональную болтовню Танкхуна и совсем не выглядела потерянной и грустной. Пит вспомнил, что Порш что-то говорил про новую терапию для нее. Похоже, от лечения действительно был эффект. В ответ на какую-то шутку Нок госпожа Нампхэнг заразительно рассмеялась, чуть запрокинула голову назад, и на шее у неё ярко вспыхнуло ожерелье с крупным бриллиантом в центре. Питу оно отчего-то показалось знакомым. Он невольно залюбовался госпожой Нампхэнг, ее почти прозрачной светлой кожей, добрыми глазами и ослепительной улыбкой. К ним подошёл Порш, что-то сказал, все рассмеялись, и он аккуратно взял госпожу Нампхэнг за локоть. Она ласково улыбнулась ему в ответ, невесомо потрепала уложенную челку. — Что с тобой, Пит? В облаках витаешь? — дернул его за рукав пиджака Пол. — Вернись на землю, тут интереснее. Пит сообразил, что уже несколько минут стоит с блаженной улыбкой на лице и пялится на Порша и его мать, и отвёл взгляд. — Задумался просто, — сказал он. — Не знал, что Порш привезёт сюда госпожу Нампхэнг. — Ой, — отмахнулся Пол. — Тут кого только сегодня нет. Вон, смотри, даже Вегаса пригласили. Хотя, слышал, в последнее время они с Кинном неплохо ладят. Пит проследил на направлением его взгляда и действительно увидел Вегаса. Он стоял немного в стороне от именинника и его друзей, но на изгоя совсем не походил. Скорее, просто сохранял вежливую дистанцию и не навязывался. Он снова был в черном. Вообще, Пит любил этот цвет, да и Вегасу он шел. Но прежних ярких костюмов иногда не хватало. Вегас был единственный из всех знакомых Пита, кому шли такие дикие принты, бархатные фактуры и весьма специфические фасоны. Не просто шли, а идеально дополняли образ, были своеобразной визитной карточкой. Пользуясь возможностью, Пит бессовестно разглядывал его и радовался про себя, что может это делать хотя бы издали. Постепенно в зале приглушили свет, оркестр доиграл увертюру и умолк. В центр освещенной прожектором сцены вышел ведущий и объявил в микрофон о начале вечера. Все захлопали в ладоши. А Вегас неожиданно повернул голову и посмотрел прямо на Пита. Ведущий продолжал что-то говорить, гости взрывались попеременно то хохотом, то аплодисментами, звенели, сталкиваясь, бокалы. Но все это словно происходило в другом измерении. В реальности существовали лишь они с Вегасом. Их примагнитившиеся взгляды, расстояние в несколько метров и сумасшедшее притяжение. Вегас залпом осушил бокал, что держал в руке, и первым шагнул навстречу Питу. Два коротких сухих щелчка разделили жизнь на до и после. Пит ещё не успел повернуться на звук выстрелов, ещё не узнал, кто и в кого стрелял, но уже заранее почувствовал, что случилось нечто ужасное. Над залом раздался короткий крик, зажегся свет. Толпа ахнула от ужаса в едином порыве и шарахнулась в стороны, будто в неё плеснули кипятком. И перед Питом наконец предстала полная картина случившегося. Господин Корн, согнувшись вперёд, держался за левую половину груди. На его белой рубашке стремительно расплывались огромные кровавые пятна. Кровь просачивалась между пальцев и капала на пол. Он неверяще смотрел на человека, что стрелял в него, и беззвучно шевелил непослушными губами. Пит заледенел от шока. Сердце в груди пропустило удар, волоски по всему телу встали дыбом. Господин Корн попытался сделать шаг, но колени у него подломились, словно разболтанные шарниры у деревянной игрушки. Из его приоткрытого рта вылетели кровавые брызги, на губах запузырилась пена. Он запнулся, захрипел и повалился вперёд. Упал на пол, лицом вниз, коротко дернулся в последний раз и затих. Пит перевёл взгляд на его убийцу, и внутри все оборвалось. Госпожа Нампхэнг сжимала в руке маленький, совершенно женский револьвер, и смотрела на тело у своих ног. Затем она развернулась, нашла глазами Порша и вполне отчётливо произнесла: — Прости, сынок. Все происходившее заняло не более десяти секунд. Но потом кто-то словно включил лично для Пита режим замедленной съемки. Он видел все очень чётко и ясно, но будто со стороны, как зритель с попкорном перед киноэкраном. Наверное, поэтому совсем ничего не боялся. Разве в фильме можно по-настоящему умереть? Пит медленно моргнул, и герои развернувшейся панорамы начали движение. Вот госпожа Нампхэнг попросила прощения у Порша. Вот она подняла револьвер и уперла его себе под нижнюю челюсть. Вот Вегас бросился к ней, чтобы остановить. Но это не имело смысла, потому что ему было никак не успеть. А вот Чан, обезумевший от горя и злости на себя за то, что не уберег босса, наставил пистолет на госпожу Нампхэнг в бесплодной попытке отыграться, а заодно искупить вину. Но на пути у пули оказался Вегас, и для Пита это решило все. Он рванулся вперёд, не думая о последствиях, не анализируя, не просчитывая шаги, и закрыл собой Вегаса, потому что так было правильно. Чужой крик резанул слух, хлопки выстрелов прозвучали одновременно с двух сторон. Правый бок обожгло болью. Пит сделал по инерции еще пару шагов, а потом неведомая сила потащила его вперед, ударила под колени и заставила рухнуть вниз. Последнее, что Пит увидел прежде, чем окунуться в темноту, была маленькая серебристая туфля, упавшая на бок рядом с телом госпожи Нампхэнг. *** Веки были тяжёлые, будто к ним подвесили две гири. Пит пытался их разлепить, но никак не мог. Он хотел поднять руку, потереть глаза, но и тут ничего не вышло. Все тело наполняла чудовищная слабость, вместо мышц словно было желе, а вместо костей — воздух. — Пит. Пит, ты меня слышишь? — Кто-то позвал его и потрогал за плечо. — Пит, открой глаза. У говорившего был знакомый голос. Пит не помнил, где раньше слышал его, но он ему необъяснимо нравился. Повинуясь просьбе, Пит с огромным усилием разлепил веки и попытался сфокусировать взгляд. — Молодец, Пит, — подбодрил все тот же голос. Лицо его обладателя Пит не мог разглядеть. Все расплывалось, и он видел только белое пятно в рамке тёмных волос. — Да, он настоящий борец, — послышался рядом другой голос. — Но сейчас ему лучше поспать. Организм ещё слишком слаб. — Конечно, господин доктор, — согласился первый голос. — Я могу остаться на ночь? — Разумеется, господин Вегас. Мне кажется, ваше присутствие благотворно на него влияет. «Вегас», — повторил имя за доктором Пит, а потом сознание опять окутал плотный туман. Все следующие пробуждения давались несравнимо легче. Пит просыпался, словно выныривал из толщи воды, и мир вокруг почти сразу обретал четкость. С каждым разом он чувствовал себя все лучше и вспоминал все больше. Если поначалу он проводил в сознании всего пару минут, то спустя день уже мог садиться с посторонней помощью, а еще через день предпринял первую попытку встать на ноги. Он заново учился управлять своим телом, и это у него получалось все увереннее. Постепенно слабость отступала. Немного болел правый бок, щипало там, где торчали дренажные трубки, первое время саднило горло и все время хотелось кашлять, а голос был хриплый и совсем неузнаваемый. Но Пит понимал, что идёт на поправку. Днем с Питом сидела бабушка. А Вегас проводил у него в палате все вечера и ночи. Помогал расхаживаться, водил в туалет, кормил, когда Пит в первые дни быстро уставал и не мог долго держать ложку. Читал старые сказки, иногда довольно страшные. Если Пит пытался спрашивать что-то про семью Тирпаньякун и про то, что случилось на дне рождения Кинна, быстро менял тему, а потом звал медсестру с волшебным снотворным. В итоге Пит решил отложить вопросы до лучших времен. Вегас был рядом, дела у него, судя по всему, шли не плохо, этого знания пока хватало. Что касается остальных — Пит старался думать, что с ними тоже все в порядке. Иногда ему снилась госпожа Нампхэнг. Каждый раз она шла впереди него по улице, а он отчаянно пытался её догнать. Звал, просил подождать, бежал следом изо всех сил. Но дистанция между ними только росла, пока в конце концов госпожа Нампхэнг совсем не исчезла из виду. После таких снов Пит просыпался с тяжёлым сердцем и больной головой. От грустных мыслей отвлекал только Вегас, который продолжал навещать его с завидной регулярностью. — Завтра к тебе собирается прийти Порш, — сказал Вегас, когда медсестра отключила систему, промыла катетер и ушла, пожелав им спокойной ночи. — Вообще, он давно хотел, как и все твои приятели, — виновато продолжил Вегас. — Но я запретил. Решил, что твоей бабули и меня здесь вполне достаточно. Тебе изрядно досталось. Врачи дважды копались в кишках, инфекция какая-то привязалась, потом ещё неделя на аппарате. Какие могут быть посещения? — Но ты же приходил ко мне, — напомнил Пит. Его немного расстроило, что Вегас решил за него, кто должен приходить сюда, а кто — нет. Но с другой стороны, как бы он узнал мнение Пита. — Это не одно и то же, — отрицательно мотнул головой Вегас. — Тебе был нужен покой, и я его обеспечивал. — Ладно, — легко согласился Пит. — Ты не споришь со мной? — Вегас искренне удивился. — Не спорю. А нужно? — Нет, — быстро ответил Вегас. — В последнее время мы только этим и занимались. Больше не хочу так. — Тогда расскажи все, что знаешь, — попросил Пит, используя момент. — Я тоже хочу понять, почему госпожа Нампхэнг застрелила господина Корна. Ты ведь в курсе, не отрицай. По глазам вижу. Вегас поерзал, устраиваясь в кресле, и пристально на него посмотрел. Пожевал нижнюю губу, задумчиво покрутил запонку на манжете и сказал: — Хорошо, я расскажу. Почему нет? После всего ты, по-моему, больше всех заслуживаешь знать правду. — Он снова посмотрел на Пита и продолжил: — Госпожа Нампхэнг заранее все спланировала и подготовилась. Она оставила письмо, где подробно описала свою жизнь в клане Тирпаньякун. То есть, вообще, всю, понимаешь? С детства и до настоящего времени. Пит кивнул. Нечто подобное он ожидал. — Написала про то, как дядюшка Корн изнасиловал её ещё подростком. Про угрозы, про стыд и страх. Про то, как встретила отца Порша и сбежала к нему, порвав все связи с семьёй. Про то, что именно дядя, а не мой отец, убил её мужа. — с искусственным спокойствием перечислил Вегас. Только стиснутые намертво пальцы выдавали бешенство. — Про отца там, кстати, тоже было, — поморщился он. — Оба братца к ней лезли. Но мой хотя бы не трогал, только признаниями своими доставал. — Значит, ты был прав во всем, — заключил Пит. Ему даже стало немного стыдно за свои прежние обвинения. Вегас, оказывается, действительно боролся за справедливость. А Пит вместо помощи, только мешал ему. — Не бери в голову, — отмахнулся Вегас и предупредил: — Будешь нервничать, перестану рассказывать. Пит поднял руки вверх, демонстрируя полное подчинение. Ему требовались подробности, ради них он был согласен на любые условия. — Ну, про десять лет плена ты, думаю, сам все понимаешь, — многозначительно выгнул бровь Вегас. — За это время дядя получил от неё все, что хотел. И в один прекрасный момент у неё действительно произошёл нервный срыв. Она ушла в себя, замкнулась, перестала реагировать на внешний мир и все забыла. Психика так защищалась. Но потом Порш спутал дядюшке все карты. Забрал её к себе, окружил заботой и к тому же начал лечить. Так госпожа Нампхэнг постепенно все и вспомнила. А как вспомнила, поняла, что не простит брата и сама не сможет жить. Вегас замолчал. Пит тоже не знал, что сказать. История поистине была чудовищной. Бедная госпожа Нампхэнг, Бедные Порш и Порше. Кто бы мог подумать, что одна патологическая страсть принесёт так много горя и сломает жизни стольким людям. — Как Порш пережил эту правду? — спросил Пит. — Плохо, — честно ответил Вегас. — До сих пор не отошёл. А тут ещё о младшем брате заботиться нужно. У того тоже шок и истерика. Но с Порше Ким почти все время сидит. А Порша Кинн поддерживает, как может. — Хорошо, что они вместе, — подумал вслух Пит. — Да. Когда рядом кто-то близкий, проще справиться с бедой. — А что на счёт тебя? — поинтересовался Пит. — Твой отец реабилитирован. Ты добился того, что хотел? — Добился, — подтвердил Вегас. — Не поверишь, я получил даже больше, чем рассчитывал. Он выдержал интригующую паузу и заговорил только после того, как Пит от нетерпения принялся теребить уголок простыни. — После смерти дяди и громкого расследования, которое не получилось полностью замять, наши конкуренты, читай, дорогие партнёры хотели разорвать семейный бизнес на кусочки. — Он злорадно осклабился. — Глава клана застрелен собственной сестрой, наследники в трауре, полиция роет землю носом — идеальное время для того, чтобы нанести удар в спину. Он глухо и совсем невесело засмеялся, а Пит не выдержал: — Не томи, говори скорее, что им помешало? — Не что, а кто, — самодовольно объявил Вегас. — Я им помешал. Вовремя узнал, кто мутит воду и задавил мятеж в зародыше. Припугнул пару особо ретивых ублюдков: кому-то на словах пригрозил, кого-то мои парни слегка потрепали. Главное, никто после этого даже не дернулся в сторону клана. А там уже и Кинн к делам вернулся. — Выходит, ты смирился, что он стал главой семьи? А что досталось тебе? Какая часть бизнеса? — Мне отошла ровно половина, — объявил Вегас. — Семейный совет решил, что так будет справедливо. — Половина за то, что не дал развалить дела извне? — изумился Пит. Прямо не мафиозный клан, а аттракцион невиданной щедрости. — Ну, было ещё кое-что, — уклончиво ответил Вегас. Эту тему он явно не собирался развивать, и Пит отстал. Спросил другое: — Вторую половину, как я понимаю, получили Кинн и его братья? — Верно мыслишь. Только Поршу там тоже немало перепало. — Поздравляю, — искренне сказал Пит. — Надеюсь, теперь все довольны. — Более чем, — заверил его Вегас. — Делить нам больше нечего. С этим Пит бы поспорил. Денег и власти никогда не бывает много. А тот, кто однажды примерил корону, непременно захочет надеть её вновь. Но он не стал вываливать все свои размышления на Вегаса. Пусть наслаждается триумфом. — Удивительно, — вдруг сказал Вегас. — Но твои слова про то, что правда может открыться без моего участия, оказались пророческими. Ты точно не оракул, Пит? Или прячешь стеклянный шар под кроватью? Пит улыбнулся. Сравнение ему понравилось. — Нет, — покачал он головой. — Просто я опираюсь на опыт, а не бросаюсь в пекло, очертя голову, как ты. Ложь подобна дому с плохим фундаментом. Сколько не строй, все равно разрушится. — Мне не хватало твоих афоризмов, — признался Вегас. Пересел из кресла на кровать к Питу. Осторожно коснулся пальцами его руки. — Я все ещё не сказал тебе спасибо, за то, что принял мою пулю. — Так скажи. — Говорю. Спасибо, Пит. — Вегас наклонился и прижался лбом к тыльной стороне его ладони. Пит не удержался и положил другую руку ему на макушку. Шёлковые пряди приятно защекотали пальцы. В груди разлилось искрящееся тепло. — Пожалуйста, Вегас, — тихо сказал Пит и погладил его по голове. Нежностью затопило, как девятым валом. — Я не имею права просить у тебя прощения, — с грустью в голосе произнес Вегас. — Тем более, не могу просить тебя вернуться ко мне. Но я сделаю и то, и другое. — Он вскинул голову и переплел их пальцы. — Прости меня за все, Пит. Я никого так не боялся потерять, как тебя. И именно тебе причинил столько боли. Мне очень жаль. Пит медленно выдохнул, захотелось отвернуться, накрыться одеялом — хоть как-то спрятаться, отгородиться. Вегас застал его врасплох. Разговор слишком стремительно свернул не туда. Пит не успел к этому подготовиться и растерялся в первые секунды. Он так много раз слышал извинения Вегаса, что давно перестал им верить. Он помнил, что люди не меняются, лишь подстраиваются под обстоятельства, когда им это удобно и выгодно. Но глупое сердце молило дать ему ещё один шанс. А может, не ему, может — себе? — Получается, сейчас я уже не делаю тебя слабым? — Пит решил вернуть Вегасу его обвинения. — Не тяну, куда тебе не надо и не пытаюсь изменить? — Делаешь. Тянешь. Пытаешься, — безропотно согласился со всем Вегас. Пит прищурился. Инициатива неумолимо переходила к нему в руки. — Тогда зачем? Он должен был получить ответы на все свои вопросы. А после расставить точки над «и». — Потому что это все неважно. — А что важно? — не унимался Пит. Вегас придвинулся к нему ближе, заглянул в глаза. — Важно, что я не могу без тебя, — сказал тихо и твёрдо.- Важно, что люблю тебя больше жизни. — Это была моя фраза, — заметил Пит. Кивнул на свой прострелянный бок и улыбнулся. — Пусть она будет нашей общей, — предложил компромисс Вегас. Легко коснулся его губ своими. Потом ещё раз. И ещё раз. «Пусть», — мысленно согласился с ним Пит, потому что ответить вслух стало решительно невозможно.