***
Антон сидит в своей комнате на кровати и не понимает, что сейчас произошло. Пару минут назад они с Арсением, совсем забыв о нормах приличия и морали, лежали обнаженные здесь, на этих белоснежных простынях, совсем позабыв о посторонних мыслях. Их голова была забита только близостью друг с другом и ничем более, а после всё резко оборвалось из-за стука в дверь. Антон не понял, что произнесла Ира, но точно понял, что было очень неловко. — Чертова девушка, — ругается Шастун, откидываясь на подушки позади себя. — какого дьявола она вообще явилась на пороге нашей комнаты в такой момент? — не перестает гневать младший. Внутри Антона скопилось много эмоций: гнев, растеряность, смех, смущение, печаль. От всех этих ощущений хочется сжаться в комок на постели и пустить слёзы по щекам. Чем, собственно, и занялся шатен, если бы не одно «но». Как только он лёг на бок — его тело пронзила резкая боль внизу живота. Она будто отдалась спазмом в каждую клетку тела, от чего младший жалостно застонал. С каждой секундой спазмы будто усиливались, а Антон начинал задыхаться. В страхе, парень находит в себе силы дотянуться до таблеток и стакана воды на тумбе, и глотает сразу четыре, поспешно запивая жидкостью, надеясь на скорое улучшение собственного состояния. Парень помнил, что эти подавители очень качественного действия. Спустя томных двадцать минут, боль почти полностью стихает, а разум Антона внезапно становится туманным. Голова идёт кругом, перед глазами маленькие черные пятнышки, которые стремительно заполоняют всё пространство комнаты, тело совсем перестаёт слушаться, а язык будто развязан. В таком небытие Антон давно не был. — А Арсений ведь говорил, что пить эти таблеточки нужно аккуратно, — говоря сам с собой, размышляет младший, улыбаясь и прикрыв глаза. — а вот зато будет знать, как меня одного оставлять! — громко заявляет шатен, пытаясь хлопнуть рукой по кровати, но выходит неудачно. Точнее, совсем не выходит, ведь тело уже не поддаётся хозяину. — А я не понял, а почему мы не слушаемся? Эээ! — находясь будто в опьянении, продолжает разговаривать Антон, пытаясь пошевельнуть хотябы пальцем. От того, что у него не выходят эти действия, младший начинает не на шутку гневаться и кричать, уже не стесняясь ничего.***
Арсений с отцом по-прежнему сидят на том же месте, в гостиной, но уже с кружками кофе в руках. Диалог про загадочного друга Антона медленно перетек в другое русло, не озадачивая больше Арсения. Но всему хорошему когда-то приходит конец… — Так вот, Арсений, я хотел тебе рассказать о… — договорить старший не успевает из-за того, что его прерывает непонятный звук со второго этажа. Сергей резко останавливается и ждёт повторного звука чтобы понять, что это и откуда. Спустя пару секунд это повторяется снова. — Арсений, что за звук? — Не знаю, — честно отвечает брюнет, самостоятельно пытаясь понять, откуда непонятные звуки, похожие то ли на стоны, то ли на крики. Осознание приходит быстро. По телу резко пробегается холод. — Антон! Не медля, Арсений ставит кружку на чёрный стеклянный столик и вылетает из гостиной. Он подлетает к лестнице, стремительно поднимаясь по ней вверх и бежит к запертой на щелчок комнате. — «Лишь бы не закрыл с той стороны», — думает про себя Арсений, а сам проклинает себя. Какого черта он оставил Антона одного в комнате? Чем он вообще думал, когда это делал? Подлетая к двери, старший дёргает ручку и, в этот момент, Арсений готов благодарить бога за то, что та оказывается открытой. — Тош, что у тебя тут происходит? — садясь на колени перед кроватью, на которой лежит бренное тело, почти шепчет старший. В следующую секунду его вдруг бросает в дрожь, а страх наполняет лёгкие. — Господи, Антон! Посмотри на меня! — резко вставая с колен, Попов залезает на кровать и начинает бить младшего по щекам, чтобы привести в сознание. Он подкладывает одну свою руку под голову Шастуна, а второй все также продолжает пытаться привести парня в порядок. Младший, тем временем, лежит на кровати с закрытыми глазами, его тело трясётся и по температуре горячее, словно из кипятка. — Арс-сений, мне п-плохо, — разрывно говорит младший, витая где-то в облаках и на земле одновременно. Он не видит с кем ведёт диалог, лишь чувствует запах и слышит голос. Состояние мальчишки Попова пугает и далеко не на шутку, в груди разрастается паника. Голубые глаза резко роняют взор на тумбу и тут-то у них всё срастается. — Антон, ты сколько таблеток выпил? — Вроде четыре штуки. Да, точно, — продолжая трястись и медленно шевеля языком, старается отвечать младший на все вопросы. Ту минимальную силу, которая у него была в теле, Антон растратил ещё в начале, пытаясь заставить собственное тело слушаться. — Четыре штуки? Ты с ума сошел? Ты чем думал? Я тебе строго на строго сказал, что максимум две, и то будет много! Сумасшедший! — вопит от злости Арсений, подхватывая оголенное тело на руки и не теряя ценного времени, относит в ванну. — Ира! — кричит мужчина домохозяйке. — Ира, мать твою! — злостно повторяет он и в комнату вбегает напуганная девушка. — Быстро неси питьевую воду! Семь бутылок! Бегом! — злостно рыча, продолжает кричать брюнет, на последнем слове срывая голос и укладывая парня целиком в ванну. От такого вида старшего, Антон вспоминает жизнь в своем доме и сжимается ещё больше, но теперь уже от страха. Холодные борты ванны будто обжигают тело омеги, но тот не смеет даже пискнуть, ведь лучше не злить и так разъяренного Попова. По щеке стекает одна слеза, которую Антон быстро убирает ладонью, но это не уходит от взора старшего. Тот мгновенно поворачивает голову в сторону Шастуна и замирает. Младший выглядит по-настоящему беспомощно и хрупко, будто вот-вот рассыплется. — Эй, ты чего? — сбавляя собственные обороты, спрашивает старший у парня и присаживается прямо у белоснежного бортика. — Нет-нет, всё хорошо, всё правда хорошо, — начинает лепетать младший, боясь вновь услышать крик. — Прости меня, прости пожалуйста, я не хотел, я…извини меня, — по щеке вновь катится слеза. — Всё хорошо, Тош. Я напугал тебя? Извини меня, пожалуйста. Я не должен был кричать. Я просто испугался за тебя, — пытается оправдаться Арсений, и у него, вроде как, получается. — я просто боюсь за твое здоровье, понимаешь? Я постараюсь больше не кричать, хорошо? Но и ты, пожалуйста, придерживайся моих советов, я же тебе хочу как лучше сделать. — Х-хорошо, н-но мне х-холодно. Зач-чем ты меня с-сюда притащ-щил? — клацая зубами от холода, спрашивает Антон, вновь прикрывая глаза. — Чтобы тебе полегче стало, — спокойно отвечает Арсений. — Я сейчас включу теплую воду, буду поливать на тебя, но с каждым разом буду делать все холоднее и холоднее, понял? — объясняет старший Антону, словно маленькому ребенку. — А может не надо? Просто облей меня т-тёплой, и мне хорошо будет, — пытается договориться Антон. — А нет, кот, так не пойдёт, — уже улыбаясь, отвечает Арсений. За свои поступки отвечать нужно, да и тебе полегчает после мучительных пар минут. Так что терпи, казак, атаманом будешь, — с этими словами Арсений включает поток воды.***
Спустя мучительные полтора часа нахождения в ванной, Арсений наконец относит несчастного и изнеможенного парня в постель, укрывая одеялом. — За что ты меня так мучал, мне ведь и так было плохо? — обессиленно спрашивает Антон, зарываясь носом в чистое постельное бельё, что совсем недавно сменила Ира. — Вот увидишь, ты мне ещё спасибо скажешь завтра и сегодня ночью. Поверь, эти несчастные полтора часа были намного лучше, чем неделя времяпровождения в больнице под капельницами, — уверяет старший. Первые полчаса, когда Антона мучали потоком ледяной по ощущениям воды, парень ещё терпел, но вот то, что было дальше — было настоящей пыткой. После того, как Кузнецова принесла семь бутылок питьевой воды объемом 0,5 литра парням, Антон смотрел на нее вопросительно, но после понял, что вопросительно нужно было смотреть не на нее, ведь девушка просто выполняла приказ своего работодателя. Первую бутылку парень выпил с удовольствием. Вторая пошла уже тяжело, а все последующие Шастун даже вспоминать не хочет. Промывание желудка, знаете ли, отвратительная вещь, особенно если вы панически боитесь тошноты. Хоть Арсений и уверял, что промывание необходимо, иначе будут последствия ещё хуже чем рвота, Антон никак не хотел открывать рот и всячески пытался увернуться. Только после очередного рыка старшего, младший унялся и со слезами на глазах принимал свою участь. — Я ведь панически боюсь тошноты, — пытался вызвать сочувствие, которое, между прочим, уже было вызвано у старшего, Антон. — лучше ты меня просто убил бы и я не мучился. — Ха, ещё что мне сделать? — усмехаясь, спрашивает Арсений, присаживаясь на кровать рядом с шатеном. — Кстати, может выпьешь подавители? — показывая блистер в своей руке, предлагает брюнет. — Не не не, сам их пей, — отвечает младший и отворачивает голову. — Я не хочу вновь промывание желудка получить. — Почему ты так боишься тошноты? Впервые с таким сталкиваюсь, — вдруг интересуется старший. — Да так, был неудачный опыт в жизни, — отвечает грустно Антон, а Арсений мысленно ударяет себя по лбу за этот вопрос. — давай сменим тему. — Хорошо, давай, — соглашается Арсений, а после, резко подскакивает на месте. — Точно, отец! Антон, я сейчас вернусь, подожди меня, а лучше постарайся поспать, хорошо? Я скоро вернусь! Выходя из комнаты, мужчина замечает Иру, что идёт на встречу ему. — Арсений Сергеевич, Ваш отец уехал и просил передать, чтобы Вы не оставляли своего друга одного больше. Пожелал удачи и попросил вечером набрать, поговорить, — с некой злобой в глазах, Кузнецова пересказывает слово в слово просьбу Попова старшего. Арсений стоит пару минут, а потом кинув девушке: «спасибо, можешь идти», вновь удаляется в комнату из которой вышел буквально минуту назад. — «Отец всё поймёт. Он всегда всё понимал.»