Мой один на миллион

      Временами Саске скучал по старому дому, по торчащему в заборе кунаю, по маминой корзине с нитками и спицами, собирающей пыль на телевизоре, и по своим пластиковым динозаврам, сложенным в коробке где-то на чердаке.       В другие же дни он растрачивал литры воды, пытаясь смыть мнимую кровь с чёлки, когда в ушах неутомимо звучали абстрактные клокочущие стоны, и тешился тем, что всё это превратилось в пыль и никогда больше не сможет преследовать его.       Дома клана Учиха целиком сравнялись с землёй, вплоть до разрушения значительной области квартала Хьюга. Они, конечно, обладали средствами и рабочей силой, чтобы заново отстроить огромные владения для побочной ветви клана, в то время как земля Саске оставалась мёртвой пустошью.       Ему нравился такой исход.       Вернее, так было до того, как некто вздумал посадить здесь букет цветов.       Саске воздерживался привычки ходить этой дорогой с тех пор, как едва не ослеп. Изрядно поглощённый реабилитацией и полноценным отдыхом, он бродил лишь в пределах досягаемости своей квартиры, на случай, если лодыжка или глаза его подведут.       И вот, наконец, потратив много времени, чтобы почувствовать себя достаточно здоровым для визита, он обнаружил, как какая-то штука растёт на его земле, словно язвительная преграда. В этом месте стоял его родовой дом, умерли его отец и мать; этот куст жил, подпитываясь их кровью и прахом.       Именно тут.       Почему же сорняки, цветы или любая другая чертовщина не росли здесь повсюду?       «Нет, нет. Тут ясно виделось преднамеренное вмешательство», — напомнил себе Саске, и внутри него разбушевалась тяга к разрушению. Кто-то старательно корпел над формированием ветвей и стеблей, увлажнением почвы.       Пусть утром и прошёл дождь, но стебли были высажены руками человека!       Или женщины!       Никаких отпечатков чакры, ни записки, ни вещицы, указывающей на того, кому хватило наглости это сделать; однако подсознательно Саске был убеждён, что это не кто иной, как второй по настырности человек в его жизни.       Не разговаривая с ней несколько недель — трёх, если точно, но он вовсе не следил за этим — порой Саске чувствовал её чакру за поворотом, за стеной или в толпе. В резиденции Хокаге, в госпитале, по всей округе; только ни разу он не ступил на путь встречи с ней.       У него не было желания видеть её, и, к счастью, она, должно быть, поняла намёк, поскольку некоторое время перестала появляться в людных местах деревни.       Девять дней, если точно, но он вовсе не подсчитывал.       Как вообще следует смотреть в глаза тому, кого расцениваешь как потенциального спутника жизни?       Это не то же самое, что их с Наруто негласная клятва всегда прикрывать спины друг друга. Они могут жить каждый своей жизнью и всё равно оставаться хорошими друзьями. Но с девушкой так нельзя. Такая дружба невозможна с девушкой, на которой помышляешь жениться. Хочется оставаться рядом с ней в полной уверенности, что она в безопасности и достатке, изнежена и не ревнива, дать ей выиграть несколько споров и извиниться, даже когда не сделал ничего неправильного.       На всё это Саске пока был не готов подписаться.       Как и не в силах был больше отрицать, что его не посещают навязчивые мысли о ней; лишь воспоминание о том, как её друзья-парни тёрлись рядом с ней, не давало Саске покоя, как их питомцы и руки касались её кожи или тянули за одежду, что ему она точно не разрешила бы даже под предлогом наигранной дружбы. Подумать только, что в их всевидящем квартале находились похотливые подростки, подглядывающие за ней, когда она меньше всего ожидает, что существовал тот, кто приказывал ей, что по улицам ходили мужчины, которые шептались о том, что бы они сделали с ней, если бы представился случай.       Это-то и раздражало; Саске ведь не намеревался нарушать её личных границ. Какой уважаемый ветеран войны позволит другому такую близость? Разве что сама Хьюга, которая способна гасить точки давления чакры, подобно тушению пламени свечи сжатием в пальцах фитиля. Та, которая, протянув руку, может дотронуться до жизненно важных центров и подловить ни о чём не подозревающего или же достаточно долго, усыпляя бдительность, разведывать о наличии уязвимостей.       Возможно, понятие ласковых прикосновений было преувеличено. Особенно если учесть, как много у Саске было случаев с запихиванием змей в горло или когда пара крепких рук разжимала его челюсть, чтобы клеймить печатью на нёбе. Люди, протягивающие к нему руки, ни во что не ставили степень его удовольствия, поэтому любое прикосновение было равносильно реалистично сымитированной смерти от сенбона в шею.       Каким должен быть эффект? Почему, стоило ему заинтересоваться непростой девушкой, которая вторгалась в его личное пространство, высаживала разнородные растения на кладбище его клана, та никак не реагировала на его интерес?       Он был парнем, она — девушкой, и минимальное, что он мог предпринять, это поддаться основному инстинкту, верно?       Как правило, Саске ничему из этого не придавал особого значения, но, может, здесь необязательно руководствоваться здравым смыслом. Он так долго был оторван от мирного общества, а это могло быть тем, о чём беспокоились его нормальные сверстники в повседневной жизни: о возлюбленной, о совершенстве кожи лица и о родителях, которые твердили им убраться в комнате. Возможно, он упускал важный жизненный опыт, и безответная любовь — то, через что каждый должен хотя бы раз пройти, чтобы извлечь урок.       Может, сейчас самое время, ему попробовать вместить себя в тесные рамки гражданского.       Порог его взросления не так уж далеко позади, Саске пару лет назад только получил статус совершеннолетнего. Не поздно ещё наверстать некоторые упущенные юные переживания, которые украла у него война, ведь так?       Хм, конечно. Даже если весь процесс окажется хлопотным, он влюбится в понравившуюся девушку и станет действовать так глупо, как того требует ситуация, а после, когда пройдёт все этапы, уже сможет остановиться на истинной идеальной женщине.       В конечном итоге, было бы нелегко признаться будущей жене, что из романтических практик у Саске имелись лишь случайный поцелуй с его лучшим другом и стойкий засос, любезно предоставленный зрелым мужчиной, выглядевшим как женщина.       Ему следовало набраться побольше соответствующей сноровки ради будущей жены.       — Эй, — окликнул девичий голос за спиной. Ясные глаза Хьюга — первое, что привлекло его внимание, но выражали они лишь строгость и безразличие. — Привет.       Саске повернулся к ней; давно он не видел Хьюга Ханаби, с тех пор она стала на несколько сантиметров выше и на несколько градусов холоднее.       — Чего надо?       Она смахнула с лица выбившуюся прядь волос и расправила плечи.       — Как поживаешь?       Серьёзно? С чего бы это?       — Яманака, ты снова воспользовалась техникой переноса разума? Мы слишком стары для таких игр.       — Ещё чего, — с досадой выдохнула Ханаби. — Я... знаешь ли, пытаюсь проявить любезность, ясно? Просто поздороваюсь и уйду, но ты тоже должен поздороваться, так это устроено.       — Нужно ли мне также преклонить колено и бросить тебе золотую монету, ваше высочество? — Саске принялся обшаривать рукава и пояс кимоно в поисках мелочи, забавляясь выраженной злостью на лице девчонки. — Кто тебя подговорил на это?       Признав поражение, она вскинула руками и взорвалась от злости:       — Хината полагает, что я крайне сурова к тебе, ясно? Она считает удачной идеей мою попытку нормально пообщаться с тобой, чтобы очистить душу прощением и всё такое. Кроме того, она пригрозила мне молчанкой, если я не достигну прогресса к тому времени, как она вернётся с миссии, поэтому...       — И когда она возвращается с миссии?       Ханаби постыдно отвела взгляд:       — Сегодня... На самом деле она уже у ворот... Просто поздоровайся со мной, ясно? Тогда мне не придётся лгать ей, что я поговорила с тобой и ты ответил!       — Здравствуй, — просто поприветствовал Саске, сдерживая ухмылку, тронувшую уголки губ. Девчонка на несколько секунд испытала облегчение, пока не заметила, что он обращался вовсе не к ней. — Как прошла миссия?       Тряхнув волосами, она оглянулась на Хинату, которая шла в их сторону, чтобы поздороваться. Ханаби не потрудилась скрыть тревогу в глазах, но, к счастью, Хината оказалась на достаточном расстоянии и не слышала приглушённую панику в голосе сестры.       — Не говори ей!       — Может быть, только если ты соизволишь бросить мне золотую монету и преклонить колено.       — Я серьёзно! Учиха, клянусь, я!..       — Что насчёт двух монет? Ты же дочь старейшины клана, можешь себе позволить.       — Никакой мелочи не жалко! — прошипела напоследок Ханаби и вымученно улыбнулась, когда сестра обняла её сзади. — С возвращением! Рада, что ты цела!       — Я вернулась! — Хината крепко сжала Ханаби в объятиях и, выпустив, поправила её растрепавшиеся волосы. — А я рада, что вы наконец-то общаетесь друг с другом! Добрый день, Саске-кун!       — Хн.       Он дождался, пока та, что пониже, закончит корчить ему забавные рожицы, и указал на кустарник позади.       — Мы всего лишь болтали о том, что за эти цветы можно выручить пару монет на рынке. Как думаешь, сколько?       Не догадываясь о выступивших капельках пота на лбу сестры, Хината взволнованно уточнила:       — Правда? Ты собираешься их продать? Но побеги ещё совсем молодые, сомневаюсь, что кому-то понадобятся едва распустившиеся цветы. Навскидку стоит подождать как минимум месяца три, и тогда я заплачу столько, сколько попросишь. Пахнет действительно приятно.       — Это ты сделала?       Внезапное недовольство в его голосе подействовало отрезвляюще, Хината опустила на землю тяжёлый походный рюкзак и с извиняющейся улыбкой принялась объяснять:       — Да, несколько месяцев назад, когда вы оба были в коме... Я собрала их в букет, но... У меня не хватило смелости навестить тебя или Ханаби в госпитале, поэтому я посадила их здесь. Ты же раньше жил тут, верно? Или, кажется, где-то рядом...       — А ты не могла посадить этот отвергнутый букет в своём саду?       Тихий вздох сорвался с губ Хинаты.       — Всё... не так! Дело не в том, что это отвергнутый букет! Разве... ты не знаешь о значении цветков камелии?       Раздражённый тем, что это превращалось в эмоционально напряжённый разговор, Саске окинул беглым взглядом мягкие кусты.       — Мне всё равно, что они значат, они на моей территории.       Выручая Хинату с её нерешительной готовностью растолковать, Ханаби пробормотала:       — Если ты не в курсе, камелия — долго живущее растение, и её крайне трудно загубить. Люди дарят цветки камелии в знак того, что они терпеливо ждут чего-то или кого-то. Ей надо было посадить их на твои социальные навыки, всё жду, когда же они расцветут. Лучше я пойду, отнесу твой рюкзак домой. Рада твоему возвращению.       — Спасибо...       Сразу после ухода Ханаби стало очень тихо. Хината неловко переминалась с ноги на ногу, шурша сандалиями по щебню. Она надеялась тоже уйти, но разговор был ещё не окончен.       Саске повернулся к цветам и в свете новой информации гораздо тщательнее рассмотрел маленькие тонкие стебли и мягкие хрупкие бутоны. Вдохнул приятный аромат чайных листьев и сырой земли, а может, это ветер донёс до его носа запах девушки.       Хината находилась в двух вздохах от извинений, но Саске опередил её.       — Почему здесь?       — Извини.       — Я не сержусь, я спрашиваю. Почему ты посадила их здесь, а не у себя?       Её утешило, что он не был расстроен. Хината подошла ближе и стала вместе с ним наблюдать, как блестящие листья колышутся на слабом зимнем ветерке.       — В то время это имело значение...       А она умела недоговаривать.       — В подробности вдаваться ты не собираешься?       Причиной разлившегося румянца на её щеках стал вовсе не холод или же путь от ворот.       — Ну... мне не верилось, что вы с Ханаби могли умереть. Она моя единственная сестра, а ты... ну, ты же последний из клана Учиха? Как ни прискорбно, но мне требовалась уверенность, что я не зря каждый день молилась о вашем возвращении. Поэтому я посадила их здесь, когда шла этой дорогой в Академию, тем более дома, у нас в саду, полно таких цветов. Они нравились моей маме, представь, как много их высажено у её могилы. Не хотелось, чтобы эти затерялись среди тех, что предназначены другому человеку... Прости, звучит глупо, когда я рассказываю об этом. Я действительно надеялась, что это как-то поможет.       — Это всего лишь растение.       Хината покраснела, смутившись.       — Понимаю, извини. Ты в праве выкопать их, если хочешь, впредь я не стану вторгаться на твою собственность.       Прозвучало, словно она собиралась уйти. Без сомнения, она устала и рассчитывала поскорее смыть с себя грязь и пот, но Саске пока был не намерен её отпускать.       — За ними сложно ухаживать?       — Что? За камелиями? Не сложно. Я бы посоветовала регулярный полив, только не в сезон дождей, также они устойчивы к заморозкам. Эм... Я не мастер по их посадке, но думаю, что пока можно оставить их в покое до летней засухи, — Хината уставилась на него, обеспокоенная его продолжительной невозмутимостью. — Прости, что нарушила границы, Саске-кун. В последнее время я часто подобное совершаю... Мне... мне правда жаль, следовало сначала спросить, прежде чем делать, поэтому прошу прощения и постараюсь больше так не поступать.       — Саске, — и чуть погодя добавил: — Зови меня просто Саске, все эти почётные суффиксы в любом случае бессмысленные барьеры. Мы же друзья?       — О-ох... Ладно.       — И, Хината, не извиняйся по пустякам, — он снял маленькую колючку с её чёлки и отбросил в сторону. — На какой миссии ты была? Копалась в коровьем навозе, что ли?       Она рассмеялась и вытряхнула ещё несколько колючек из волос.       — Мы выслеживали стадо оленей, а в стране Ветра было очень ветрено. Ой! Наверное, мне стоит причесаться и принять душ! Должно быть, от меня ужасный запах!       От неё пахло приятно, но Саске не собирался задерживаться на мысли, которая могла нарисовать в воображении её образ под струями воды.       — Вечером соберёшься с командой?       — Да, сегодня будут все! Присоединишься к нам?       Ему не нужны были другие, но если бы он так сказал, это прозвучало бы как свидание, а Саске был не намерен идти с кем-либо на свидание. Свидания — чушь.       — Возможно. Тот же ресторан?       — Да, — широко улыбнулась Хината. Было странно видеть такую реакцию, прежде её, казалось, никогда не волновало его присутствие. — Жду не дождусь! Увидимся там!       — Хм...       Наблюдая, как её крошечная фигура удаляется резвым шагом, Саске с трудом мог представить, что одними и теми же пальчиками она могла сажать цветы и убивать, стыдиться за вторжение в чужое личное пространство, в то время как на её плаще осталось неисчислимое множество пятен крови.       Она предстала совсем иной, неожиданной. Их разговоры вызывали интерес и отвлекали Саске от всяческих — особенно мятежных — идей.       Может, в целом эта влюбленность была не так уж и плоха. Всё-таки даже просто с нетерпением ожидая встречи с ней, Саске был наполнен энергией, затмевающей эффект военной пилюли.

***

      Военная пилюля не была бы такой горькой на вкус.       Оказалось, что трепет Хинаты был связан с возвращением Наруто, который тоже будет на вечеринке. Конечно, это здорово, ещё и потому, что теперь у Саске была превосходная возможность — и оправдание — до полусмерти избить Узумаки в ходе полутренировки-полунаказания и ко всему прочему, учинить разгром.       Наруто пять раз извинился за то, что не вернулся сразу, как услышал новость о его выздоровлении. Саске не простил. Цунаде дала им полную свободу действий, заявив, что она недостаточно пьяна и в состоянии справиться с их гормональными всплесками.       Впоследствии Саске пришлось заглянуть в госпиталь, но не за исцелением, а для крайне необходимого осмотра. Цунаде не наблюдала Саске с момента его выхода из комы, но всё самое важное на протяжении трёх месяцев её помощница могла передавать ей почтовым поросёнком. Войдя в кабинет, саннин с порога схватила Саске за подбородок и небрежно повертела его голову из стороны в сторону.       — Отращиваешь седые волосы? Новая причуда?       Саске раздражало, что Цунаде проводила обследование в присутствии своей помощницы с невинным взглядом. Но, возможно, так было даже лучше, поскольку от Хокаге несло алкоголем, а он был переполнен адреналином и неукротимой яростью.       — Ты медик, ты мне и скажи.       — Ха, так подобное происходит естественным образом?.. Шизуне рассказывала мне, что у тебя иногда кровоточат глаза, а об этом не говорила.       — С глазами всё в порядке вдали от яркого освещения.       Казалось, только она закончила прикасаться к его лицу, как её ладонь легла ему на грудь. Неожиданное тепло проникло под кожу, к рубцам, которые давно зажили. Саске услышал тихий стук сердца, который не воспринимался им как его собственный. Глаза вспыхнули алым, в точности запоминая дзюцу, которое окажется бесполезным, поскольку он плохо владел медицинскими техниками, но существовавшая в нём жажда силы не упускала шанса приобрести что-то новое.       Цунаде отстранилась и, приложив палец к подбородку, недоумённо проворковала:       — Выглядит нормально, но я надеялась, будет лучше. Твоё тело указывает тебе на признаки проблем, но ты не прислушиваешься. Ты правильно питаешься?       — Твоя помощница спрашивала меня об этом пять минут назад, — проговорил Саске и пристально посмотрел на женщину за столом, которая делала короткие заметки. Ему не нравилось, когда его игнорировали, но именно этим она и занималась.       — Ну, я — не моя помощница, так что ответь ещё раз.       — Тогда лучше позови Ибики для допроса.       — Допустим да. У тебя здоровый сон?       Он шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы; стремление разнести в клочья кабинет неуклонно возрастало.       — Просто прекрасный.       — А рацион? Ты употребляешь достаточную норму белка?       — Да.       — Ты ведь знаешь источники белка? Бобы, мясо, орехи. Белый рис и лапша быстрого приготовления не в счёт.       — Я знаю, в чём содержится белок.       — В последнее время ты испытываешь меньше сексуального влечения? Или, наоборот, больше?       — Хокаге-сама... — разом хихикнула и ахнула Шизуне.       — Я тебя умоляю. В наши дни все этим занимаются, а те, кто ещё нет, обязательно прознают обо всём рано или поздно. Не забыла, что книга Джирайи про Наруто — эротический роман? Сейчас это хит продаж, а не успеешь оглянуться, станет частью учебной программы Академии. Ха! Так ты ответишь мне, Учиха?       Не то чтобы Саске стеснялся рассказывать старухе о своей интимной жизни или её отсутствии, но сообщать подобное на публику точно бы не стал.       — Без изменений.       — А что насчёт твоих увлечений? Тренировок? Придерживаешься прежних принципов? Я про всю ту таинственность и угрюмый образ, или же ты утратил данный интерес? Даже это может быть подсказкой.       — Без изменений. — Впрочем, он приобрёл дурную привычку чрезмерно анализировать конкретного человека.       Цунаде тяжело вздохнула полной грудью. Учиха всегда было затруднительно разговорить.       — Подхватил какие-нибудь вредные привычки за последнее время? Трясёшь ногами, грызёшь ногти, змей бездомных подбираешь?       — Нет.       — Совсем ничего? Расскажи, по крайней мере, что ты разбил кому-нибудь нос или перепугал невинных детей, пока меня не было, — выпытывала Цунаде. В ожидании хоть какого-то внятного ответа она сохраняла полнейшее равнодушие ко вспыхнувшему отблеску раздражения во взгляде Саске, направленном на неё. — Как ты справляешься со стрессом?       Её расспросы не помогали справиться со стрессом.       — Не думаю о нём.       На лице Цунаде мелькнула тревога, смягчившаяся до недовольно нахмуренных бровей.       — С начала реабилитации ты отказался от разного рода консультаций, однако именно тебе подобная помощь была необходима больше всего. Я пошла на это не только из-за понимания, что тебе нужно время, чтобы возобновить доверие к окружающим, но и потому, что не хотела, чтобы ты поджаривал моих медиков. А потом мне пришлось отлучиться, так как в окрестных деревнях начались проблемы после недавних беспорядков. Возможно, не в моей компетенции указывать тебе, что делать со своей жизнью, но если ты продолжишь держать всё в себе, не выпуская пара, то мне придётся убирать за тобой, когда ты, наконец, лопнешь. Это касается не восстановления ландшафта, вроде того, что вы устроили снаружи. Я говорю о человеческих жизнях. Стоит ли мне беспокоиться?       — Никто же не умер.       — Я серьёзно, сопляк. Если кто-то пострадает, даже как Хокаге, мне не хотелось бы отдавать распоряжение устранить тебя.       — Я последний оставшийся Учиха.       — Совету будет неважно.       — Прекрасно.       Саске тоже было плевать на них, совет мог катиться в ад и переродиться с утиными клювами. Ему было абсолютно на всё наплевать; сомнительная перспектива оставаться здесь дольше необходимого, и теперь, когда Наруто вернулся, Саске станет дистанцироваться, пока не покинет это место.       Что он и сделает.       Однажды...       Всего-то требовалось достичь подходящего состояния для путешествия по дорогам к другим землям.       — Не забывай время от времени расслабляться. Лёгкая сексуальная разрядка — вполне приемлемый механизм преодоления стресса, — напомнила Цунаде выходящему из смотровой Саске, не зная, что после госпиталя он направлялся прямиком в многолюдный торговый квартал, кишащий подвыпившими мужчинами и скудно одетыми женщинами. В этой части деревни способов расслабиться было в изобилии.       Саске дважды осмотрел толпу в ресторане. Первый раз, чтобы найти Хьюга Хинату, второй, чтобы потерять из виду Хьюга Хинату.       — Наруто, — Саске застал его за переполненным столом поклонников и друзей, восхищённо выслушивающих его истории о приключениях в селении Дождя.       — Эй, бабуля Цунаде залатала твои ранки? — Наруто расплылся в такой широченной улыбке, что даже его глаза сузились полукругами. У него самого на носу и губе красовались ссадины, которые в скором времени полностью затянутся благодаря способности к исцелению от легендарного зверя, запечатанного в нём.       — Она предупредила, что оторвёт мне ухо, если я снова ударю тебя, — Саске придвинул стул рядом с другом и потянулся за парой палочек. — Удобно, что у меня два уха.       Наруто рассмеялся, и в этот момент показалось, словно всю прожитую жизнь они сидели вот так — беззаботно довольствуясь едой и освежающими напитками в компании знакомых лиц.       Примерно так выглядел и ощущался на вкус кусочек счастья.       А потом этот идиот не сдержался и всё испортил.       — Прошу простить, ребят, я э-э знаю, что я ещё не Хокаге, но у меня есть новость, по крутости сравнимая с титулом Хокаге. — Наруто почесал затылок, когда взрывы хохота и вздохов сменились выжидательным молчанием. — Несколько часов назад я сделал Сакуре предложение, и она ответила: «Да»! Вы можете в это поверить?! Я женюсь! Ой! То есть мы женимся! — усмехнувшись, он потёр бедро от щипка и принял восторженные поздравительные хлопки по плечу, рукопожатия с пожеланиями счастья и нежный поцелуй от своей невесты.       — Поздравляю, — произнёс Саске, чем вызвал у пары изумление. Сакура выглядела искренне удивлённой и счастливой от его добрых слов, а Наруто только смущённо хихикнул и взъерошил торчащие вихры. — Но ты ничего не забыл?       — Э-э? О чём ты? Всё как надо, я подарил ей кольцо. Просто не стал делать этого перед толпой, чтобы она не чувствовала давления со стороны!       — Я говорю о некоей особе, — Саске кивнул на соседний стол, где сидели Инузука, Хината и девушка, которую он не узнавал. — Последнее, что я слышал, ты не дал ей ясного ответа.       Лицо Наруто вытянулось в недоумении, и он тихо прошептал:       — А должен? То есть, очевидно же...       — Скажи ей, — потребовал Саске и вскочил со стула, пропуская друга вперёд.       — Вот чёрт, как же неловко... — Наруто поправил одежду, прочнее затянул налобную повязку и подошёл к соседнему столу, крайне громко заговорив: — Хината-чан, знаю, что уже поздновато, и я, как последний идиот, плохо разбираюсь в таких делах, но э-э... ты прости, но мне нравится кое-кто другой.       Привлекая внимание множества глаз Хината покраснела, как спелый помидор.       — Всё... всё в порядке... п-правда. Я ж-желаю тебе счастья и-и эм благополучия в совместной жизни!       Наруто выдохнул с облегчением.       — Ух ты, спасибо! Уверен, так и будет! Ты тоже будешь счастлива, так-то! Ты потрясающая, Хината-чан, и мигом найдёшь отличного парня!       Восторженный возглас сулил напитки и изысканные закуски для всех!       Возобновив оживление, присутствовавшие принялись вкушать и выпивать, девушки зашушукались, а Сакура сделала выговор Наруто за его неотёсанный публичный отказ.       На удивление, Хината одобрительно к нему отнеслась, улыбалась и разливала напитки друзьям. Её по обыкновению приглушённый голос звучал громче, когда сквозь суету она выказывала радость за подруг, которые одна за другой обзаводились своим счастьем — сперва Ино, теперь Сакура — и даже когда восхищённо рассказывала о недавно родившемся ребёнке в побочной ветви клана Хьюга.       Неужели никто больше не заметил, как сильно она старалась?       — Хьюга, — позвал Саске. Не притронувшись ни к еде, ни к напиткам, он подошёл к её столу, игнорируя неприязненные взгляды её друзей. — Хочу поговорить с тобой кое о чём.       — Что-то не так? — улыбка исчезла с её лица.       Инузука буквально оскалился, готовый злобно возразить. Саске просто ответил:       — Да, насчёт твоей сестры, ты подговорила её чаще общаться со мной?       Хината снова улыбнулась, слишком широко и беззаботно.       — Ах, да! Надеюсь, она не надоедает тебе?       Саске жестом указал на дверь.       — Давай поговорим снаружи, здесь шумно.       Инузука задержал Хинату, спрашивая, всё ли нормально и следует ли кому-то пойти с ней; тем не менее, ко входной двери она проследовала одна.       Наугад схватив с подставки зонт, Саске держал его раскрытым над их головами, пока они, минуя небольшое расстояние, не добрались до набережной. Место было тихим и располагало к разговору наедине, но не столь уединённым, чтобы вызвать излишние подозрения.       Хината озадаченно изучала причину его молчания, ведь это же он позвал её поговорить.       — Ханаби сказала тебе что-то не то?       — Это меня мало волнует, ты просто выглядела так, будто нуждалась в свежем воздухе.       Река в свете фонарей, отражающихся на её поверхности, и крошечные капли дождя, оставляющие красивую рябь на воде, оказались восхитительным зрелищем.       — Со мной всё хорошо, правда!       — Ясно.       Она приготовилась возразить и тут же удивилась тому, как безропотно он подчинился. Повисло молчание. Саске не только не хотел, но и не собирался допрашивать её ни о чём.       У неё не нашлось слов на разговоры о погоде, о еде или Наруто, но и возвращаться в ресторан она не спешила. Спустя молчаливых пять минут, преодолев бурный мысленный поток недавних событий, Хината вновь устремила взгляд на притягательную водную гладь. Тепло близости их тел согревало без какого-либо прикосновения.       — Я догадывалась, что всё так и будет, т-тебе не стоило заставлять его говорить... Вернее, спасибо! Но это очень... Знала же, что чуда не произойдёт, но надеялась... Во всяком случае, я же попыталась, так ведь? Хм...       — Выходи за меня.       Столь резкое предложение отвлекло Хинату от боли, переполняющей грудь. Саске был серьёзен, но, судя по её растерянному взгляду, у неё не получилось это распознать.       — Зачем?       Он пожал плечами.       — Почему бы и нет. Все же вокруг женятся.       На секунду её губы приоткрылись, а в следующую расплылись в улыбке.       — Ты пытаешься меня подбодрить?       — ...да.       С глазами, способными заглянуть вглубь, в данный момент она вряд ли способна была увидеть, честен он или нет; едва ли она могла видеть хоть что-то сквозь густую пелену слёз.       — Прости, — выдавила Хината.       Неужели она и впрямь извинялась перед ним за свою подавленность? За то, что дала волю слезам на его груди, за проявление слабости и за то, что сдалась под таким крохотным давлением?       Больше было похоже, будто она извинялась за любовь, которая так и не расцвела и которую она не смогла удержать.       — Глупая принцесса, — произнёс он ей в макушку, и лишь тогда Хината обнаружила, что её слёзы пропитывают ворот его кимоно, и как несмело разливалось тепло его ладони по её спине. — Перед кем ты извиняешься? Никто не услышит тебя под этим дождём.       Она улыбнулась сквозь непрекращающийся поток слёз и отстранилась, чтобы не показаться чрезмерно навязчивой.       — Извини. Спасибо тебе, Саске-кун...       — Не за что, Хината-чан.       Ласковое обращение оживило в её памяти просьбу, озвученную им ранее этим днём.       — Ох, Саске...       — Хм?       — Нет, ничего! — со смесью смеха и плача Хината утёрла лицо рукавом, невольно опираясь Саске на плечо, удерживая равновесие, чтобы не упасть. — Мне стыдно за такое поведение...       Вдруг хлынул сильный ливень, и грянувший раскат грома эхом отозвался в груди, отчего перехватило дыхание. Несколько секунд нарушенной тишины они развлекались, наблюдая, как люди на улице укрывались от дождя под навесами торговых лавок, отжимая налобные повязки и штанины. Казалось, Хинату совсем не смущала держащая её предплечье рука Саске, инстинктивно крепко притягивающая девушку в пределы защитной границы зонта. Как только ливень стих до лёгкой мороси, Саске отпустил её и склонил голову к пахнущим цветами волосам.       — Непременно расскажу обо всём твоей сестре при следующей встрече.       — Прошу, не надо!       Он вдохнул её запах.       — Не буду, всё равно она меня ненавидит. Она заговорила-то со мной только из-за того, что ты выдвинула ей ультиматум.       — Она не ненавидит тебя...       — Без разницы, меня это ни чуть не волнует. — Ханаби — не та Хьюга, которую Саске старался понять.       После его слов губы Хинаты тронула искренняя улыбка. От очередного раската грома она вздрогнула и, не успевая ничего сказать, неосознанно вновь оказалась в объятиях Саске.       — Наверное, ей нелегко принять твою пугающую сторону после её мимолётного увлечения, поэтому... Очевидно, она растерянна и, вероятно, слегка обороняется.       — Мою пугающую сторону? Ты про то, что она увидела внутри бездарно выстроенной иллюзии? И эти страдания, сравнимые с порезом бумагой, она так рьяно преодолевает?       — Она ещё ребёнок, — ласково сказала Хината, бросив короткий взгляд на его задумчивый излом бровей, — и не знает других страданий...       — А ты знаешь? Избалованная дочь богатейшего клана в деревне, чья жизнь вращается вокруг того, какого цвета кимоно носить и сколь...       — Знаю. И моя роль в клане никак не относится к моим сожалениям...       Оттого, что она перебила его, Саске вспылил:       — Ты ничего не знаешь о сожалении! О том, что значит потерять семью из-за этого жалкого подобия деревни, которую теперь должен защищать!       Хината ждала, что он выговорится, но, увидев в её глазах сочувствие, Саске не стал продолжать. Из-за его решения поставить точку в этой теме, она перевела взгляд на реку в ожидании — в надежде — повторения ливня или оглушающего грома. Её желанию было не суждено сбыться, и, в конце концов, Хината осмелилась высказать то, о чём думала.       — Моя мама умерла через несколько недель после родов, поскольку в момент падения звезды я загадала иметь сестру. Даже с возрастом, понимая, что это лишь детское суеверие, я всё равно виню себя... — её голос звучал глухо и едва выходил за пределы раскрытого над ними зонта, по поверхности которого барабанили тяжёлые капли. — Моего дядю казнили из-за инцидента, связанного с моим похищением. Его сын пытался при всех убить меня, а после собирался пожертвовать собой, чтобы заслужить моё прощение. Я же была намерена отдать жизнь, чтобы спасти любимого человека, но мои действия не принесли должного результата, вообще никакого результата не принесли. Я знаю, что значат сожаление и жертва, и моя любовь к сестре — достаточная причина, чтобы защищать целую деревню ради шанса уберечь Ханаби от любых страданий.       В секунду вспыхнувшей молнии перед Саске мелькнул образ брата: его лицо, облитое слезами, со слабо уловимой на губах улыбкой, и руки, запачканные кровью, ради него.       Впервые с того момента, как Саске встретил Хинату, он задумался о её бремени старшей сестры. Если бы вдруг всё сложилось иначе: будь она постарше и предельно скрытной, а её клан менее вовлечён в политику деревни; она могла бы оказаться на месте его брата.       Странно, Саске никому не желал такой участи. Его клана больше нет, бесполезно желать подобной судьбы чужому.       Порыв утереть холодным краем рукава лицо Хинаты получился грубее, чем он рассчитывал. Из-за этого её чёлка растрепалась, а губы и нос заметно покраснели.       — Старуха сказала: плохо всё всегда держать в себе, иначе лопнешь.       Хината убрала прилипшие к губам волосы, сдерживая смущённый смешок.       — Не лопну.       — Позволь себе расслабиться. — И следуя собственному совету, Саске запечатлел сухой поцелуй на её влажных губах и вручил ей зонтик. — День был долгим, мне пора. Если Наруто спросит, передай, что мы встретимся завтра.       Хината смотрела, как он вышел из-под зонта на мелкую морось, не обращая внимания на влагу, сглаживающую его взъерошенные на затылке волосы, и воду луж, хлюпающую в сандалиях. Её дрожащие губы сложились в безмолвное пожелание доброй ночи.       Это была ещё одна попытка подбодрить её, так ведь?       Верно?

***

      Саске почти забыл о поцелуе с Хинатой на целых три дня.       Подчёркивая, что почти.       Однако не исключал, что в отличие от выбрасывания из памяти чего-либо обыденного, тут он старательно пытался забыть.       Удачной попыткой отвлечь себя стало общество Наруто и его помощь с возвращением прежней формы от рассвета до заката. Сегодня, выслушивая, как тот поёт дифирамбы своей будущей жене, Саске обозвал его слабаком, что привело к мощнейшей драке, которую они предпочитали называть спаррингом. Иногда в процессе их «спарринга» Саске на секунду терял бдительность, причём из-за совершенно незначительных мелочей, таких как утончённый аромат в воздухе или слуховая галлюцинация, что кто-то зовёт его — предупредительная кнопка перезагрузки! — удар и разбитый нос.       Он сваливал невнимательность на период выздоровления, что так сказывалась реабилитация, и успокаивал себя тем, что Наруто был идиотом.       Всё это больше напрягало его, чем беспокоило.       А Хинате, похоже, было всё равно. Саске наблюдал за ней на улице, как она, изображая непринуждённость, беседовала с продавщицей овощной лавки, осыпала комплиментами чей-то шарф и даже позволила собаке Инузука обслюнявить своё лицо.       Она вела себя совсем не как девушка с разбитым сердцем после прилюдного объявления его друга о не взаимности её чувств.       Ни разу она не оглянулась на него; Саске был настолько далёк от её мыслей, что она, должно быть, даже не чувствовала на себе его пристального взгляда. Никуда не годная подготовка для Хьюга, ему бы не составило труда беспрепятственно проследить за ней и без ведома напасть.       Хм, довольно досадно было бы таким образом лишиться потенциальной девушки.       — Эй, о чём ты там задумался? — спросил Наруто, сделав большой глоток воды.       — Ни о чём, — Саске принял протянутую бутылку и допил остатки. — Абсолютно ни о чём, если точнее. Мне скучно.       — Э-э? Всего-то? Значит, пойдём вместе в деревню Дождя! Это место кишит таким количеством отморозков, что у меня нет времени на сон!       — Поэтому ты просишь меня не спать и охранять твою жалкую задницу?       — Да! Тебе же всё равно скучно? — рассмеялся Наруто и ловко увернулся от запущенной в него пустой бутылки. — Знаешь, там и правда фиговые дела... Всюду бездомные дети-сироты и родители, лишившиеся детей, а верхушку власти заботят только выборы того, кто усядется в главное кресло. Оно, между прочим, неудобное, скрипит и воняет.       — Так не ходи туда, оставь это на попечение старухе.       Наруто вздохнул и, вытягивая повреждённые ноги, присел рядом с Саске. Из земли перед ними зияла огромная воронка, оказавшись ничтожно малым результатом разрушений для их традиционных спаррингов.       — Бабуля Цунаде, может, и выглядит соблазнительно с этими гигантскими прелестями, но она и впрямь старая. Знаешь, я даже не представляю, как она пережила войну. А там всего-навсего надо продержаться, пока не закончились выборы, и вернувшись сюда, я начну помогать ей с переделкой уже нашего совета. Тебе ли не знать, до чего пугают эти властные стариканы своими играми в богов.       — По-моему, мы с тобой единственные, кто готов противостоять им.       — Согласен! Потому-то я и тороплюсь помочь Дождю с поисками достойного лидера, чтобы меньше волноваться о том, что их деревня погубит себя изнутри. Или, не знаю, может, я рассуждаю обо всём этом неправильно...       Саске похлопал друга по плечу.       — Всё-таки ты умнее, чем кажешься.       Наруто хихикнул и вдвое сильнее хлопнул Саске по плечу в ответ.       — Ты умнее меня, я в это не врубаюсь! А почему ты сам не хочешь стать Хокаге? У тебя бы отлично получилось!       — Не отрицаю, эта идея приходила мне в голову. И уверен, что в теории я справился бы лучше тебя и этих эгоистичных стариканов, но на практике доверить мне управление непосильно для них. Я бы избавился от кое-чего бесполезного, но в этой деревне крайне много чувствительных жителей, так что мои решения не признали бы без вмешательства. Другими словами, тебе не дадут стать полноправным лидером, понимаешь? Существуют голосования, бумажная волокита и люди, которые слишком хорошо устроились и готовы убивать ради того, чтобы оставить всё как есть. Ты читал историю Хьюга или записи в архивах Нара?       — Э-э-э, нет... Как это связано?       Саске лёг спиной на вязкую слякоть, подставляя лицо полуденному дождю, что смывал с него пот и грязь.       — Нара — гении от рождения, однако ограничены аналитической деятельностью в разведке и оленеводством. Политики не жалуют тех, кто может их перехитрить, поэтому они сдавливают крылья светлячку и превращают того в сверчка.       — Не понимаю, в чём тут сходство... Я думал, Абураме — клан с бабочками и крыльями, — Наруто почесал затылок. — У Хьюга тоже есть крылья?       — Нет... Хьюга пожертвовали не только своей деятельностью... Представителями их клана управляли как пешками в политических играх, вопреки неодобрению со стороны Хокаге. В случае с моим кланом Сандайме противился намеченному плану, но совет всё равно привёл его в действие, поскольку позиция Хокаге оказалась в меньшинстве. Какой смысл назначать нового лидера, чьё влияние уступает голосам тех, кто его выбрал?       — Если станешь Хокаге, сможешь всех уволить!       — Преимущественно уволить всех на семь дней и ночей.       — Нет! Не такое увольнение!       — Пф-ф, угомонись, я не собираюсь пачкать руки об этих ничтожных слизней.       Прогулки Саске по архивам вышли познавательными, даже учитывая его бездумное копирование записей, не сохраняя их содержимого в долговременной памяти. Если бы Хината не упомянула о своём дяде, он бы и не вспомнил, как касался этой информации.       — Эй... А почему ты отверг Хьюга Хинату?       Наруто поперхнулся слюной.       — Что за... Такая резкая смена темы чуть не довела меня до приступа! — Наруто перевернулся на живот и с остервенением принялся тереть лицо. — Она нравится мне, ну, знаешь, как отличный друг, и я обязан ей жизнью! Она спасала меня кучу раз, и я бы не хотел видеть, как ей причиняют боль или мириться с тем, как кто-то ранит её чувства. Ты же знаешь... у меня никогда не было сестры, и я сомневаюсь, что смогу объяснить, что чувствую, но она вроде как особенная и навсегда такой останется. Только не такая особенная, как та, которая мне очень нравится. И да, знаю, звучит нелепо!       — Если бы Сакура тебе отказала, предпочёл бы ты жениться на ней? — беспечно бросил Саске, оставив вопрос повисшим в воздухе, давая другу необходимое время на ответ.       Много ему не понадобилось.       — Не знаю, наверное, я был бы убит горем из-за отказа Сакуры-чан и не думал бы ни о чём другом...       — Вероятно, тебя в любом случае не устроил бы ответ «Нет». Уверен, Сакура приняла твоё предложение, лишь бы избавить себя от назойливого паршивца, караулящего её за каждым углом в надежде добиться согласия.       — Ты прав! — рассмеялся Наруто, не уловив проскользнувшего оскорбления в словах Саске. — А тебе самому кто-нибудь нравится? Придётся ли мне планировать двойную свадьбу?       — Если бы не обстоятельство, что я последний представитель своего клана, я бы вообще не задумывался о браке или детях.       — Эй, не торопись! Никто не говорит о браке и детях! Я всего лишь спросил, нравится ли тебе кто-нибудь. — На мгновение Наруто замер, приходя к пониманию, что влечёт за собой брак. — Вот дерьмо... Я собираюсь стать отцом, подчиняться семейным порядкам и, возможно, однажды стать дедушкой! Ух ты, подожди, я не до конца всё продумал!       — И о чём ты только думал, идиот?       Встрепенувшись, Наруто поднялся на колени и разбрызгал во все стороны грязные капли.       — Не знаю! Во-первых, не о детях, не о знакомстве с родителями и не о других брачных условностях. Я просто не хотел, чтобы Сакура чувствовала себя одинокой, пока меня нет в деревне! Неизвестно, сколько продлится эта суета с подготовкой к становлению Хокаге. Также как не хотел, чтобы кто-то вздумал её увести! А ещё потому, что... ну, я правда очень люблю её и собираюсь выражать это. Не смейся над моими словами, но я хочу целовать её, обнимать, просыпаться по утрам, держа её в объятиях, и снова целовать! Обзавестись детьми и внуками можно и позже, верно? Пока что я просто хочу чувствовать себя счастливым рядом с девушкой, которую люблю! Женитьба всего лишь означает, что мне не нужно переживать о ежедневном предоставлении доказательств моих чувств! — Наруто судорожно вздохнул. — Не смейся!       — Я не смеюсь.       — Точно не смеешься? Как-то подозрительно!       — Я не смеюсь!       — Смейся! Меня бесит, когда ты внутренне насмехаешься с таким пустым взглядом!       — Я не насмехаюсь внутренне! Чёрт! Перестань вести себя как ребёнок!       В то утро от горы откололся кусок, и Сакуре пришлось натянуть перчатки взрослой девочки, чтобы вернуть его на место, после чего врезать одному идиоту.       После полудня, подстёгнутый любопытством и точкой зрения Наруто о влюблённости, Саске зашёл в единственную книжную лавку в деревне, чтобы осмотреть стеллаж с любовными романами.       На полках нашлись различные истории о любви: наивные, чрезмерно драматичные, с изменами, со шпионской тематикой и про сердечные признания учеников в Академии.       Представленные романы сильно отличались от тех, что были ориентированы на взрослых. Неужели об этом фантазировали невинные девочки, пока росли?       О чём же тогда фантазировали невинные мальчики?       Спросив у пожилого лавочника о разделе для мальчиков, Саске обнаружил там только рассказы о технологиях будущего, убийстве живых мертвецов и выпуске из Академии ниндзя с отличием.       Хн... Возможно, во времена учебы он счёл бы это интересным, но сейчас, по прошествии всего, последнее, о чём ему хотелось читать — прославление насилия.       С затёкшей шеей после двух глав книги в розовой обложке Саске повернул голову в сторону человека, присоединившегося к нему в узком пространстве среди женских романов. Хьюга Хината рассматривала корешки на полке, однако напряжение в плечах выдавало её дискомфорт.       Она всегда так хорошо притворялась, что не замечает его?       Сейчас он не хотел разговаривать с ней; до тех пор, пока не выяснит, как, чёрт возьми, ему найти подход к девушке.       Получится ли у него найти хоть что-то?       После минутного притворства Хината повернулась и слегка удивлённо посмотрела ему в глаза, отчего стала понятна причина, по которой она вошла в эту лавку — определённо, потому что здесь был он.       — Привет.       — Привет. — Не в его привычке было поддерживать неловкие паузы или проявлять тактичность. — Выходит, ты, наконец, перестала избегать меня?       — Нет... Да... — Хината подошла поближе, чтобы тихо ответить, но остановилась на достаточном расстоянии, опасаясь, что её снова поцелуют. — Спасибо, что пытаешься подбодрить меня, но я прошу тебя больше не удивлять меня таким образом.       Саске окончательно захлопнул книгу.       — Отлично, это сэкономит мне драгоценное время, которое я потратил бы впустую на тебя.       Хината вздрогнула так резко, будто он только что ударил её словарём с верхней полки.       — Это был мой первый!.. — Она метнула взгляд на безучастного к их разговору пожилого лавочника и в мерах предосторожности осмотрела Бьякуганом пустую лавку. — Я не понимаю, зачем!..       — Какую часть ты не понимаешь, ту, где я говорю, что ты мне нравишься, или ту, где я прошу выйти за меня?       — Н-но я полагала, ты просто... Я не думала, что ты говорил всерьёз!       Совсем малость, но внутренний голос в его голове, уязвляющий гордость, твердил, что у неё было полное право ответить отказом.       — Раз тебе так противно даже думать об этом, то нет.       Повисло молчание. Хината, казалось, не знала, как реагировать или какой реакции он ждал? Сколько она будет думать? До тех пор, пока не кончится его терпение или кто-нибудь не войдёт и не прервёт этот напряжённый разговор?       — Ты же знаешь, что мне нравится другой... Я искренне тебя благодарю, но...       — Ясно.       Саске поставил книгу на полку, понимая, что её чтение могло бы принести пользу, если бы он не потерял весь интерес к теме.       Ему хотелось испытать злость, обиду, разочарование, но всё, что он почувствовал — состояние полной опустошённости.       Может, он всё-таки был лишён способности проявлять эмоции.       Стараясь хоть как-то разрядить обстановку, Хината изумлённо распахнула глаза.       — Мы же по-прежнему друзья, да? Я-я же могу продолжать с тобой общаться, правда?       — Спасибо, что пытаешься подбодрить меня, но нет.       — А?..       Саске направился к выходу и Хината схватила его за руку.       Она тут же отпрянула, будто получила удар током, а он оглянулся, будто её прикосновение обожгло.       — Извини!       — За что?       — Ни за что!       Понуро склонив голову, Хината умело спрятала лицо за волосами, но Саске ощутил, с каким неистовством бушевала чакра в её маленьком теле.       Зачем она отыскала его, раз ей было неуютно рядом с ним? Однако, сопоставив поступок с её обыденным поведением, он расценил его как небольшое свершение; должно быть, те несколько дней ей потребовались, чтобы настроиться на этот шаг.       — Всё равно я планировал купить что-нибудь. Посоветуй, что из прочитанного тебе понравилось.       Преисполнившись вновь обретённой надеждой, Хината потянулась к полке с классическими романами и выбрала парочку, чтобы продемонстрировать ему. Смысл её слов не доходил до него, Саске слышал только напряжённое звучание её голоса, а всё, что видел — упрямые капли, скопившиеся в уголках глаз.       У него жгло под четвёртым ребром слева оттого, что он заставлял этот голос дрожать, что он стал причиной этих слёз.       До чего смешно, он же Учиха Саске — тот, кто вступал в схватку с сильнейшими шиноби мира и побеждал, потерпев поражение лишь в битве с человеком величайшим среди всех известных. Саске стал исключительным обладателем свыше трёх уникальных боевых техник, и вот он стоит здесь, у стеллажей с женскими романами, выслушивая предпочтительные рекомендации от девушки, которая его отвергла.       Понравиться кому-то не должно же быть сложнее, верно?       Он уже подтвердил, что она нравилась ему, пусть и выразившись в своём уникальном стиле.       Когда, чёрт возьми, всё пошло не так?       — Хьюга, — взглянув на дремлющего старика за стойкой, Саске шагнул ближе к ней, — не надо так стараться. Ты можешь уйти.       Хината посмотрела на него, а после на царственную женщину на обложке книги, которую нахваливала.       — Ладно... — Она виновато поджала губы и рвано выдохнула. Сжимая в руках книгу, каких-то несколько секунд она колебалась возвращать её обратно на полку. — Но я... не хочу уходить. — Пролистав первые несколько страниц, содержащих примечания и предисловия, она задержала взгляд, словно встретила старого друга на первом абзаце, который читала неоднократно. — Я не знаю, с кем ещё поговорить.       — На самом деле собака казалась неплохим слушателем.       Хината наконец-то улыбнулась, но как бы она не старалась, трещина в её маске была совершенно очевидной.       — Прости, не буду отвлекать тебя. Пожалуй, я бы посоветовала взять эту.       Ему не понравилось, что заголовок книги носил имя цветка «Цубаки». Хотя, может, так звали главную героиню. А разве традиционное название цветков камелии, которые Хината посадила на развалинах его старого дома, не цубаки? Хн... Интересно.       — Купи её для меня, — заявил он. Смущение, отразившееся на её лице, было бесценным. — А я угощу тебя кофе и чем-нибудь ещё, пока ты будешь рассказывать, почему эта книга лучше остальных.       Вероятно, Хината даже не догадывалась, какое выражение застыло на её лице, но раз лишь он один видел её такой, лишь ему предоставлен шанс вытащить на берег эту утопающую девушку, то у него не было другого выбора, кроме как рискнуть.       В конце концов, разве не она держала его за руку, помогая выйти из темноты, когда никто больше не осмеливался этого сделать?