Их время

— Перепады электричества, — Ганнибал говорил медленно, растягивая каждый слог на своих губах. — Такое часто бывает здесь. Ток. Напряжение, не находившее выхода уже долгое время. Это нечто случилось с ними, а теперь медленно расползалось по организму, заставляя придвигаться ближе. Расстояние сократилось до метра. — Ты не обязан помогать Джеку, — Уилл тихо хмыкнул, соглашаясь. Желание протереть глаза, надавливая на них до тёмных пятен, росло. — Я не хотел, — Грэм растягивал фразы, пока Ганнибал смотрел на него с пристальным вниманием. — Но всё же ты здесь, — Лектер приподнял руки, наручники тяжело возились по поверхности стола. Он не мог дотянуться, поэтому замер, выжидая дальнейших действий Уилла. Его давно обдуманных решений, которые приведут к разрядке. Грэм держит зрительный контакт, затаив дыхание. Сердечная мышца будто перестала сокращаться, импульс сложно пробивался через чувства, но всё же удивительным образом доходил до груди. Сейчас Уилл находился совсем не здесь. Он не стоял в Балтиморской больнице для душевнобольных преступников, не сверлил ничего не выражающим взглядом Лектера. Грэм существует в своём воображении, дышит там, совершает все поступки, что давно должны были произойти. После минутной тишины, он вдумчиво тянется к скулам Ганнибала, пальцами мягко касаясь резких черт лица. — Всё же я здесь, — он повторил реплику, держа голову слегка наклонённой вниз и набок. Ганнибал прикрыл глаза, а Уилл, окончательно растворившись в собственном безумстве медленно притягивает Лектера за воротник тюремного комбинезона. Всего с единственной целью — поцелуй. Нежный, умоляющий о понимании. Он протекает плавно. Большой палец Грэма медленно очёрчивает путь языка, а после передвигается ниже. Губы опять прижимаются к губам, а ключ, выкранный у санитара, жжёт своим холодом. Уилл плавно передаёт его Ганнибалу. Лектер жадно улыбается в поцелуй, освобождая свои руки. Теперь Уилл подставляется под неразборчивые прикосновения рта, его трясёт от ощущений. Ганнибал незаметно усадил его к себе на колени, сейчас кусая бледную область возле кадыка, забираясь ладонями под рубашку, пытаясь достать сердце. — Уилл, — он царапает теперь обнажённое плечо, пальцы оглаживают шрам, полученный по его вине. Грэм импульсивно дёргает одежду Лектера, желая забраться как можно глубже под кожу. — Я прощаю тебя, — они прервались на мгновение. В прохладной тишине было слышно их судорожное дыхание. — А я тебя, — ответил Уилл. Слова сорвались с их губ легко, будто оба давно оттачивали эти слова. Вероятнее всего, это было именно так. В воздухе висела недосказанность, но они исправят это позже. Ганнибал с обожанием и поклонением смотрит на Уилла, когда тот, расстёгивает пуговицы своей рубашки. Тяжело дыша, он не может сконцентрироваться на монотонных движениях. У его дрожащих пальцев получается только неаккуратно рвать попавшуюся под руку ткань. Хаотичность этих действий распаляла жгучее возбуждение в паху, заставляя их двигаться ещё более отрывисто. Ненужные предметы гардероба лежат на полу, а вена на шее Лектера видна всё отчётливее. Она дёргается с бешеной скоростью, полностью отражая состояние мужчины, чей пульс практически не поднимался во время многочисленных убийств первой категории. Грэм вздрагивает от череды поцелуев, дорожка которых тянется ниже. Он вскрикивает, изгибаясь в руках Ганнибала, ведь тот провёл ладонью по позвоночнику. Он изнемогает от нужды. Когда Лектер дошёл до ягодиц, Уилла стало бить крупной дрожью. Прислонившись ближе, так, чтобы каждый участок кожи касался родного тела, Грэм стал тихо и неразборчиво что-то шептать. Жар, чувствовавшийся на мочке уха, уничтожил их терпение. Погубил, без малейшей возможности на возрождение. До крови прокушенная кожа, отвлекающая Уилла от холодного проникновения, заставила его особенно громко всхлипнуть. Оставалось только надеяться, что все люди за стеной на эти мгновения стали глухи. К тому же, сдерживаться становилось всё сложнее: в нём двигалось уже два пальца. Пока они дарили только странное и неприятное ощущение, растягивая и заботливо подготавливая. Прикосновение к набухшему члену сорвало с губ Ганнибала непонятный стон, отдалённо напоминающий рык. Но его хватило, чтобы Грэм вторил звуку и сам стал осторожно отвечать, пытаясь толкаться на встречу. Прогнувшись в спине, он явно ощутил табун мурашек, пробежавшихся по всему телу. Лектер незаметно кивнул, твердя сам себе, что можно продолжать. Он столкнулся с чувством пустоты, в секунду сменившемся на тягучую боль. — Расслабься, Уилл, — Лектер отвечал на шипение, сдерживая толчки, пока не встретился с тёмным взглядом ярких глаз напротив. Он медленно проводил членом внутри него, ориентируясь на рваное дыхание и пульс, отстукивающий глухую, бесконечную мелодию. Грэм аккуратно притянул Ганнибала за волосы, оставляя метки. Его губы и язык двигались в такт Лектеру, поглощая их двоих до конца. Люди, всё ещё глупо ломившиеся в дверь никогда бы не отвлекли их. Они предназначены друг другу, а резкие порывы сейчас укрепляют прочные отношения. Вдох. Они кончили одновременно, забыв о воздухе, в котором так нуждались их тела. Они не замечали, сколько же времени прошло — это было не важно. В разлуке одно только существование Ганнибала обжигало чувства Уилла. Он отравлял, заставляя мрачнеть с очередной мыслью. Грэм думал о нём каждую минуту. Лектер не покидал его и в кошмарах. Подобрав одежду, они вернулись в прежнее положение. Оставалось дожидаться чего-то в объятиях. Чего-то, о чём они ещё не знали. Ведь ни один человек в здравом уме не подпустит Уилла Грэма к Ганнибалу Лектеру. Когда послышалось своеобразное копошение в замке, они отодвинулись друг от друга. Но физическое расставание не может ни разорвать, ни ослабить их связь. Грохот, с которым вломился охранник; пульсирующая пустота в голове Уилла разрасталась во всём сознании. — Вам пора. Выдох.