Мой один на миллион

      Всё пошло не по плану.       Ужасно неправильно.       Хината не могла пошевелиться — её опоили наркотиком. Карин так и не заменила её. Саске предупреждал, что при любом исходе она сама по себе.       И теперь она... Где?       В селении Травы?       Напротив неё средь бела дня посреди поля стоял парень с расправленными плечами и размытыми чертами лица.       Казалось, она противостоит тяжести его пронзительного взгляда уже на протяжении нескольких дней.       Он был зол на неё.       Почему он всегда злился на неё?       Почему она всегда тушевалась перед ним?       Ветер доносил до неё запах костра и щекочущий уши шум волн. Она ждала обвинений, объяснений или прощания.       Не до конца осознавая, что она здесь делает и что её держит, Хината просто вдыхала течение воздуха. За всю свою короткую жизнь, перенеся несколько приступов сердечной недостаточности, она научилась ценить каждый момент, позволяющий сделать глубокий вдох.       Он что-то говорил, но она не слышала слов, будто их разделяла толща воды. Она прочла по губам:       «Проснись».       Она спит?       Это сон?       «У тебя получится. Ты не можешь просто так умереть».       Ох... Она умирает?       Тогда понятно, почему от столь длительного пребывания здесь она не испытывала ни голода, ни усталости...       «Все ждут тебя. Ханаби, Наруто, Куренай», — знакомые имена повторялись, и было странным, что он произносил их так легко. — «Вернись».       Но разве так всё должно выглядеть?       Потому что...       Вокруг не было ничего, кроме скал и моря. С чего ей начать путь?       — Куда мне идти? — Судя по всему, он не слышал её, также, как и она его.       Естественно, ведь она мертва.       Может, это было к лучшему, ей понравилось это место.       Достаточно неплохая обстановка.       Тем более, он тоже был здесь.       «Куда захочешь».       От грохота разбивающихся волн клонило в сон. Почему она не могла слышать его голос?       Ей ведь так нравился его голос...       Особенно когда — если — он произносил её имя.       Зачастую он называл её принцессой, оставляя под сомнением, издёвка это или ласковое прозвище.       — Я хочу остаться здесь. — Даже если под его обликом скрывался ангел смерти, даже если его присутствие — лишь иллюзия, в которой она застрянет навечно.       Ничего страшного, её возвращения всё равно никто не ждёт.       Хьюга облажалась.       Лишилась глаз? Её обезглавили?       Это этап перерождения? Может ли она выбрать, кем стать в следующей жизни?       Может ли она переродиться в русалку?       «Не толь...» — Раскат грома вдалеке отвлёк, и она не успела прочитать по губам, разобрав слова лишь по обрывкам фраз. — «...тят увидеть тебя».       Нет...       Здесь ей было хорошо.       — Мне нравится это место.       Саске обессиленно уронил голову на грудь, как в день окончания войны, когда никто не осмеливался подойти к нему и помочь с колотой раной на животе. Он стоял и смотрел на полученное увечье, будто его взгляд обладал исцеляющими свойствами.       Хината залечила его ранение, но даже тогда он не заметил её; как не замечал ни до и ни после, за многочисленные встречи во время учёбы в Академии, на экзаменах, собраниях, фестивалях, на строительных площадках и совместных ужинах. До первого спора из-за половника супа, послужившего началом, когда он запомнил её имя и ощутил силу её воли.       «Это всё мне?»       Ветер принёс запах дождя и горящих обломков Академии вместе с воспоминанием о сгорбившемся Саске, бредущем к дому, не замечающим позади нерешительных шагов Хинаты. Она навсегда запомнила его утаённые ото всех кровавые слёзы, стекающие по лицу, и его отчаянный голос.       «Умоляю вас... хватит».       Вид его расправленных плеч, наклона головы и смеха в компании Наруто напомнили Хинате, что Саске не смеялся так ни с кем другим. И лишь Наруто он позволял, стоя лицом к лицу, шутливо спорить с ним о незначительных вещах.       Его желание поесть пасты врезалось в память сжатыми кулаками, с которыми он буравил взглядом полку в магазине, выбирая между остатками риса и лапши.       «Значит, ты вроде как свободна весь вечер?»       Запах антисептика окунул Хинату в воспоминания о перебинтованной груди Саске, о проступающих алых пятнах на его больничной рубашке и сокрушительном вздохе на её попытку обозначить своё присутствие; о липкости его кожи в момент, когда он потерял сознание, едва не рухнув на пол, а она удержала его в самую последнюю секунду.       «С меня хватит. Я... У меня здесь ничего нет. Всё кончено».       «Попроси меня не уходить».       Она помнила, с каким умиротворённым лицом он спал, помнила его изящные пальцы и подстриженные ею ногти. Его слёзы сожаления, пролившиеся ей на плечо от чувства одиночества.       Он остался совсем один.       Последний живой Учиха.       «Избалованная дочь богатейшего клана... Ты ничего не знаешь о сожалении!»       Она запомнила в подробностях его печальный взгляд, устремлённый в одну точку, когда он часами сидел на развалинах своего квартала. Саске даже не догадывался о Хьюга Хинате, прячущейся неподалёку в попытке набраться смелости и заговорить с ним. Она запомнила, с каким отвращением и бессилием он реагировал на тему привязанности; как, подобно испуганной птице, билось его сердце под её ладонями. Его колкие издёвки в ответ на её действия, от которых ему становилось неловко, и его закатывание глаз от её долгих объяснений.       «Какую часть ты не понимаешь, ту, где я говорю, что ты мне нравишься, или ту, где я прошу выйти за меня?»       Ей вспомнилась линия его плотно сжатых губ, когда она не восприняла всю серьёзность его слов, и грустная улыбка, с которой он отвернулся от её испуганного взгляда на его предложение.       «Раз тебе так противно даже думать об этом, то нет».       Она помнила, как он, с залёгшей между бровей складкой, делал вид, что не замечает её, как испускал едва слышимый вздох облегчения на её постоянные извинения и с какой настороженностью во взгляде выслушивал её: «Нет», «Прости» и «Не могу».       «Трусиха».       В Саске всегда таилась крошечная напуганная частичка, надёжно сокрытая за толстой бронёй — безопасным убежищем, с которым Хината столкнулась в порыве защитить Саске от выплескивающихся эмоций. Он прятал всё хорошее и плохое, забивался в свой тёмный уголок, чтобы зализать раны, отказывающиеся заживать.       «Зная, что мои усилия станут проигнорированы, я бы уделил внимание тому, кто будет их ценить. В мире миллионы людей...»       В мире было несколько миллионов людей, но по неясной причине он всегда вытаскивал её из душной толпы, сжимал её руку, соглашаясь быть ведомым, касался её волос в ветренные дни, принимал предложенную ею еду и напитки, обнимал её за плечи, спасая от дождя, и упрямо заслонял собой, чтобы защитить.       Подумать только, Саске смотрел на неё так же, как Наруто смотрел на Сакуру, обнимал, как Куренай, давал советы, как Темари, дразнил, как Киба, верил в неё, как Шино, отчитывал, как отец, потакал ей, как Ханаби, и воспринимал всерьёз, как Неджи.       Он был для неё всеми разом, но она упустила его, потому что побоялась страданий, сравнимых с порезом бумагой.       А теперь она вовсе мертва. Всё кончено, она осталась совсем одна, не способная постоять за себя и провалившая беспроигрышный план.       Жалкая...       «Вернись», — беспрерывно вторил голос в ушах, отчего слова сливались в сплошной неразличимый шум.       Близкие люди смогут заполнить её потерю. Отец, Наруто, Куренай — они справятся; их жизнь продолжится и без неё.       Но смогла бы она? А он?       Продолжила бы она дальше жить, если бы вернулась сейчас, а его нет?       Был ли смысл возвращаться к жестокой повседневности, чтобы лишь наблюдать, но не касаться?       Слышать его голос, но без возможности поговорить?       Знать, что он идёт на обед, и не последовать за ним?       Видеть рядом с ним другую и не иметь права ревновать?..       Из погружения в холодную вязкую бездну её выдернул неимоверно громкий крик:       — Можешь возненавидеть меня, только вернись!       Она подняла взгляд и сквозь разлетающиеся по ветру волосы, липнущие к влажным ресницам и губам, увидела его мучительное выражение лица.       — Вернуться? Мне не к кому возвращаться... Всё кончено...       Фигура в капюшоне, возникшая справа, крепко сжала её руку.       — Видишь? Больше незачем задерживаться здесь. Позволь тебя проводить.       — С чего ты взяла? — закричал от ужаса парень, его расширенные глаза приковала картина переплетённых пальцев её и незнакомца. — Тебя все ждут!       — Они справятся без меня, я им не нужна. — Слегка пожав плечами, она повернулась, чтобы последовать за седовласым ангелом смерти в круглых очках и тёмно-фиолетовом плаще.       Саске широко развёл руки; ветер трепал его рубашку.       — Тогда вернись ко мне!       Он ведь ненавидел её?       Ненавидел в ней абсолютно всё: прикосновения, присутствие, взгляды. Причина, по которой он рассказал ей весь этот план, крылась в способе заставить её отдать свою жизнь.       «Если ты так норовишь погибнуть, как насчёт того, чтобы пожертвовать собой ради благой цели?»       «Я бы предпочёл, чтобы ты переехала ко мне... Никого уже не заботят приличия».       «...Мы оба свободны. Могли бы воспользоваться моей кухней».       «Так уйдём... Стать нукенином — звучит как неплохая идея...»       «...В следующий раз сначала бей, а потом задавай вопросы, пока не осталась без глазных яблок...»       «Если ей есть что сказать, пусть говорит... Ей уже не десять».       «Тебе завышают цену?»       «...Такие люди, как мы, могут умереть в один миг. Буквально».       «Так когда же мать господина прекратит строить козни против Цубаки?»       «За ними сложно ухаживать?»       «В конце они поженятся?»       «Любовь переоценена».       «Выходи за меня».       И Хината побежала. Ступая босыми ногами на мокрую траву и грязь, навстречу ветру, развевающему волосы, и, подставляя лицо солнечным лучам. Словно сорвавшись с большой высоты, она упала в его объятия и прижалась как можно крепче. Сдавленная в ответ надёжным кольцом рук, она почувствовала капли, скатывающиеся по щекам.       Лёгкие наполнились знакомым запахом. Саске пальцами поймал дорожки слёз на её лице. Она вслушивалась в его бешено колотящееся сердце и смех, отдающийся вибрацией в её груди.       — С возвращением, принцесса.       Всё, чего она желала — хоть на секунду почувствовать себя значимой и любимой. И плевать, что будет потом.       — Я дома.

***

      Хината очнулась с осознанием, что с её глазами всё в порядке. Несколько попыток похищения выработали рефлекс просыпаться с этой мыслью каждое утро, каждый день, до конца жизни.       Лёжа на незнакомой кровати, пахнущей чистыми простынями, Хината ощущала, как растекалось по телу тепло, излучаемое направленным на неё обогревателем. Комната была почти не обставлена мебелью, помимо кровати и тумбочки, а её грязные сандалии были оставлены на пожелтевшей газете у двери.       Это был не её дом. Но главное, что Бьякуган при ней, а одежда нетронута. Остальное неважно.       На Хинате были всё те же куртка, майка и свободные брюки — последнее, что она надевала вчера — только теперь пропитанные потом. На простыни под собой она заметила сухие частички глины и несколько собственных выпавших волосков. В воздухе пахло свежестью, и дышать было легко, будто с груди сняли тяжёлый груз.       Удивительно, что она чувствовала себя такой отдохнувшей и расслабленной, если учесть, что накануне её опоили наркотиками и похитили.       Должно быть, кто-то спас её, поскольку она была цела и оставлена в комнате без присмотра. Окно выходило на заснеженную чащу. Можно было незаметно и беспрепятственно сбежать. Похитители бы вряд ли допустили такую оплошность.       Раздавшийся за стеной свист вскипевшего чайника рассеял её подозрения. Сейчас Хината была в безопасности и находилась на дружественной территории.       Но где?       Не прибегая к использованию Бьякугана, чтобы не беспокоить присутствующего, она ощущала, что в радиусе нескольких километров отсюда в округе ни души.       Сквозь полумрак комнаты, преодолевая боль в мышцах левой ноги, Хината медленно похромала к стене. Переждала головокружение и направилась в сторону поскрипывающей двери. Коридор с лакированным полом освещался свечами, отбрасывающими жуткие блики. Возможно, тот, кто здесь живёт, экономил на освещении в пользу обогревателя. За первой ближайшей дверью она обнаружила ванную комнату. Хината быстро очистила глаза и умыла лицо, казавшееся заплаканным. Волокна окровавленной марли с прогорклым привкусом, наконец, смылись с губ и, стекая в слив раковины, изображали собой водоворот до ужаса знакомых симптомов.       Если кровавый кашель возобновился, значит, у неё был приступ сердечной недостаточности.       Почему сейчас, после стольких лет?       Её одновременно бросало в жар и холод, дыхание то ослабевало, то учащалось, кончики пальцев дрожали и покрывались липким потом.       Рана на груди оставалась всё той же. Только почему реакции организма так различались?       В конце коридора расположилась большая гостиная, совмещённая со столовой, отделённой перегородкой от крохотной кухни. Было тихо, если не считать звуков заваривания чая. В отсвете свечей и проникающих через окно последних лучах заходящего солнца было отчётливо заметно, что в этом огромном доме не было никого, кроме неё...       И Учиха Саске.       Хината совсем не удивилась, словно в глубине души надеялась встретить здесь именно его.       А может, это было лишь последствием пробуждения от сна, навеянного его присутствием. Румянец окрасил её щеки, когда Хината вспомнила, как в самом конце обняла Саске так крепко, как ей иногда хотелось.       Хрипы в лёгких, постоянно беспокоящие Хинату в морозную погоду, были едва слышны. В этом месте было настолько непривычно тихо, что даже её шаги по лакированным деревянным полам казались невероятно громкими.       Его голос, подобно кунаю, прорезал тишину, когда Саске спросил:       — Чаю? — Он поставил поднос с чайником и чашками на обеденный стол и раскрыл газету.       — Я потерпела неудачу? — Обнимая дверной косяк, Хината ощущала себя защищённой от леденящего взгляда Саске. Он долго молчал, пока она смотрела себе под ноги.       Зачем ещё посылать самого руководителя отдела распределения и назначения шиноби, непобедимого Учиха Саске подчищать за ней?       Сперва план шёл как надо. Последнее, что она помнила: Саске отлучился, ниндзя Тумана обменялись одобрительными взглядами, а вкус её лимонной воды стал более кислым после того, как она пообщалась с официанткой.       Но когда настал момент подмены, Карин отказалась, позволив усыпить Хинату попавшим в организм веществом...       — Хм... — Саске задумчиво поджал губы и перевернул несколько страниц газеты. — Неудачу? Зависит от того, как на это посмотреть.       Хината похромала к одному из двух стульев за обеденным столом. Саске развернул газету в её сторону и постучал пальцем по огромному заголовку: «Учиха Саске вступает в заговор со страной Воды, чтобы похитить дочь богача!».       Саске выглядел совершенно спокойным, либо же это была бесстрастная маска, используемая, когда его загоняли в угол.       Статья под заголовком гласила: «Похитители селения Тумана арестованы на границе с Горячими источниками после побега девушки, Учиха в розыске! Среди служащих резиденции Хокаге были задержаны сообщники преступников! По всей стране Воды обнаружены лаборатории для опытов на людях! Мизукаге, в панике от вспыхнувшего скандала, приостанавливает деятельность крупнейших медицинских учреждений страны для тщательного разбирательства!».       Другие статьи на второй и третьей страницах информировали о том же событии, будто это было самой захватывающей новостью со времён нападения Десятихвостого.       «Отец похищенной девушки предлагает награду в сто пятьдесят миллионов рё тому, кто сможет вернуть его дочь живой и невредимой, и десять тысяч сверху за разоблачение преступника».       «Шиноби Тумана покончил с собой в отделе допросов Листа после признания в совершении преступления. Официальный представитель Конохи подчеркнул, что к подозреваемому не применялось никакого насилия».       «Герой войны Узумаки Наруто клянётся, что ни один житель Тумана не пересечёт границу страны Огня, пока не будут приняты меры по прекращению исследований на людях, а так же лично и незамедлительно отправляется на переговоры».       «В стране Мороза назначена дипломатическая встреча глав Скрытых селений для обсуждения дальнейших соглашений. Из-за поисков пропавшей на пограничных пунктах всех деревень проводятся усиленные досмотры».       «Пока идёт расследование в Скрытом Листе, нет никаких официальных подтверждений о предполагаемой причастности Учиха к делу».       Заголовки на четвёртой странице, наконец, сводились к менее сенсационным новостям:       «Селение Скрытого Дождя объявляет лидера после того, как остальные претенденты сняли свои кандидатуры с выборов».       «Цены на сено в деревне Травы продолжают расти».       «Переговоры о проведении спортивных состязаний в стране Земли перенесены, поскольку делегации из других стран задерживаются на пограничных контрольно-пропускных пунктах».       Было странно читать газету, полную новостей о событиях, эпицентром которых стала её незначительная персона. Мир вертелся как на иголках, а она тем временем спокойно попивала чай в уединённом домике.       — Зачем действовать так, что теперь всё выглядит, будто ты меня похитил?       Саске налил в чашку чая и пододвинул ту к Хинате, старательно избегая встречаться с ней взглядом.       — Это не входило в план.       Она ждала подробностей, но он лишь молча налил чай себе и сел напротив, уставившись на неё, будто очевидные ответы плавали на поверхности, как чайные листья.       — Тогда что ты здесь делаешь? Ведь ты же сказал, что при любом исходе я буду сама по себе?       Ей была поставлена задача: позволить себя похитить и не умереть. Что могло пойти не так?       — Ты успешно справилась. Я применил гендзюцу на похитителей, чтобы облегчить подмену. Просчёт случился, когда Карин отказалась следовать намеченному плану, что ей совершенно не свойственно. Она была предупреждена заранее, но, предполагаю, поступила так из-за того, что, прикоснувшись к тебе, кое-что почувствовала. — Потянувшись через стол, Саске взял Хинату за руку и удивил её, активировав дзюцу, странно подействовавшее на её раны, — это была техника, принадлежащая Цунаде — разгладились её потрескавшиеся губы, прошла резь в глазах и утихла боль в мышцах ног. От его прикосновения на щеках Хинаты расцвёл румянец. — Позже и я это почувствовал, поэтому и привёл тебя сюда, чтобы разобраться во всём вдали от хаоса, творящегося в деревне. Меня не волнует, как будут восприняты мои действия, пока я не покончу с этим раз и навсегда. Тем более, мою работу в деревне есть кому выполнять. Твой отец распоряжается своим влиянием с пользой, пытаясь выяснить, кому всё это может быть выгодно. За два дня он поспособствовал отстранению от должности всех тех, кого я вычислял два месяца.       Её рука похолодела, когда он убрал свою. Они оба крепко схватились за чашки с чаем в попытке восстановить утраченное тепло.       — Я не поняла... А что вы с Карин-сан почувствовали?       Саске фыркнул.       — Не строй из себя невинность. И как я раньше не замечал? — Саске настолько озадачило её убедительно изображённое замешательство, что он передумал делать глоток успокаивающего жасминового чая. — Можешь притворяться сколько угодно. Он не смог бы провернуть это за пять секунд, как с малявкой. Здесь он действовал скрупулёзно, хоть и грубо, но изощрённо. На тебя у него нашёлся запас времени.       — О ком ты?!       — О Кабуто! — выпалил Саске.       — Что?!.. Ты это сейчас выдумываешь?       — Заткнись!       Какое редкое зрелище: Учиха Саске в самом деле откровенно разозлился.       Хината часто заморгала, но для Саске такая реакция была недостаточным доказательством, и в то же время он не собирался выслушивать никаких оправданий. Он попал в ловушку между стремлением и страхом подтвердить своё предположение.       — Думала, я не догадаюсь, да? С чего всё началось? С совместной работы? С соседства в квартире? С госпиталя? С самой первой встречи?       — Что именно началось с самой первой встречи? — Слабо прижав руку к груди, Хината усомнилась в собственном лёгком дыхании и свободном сердечном ритме. Что-то изменилось. Тяжесть в желудке ушла, а от холода перестали вспыхивать приступы кровавого кашля. Её старая рана уже должна была о себе напомнить.       Исходя из диагноза: точки давления в области её груди пострадали до такой степени, что не подлежали восстановлению. Даже такому величайшему ирьёнину, как Цунаде, не удалось вернуть Хинате то идеальное физическое состояние, которым она обладала до того, как Неджи атаковал её на арене экзамена.       Выходит, зловещая фигура из её сна не была ангелом смерти? Хината слышала о том, что Кабуто был ирьёнином, но ещё он был шпионом и опасным противником с безнравственными намерениями. Даже если он был способен исцелить её, она бы и близко к себе его не подпустила.       — Когда он мог добраться до меня?       — Это я у тебя спрашиваю!       — Но я не знаю! Я бы запомнила, если бы кто-то такой, как он, что-то сделал со мной! Всю жизнь меня учили остерегаться незнакомцев. Будь хоть процент вероятности использования тела любого Хьюга, его бы клеймили печатью! Пусть я и родилась в главной ветви клана, но, ради гарантии сохранности Бьякугана, я не исключение! Моя команда тоже не позволила бы ему добраться до меня, они сказали бы мне, если бы что-то такое произошло! Он никогда не приближался ко мне! Должно быть, здесь какая-то ошибка!       Саске выглядел так, словно предпочёл бы слушать старую музыку по радио вместо её предположений — оправданий! — его ледяной взгляд пронзал её, как никогда прежде.       — Перечитай статью о Дожде. Именно Кабуто управлял теми марионетками, развалившимися, как карточные домики. Тот же метод контроля, что и с мёртвым шиноби, спалившим дотла Академию. Пытаясь разобраться, Наруто провёл в Амегакуре не один месяц, а всё это время под контролем была ты...       — Нет, не я! — воскликнула Хината. — Я даже не знала об этом!       — Пф-ф. Неважно. — Первый глоток чая стал обжигающим и безвкусным, второй — таким же малоприятным, а третий — горьким и терпким. — Тебе повезло, мне вряд ли поверят, если я обвиню тебя. Поэтому мы останемся здесь до тех пор, пока я не буду уверен, что ты не манипулируешь кем-то в Конохе.       У неё пересохло во рту при мысли о том, что она его пленница, как и сообщалось в газете.       — Я у тебя в плену?!       Саске постучал пальцем по новостному заголовку.       — Меня уже обвиняют в твоём похищении, какую бы правду я ни сказал, камера пыток Ибики ждёт меня. Независимо от того, виновен я или нет, меня всё равно объявят преступником, так что да, проще взять тебя в заложники.       — И как долго ты собираешься держать меня здесь?       — Столько, сколько посчитаю нужным. А сейчас пей свой чай.       Отпив из чашки, будто впервые за несколько недель, Хината выдохнула тёплый пар. Назойливая мысль, засевшая в голове, вырвалась прежде, чем она успела её обдумать.       — Если раньше, когда не знал, что я под каким-то там контролем, ты доверял мне, почему тогда не доверяешь сейчас?       Незамедлительного ответа не последовало. Саске смотрел на неё, отмечая влагу, упрямо скопившуюся на ресницах. Казалось, он принял решение: набрал в лёгкие воздуха, чтобы заговорить, но в конечном итоге промолчал.       В конце концов, единственными звуками, заполнившими комнату, были гул холодильника, треск электрического обогревателя у стола и редкие хлебки безвкусного чая.       На дне чашки плавал маленький сморщенный листочек. Хината наклоняла чашку в разные стороны и наблюдала, как беспомощно он шевелится в воде, попутно набираясь смелости и подыскивая слова.       Раз Саске решился похитить её, должны быть определены какие-то границы.       — Я не стану подчиняться, — сказала она вторую худшую фразу, из тех, что когда-либо ему говорила. Куда хуже звучала другая: — Вернее!.. Я тебя не боюсь!       — Потому что ты никогда не оказывалась на острие моего клинка. — Он нахмурился и откинулся на спинку скрипучего стула, не придав значения ни её самоотверженной речи, ни решимости в глазах.       — Нет, это не провокация!       — Ты всегда бросала мне вызовы. Это должно было стать первой подсказкой.       — Я не его пешка! — Хината стукнула чашкой о стол громче, чем полагалось хорошим манерам. Шаринган в глазах Саске вспыхнул в ответ на агрессию. — Почему всё звучит так, будто ты выдумал предлог, чтобы завладеть моим Бьякуганом?       — И ты наивно полагаешь, что я на это не способен? — Его непроницаемое лицо противоречило необходимости держать Шаринган наготове. — Ты разве не в курсе, как чертовски дорого стоят на чёрном рынке глаза с додзюцу?       Хината долго смотрела на Саске умоляющим взглядом, пытаясь уловить подтекст в его словах. Он ни на секунду не терял бдительности.       — Я думала, мы друзья, — Хината вглядывалась в его холодные и насторожённые глаза, а он будто ждал от неё действий, чтобы оправдать нападение. Она не собиралась сражаться с ним. Только идиот ввязался бы в драку с Учиха Саске, и единственный идиот, осмелившийся на это, имел на своей стороне хвостатых зверей. — Если ты узнал об этом недавно, почему ненавидел меня до всего?       — Ненавидел тебя?       Смена алых радужек на тёмные принесла Хинате облегчение, укрепившееся от неподдельного удивления в его голосе.       Разве он... не ненавидел её?       — Ну как же... Не сложно заметить, мы проводили так много времени вместе, а потом вдруг ты со мной почти не разговариваешь. Ведёшь себя беззаботно в обществе с другими, а когда рядом я, говоришь, что занят. И теперь это... Не знаю, напрашиваешься ли ты на драку или действительно держишь меня здесь ради безопасности деревни... — Вид её переплетённых пальцев становился всё менее увлекательным, чем дольше Саске молчал. — Я не собираюсь сражаться с тобой. Наш бой может закончиться либо моей смертью, либо твоей, но я не хочу ни того, ни другого.       Её смиренное заявление запросто могло быть воспринято им как оскорбление. Саске в мгновение поднялся с места и с ухмылкой потянулся к её шее.       Повинуясь инстинкту, а не логике, Хината блокировала его запястье тыльной стороной ладони, атакуя тенкецу. Она вскочила со стула и отступила на безопасное для манёвра расстояние. Минимальное убранство комнаты было преимуществом: ему нечего будет использовать в качестве оружия, а перед ней достаточно свободного пространства, чтобы применить свои навыки.       — Чей это дом? — Хината подготовила ладони к бою.       — Мой. — Саске не сводил с неё глаз. Внушающая сила его Вечного Мангекьё не давала ей сосредоточиться, образовывая вокруг сгущающееся облако тумана. — Приобрёл его несколько лет назад. За ним приглядывала одна местная женщина. И, естественно, я не скажу тебе, где он находится.       Извиняющаяся улыбка исчезла с лица Хинаты в тот миг, когда она оттолкнула метко брошенную в неё солонку и зашипела от боли при соприкосновении с предметом. У Саске не было при себе оружия, поэтому он напал на неё врукопашную. Он действовал быстро и решительно, а она была уязвима и защищалась. Прежде чем Хината успела вставить хоть слово, Саске ударил её локтем в лицо. Она отшатнулась. Кровь хлынула из разбитого носа, а от боли выступили слёзы.       Сморгнув иллюзию, Хината обнаружила, что с её носом всё в порядке, что Учиха преподал ей урок, не нанеся никаких реальных ударов.       Избегая последующих попаданий в его иллюзии она активировала Бьякуган, вопреки нарастающей головной боли.       — Наруто-кун знает, где мы?       — Вряд ли. — Вечный Мангекьё уступил место базовому Шарингану в целях экономии чакры на ясность восприятия. — Змеиных посланников и так нелегко выследить, а этому идиоту ещё потребуется время, чтобы расшифровать моё сообщение и ответить.       — Что ты ему передал? — Ожидая от Саске очередной попытки атаки, Хината пригвоздила его взглядом, но утратила бдительность, не успев отразить нападение змеи, обвившей правую голень, и лишилась устойчивости. Она плюхнулась на зад, уперевшись ладонями в пол, и, быстро среагировав, пнула Саске ногой в живот. Саске громко цыкнул и ухмыльнулся — или скривился — оттого, что упустил шанс уложить её на лопатки. Его клон рассеялся, и Хината, воспользовавшись моментом, выпрямилась.       Саске расслабленно стоял позади неё, забавляясь.       — Ты мне поддаёшься, — состроила обиженное лицо Хината.       — Как и ты. Дерёшься спустя рукава.       — Я не намерена тебя убивать!       — Если ты не нацелена на убийство, то не нанесёшь ни единого удара. Я разочарован. Может, мне стоило похитить твоего двоюродного брата — он же самый способный в вашем клане? — Саске держался слишком самонадеянно, думая, что Хината будет выслушивать его до конца. Не предвидев нападения, он рухнул на спину, уставившись на деревянные потолочные балки. Разноцветные искры замельтешили перед глазами, а ноги неприятно засаднило.       С проступающими на висках венами и недовольством из-за высмеиваний в сторону её брата черты лица Хинаты сильнее ожесточились.       — Во время войны братца Неджи пронзило древесными снарядами, отныне я уступаю в силе лишь Ханаби. — Торчащие из рукавов ладони Хинаты были белыми, как хлопок, с небрежно подстриженными ногтями и едва заметными шрамами от тренировок на костяшках пальцев. — Ты сообщил Наруто, что похитил меня?       Саске рывком вскочил на ноги, игнорируя потрескавшиеся от сухости губы и прикушенную изнутри щёку, отчего по подбородку сочилась струйка крови вперемешку со слюной. Он подвигал запястьем, попавшим под удар минуту назад, стараясь восстановить чувствительность. Пальцы сгибались, но поступление чакры прервалось. По ощущениям казалось, будто он часа два проспал, лёжа на руке, теперь опухшей и онемевшей.       — Предупредил его смотреть в оба. Кто знает, сколько ещё марионеток вокруг него.       Уклонившись от кулака Саске, Хината блокировала точку давления в его предплечье, исключая возможность применения им какой-либо из техник райтона. Его горячее дыхание у лица обожгло кожу. Хината усилием воли остановила себя от непосредственной атаки на тенкецу в области его горла, чтобы ограничить ещё и дзюцу катона. Был риск лишить его голоса, а то и вовсе перекрыть ему дыхательные пути.       Защита была сильной стороной Хинаты, и Саске заранее понял, что единственным способом вынудить её атаковать — позлорадствовать. Она тяжело дышала, наблюдая, как он снова пытается применить гендзюцу. Тьма, возникшая вокруг, растаяла, подобно туману под лучами жаркого солнца. Саске стоял напротив, уставившись на Хинату широко раскрытыми глазами. Она виновато улыбнулась, провалив его попытку построения иллюзии, не задумываясь над тем, что её там ждало.       — Куренай научила меня противостоять гендзюцу Шарингана.       — Что она может знать о Шарингане? — Саске не удержался от унизительной насмешки на неожиданное замечание.       — Она пережила битву с Учиха Итачи.       Как только Хината подумала, что бой окончен, Саске снова набросился на неё, атакуя руками и ногами, но технично, избегая попаданий по её жизненно важным частям тела. Она едва поспевала отбиваться. Он нарочно промахивался, потому что так решил, а не потому, что не мог ударить точно в цель.       К тому моменту, когда Саске нанёс третий удар в её Каварими но дзюцу, до него начало доходить, что чем снисходительнее он действовал, тем больше точек давления чакры Хината успевала блокировать, даже не касаясь.       Хината стояла перед ним, вытянув руки и слегка согнув колени, сохраняя оборонительную стойку.       — Карин-сан где-то поблизости?        Каким-то образом из вспыхнувшего яростного раздражения их противостояние превратилось в спарринг. Или, может, как целеустремлённый шиноби, Саске собирался проанализировать большую часть её дзюцу, чтобы научиться сражаться с Хьюга, а потом избавиться от неё. Пока разрабатывал иную тактику боя, он смог уделить время на ответ:       — Она уже в Суне, а статья напечатана несколько дней назад. Даже если её найдут, она всё равно не знает, где мы. Нам никто не помешает, если ты об этом.       Несколько дней?..       Как долго она провела без сознания?!       Секундной потери бдительности хватило, чтобы Саске оказался за спиной Хинаты с намерением сделать подсечку, ударив по внутренней стороне колен. Падение оказалось плавным, но болезненным. Мышцу в левой ноге свело мучительной судорогой, и на мгновение боль ослепила Хинату. Одной рукой Саске в удушливом захвате обвил девичью шею её же собственной рукой, а другой сжал её ладонь, целившуюся ему в грудь в нескольких сантиметрах от очага чакры.       Внезапно стихло всё, кроме их смешавшегося дыхания взамен продолжения разговора. И ничто другое, кроме как ощущение парного сердцебиения, не удерживало обоих от преодоления безвыходной ситуации.       Хината могла выпустить поток чакры и поразить его сердце так же, как Неджи поступил с ней много лет назад. А Саске мог молниеносно дернуть её за руку и свернуть ей шею.       Его блестящий от пота лоб и сдержанность, выраженная в крошечном мускуле, подергивающимся под глазом, стали для Хинаты сигналами остаться в живых.       — Сколько я спала? — Сглотнув слюну, она облизнула пересохшие губы.       — Спала? Я бы сказал: пару часов. — С особой лёгкостью Саске вернул её руку из захвата и накрыл ту, что лежала у него на груди. — Но почти три дня тебя не отпускала лихорадка.       В её глазах сверкнул живой блеск от вида её маленьких рук в его больших. Она подняла взгляд, встретившись с его напряжённым от сосредоточенности лицом.       — И ты заботился обо мне?       Его грудь тяжело вздымалась.       — Посмотри на себя: даже при угрозе остаться без глаз ты всё равно не идёшь на убийство.       — Тебе не нужны мои глаза. — Хината медленно вытянула одну руку из его хватки, чтобы устранить повреждения в его запястье. Саске не препятствовал её прикосновениям к его подбородку — чтобы остановить кровотечение, к плечу — чтобы прогнать онемение, к предплечью — чтобы снять тяжесть. Он ни на мгновение не отвёл от неё взгляда. — Наруто-кун бы расстроился, если бы я убила тебя.       — Мне не нужны оправдания.       Саске плотнее прижал её левую руку к своей груди, подталкивая блокировать его систему циркуляции чакры, словно давая понять, что пути назад нет.       — Ты последний оставшийся Учиха...       — Мне не нужно твоё сочувствие.       Сухожилия на тыльной стороне его ладони выглядели впечатляюще, должно быть, он очень усердно тренировался, чтобы достичь таких идеально жилистых кистей. В сравнении с ним её руки были похожи на невесомые упаковки с зефиром.       — Ты хочешь, чтобы я убила тебя?       — Я хотел бы услышать, почему ты этого ещё не сделала.       Таким образом он надеялся убедиться, что её кто-то подослал?       Чтобы сделать что? Убить его? Подставить? Одурачить?       А потом что? Похитить и запереть в глуши, как в чужеземной сказке?       — Что смешного? — оскорблённо проворчал Саске, отпустив её руку. — Выкладывай!       Избавившись от металлического привкуса во рту и рвотного позыва в горле, Хината, наконец, успокоилась и выровняла дыхание. Она чувствовала, как её состояние улучшилось, даже несмотря на сохраняющееся головокружение.       — Я не собираюсь тебя убивать.       — Враньё! — его враждебное заявление угрожало возобновить бой, поэтому она пропустила сказанное мимо ушей.       — Я слышала, как ты звал меня, не знаю, в гендзюцу или в подсознании... Просил вернуться... Я умирала? — За Саске ответил его растерянный, неверящий взгляд. — Помню, там был ещё кто-то, он пытался увести меня, твердил отпустить. У него бледная кожа? Собранные в хвост длинные белые волосы и большие круглые очки?       Напряжение немного отпустило плечи Саске, а недоверие в глазах сменилось любопытством.       — Он давно так не выглядел.       Хината пожала плечами, понуро склонив голову, не уверенная, что сможет хоть что-то изменить.       — Думаю, я не хотела возвращаться... Ни ради Наруто-куна, ни ради Куренай, ни ради кого-либо другого... Я почти сдалась.       — У тебя были галлюцинации...       Хината покачала головой, продолжая глядеть в пол. Крупные слёзы скатывались с её ресниц, но она не собиралась показывать их.       — Я вернулась только ради тебя! Прошу...       Саске выглядел как посторонний зритель за экраном, когда стоял и смотрел, как она плачет.       Первый вдох, второй.       И Саске решил вмешаться:       — О чём ты просишь?       — ...не знаю! Мне просто не нравится, когда ты злишься на меня. Не нравится, когда я не понимаю, чего ты от меня хочешь! Я скучаю по тебе, но боюсь сказать. Хочу проводить с тобой время, но, видя твой сердитый взгляд на мои попытки, сдерживаю себя. Мне больно, когда ты рядом, и больно, когда тебя нет, и я не знаю, как это остановить! Я не помню, что к этому привело, не помню, с чего всё началось, я даже не помню время, когда тебя не было в моей жизни!       Неожиданный всхлип прервал бурный поток речи, но Хинату это не заботило, уже слишком поздно было изображать хладнокровие.       — С тобой всё не так, как было с Наруто! Мне недостаточно просто наблюдать, я становлюсь одержимой, назойливой, навязчивой. И сколько бы ты ни умалчивал причины ненависти ко мне, я никогда не перестану пытаться выяснить их! Мне всё равно, что ты мне не веришь, но если тебе... Если... Если я тебе всё ещё небезразлична... Хотя бы чуть-чуть! Я это приму. Не знаю, как правильно выразиться, но я хочу это принять. Не потому, что ты последний Учиха, не потому, что Наруто расстроится, а потому, что я эгоистка и не хочу жить в мире, где нет тебя!       Хината не видела, какое выражение застыло на лице Саске. Даже если бы слёзы не размыли окружение, она так сильно разразилась рыданиями, что, закрывшись ладонями, не осмеливалась поднять на него взгляд. Пока Саске не подхватил её, оторвав от пола и сжав в сокрушительных объятиях, и не издал отчаянный сдавленный вздох в изгиб её шеи. Испытывая признательность, Хината обняла Саске в ответ, прижавшись так крепко, что думала, их тела сольются воедино. Она с самозабвенным восторгом смеялась и плакала, уткнувшись лицом в его плечо. Целиком сосредоточившись на этом искреннем моменте откровения, Хината забыла обо всём остальном.       Звучащие из горла Саске хрипы пульсировали в унисон с её, сводясь к инстинктивной форме общения, когда слов уже недостаточно. Его невысказанные противоречия впивались прямо в чувствительные струны её души, наполняя порцией счастья, от которого сжимались пальцы ног и согревались щёки. Пока была возможность Хината держалась за Саске, стараясь восполнить недостаток его присутствия за все те дни, когда не могла быть рядом, и заряжаясь на все последующие, о существовании которых и не мыслила.       Саске вернул её на пол, когда его спина угрожала прогнуться. Из-за боли в голени Хината не удержалась на ногах, и Саске потянулся за ней, пока они не опустились на колени посреди пустой гостиной. Хината неустанно цеплялась за его шею, а он зарылся носом в тёплое местечко за её ухом.       — Не знаю, что бы делал, если бы ты умерла...       Хината думала, что, наконец, успокоилась, но слёзы снова хлынули из глаз, как водопад.       Поэтому он расстроился?       Переживал, что потеряет её?       Испугался за неё? Боялся её участи! Наблюдал, как она ходит по зыбкой грани между жизнью и смертью на протяжении нескольких дней, готовая присоединиться к его семье в любой момент...       Кто в такой ситуации смог бы совладать с ненавистью?       — Я здесь. — Хината, счастливая, грустная и такая же напуганная, плакала, заливая слезами его волосы. Ханаби почти дважды угасала у неё на глазах, и она никому не пожелала бы такого испытания. — Я здесь, ты вернул меня! — Саске дважды кивнул ей в шею, крепче сжимая в объятиях, будто не мог поверить, что она настоящая. Ему даже не нужно было ничего говорить, Хината понимала, что сейчас наблюдает его сокровенную и ранимую сторону. Она ласково погладила его по спине и утёрла рукавом свой непрерывно стекающий по подбородку ручей слёз.       В их суровой жизни шиноби чувствовать столь тёплые и безопасные объятия казалось чем-то несбыточным.       Иронично, учитывая, что обычные люди могли ощущать подобное в любой день в отношениях на всю жизнь до старости, с безусловной любовью, за которую не нужно платить, в объятиях, за которые не нужно оправдываться или бороться.       Саске дважды прочистил горло, возвращая голосу звучание:       — Ты можешь подыгрывать мне, а я могу ошибаться. Но знаешь что? Я доверюсь тебе, даю слово Учиха Саске.       Смахнув с лица волосы и слёзы, Хината засмеялась — или всхлипнула? — глядя на его мужественно напрягшиеся скулы.       — Я думала, ты избавился от него. Хочешь сказать, что не покончил с ним?!       — Конечно же, я покончил с ним! — Если бы не его расстроенный вид с налитыми кровью глазами и покрасневшим носом, она бы подумала, что Саске засмущался.       Это выглядело мило.       Когда рыдания Хинаты всё больше переходили в смех, она смело посмотрела Саске в глаза с надеждой, что произошедшее ранее — ужасное недоразумение.       — Всё это время я считала, что ты ненавидишь меня!       — Думаешь, я бы беспокоился о тебе, если бы ненавидел? — Саске высказал своё суждение безапелляционно, но спокойным тоном. Грязным рукавом он вытер крупную прозрачную слезу, задержавшуюся на её мягкой щеке. — Думаешь, меня волновало бы, что твоя сестра, дети или внуки будут жить в страхе похищения, будь ты просто случайно проходящей по улице Хьюга? А ты не подумала, что убийство сосуда — легчайший способ избавиться от сидящей внутри угрозы? Не знаю, какие ещё тебе нужны доказательства, но я не говорил, что ненавижу тебя.       С восторженным блеском в глазах Хината растерянно уставилась на него, постепенно покрываясь смущённым румянцем, придававшим её лицу выразительность, которую Саске впервые заметил в тот день среди неприметной общественной кухни.       Огрубевшими пальцами он неуверенно коснулся её подбородка, вызвав застенчивую улыбку и ещё более яркий румянец на всём лице. Хината знала, что значил этот жест, и не отстранилась, что стало для Саске сигналом её доверия. Он поцеловал её мягко, осторожно, боясь излишней раскованности действий и выискивая сквозь прикрытые веки признаки сопротивления.       Стыдливо отвлекаясь, чтобы сдерживать несвоевременный смех, она отдалась чувствам.       Хинате не хотелось признаваться даже самой себе, с каким неподдельным нетерпением она ждала этого момента.       Её ресницы, подрагивая, задевали его щёку. Их совместное тёплое дыхание смешалось, а прядь его чёлки прилипла к уголку её рта. Ощущая спокойствие и приятную истому, Хината почувствовала себя достаточно увереннее и, слегка наклонив голову, ответила на поцелуй, наслаждаясь неповторимостью момента. Сперва, слабо удерживая её за предплечья, Саске с каждой последующей секундой прижимал её к себе всё сильнее. Для устойчивости Хината схватилась за его плечи и хихикала над чмоканьем, раздающимся между их улыбающимися губами.       Поцелуй не сопровождался ни стуком зубов, ни распусканием языков. Не было никаких страстных толчков к стене и переплетённых конечностей. Несмотря на то, о чём Хината читала в книгах, этот простой поцелуй был поразительно приятным.       «Я могла бы привыкнуть к этому», — подумала она.       Саске заключил Хинату в объятия, позволив ей уткнуться в грудь и спрятать румянец. Что-то в его поведении изменилось после их не признаний. Невозможно было не заметить, насколько он радовался такому исходу: сердце забилось в пять раз ровнее, колебание чакры стало плавным и концентрированным. Нахождение в непосредственной к нему близости действовало настолько умиротворяюще, что даже вторжение в их мир водного демона не смогло бы затмить это чувство.       Может, в какой-нибудь альтернативной реальности ей позволили бы вот так уснуть.       Однако предыдущую мысль сразу же сменило горькое осознание действительности, напомнив, какой всё-таки жестокой была их реальность.       Дом окружила грозная и враждебно настроенная группа шиноби.       Одновременно ощутив чужое присутствие, Саске и Хината посмотрели друг на друга. Они поднялись на ноги, встретив отряд суровых ниндзя, ворвавшихся внутрь.       Хьюга Ханаби, Узумаки Наруто и Морино Ибики остановились у входа в гостиную, злобно и настороженно глядя на похитителя, загородившего собой заложницу.       — Ты подлый кусок дерьма! — Не церемонясь, Наруто подошёл и схватил Саске за воротник. — Думал, я не смогу выследить змеиного посланника, когда у меня самого полные карманы земноводных? И что, чёрт возьми, значит: исчезновение раз и навсегда? Ты забыл о своём обещании?!       Ибики заговорил с безопасного расстояния:       — Позже обсудите! Взгляни: судя по ссадинам на его лице, они дрались! Просто забери девушку, пока он снова не напал!       Саске недовольно хмыкнул, обдумывая варианты выхода из ситуации: Ибики не поверит ни единому его слову, а Ханаби легко распознает любую попытку применения иллюзии. Наруто, будучи чересчур нетерпеливым, чтобы выслушивать какие-либо объяснения, заглянул Саске за спину и обратился к Хинате:       — Я разберусь с ним, можешь идти.       — Он промыл ей мозги? — спросил Ибики.       — На Хьюга нельзя воздействовать гендзюцу. — Ханаби раскрыла объятия для родной сестры.       Хината окинула взглядом обеспокоенные лица: Наруто выглядел искренне встревоженным, Ханаби смотрела растерянно, но с участливым вниманием, а Ибики, как обычно, сохранял на лице непроницаемую маску, вызывающую нервозность, поскольку у этого человека всегда был запасной план, включающий убийство. Сейчас исходящая от него опасность казалась реальней некуда. В округе находилось по меньшей мере двадцать шиноби, и это лишь те, кто не скрывал своего присутствия.       Как только их вернут обратно в деревню, Саске будет ждать череда допросов, после которых он, как ни в чём не бывало, станет ходить по улицам не только с синяками, покрывающими лицо и руки, но и с распотрошённым разумом и памятью. Ему снова придётся сохранять хладнокровие при разговорах с кем-либо, потому что из-за оголённых нервов и обострённого восприятия он мог не на шутку вспылить.       Раскрыв всю правду, саму Хинату обвинили бы в соучастии и добровольном сопровождении предателя. А даже если бы общественность каким-то образом оправдала её, в клане уж точно не оставили бы без внимания её выбор пощадить похитителя, имеющего возможность завладеть Бьякуганом.       Если им предоставят шанс вернуться в Коноху в качестве гражданских, Саске тотчас отстранят от должности в отделе распределения и назначения; об этом непременно позаботятся недовольные влиятельные люди. А её за содействие Учиха, скорее всего, понизят в ранге и назначат на миссии внутри деревни.       При благоприятном исходе Хината лишь запятнает свою репутацию за побег с мужчиной, а Саске подвергнется десятикратному надзору за нарушение правил условно-досрочного освобождения. Им обоим грозила жизнь в изоляции.       Выбор состоял из двух вариантов: сказать правду и отправиться обратно в наручниках или объявить себя нукенинами и сбежать, чтобы жить вдали от деревни, подрабатывать редкими миссиями, свободно путешествовать по всему миру и полагаться только на самих себя, оставшись без дома и возможности вернуться.       Как ранее Саске и сказал: «Независимо от того, виновен я или нет, меня всё равно объявят преступником».       Но ведь эти два варианта не единственные?       Есть ещё кое-что...       Хината вышла из-за спины Саске, но не бросилась в распростёртые объятия сестры и проигнорировала призывной кивок начальника отдела допросов и пыток. Вместо этого она взяла Саске за руку и принялась лгать настолько убедительно, насколько могла:       — Он не похищал меня. Мы сбежали.       Воцарилась тишина, отчего до каждого присутствующего отчётливо донёсся чей-то недоумённый свист.       Если Саске и был удивлён, то внешне не выдал этого. Никто, кроме Хинаты, не ощутил колебания чакры между их ладонями и не понял, что крылось в его вопросительном взгляде, устремлённом на неё.       Наруто пребывал в шоке, агенты АНБУ, стоящие в дверях, неловко переглянулись, а Ибики простонал:       — Да вы издеваетесь надо мной? Затеяли весь этот долбаный международный хаос, чтобы потрахаться?! Хьюга, объяснись немедленно!       Ханаби и так потрясло сказанное Хинатой, но после шокирующего заявления Ибики её состояние ухудшилось.       — Она давно неровно дышит к нему, но до такого бы не додумалась!       Мастер по допросам остался не убеждён.       — Узумаки! Вбей-ка немного здравого смысла в своего друга! Иначе, если мне придётся отчитываться, что налоговые сборы деревни были потрачены, чтобы помешать чьей-то свадьбе, я не стану за ним подчищать!       — Эй, это правда? Вы поженились? — как-то слишком спокойно спросил Наруто.       — Будь это неправдой, думаешь, я бы... — не успел договорить Саске, поскольку получил неожиданный удар в челюсть. Изо рта брызнула кровь, но Саске устоял на месте, удержанный за воротник хваткой Наруто.       — Ах ты ублюдок! Ты же сказал, что я первый узнаю! Но я узнаю только сейчас? Да весь мир уже знает! Об этом написали на главной странице всех газет, как, чёрт возьми, это понимать!       — Проблема не в этом, Наруто-сан... — Ханаби растерянно покачала головой и отважно шагнула ближе к ним троим. — Хината, это правда? Ты вступила в официальный брак? Без разрешения отца?       Здесь у Хинаты солгать бы не получилось, Ханаби слишком хорошо её знала и раскусила бы ложь по глазам.       Благодаря Саске ей не пришлось отвечать. Он, даже несмотря на разбитую губу и покрасневшие от слёз глаза, выглядел и говорил уверенно.       — При побеге это позволительно, малявка. Слушай, ты же у меня в долгу? Настал час расплаты. Вот, что я попрошу взамен за спасение твоей жизни.       — Я не могу вернуть тебе долг своей сестрой! За ней выстраивалась очередь из лучших парней, и то их всех отвергли, а твою кандидатуру отец вряд ли одобрит!       — А разве не ты стоишь во главе клана? — Саске ухмыльнулся, догадавшись, что задел чувствительный нерв. — Или ты просто кукла на верёвочках, не способная принимать никаких решений без одобрения папы?       По выражению лица сестры, Хината поняла, что Ханаби готовилась пробить внутренности противника. Она не хотела, чтобы Саске месяц мучался от повреждений внутренних органов, поэтому помешала сжаться маленькому кулачку сестры.       — Это был единственный способ. Ниндзя Тумана пытались похитить меня из бара, а так как Саске тоже был там, именно он и спас меня. Мы не знали, кто ещё из деревни во всём этом замешан, поэтому пришли сюда... — Под пристальными взглядами всех присутствующих Хинате приходилось тщательно утаивать подробности. Собственно, поэтому она и не любила лгать. С её застенчивостью это было задачей не из простых. — Мы уже давно помолвлены и, следовательно, в заключении брака нет ничего удивительного! Да и защита достояния клана Хьюга не должна стать проблемой для старейшин, верно?       АНБУ совместно со своим лидером цокнули языками и безрадостно удалились из дома, чтобы обсудить построение на обратный путь.       Витающее в воздухе напряжение заметно разрядилось. А значит, не будет никаких камер пыток с подготовленными для Учиха цепями и настойчивых обследований Хинаты на предмет украденных секретов или целомудрия. Не будет обвинений, что она посодействовала в собственном похищении. Однако самое главное — Ханаби была в безопасности.       Пока её младшая сестра была жива и здорова, Хината не боялась понести наказание или следовать по пути лжи. И не велика потеря, если селение Тумана усвоит урок на будущее.       — Отец будет в ярости. — Ханаби смахнула с лица непослушную прядь волос и, скривившись, покосилась на самодовольного Учиха. — Вы же понимаете, что по возвращении вам придётся снова жениться, да? Устроить грандиозную церемонию и прочее.       — Да, а ещё вам следует заверить брак в Конохе, иначе он не будет считаться действительным. — Наруто любовно похлопал Саске по плечу, утерев слезу, выступившую из уголка глаза, и шмыгнув носом. — Глупый ты, утиный зад! Как ты мог опередить меня?! Даже Чоджи женился раньше меня, а ведь он не настолько крут. Несправедливо! Всё! Решено! Я женюсь на Сакуре-чан в следующем же месяце! И плевать, если к этому моменту я не стану Хокаге!       Хината испуганно пискнула, и всё уставились на неё. Оставив без внимания её панику по поводу пропущенной свадьбы Ино, Наруто задал самый глупый вопрос из возможных:       — Что?! Что случилось? Воды отошли? Замужние женщины в фильмах ведь этим удивляют?!       Саске отвесил другу подзатыльник, а Ханаби объяснила:       — Сомневаюсь. Но предполагаю, это вопрос времени, всё-таки они провели здесь вдвоём несколько дней. — Прищурившись, Ханаби перевела взгляд с потрясённой сестры на Саске. — Давайте поторопимся обратно в деревню, не могу дождаться зрелища с твоей мольбой о пощаде, когда отец узнает, что ты спал с его любимой дочерью. А пока мы будем добираться до Конохи, можешь написать завещание с указанием места, где нам захоронить твои отрубленные конечности.