***
Проливной дождь барабанил и стекал по старым окнам поместья семьи Гот. Александр сидел на кровати и пытался подумать о работе, но вместо этого вспоминал прошлое и хандрил, то и дело вздыхая и беспокойно оглядываясь по сторонам. В душе у него зияла пустота. Размышлять было тяжело. Он судорожно встал и, побродив по комнате с одного угла на другой, вытащил с кровати подушку и начал безумно качать ее из стороны в сторону и нянчиться, представляя, будто бы это его малыш. Видел бы его кто в этот момент в комнате, не удивился бы, что Психиатр Психиатр — его частый гость. Выкинув в ярости подушку, Александр сел на край кровати и, схватившись за волосы, уткнулся лицом в ладони. Около получаса он, покачиваясь взад-вперед, отчаянно и досадно выл. Ему снова казалось, что жизнь его повернула куда-то не туда, что ему чего-то не хватает… Внезапно его осенило, и он резко вскочил с кровати, вытирая пот со лба. Ну конечно же, ему нужно поговорить. Прямо необходимо. И не с кем-нибудь, а именно с сестрой Сесилией. Да, именно с ней. Может, это покажется удивительным, но с Сесилией Александр (внезапно) чувствует себя в своей тарелке. С Люси он всегда ожидал подвоха; в их разговоре электризовалась напряженность. Что-то в этой Сесилии было такое… Манящее. Разговор с ней был для Александра подобен облаку, нежный и невесомый. Приятный. И именно в проливной дождь, схватив в спешке длинный плащ, зонт и шляпу, Александр выбежал из дома только для того, чтобы поболтать с яковиткой. Но дождь его смущал меньше всего — сев в машину, он поморщился от запаха морского ароматизатора, который резко ударил ему в нос, навевая нежелательные воспоминания о прошлых отношениях с Люси. По сравнению с ним запах ладана для Александра перестал казаться таким уж противным. Возможно, даже все-таки приятным.***
С легкостью припарковавшись, так как в такую погоду никто, кроме Александра, в город ехать не собирался, он стремглав понесся к церкви. Мокрый с головы до ног мужчина смахнул волосы и воду с лица и безуспешно протер сырой кофтой круглые очки. Надев их обратно, Александр все равно ничего не увидел — картинка была безнадежно смазана. Однако он примерно помнил, куда он обычно садится. Приземлившись на привычную для него жесткую, холодную и пыльную скамью, он ждал. Только ее и ждал. — Вас что-то тревожит, Александр? — произнес знакомый нежный голосок. — Да, Сесилия, тревожит, — Александр удрученно опустил голову, будто бы стеснялся собственного признания. — Поведайте мне о своих тревогах, Александр. — Мне кажется, что-то важное ускользает от меня, — печально произнес Александр. — Я не чувствую себя счастливым, хотя мог бы. Моей жизни бы позавидовал каждый. У меня чудесная, любимая работа в престижной газете, я много зарабатываю, хотя мне и не обязательно, ведь я наследник старинной богатой династии. Но меня съедает пустота. Для меня это все совсем неважно. Я не могу радоваться своим победам. Я чувствую одиночество и бессилие. Я ненавижу себя, я ненавижу свою жизнь. Я чувствую себя полным неудачником, но мне при этом кажется, что я не имею права жаловаться. Вы, наверное, думаете, что я нытик какой-то… Сесилия внимательно его слушала, аккуратно положив маленькую головушку на хрупкое плечо. Если бы Александр хорошо ее видел, то разглядел бы в ней сочувствующий взгляд, полный искреннего сожаления. — Продолжайте, Александр, — мягко проговорила Сесилия. — Вы совсем не нытик. — Знаете, Сесилия, — с легким воодушевлением в голосе произнес Александр. — На днях я видел старика. Он так внешне был на меня похож, только он уже совсем дедушка. Он живет в тихом, уютном, семейном гнездышке, наверняка, с любимой старушкой-женой, с которой уже отметили золотую свадьбу. Его никто не знает, он спокойно себе живет, стрижет кусты во дворе и запоминает номера такси, чтобы извлечь из этого выгоду. Сесилия мило улыбнулась и произнесла: — И Вы хотели бы быть им. — К сожалению, именно такая мысль меня тогда и посетила, — тихо подтвердил Александр, протяжно вздохнув. — Смотрящий нам всегда посылает различного рода испытания, — настоятельно произнесла сестра, — чтобы мы как следует задумались и переосмыслили свою жизнь. — Я думал, Вы скажете, что надо смириться со своей жизнью и не жаловаться, так как это богохульство… — Мы живем так, как живем Александр. Мы все находимся на своем месте, но это место мы также определяем себе сами. Разумеется, на все воля Смотрящего, но и он нам дает право выбора. Право на Стремление. — Сесилия, Вы очень удивительная женщина! — произнес Александр, на что сестра лишь смущенно улыбнулась, опустив глаза. — Как Вы оказались в яковитской церкви? Вы сирота? — Меня в младенчестве забрали Социальные работники, — пожала плечами Сесилия. — Мне неинтересно, откуда я, кто меня породил на свет. Мой дом — храм Смотрящего. — Понятно, — тихо произнес Александр. — Хочу Вам рассказать одну историю. Мои мама и папа, Белла и Мортимер, с детства жили в большом городе Сансет Вэлли. Это был один из крупнейших бизнес-центров мира, город буквально держался на огромных, я бы сказал, бешеных инвестициях трех зажиточных семей, Готов, Альто и Ландграбов. Это был своего рода оазис, в городе можно было найти все, что тебе нужно. Сюда съезжались фотографы с мировым именем только для того, чтобы запечатлеть на камеру самый красивый закат над морем. Ах да, там было море, по слухам, богатое самой разной рыбой. Но моим родителям пришлось переехать. Город внезапно обанкротился. А знаете, Сесилия, по какой причине? — Не знаю, — вежливо ответила сестра. — Просветите. — Все инвесторы умерли, — мрачно сказал Александр. — Ни мой отец, ни дети других богатых семей, некогда инвестировавших город, не пошли по стопам своих родителей, ступив по своему пути. Иногда свой выбор становится разрушающим, особенно, когда на тебе изначально лежит большая ответственность. — Позвольте, Александр, высказать свою точку зрения. — Конечно, — удивился мужчина. — У нас же с Вами диалог. — Александр, я служу церкви, и обычно ко мне приходят исповедаться, а не выслушивать иное мнение, — слегка усмехнулась Сесилия. — Почему Вы возлагаете на эти семьи такую ответственность за случившееся с городом? Почему другие люди не захотели вложиться в будущее их родного города? Это тоже был их выбор. В таком случае ответственность за обеднение Сансет Вэлли возлагается и на них тоже. Александр, нахмурившись, не на шутку задумался, но затем продолжил разговор после минутного молчания: — Как бы то ни было, Сесилия, если бы Сансет Вэлли дожил до моих дней, то единственное, что я хотел бы, это купить весельную лодку, удочку, приманок побольше и каждый день с закатом или рассветом рыбачить в море, наслаждаясь прекрасными видами, тишиной, легким морским бризом и удачным клевом. — Что же Вам мешает, Александр, это сделать прямо сейчас? — закономерно спросила сестра. — Я не могу, Сесилия, — твердо ответил Александр. — Я должен, нет, я обязан докопаться до правды!***
Вернувшись из церкви весьма одухотворенным после общения с яковитской сестрой, первым делом он (нет, не помылся, и нет, не зажег камин) проверил почту на компьютере. Журналистское чутье не подвело: пришли анализы алкоголя, который употребляла Лилит Брок перед своей кончиной. Разумеется, химики обнаружили там этиловый спирт или этанол, при чем практически чистый медицинский. Однако кроме него также была найдена смертельная доза того самого вещества, который был в Глазе Смотрящего Кэтти. Детфлаван. Александр нервно задышал, судорожно набирая номер знакомого ему полицейского. Трубку долго не брали, но все же с третьего раза ему ответил веселый голос ленивого работяги: — Эй, Алекс, незачем так трезвонить! Мне из-за тебя пришлось нервно доделывать свои грязные дела в туалете… — Дон, немедленно собирай группу и ловите эту девчонку, как ее там… — Мэтти, — закончил Донатос. — Стой-стой, что за приколы!.. — Я отдал на анализ в НИЦ спирт, которым отравилась мамаша Брок. И там обнаружили! та-дам! детфлаван. — Это серьезное заявление, Алекс, — невнятно произнес Донатос. — Но ты не забывай, что я ничего им про вещество не говорил. Мне дадут по шапке. Во-вторых, дело все еще на Люси. Она его закрыла, ей и открывать. А она сейчас сыта по горло проблемами, она не будет этим заниматься… — Да что же у нее там за дела такие?! — возмущенно воскликнул Александр. — Знаю я, чем она там «сыта по горло»! — Алекс, стой-стой, не наговаривай! — серьезно прервал его Дон. — Это не связано с ее любовниками уж точно. Она почти добилась лишения прав Дастина Брока, и собирается забрать детей к себе. Александр немного ошалел от услышанного и почесал голову. — Она их искренне жалеет и не хочет, чтобы они попали в приют, — продолжил Донатос. — И эту Мэтти она заберет тоже к себе, — задумчиво произнес Александр. — Приведет в дом убийцу! Она должна быть заинтересована в заключении ее под стражу. Скажи ей, Дон, объясни всю ситуацию, прошу тебя! — Попроси что полегче, — буркнул в трубку полицейский и вздохнул. — Я попробую. Но ничего не обещаю. Нужны более веские доказательства. — Я их добуду! — уверенно проскандировал Александр. — Можешь, пожалуйста, прислать старые архивы предыдущих дел. Хочу их изучить. — Хорошо, Алекс! Это проще сделать, чем просить Люси отлавливать свою племянницу. Я посмотрю, что можно будет сделать.