Мой один на миллион

      — Белое, гладкое и кремовое, — задумчиво пробубнила Хината себе под нос. — Если честно, не знаю, как ещё описать...       — Попробуй на вкус.       — Н-но это для тебя, — растерянно отозвалась она.       — Кому какая разница, куда это девается.       Хината заинтересованно хмыкнула, держа предмет в руке.       — Скорее всего, диетолог целенаправленно положил его. Ведь рисовый пудинг — отличный источник энергии, — резюмировала она и, тихо причмокнув, — судя по звуку — пробуя, сделала личный вывод: — Эм... не сладко. На вкус почти как розовая вода.       Это лишь подстегнуло его раздражение.       — Я понятия не имею, что такое розовая вода, — буркнул Саске и, удостоверившись в безопасности продукта, протянул руку и забрал у неё маленький стаканчик. Сунул тот в искалеченные пальцы левой руки, а другой схватил пластиковую ложку. — Если мне не понравится, тебе придётся доесть.       Получив её робкое согласие, он отправил ложку в рот, оценивая вкус.       Пудинг оказался не так уж плох, могло быть и хуже.       — Помогает от тошноты? — весело спросила Хината после третьей ложки.       Саске не любил пудинги, но, по убеждению Хинаты, пудинг мог помочь усмирить рвотные позывы между приёмами пищи. И только по этой единственной причине он прикоснулся к чему-то с надписью «воздушный» на этикетке.       Несколько дней Саске боролся с невыносимой болью в груди и животе, не переставая извергать обратно всё только что съеденное. От назначенного медиками лекарства для подавления тошноты ему становилось только хуже. Сегодня утром, когда он в очередной раз корчился от боли в животе, к нему в палату вошла Хината. Быстро оценив ситуацию, она предложила взять маленькую упаковку с отставленного подноса с завтраком, заверив, что молоко с рисом хорошо усваиваются.       Уже после нескольких ложек пудинга, ощущая внутри прохладное успокаивающее содержимое, Саске почувствовал явное облегчение. Раньше он никогда бы этого не признал, но когда горечь в горле уменьшилась, пудинг и правда показался вкусным.       — Почему ты здесь так рано?       Хината отвлеклась на обновление букета цветов. Шуршание обёртки чередовалось с её словами, как будто она не могла сосредоточиться на двух действиях одновременно.       — Появилось свободное время. Вчера закончился экзамен. Поэтому в Академии особо нечего делать. Пока ученики не вернутся.       — Летние каникулы?       — Всего лишь перерыв в семестре. Летние каникулы будут позже, — радостно ответила она.       — Почему ты не проводишь свободное время с семьёй? — Хината промолчала, и Саске добавил: — Ханаби не пришла в себя?       Последовал тихий вздох.       — Да... Я надеялась...       Понятно, на что она надеялась — что после его возвращения из комы её сестра тоже очнётся. Ну, раз их поразил один и тот же недуг, то всё, что нужно её сестре — восполнить чакру. Не исключено, что именно под действием опасно низкого её показателя Саске и впал в кому, исчерпав свой резерв. Хм... возможно, попытка реанимировать чакру девчонки Хьюга заставила бы её очнуться.       — Вы пробовали урегулировать её чакру?       — О чём ты?       — Кто-нибудь мог бы восстановить циркуляцию её чакры, как, например... при переливании крови.       Треск обёрточной бумаги на миг прекратился.       — Полагаю, ниндзя-медики пробовали данный метод, но он ни разу не сработал. Они применяли и переливание крови, и перенос сознания, и призыв. Даже некоторые запрещённые дзюцу для обмена телами, но ничего не помогло, поэтому...       И всё это ради мелкой девчонки? Тогда почему великого Учиха Саске оставили умирать на жалкой койке в дальнем углу госпиталя?       Испытай Ханаби такую же, как у него, изжогу, она непременно бы очнулась.       Кое-как доев пудинг, Саске швырнул пустой стаканчик на переносной столик. Из-за отсутствия физической активности почти на протяжении суток у него сильно разболелась спина. Он расслабленно откинулся на подушки и закрыл глаза.       — Продолжаешь говорить так безучастно, будто сама больше не принадлежишь к их числу.       Закончив возиться с цветами Хината присела обратно на стул, стыдливо пробормотав:       — П-правда? Я даже не заметила...       Саске открыл глаза в слепой темноте.       — Ты сообщила о замужестве?       — Что? К-конечно, нет! То есть... Не тогда, когда ты... Я-я же н-не могу...       — Не тогда, когда я что?       — Н-ну... ты н-не дал толком понять причину...       Кольца?       — Послушай, у меня и так адски болит голова. Ты начнёшь уже объяснять или нет? — Пусть расскажет свою версию событий, на основе которой он хотя бы попытается что-то вспомнить...       — Извини! Я лишь... эм... Т-ты помнишь тот вечер, когда дал мне кольцо? Тогда ты так и не рассказал, зачем. П-предполагаю, произошло небольшое недопонимание. Растерявшись, я не сразу о-осознала ситуацию... После этого мы не виделись... А позже из-за нападения ниндзя Звука тебя ранили... И поднимать эту тему, когда ты в таком состоянии, было бы неуместно...       А потом он впал в кому.       — В какой же момент я разговаривал с Сакурой? Она утверждает, что мы поссорились...       — Это произошло... к-как раз перед тем, как мы навестили Ханаби, и ты потерял сознание. Сакура-сан п-пыталась заставить тебя вернуться в постель...       — И ты в курсе этого, потому что?..       — У тебя была повреждена нога, я помогала тебе идти...       Саске словно наяву ощутил проникающий в нос запах антисептика и Хинату, придерживающую его под руку, в то время как Сакура тянула за другую.       — Что я ей сказал?       Хината неловко заёрзала на стуле.       — Н-ну... думаю, это личное... Я бы предпочла не...       — Перестань быть такой вежливой, а то выглядит так, будто тебе не всё равно.       Внезапно внешние звуки в палате стихли и Саске услышал звонкий голос Сакуры, доносящийся из темноты. Она уговаривала его вернуться в постель, чтобы замедлить распространение яда по его организму. Саске же в ответ обвинил её в напускной заботе, на что Сакура возразила привычным раздражающе-натянутым голосом. Не выдержав, Саске откровенно признался во всём, что думал о ней, и она кинулась прочь в слезах.       — ...постепенно память вернётся, согласен?       — Что? — прохрипел Саске. Его не столько взволновала ссора с Сакурой, сколько встревожили мысли о потери некоторых важных воспоминаний... Всё плохо... Что, если он потерял особенно важную информацию без возможности проанализировать её до того, как станет слишком поздно?       — Всё н-нормально? Я-я говорила, что по мере твоего восстановления постепенно память вернётся, нет ничего хорошего в её насильном побуждении.       — Да... — Саске потянулся к тумбочке за бутылкой воды, которая, словно по волшебству, всегда наполнялась сама собой. Он сделал большой глоток. — Память медленно возвращается...       Хината молчала всё время, пока Саске переводил сбившееся дыхание.       — Когда ты пришёл в себя, то сказал, что с твоей памятью не всё в порядке... Эм, может быть, дело в этом?       Дело только в том, что Саске не помнил ничего, связанного с предложением. А каждый раз, когда он пытался вспомнить разговор с Хинатой, его мысли возвращались к девушке в поле, к их с ней разговорам. К более приятным, спокойным беседам, которые невозможны наяву. Признавшись Хинате сейчас в своих неуверенных воспоминаниях, он рисковал дать ей шанс придумать большую ложь. О том, что он безумно влюблён в неё, что она уже родила маленьких детей Учиха, и что они должны пожениться, прежде, чем её сумасшедший отец узнает обо всём и убьёт их во сне... Поэтому Саске решил оставить эти мысли при себе и переждать. Он не привык обманывать других, ложь всегда требовала тщательного планирования, но имела мизерную выгоду. Если прямо сейчас он откажется от сказанного, а позже вспомнит истинную причину, по которой хотел жениться на Хинате, то, возможно, пожалеет о поспешном решении.       Больше всего на свете он ненавидел сожаление.       — Зачем, по-твоему, мужчине давать женщине кольцо? — осторожно начал Саске, решив всё же переступить тонкую черту за неимением ясной картины. — Пусть сейчас моих воспоминаний недостаточно, но разве существует иной смысл?       — Ты уверен? М-мне кажется... мы не были особенно близки...       Отсюда и путаница...       — Но ты же понимаешь, что это обоюдный выбор. Отданное мной кольцо не означает, что ты обязана выходить за меня замуж.       — П-по правде говоря...       Лёгкие сдавило незнакомое чувство.       — Ну же? Что ещё за правда?       Непонимание причин её медлительности вызывало у Саске лишь больше опасений.       — Л-ладно... За время твоей комы один состоятельный лорд сделал мне предложение. Н-но в нынешнем положении я не готова к замужеству. Столько всего навалилось: восстановление деревни, нападение Звука и плачевное состояние Ханаби... Я просто не могла. А он не принял бы такого отказа, поэтому я... я...       Саске слепо моргнул.       — Ты сказала ему, что уже помолвлена...       Её одежда снова зашуршала от усиленного шевеления на стуле.       — Н-ну, я не хотела, чтобы меня отправили в другую деревню, когда я нужна здесь! Д-думала, если скажу ему об этом, он не станет настаивать. Но потом, без моего ведома, совет Хьюга как-то прознал обо всём...       — Смею предположить, что вся деревня тоже в курсе? — спросил Саске и, не дождавшись ответа, продолжил: — Ты использовала моё имя, чтобы одурачить всех вокруг?       — Я-я н-не х-х-хотела! Прости меня! Я продолжаю говорить всем, что это неправда, но до них не доходит! — оправдывалась Хината, чуть ли не плача. — Отец позволил мне на какое-то время покинуть поместье... Сейчас я живу одна, и это спасает от множества сплетен, но... Что, если они всё равно будут говорить об этом за моей спиной?       — Будут, — осторожно произнёс Саске, стараясь не высказать ни единой из его настоящих мыслей. — Они наверняка прямо сейчас говорят о нас, воображая, чем мы тут занимаемся, в закрытой палате на протяжении двух часов.       — Что? — она понизила голос. — Н-нет! Ведь это неправда! Саске-сан, мы должны рассказать всем, что это ошибка!       — А это ошибка?       Хината застыла в молчании.       Неужели он близок к ответу, который так отчаянно искал?       — Хочется держаться подальше от назойливых поклонников? Что ж, так вышло, что я идеальный кандидат для этого. Не показалось ли тебе, что люди дважды подумают, прежде чем сделать шаг в сторону девушки Учиха Саске? Что касается меня, то я уже сделал тебе предложение, и, судя по всему, мои намерения были серьёзными, хоть я и не помню об этом. Если хочешь, можешь считать эту помолвку периодом долгосрочного обязательства, — от собственных слов у Саске будто камень свалился с плеч. — Самое главное, нам не обязательно идти до конца. Вдруг ты решишь передумать, — дополнил он и, понизив голос до шёпота, закончил: — Я же знаю, что ты влюблена в другого.       Безупречно.       Все кусочки плавно встали на место. Они были помолвлены, но не по-настоящему. Такое преимущество давало Хинате оправдание перед кланом, а Саске помогало с убедительным притворством создать иллюзию заботы о ней. В то время как на самом деле он просто собирался пользоваться её привязанностью ради выздоровления.       Саске чуть показательно не выдал, как загордился собой, с лёгкостью справившись с такой сложной задачей.       — Извини, — произнесла Хината, оторвав его от внутреннего торжества. — Я-я не привыкла обманывать других, особенно отца, он... он видит меня насквозь.       Её ответ «Нет»?       — Кого волнует, что подумает твой отец? Ты уже взрослая и можешь самостоятельно принимать решения. — Также как Саске способен принимать самостоятельные решения, и если бы он считал её никчёмной обузой, то разорвал бы чёртову помолвку, не моргнув и глазом.       — Они... они моя семья! Я не могу им лгать!       Не разрушай идеальный план, женщина! Чёрт, именно поэтому Саске так тщательно избегал девушек...       — А кто говорит о лжи? Я серьёзно отношусь к своей части сделки, всё зависит только от тебя. — Можно подумать, она не понимает, насколько ей повезло находиться в такой непосредственной близости к нему. Но сразу, как до неё дойдёт, она согласится. Она должна.       На какое-то время в палате стихло всё, кроме гула электрических ламп над головой и едва слышного гудения медицинского оборудования. Саске уже почти задремал, когда Хината встала и начала собирать вещи.       — Куда ты уходишь? — пробормотал он, не столько беспокоясь, сколько проверяя, сон это или реальность.       — Мне... мне нужно подумать... Не против, если я о-отвечу тебе позже?       Хн, девушки....       — Конечно. — Какая разница, когда, если Саске заранее знал ответ. Его кандидатура идеально подходила для этой сделки, которую невозможно упустить. Любой здравомыслящий человек воспользовался бы таким шансом.       — До завтра, Саске-сан.       Он не ответил на прощание, дожидаясь звука закрывающейся двери. Оставшись в палате в одиночестве, Саске сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, помогая себе отвлечься от пульсирующей боли в голове и ломоте в спине. Ему было необходимо встать и пройтись, но слабость в теле пересиливала всю серьёзность его намерений, лишь усугубляя болезненное состояние спины и повышая нужду в прогулке.       Не прошло и пяти минут, как дверь в палату вновь открылась, нарушив его концентрацию на бесконечной череде боли против летаргии. Послышалось приближающееся цоканье каблуков. В нос тут же ударил стерильный запах госпиталя и универсального шампуня.       — Доброе утро, Саске-кун! Ты уже несколько дней не вставал с постели, не хочешь прогуляться со мной?       Саске сдержал раздражённый стон.       — Нет, Сакура, я не хочу с тобой никаких прогулок.       Помедлив, она продолжила:       — Ну же, наверняка от длительного сна у тебя ужасно болит спина, — сказала Сакура и, игнорируя его предыдущие слова, откинула тонкое одеяло и отодвинула переносной столик в сторону. Сперва осмотрев затягивающиеся раны, а после, осторожно обхватив Саске рукой для поддержки устойчивости, она приподняла его с койки. — Саске-кун, как бы тебе не хотелось, но ты должен усердно трудиться ради возвращения своих сил.       С неохотой Саске позволил Сакуре поднять себя в сидячее положение, решив, что его безучастие остановит её. Но она справилась с ним с невероятной лёгкостью.       — Как скажешь. — Саске сразу же пожелал, чтобы вместо этой девушки, которая горланила во весь голос в его чувствительные уши, пришла тихая, робкая и произносящая слова с расстояния.       Сакура вывела Саске из палаты в глухой коридор и задержалась на миг, когда он едва не споткнулся о ступень дверного проёма. Саске ещё никогда не был так слаб, но у неё получилось заставить его через усилие пройти пять шагов.       — Мы даже не дошли до двери следующей палаты! — воскликнула Сакура, когда он повалился на жёсткую скамью всего в паре шагов от настенной таблички с его именем. С неугомонной, льющейся через край энергией Сакура продолжала упрямо настаивать на прогулке. Несмотря на учащённое дыхание Саске, она сместила его вес на себя. — Теперь ты не разговариваешь со мной?       Ему всерьёз захотелось кому-нибудь врезать.       — К чему ты клонишь?       Сакура коротко вздохнула.       — Я просто не понимаю... Почему за последние несколько дней ты говорил со всеми остальными больше, чем со мной. Ничего страшного, если тебе не хочется, но... Может ты по-прежнему обижен?       Саске пытался воспользоваться тяжёлым дыханием в качестве оправдания, чтобы не отвечать. Однако Сакура ждала, вынуждая его подкинуть ей пищу для размышлений.       — Насколько мне известно, я сильно ударился головой. Так что, надеюсь, ты примешь во внимание тот факт, что я ничего не помню.       Саске едва выносил присутствие нынешней Сакуры, но из-за их дружбы с Наруто находиться рядом с Узумаки означало терпеть и её. Выглядело бы неуместным — признаться, что она ему неприятна, а после встречаться с ней каждый день. Ко всему прочему, Саске не желал потом участвовать в интригах, которые Наруто, несомненно, попытался бы провернуть, чтобы снова наладить между ними хорошие отношения. Поэтому его жизнь стала намного, намного проще, когда он сделал вид, что простил её.       — Правда? То есть, это не уловка, чтобы избежать разговора о нашей ссоре?       Саске намеревался избегать любых разговоров с этой девушкой.       — Ты же медик, вот и найди способ выяснить это.       Сакура заставила Саске подняться, чтобы вновь пройтись, к его огромному недовольству и боли.       — Да, да, конечно. Полагаю, ты, как и прежде ничего не видишь?       — Об этом не беспокойся, такое происходит постоянно при использовании Мангекьё Шарингана, — пояснил он. Ему совсем не хотелось, чтобы Сакура или Цунаде лезли к его чувствительным глазам, для восстановления которых требовался лишь покой и отдых.       — Понимаю. Надеюсь, скоро всё наладится. Ведь тогда, не впиваясь в меня взглядом Шарингана, ты перестал бы походить на привычного Саске-куна, — Сакура посмеялась над собственной шуткой, но слова её пропитались страхом. — Кстати, а где Хината-чан? Что-то я не видела её сегодня.       Саске был уверен, что между уходом Хинаты и вторжением Сакуры в палату прошло не более пары минут, но подыграл ей.       — Вы разминулись.       — Жаль, я так хотела с ней поболтать...       Сакура не стала вдаваться в подробности, но из-за вынужденной близости исходящая от неё нервная чакра подталкивала Саске продолжить разговор. Он был не намерен болтать с Сакурой, но раз она сама завела тему Хинаты, то это могло помочь ему с прояснением сложившейся ситуации.       — Она сказала, что ей нужно подумать кое о чём, поэтому и ушла так рано. Думаю, у будущей невесты есть заботы поважнее.       Резко застыв, Сакура заставила остановиться и Саске, удерживая его от падения на пол из-за растущей боли в лодыжке.       — Так это правда? Вы с Хинатой-чан?..       — Да.       — Поздравляю, уверена, она хорошая девушка, — Сакура тщательно проконтролировала тон в голосе, произнося благословения.       — Так и есть, — согласился Саске. У Хинаты, несомненно, были достоинства, но обсуждать их сейчас не было необходимости. Главная задача — избавиться от Сакуры, что, в свою очередь, избавит его от её надоедливой толпы бестактных медиков. Лишившись поддержки в лице Харуно, никто больше не осмелится посягнуть на его тело, тыкая, дёргая и расспрашивая. Тогда Саске сможет как следует выспаться. — Только никому не рассказывай, ведь она ещё не согласилась. — Что значило: распространяй новости, девочка, распространяй их так, будто завтра не наступит никогда.       — Конечно...       План сработал превосходно. Прогулка до конца коридора и обратно в палату прошла в устрашающей тишине. Молчание в коридоре тяготило и душило, но Саске не поддавался. Задеть чувства Сакуры до того, как впасть в кому, стало ещё одним везением, ведь теперь она вела себя деликатно и не лезла не в своё дело. Оставалось только подозрение, что всех окружающих мало волновал его длительный сон. Скорее, они выдыхали с облегчением в виду его бессознательного и бесполезного состояния. Вдобавок ко всему, им не приходилось беспокоиться, что Саске будет появляться на всяческих собраниях или ежедневно похищать оттуда Наруто. С момента его пробуждения прошло уже несколько дней. Новость об этом наверняка распространилась со скоростью лесного пожара, однако никто не уделил и пяти минут, чтобы навестить Саске, кроме одной девушки, которая считала, что он хочет на ней жениться...       Жизнь была слегка одинокой без Наруто...       — Саске-кун, ты что, даже не притронулся к завтраку?       Прекрасно. Теперь, когда они вернулись в палату, Сакура заметила нетронутую им еду.       — Я не голоден.       — Так нельзя! — повысив голос, подчеркнула Сакура. — Для выздоровления тебе нужно питаться, даже если не чувствуешь голода! — Саске закатил глаза на звук придвигаемого к койке переносного столика. — Рис уже остыл, но ты можешь выпить мисо. Вот.       Послышался шорох пластиковой упаковки.       Она что... серьёзно?       — Саске-кун, открой рот пошире!       Саске нахмурился.       — Я сам могу поесть.       — Ладно... Ты уже можешь пользоваться палочками?       Его рука по-прежнему слабо и нетвёрдо удерживала палочки, поэтому он всегда тянулся за ложкой.       — Конечно я могу пользоваться палочками, за кого ты меня принимаешь? Я просто не голодный.       — Наша прогулка должна была улучшить твой аппетит. Ты что, совсем ничего не ешь? Вообще? — Сакура без предупреждения аккуратно прикоснулась кончиками пальцев к области между его грудной клеткой и чувствительным животом. — Тебе больно? Из-за раны в груди?       Одним прикосновением Сакура провоцировала у Саске тягу к чему-то отвратительному и дурному, но он тщательно сдерживался.       — Я поем, когда захочу. А теперь уходи.       Он оттолкнул её руку и натянул одеяло повыше.       Сакура фыркнула. Она звонко отложила приборы на столик, возвращаясь к непосредственным обязанностям по проверке жизненных показателей на аппаратуре и количеству жидкости в капельнице.       — Ну что ж, сегодня я весь день на дежурстве, так что просто нажми кнопку вызова, если тебе что-нибудь понадобится.       Саске притворился спящим. Уснуть же по-настоящему ему мешали не только ноющий желудок, но и сильная боль в спине. Что ещё хуже, из-за излишне длительной прогулки вспыхивало ощущение проехавшегося по ногам шипованного колеса.       Каблуки Сакуры зацокали по направлению к двери. Она усиленно распахнула её и громко захлопнула. После раздавшегося звука хлопка сомнений в том, что Саске так давно испытывал к ней не осталось.       Раздражение.       Простое и очевидное раздражение.       Саске точно не смог бы терпеть её присутствие рядом каждый день. Но и отрицать, что во времена их юности в ней было что-то хорошее, он бы не стал. Тогда для него она приближалась к званию хорошего друга. Нынешняя же Сакура стала сверханализирующим ирьёнином с навязчивым желанием всё контролировать. Ко всему прочему, его бесконечно раздражало, что она не верила в него. Как и её наставница, которая, безусловно, и определила Саске в дальний угол госпиталя, чтобы не приходилось ежедневно натыкаться на его неизменное и удручающее бессознательное состояние.       Ну, по крайней мере, у Хокаге в качестве компенсации была большая грудь...       Очнувшись всего пару дней назад, Саске уже скучал по совместному времяпрепровождению с Наруто. Тот всегда был приятным дополнением, ограждая Саске от общества ненадежных личностей, вечно толпящихся вокруг.       К несчастью, когда Саске спросил о нём, ему пояснили, что Наруто даже не возвращался. И не вернётся сразу после своей индивидуальной тренировки на уединённом острове, а отправится по поручению Конохи в селение Скрытого Дождя. Оказалось, эта деревня снова находилась на грани развязывания войны.       Раз Наруто не приходил в палату, и его всё это время не было в деревне, откуда воспоминания о нём?       Почему Саске помнил абстрактную реальность, забыв прожитые до комы моменты?       Отдавая Хинате кольцо, он всерьёз собирался жениться на ней или же нет?.. Что тогда это могло значить? Чем больше Саске задумывался над этим, тем яснее понимал, что двух ответов быть не могло.       Значит, в ней было что-то стоящее, поэтому он решил взять её в жёны.       Правильно?       Саске никак не мог поступиться собственной гордостью и признать, что его так непостижимо притягивало в Хинате, что заставляло его провоцировать девушку и испытывать её терпение. Она устраивала его — да. Была лёгкой мишенью — определённо. И прямо сейчас Хината всё же лучше, чем ничего.       Даже подвергая сомнению собственное здравомыслие или же учитывая применение Хинатой гендзюцу, чтобы внушить ему фальшивые воспоминания, реакция Сакуры оказалась достаточно правдоподобной. Ощущения были слишком реальными для обычных воспоминаний. Та лёгкость, которую Саске почувствовал, нанеся решающий словесный удар розоволосому медику, и тот отчётливый холод от кольца в ладони, когда он стоял в ожидании под снегопадом...       Но в чём же причина? Из-за Ханаби?       Независимо от количества покрученных в уме повторов воспоминаний, Саске помнил только определённую последовательность: укус змеи, боль в груди, ссору в коридоре, руку Ханаби, холодный пол и мир грёз.       Зачем он спасал девчонку? Как ему пришло в голову пожертвовать жизнью ради этой Хьюга, которую он терпеть не мог?       Разгадка была прямо в руке, только он не знал, как правильно собрать из неё цельную головоломку...       Саске был готов признать, что помогал из-за слёз Хинаты, которые раздражали. Обычно он не был отзывчивым человеком, и плачущая девушка ничуть не вызывала в нём благородных порывов или сочувствия, лишь дискомфорт.       Но сознательно пожертвовать жизнью ради неё?       Как бы не так...       Возможно, он успел как-то поговорить с мелкой девчонкой до его комы?       Позволяла ли применённая им техника связаться с Ханаби на каком-то духовном уровне?       Могла ли она убедить его спасти её жизнь, взамен избавив Хинату от оплакивания сестры?       Может, воспоминания вернулись бы, встреться Саске с этой девчонкой вновь...       Да... Ему нужно попробовать поговорить с Ханаби. И даже если она его не услышит, велика вероятность всколыхнуть воспоминания, подобно тому, как он пытался вспомнить ссору с Сакурой.       Оставалось только восстановить силы.       И глаза.       Ведь совершенно бессмысленно пережить прямое столкновение со смертью, лишь для того, чтобы обнаружить, как ухудшилось собственное зрение, вплоть до полной слепоты...