Сломанные крылья

Помимо воли Гради испугался, когда волны заплескались около ног, а потом и вовсе вода намочила брючины. - Иди, - прошелестел голос ши, и граф неуверенно сделал еще несколько шагов, пока вода не обняла его выше колен. Было мокро, холодно и страшно. Вода никак не могла прогреться из-за затяжных дождей, а он, ничего не видя, только слышал ласковый плеск, сейчас казавшийся таким же опасным, как и смех ши. Иррациональный страх словно укрыл Гради льдом изнутри, и следующий шаг дался ему с большим трудом. Вода поднялась еще выше, и он едва испуганно не рванулся назад, но возможность вовсе поскользнуться на иле и с головой уйти под воду пугала сильнее. Темнота заполнилась только сладким лепетом воды, а потом внезапно, когда ши затащил графа молча в воду настолько, что она уже была выше пояса, все стихло. Вода пропала, только тихо стекали капли с мокрой одежды и падали, разбиваясь о пол. Камень? Под ногами теперь было нечто твердое, но не похожее на дощатый пол поместья. Наверное, все же камень. Вот только как они… - Разувайся, - ши отпустил его руку, рядом засмеялся второй. - Так помоги своему человечку, Нуада. - Вы слишком забавляетесь, мой принц. Гради словно наяву увидел, как растягиваются в улыбке губы ши. В опасной и хищной улыбке. Нуада? Так отныне зовут его… мужа? Да, мужа, и к этому придется привыкнуть. Но второй – принц. Нуада так его назвал. Значит ли это, что он сын королевы ши? В старых преданиях говорилось, что королева Медб необычайно красива, и любой человек, кто сумеет ее увидеть хотя бы одним глазком, тотчас сойдет с ума и умрет от тоски, потому что такая красота не принадлежит ему… и потому что такой красоты больше нигде нет и не будет. Она одна такая – королева ши Медб. А ее сын… настолько же красив? Наверное, Гради впервые обрадовался своей слепоте. Сойти с ума очень не хотелось, а ведь с королевой, скорее всего, придется встретиться. Хотя одновременно зародилось желание хотя бы украдкой увидеть, как выглядит его новоявленный муж. - Полагаю, - снова заговорил принц, - нам стоит доложить матери об успешно завершенном деле. Идем, Нуада. - Да, мой принц. Человек. Граф повернулся в ту сторону, откуда шел звук, и чуть наклонил голову, укрывая шрамы от презрительных взглядов. - Сейчас повернешь налево, - распорядился ши, - потом прямо, потом направо, потом еще налево, немного прямо и дойдешь до… нашей комнаты. Там переоденься и жди, пока я не вернусь. Равнодушный голос. Не холодный и не теплый, совершенно равнодушный, как серый камень, что может в любой момент свалиться на голову и убить неосторожного человека. Ведь камень так поступает не со зла, он просто камень. И голос ши был таким же. Совершенно равнодушным. Ему навязали Гради, граф был здесь лишним, но убить его не могли. Но он сам решил, что не посрамит семейную гордость. Поэтому… поэтому что? - Нуада, - опять засмеялся принц, и в воздухе зазвенели острые колокольчики-кинжалы, - ты правда думаешь, что слепой сам доберется до твоих покоев? Ах, - его голос словно взлетел ввысь, уколов, - до ваших покоев, конечно. - Мой принц, - в голосе Нуады тоже звенел смех, жесткий, хищный, и Гради поежился, - бессмысленные напоминания не облегчат участь человека. - Я знаю. Человек, как твое имя? – принц обращался к нему, - тот смешной герцог назвал тебя, но мы не запоминаем ненужных имен. - Гради, - твердо ответил граф, поднимая голову. – Таково мое имя. - Смешному человеку смешное имя, - бросил Нуада. - Уродливому уродливое, - словно возразил принц. - Или так, - равнодушно согласился ши. Раздался шаг, и Гради едва удержался, чтобы не вздрогнуть, когда острый шепот раздался около его губ. - Отныне твое имя Даллан. Ты знаешь, что оно значит на языке ши? - Я не знаю вашего языка, - так же тихо ответил граф. Дыхания не было. Он не чувствовал ни малейшего дуновения воздуха, словно ши сейчас не склонился над ним. У них не бьются сердца? У этих странных существ, давным-давно пришедших с небес. Нуада не дышал, но он был живым, определенно. Ведь ходил, разговаривал и так красиво, пусть и опасно смеялся. - Это значит, - прошептал вновь ши, - «слепой». Подходящее имя, не так ли? Если бы Гради мог, он бы прикрыл глаза, чтобы удержать всплеск недовольства. Но он и так жил в темноте последние пятнадцать лет, и сейчас только чуть скривил губы, выражая раздражение. Не стоило, конечно, но и сдаваться граф намерен не был. Он подался назад, когда прохладные губы коснулись его губ, словно мазнули… нет, оцарапали острым клинком. Ши сам был клинком, и смех его, и прикосновения, и подобие неуместного поцелуя. - Даллан, - объявил Нуада. – Отныне это его имя. - Чудесная шутка, - засмеялся принц и хищно-мягко добавил: - я жду тебя в приемной, Нуада. Уведи своего бека и возвращайся. Бека? Гради запомнил незнакомое слово, чтобы позже спросить. Если получится. Нуада снова подхватил его под локоть и потащил за собой, не позволяя привыкнуть к новой обстановке. К счастью, пол оказался ровным, шаги гулко разносились по помещению. Много пространства… много пустого пространства, понял граф, стараясь не сбиться с шага. Он сомневался, что ши поможет ему подняться, скорее будет просто стоять и ждать. - Что такое «бека»? – осмелился задать вопрос Гради. Нуада его словно не услышал, продолжая равнодушно шагать. Удивительно, но его шаги были тише. Юноша же так и не разулся, его ботинки каблуками словно вгрызались в пол, и звук разносился далеко. Встречались ли им еще ши? Он не слышал дыхания и чужих голосов, словно только двое… нет, четверо находились в этом непонятном помещении. Гради не видел, Гради отчаянно хотел увидеть, где он очутился. В поместье он бывал в детстве и помнил его, но здесь… ему никто не поможет и не позволит изучить эти огромные комнаты… или коридоры, чтобы граф сумел самостоятельно передвигаться. - Порог, - обронил на грани слуха Нуада, и словно упал камень. Гради машинально сделал более широкий шаг, и нога внезапно утонула в ворсе мягкого ковра. От неожиданности граф пошатнулся и нелепо вцепился в запястье ши. Раздалось тихо рычание, и короткие когти вонзились в локоть. - Не касайся меня сам, Даллан, - прорычал Нуада, отшвыривая растерявшегося юношу от себя. – Если я захочу, сам тебя буду трогать. Переодевайся, Даллан, твоя новая одежда на постели. И разуйся. Здесь не принято ходить в обуви. И пропал, словно не стоял только что где-то неподалеку. Гради осторожно коснулся пальцами ковра, пытаясь понять, что есть рядом, но внезапно осознал, что на полу был расстелен совсем не ковер. Шкура неизвестного ему зверя, мягкая, ласковая, как солнечные лучи, сейчас дарила ему тепло. По такому ковру и правда кощунственно ходить в обуви. Гради дотянулся до промокших ботинок и стянул их. Не представляя, куда можно убрать, аккуратно положил рядом подошвой вверх и осторожно выпрямился. Как выглядит комната, в которой ему предстоит жить? Сколько шагов от входа до стены или постели? Что еще здесь есть и есть ли здесь хоть что-то? Гради тихо выдохнул, стараясь успокоиться. Он так привык к поместью, которое почти не покидал, что новые условия вызывали легкую панику. Ему уже не пять лет, безусловно, но граф никак не мог еще заставить себя спокойно все обдумать. В комнате была постель. На постели – новая одежда. Ему нужно переодеться… И Гради улыбнулся. Право слово, сколько раз он начинал изучать незнакомое пространство, натыкаясь на внезапно появляющиеся под ногами предметы, и падал. Раз, два, три… сотню, пока не выучил свою комнату, пока не сумел самостоятельно спускаться и подниматься по лестнице, точно зная, сколько там ступенек и сколько шагов надо сделать, чтобы войти в свои покои или, спустившись, дойти до кухни-столовой. Здесь было то же самое, и единственное, что отличало дом ши от поместья – тут не было привычных слуг, которые из уважения или жалости к маленькому господину приходили к нему на помощь, когда Гради опускал руки и просто плакал от собственной беспомощности и накатившего страха. Здесь придется разбираться во всем самому. И он справится. Он не маленький мальчик. Несколько шагов по прямой, небольших, осторожных, чтобы ни на что не наткнуться. Еще немного вправо, потом пару шажков влево, снова прямо, по диагонали. Гради мог с точностью сказать, сколько сделал шагов, но до сих пор так и не смог ничего коснуться. То ли в этой огромной комнате стояла лишь постель, где-то далеко, у стены. То ли он просто бесцельно бродил вокруг одного и того же места, сам того не замечая. Решившись, граф сделал несколько крупных шагов и с размаху ударился о явно деревянную планку. Гради тихо вскрикнул от неожиданности и, наклонившись, ощупал препятствие. Мягкое покрывало подсказало, что да, он сумел обнаружить постель. Значит, где-то на ней есть новая одежда… Не отрывая руки от покрывала, Гради двинулся вперед, пока не дошел до края кровати. Пять шагов… Огромная постель, и ши спал здесь один? Юноша повернул налево, не убирая руку, и наконец наткнулся на ткань, отличную от покрывала. Невесомая и холодная. Словно прозрачная, очень тонкая… Гради нащупал горловину и длинные рукава, очень широкие, низкий подол, словно ему предлагали надеть платье. Он слышал из легенд, что ши носят преимущественно мужские платья, но никогда не думал, что они… такие. Представлял всегда яркие цвета, теплую ткань, надежно защищающую от невзгод. Но этот наряд был холодным, как кожа Нуады, и Гради стало холодно от одного прикосновения. «Я граф», - напомнил себе юноша, бессознательно касаясь шрамов на лице. Он граф, он несбывшийся наследник, упущенная и отвергнутая мечта отца и нелюбовь матери. Он жертва, отданная ши. И он в какой-то мере победитель, ведь слепота и невозможность увидеть этих прекрасных хищников дает ему шанс выжить… и возможность умереть от руки ши, а не сойти с ума, не в силах заполучить такую красоту. Гради медленно стянул мокрый камзол и сбросил его на пол, не рискнув замочить покрывало. Он медленно провел пальцами по нижнему белью, оно тоже промокло, но снимать его все равно юноше не хотелось. Хоть что-то должно остаться от прежнего мира, хоть что-то должно согревать тело, разделяя холодную равнодушную ткань одеяния ши и человеческую кожу. - И долго собираешься стоять? Гради вздрогнул, когда голос раздался над самым ухом. Он не слышал ни шагов, ни дыхания. Нуада, похоже, стоял за спиной, но его присутствие не ощущалось совершенно. Когти заскользили по спине, царапая наверняка до крови тонкую кожу. Граф выдохнул от резкой полуболи и прогнулся, желая отстраниться, но Нуада не позволил. Ши обхватил его за талию и когтями довел полосы до поясницы. А потом слизнул выступившую кровь таким же холодным, словно змеиным языком. - Люди вкусные, - хищно заметил он, резко разворачивая Гради к себе лицом. – Ши любят красивые вещи, ты знал, бек? А твое лицо все портит. Если бы шрамы оказались на руке, я бы оторвал тебе руку и съел ее, но голову отрывать нельзя, к сожалению. Хотя, - он очертил едва ощутимыми прикосновениями контур лица и надавил на лоб, - человеческий мозг очень вкусен. Когда-нибудь я принесу тебе это лакомство. - Благодарю, но не стоит, - голос юноши чуть дрогнул, и ши сжал его шею. - Ты думаешь, тебя спросят? – засмеялся Нуада, и смех направил тысячи кинжалов на Гради. – Тебе придется присутствовать на пиру, Даллан, и твое счастье, что ты не увидишь, как мы пожираем твоих соплеменников. Ты знаешь, что у вас очень хрупкая шея? Позвоночник выдернуть легко, вынуть его и свернуть, сделать что-нибудь красивое… Считаешь это отвратительным? - Да, - выдавил хрипло граф, схватив ши за запястье обеими руками, - да, считаю. - Смешной бек, - усмехнулся вдруг Нуада, убирая руку. – Смешной и храбрый. Одевайся. И теперь в голосе снова звучало каменное равнодушие. - Королева нас ждет, - добавил он со странной почтительностью, и Гради, потянувшийся за одеяниями, представил лунные лучи. Они не грели, но были ласковыми, и почтительность к королеве была такой же. Прохладной, но неизменно… ласковой, смягчающей буйный нрав ши. А одеяние оказалось действительно платьем. Воздушным… нет, Гради почему-то вспомнилась вода – такая же холодная, обнимающая тело и словно бы одновременно сковывающая и раскрепощающая движения. Широкие рукава, множество складок, легких, как перо, и накрывающих с головой, стоит повести руками. - Какого цвета наряд? – заворожено спросил Гради. Ему отчаянно хотелось это узнать и так же отчаянно хотелось увидеть, во что одет Нуада. Любопытство начало пускать свои корни, несмотря на страх. Спина болела, но теперь ткань приятно холодила царапины и словно заживляла их. - Как бринан, - соизволил откликнуться ши и больно сжал его ладонь, впиваясь когтями до крови. – Слеза. У вас нет таких цветов, вы слишком ограничены, люди. Идем, Даллан, королева нас ждет. И снова гулкие шаги, словно Гради так и не снял обувь. Но камень под ногами холодил подошву, а одеяние нисколько не согревало. И внезапно стал слышен плеск волн, словно воды озера окутывали дворец, в котором они оказались. Возможно, легенды не лгали, и действительно на дне озера или под ним самим находился замок ши? То, что Нуада был рядом, выдавала лишь его рука, до крови сжимающая ладонь. Он двигался бесшумно, не дышал и не издавал ни звука. Сколько они сделали шагов? Сколько прошли? Гради по привычке начал считать, но Нуада иногда то замедлял шаг, то наоборот шел быстрее, и юноша от таких перепадов просто сбился со счета и решил отложить на потом. Ему предстояло жить здесь, во дворце ши, и Гради был уверен, что успеет еще выяснить все необходимое, так или иначе. Или умрет. Неожиданно впереди заскрипели двери, и Нуада снова бросил камень: - Порог. Немного путаясь в одеяниях, Гради вошел в новую залу, как он догадался, и двери затворились вслед за ними. Ши провел его вперед и резко остановился, отпуская наконец ладонь. Граф стоял прямо и смотрел вперед, предполагая, что именно там восседает прекрасная королева Медб. - Слепому повезло, что он слепой, - раздался веселый и одновременно величавый женский голос, и Гради показалось, что он находится на цветочном поле. Голос королевы походил на цветы, на сиреневые колокольчики, такие красивые и беспомощные. Или… на розу, у которой были шипы? Но в голосе Медб не было уже привычных кинжалов. - Можно считать так, Ваше Величество, - решился ответить юноша, не опуская головы. – Но любой смертный был бы счастлив увидеть вашу красоту. Медб засмеялась, где-то там, вдалеке, и цветочное поле слегка отодвинулось, перемещая его на край. Зазвенели колокольчики, пока смеялась ши, и внезапно раздавшийся тонкий смех вокруг подсказал Гради, что в зале множество ши, все собрались, чтобы увидеть слепого человеческого мальчишку, от которого избавились люди и от которого не могли избавиться эти хищные существа. - У тебя хорошо подвешен язык, - наконец заговорила Медб, и запах цветов закружился по залу. – Возможно, даже и к лучшему, что убить тебя мы не можем. Смешной герцог поставил условие, что ты останешься жив, только если не выберешь смерть по собственной глупости, присущей людям. Но это не значит, что мы перестанем есть людей. - Я и не жду этого, Ваше Величество, - нашелся Гради и даже чуть улыбнулся. – Я стал жертвой, которую принесли во имя… чего-то. Никто не соизволил мне объяснить, почему я стал мужем вашего… подданного. Королева вновь рассмеялась, но на этот раз в полном одиночестве. - Смешной, но храбрый Даллан, - чуть нараспев произнесла она. – Возможно, я могу сказать, что Нуаде в чем-то повезло. Вот теперь со всех сторон вновь грянул смех, и граф сжал зубы. Ему казалось, что все острия кинжалов, из которых состоял смех, сейчас нацелились на него, готовые в любой момент пронзить насквозь и убить на месте. - Жаль, ты не умеешь убивать, человек, - произнесла Медб, дождавшись, пока смех стихнет. – Жаль, что ты не родился ши, ведь было бы чудесно, если бы ты познал прелесть охоты на человека или зверя. Испил бы теплой крови только убитого и разорвал бы его плоть когтями, вырывая сердце и печень. Впрочем, все это мы можем преподнести. - Благодарю, Ваше Величество, - на этот раз голос не дрогнул, - но я откажусь. Начинало тошнить. Гради вспомнил запах собственной сожженной кожи, когда атаман выжигал ему глаза и оставлял шрамы на лице. Пятилетний мальчик умудрился пережить подобное, а двадцатилетний переживет нежданное замужество с ши? С людоедами. - Тебя никто не спросит, Даллан, - весело ответила ему Медб. – Что ж, Нуада, я признаю эту жертву. Впредь, как и было решено, это твоя игрушка, но сломать ты ее не можешь. Иначе понесешь наказание. В последнем слове Гради показалась, что лязгнул топор, отрубающий кому-то голову. Ши были жестоки даже по отношению к своим соплеменникам. - Обменяйтесь кровью, - велела королева, и аромат весенних цветов вновь окутал графа. Ненадолго, поскольку через мгновение в губы ткнулось что-то холодное и жидкое. - Выпей, - прошипел Нуада, и граф послушно припал губами к ледяной жидкости. Кровь ши на вкус показалась расплавленным серебром. Гради не мог объяснить, откуда взялось такое сопоставление, он никогда не пробовал жидкого серебра, да и вряд ли бы выжил после такого, но только подобное сравнение приходило в голову. Спустя миг Нуада отстранился и сжал его руку, вновь разрезая ладонь там, где до этого впивались когти. Холодными губами, словно целуя, ши пил горячую человеческую кровь, и Гради помимо воли мелко задрожал от странного нахлынувшего чувства. Словно его целовали, хоть он и не знал, как это на самом деле. Словно обнимали его душу, одновременно оберегая ее и угрожая вырвать с корнем. Холодные губы касались теплой кожи, юноша неосознанно протянул руку, на ощупь находя волосы ши, и вздрогнул, когда Нуада резко дернулся назад, запутался пальцами в шелковистых длинных прядях и тихо замер, боясь пошевелиться. - А человек все шутит, - переливчато рассмеялась Медб, а Гради только слышал, как гулко бьется его сердце и как капает с ладони на пол кровь. Под пальцами ощущались пряди Нуады, нежные, шелковые, то ли ненастоящие, то ли просто… нет, оно так и было – нечеловеческие. И теплые – теплые по сравнению с кожей ши. Нуада ухватил его предплечье и резко дернул, прижимая к себе, обнимая за талию. - Я велел тебе не касаться меня, Даллан, - прошипел он, уколов словами, и с силой вонзил когти сквозь ткань в бедро, словно проникая до кости. Гради от неожиданности вскрикнул, снова засмеялись собравшиеся ши, и внезапно поблизости раздался знакомый голос принца. - Нуада, играй со своей игрушкой в личных покоях, иначе, - голос звучал хищно, и дрожащему в опасных объятиях графу показалось, что принц облизнулся, - мы все пожелаем с ним поиграть. Звонко рассмеялась королева, и ши вторили ей. И сотни кинжалов впивались в юношу вместе с когтями Нуады… мужа. - Идите, - велела, смеясь, Медб. – И играй, сколько пожелаешь. Но помни, - она повысила голос, и в нем показались из-под листьев шипы, - не сломай человеческую игрушку, Нуада. - Да, моя королева, - отозвался ши и наконец убрал когти от окровавленного бедра. Он перехватил Гради за запястье, и юноша запнулся за одежды, захромал, когда Нуада потащил его прочь. Ши не удосужился напомнить про порог, и граф упал, но Нуада не остановился ни на миг, он все так же тащил силящегося встать юношу. Гради цеплялся за одежду и пол и в итоге умудрился подняться и даже следовать за своим мужем, не обращая внимания на смех. Его окружала темнота, и эта темнота смеялась на разные голоса. Нечеловечески красивые, острые, хищные и прожорливые. Только когти, что впивались в кожу, напоминали ему о реальности и удерживали от накатившей паники, от того, чтобы потерять гордость и сжаться в комок. «Я граф», - неуверенно напомнил себе Гради, когда его швырнули на постель, и словно невесомое тело, в миг становясь тяжелым, прижало юношу сверху. Когти разодрали одежду, в плечо впились острые зубы, а юноша не мог пошевелиться, распластанный и только вглядывающийся в темноту, словно он мог что-то там увидеть.