Скрытый потенциал

Юнги моргает, возвращая зрению фокус. Первое, что возникает перед его взором – это запотевшая бутылка пива рядом с тарелкой Сокджина, и Юнги хмуро впивается в нее взглядом. Осторожный выдох, жалкая попытка выхватить суть диалога между другими людьми за столом и, как и ожидалось, полный провал. Блядство, думает он отстраненно, одергивая на себе длинный свитшот. Такого не происходило с ним уже какое-то время. Загруженный до пизды график и физическое изнеможение не способствует подобного рода вещам, хотя не то чтобы с ним вообще такое часто происходит. Когда это было последний раз? Месяц назад? Три? Юнги морщится, ерзая на подушке, и случайно задевает своим коленом вытянутую лодыжку Чимина. - Что-то не так? – спрашивает тот тихо, наклоняясь к его лицу, и кладет теплую ладонь ему на бедро. Юнги слабо вздрагивает. Чимин только полчаса как после душа, у него влажные волосы зачесаны назад, а от лица пахнет кремом, и Юнги старается не думать о том, как отреагируют парни, если он сейчас лизнет Чимина в щеку. Так что он просто… не делает этого. Он умеет держать себя в руках. - Просто вымотался, - шепчет он в ответ. Рука на ноге Юнги легонько сжимается в знак поддержки, и мягкие губы Чимина разъезжаются в улыбке. Он игриво бодает Юнги в плечо. - Знаю, - негромко подтверждает. – Я тоже. Можем остаться сегодня в общаге и поспать тут. Не нужно будет толкаться в пробке. Юнги задумчиво жмурится. В иной раз он бы выбрал потолкаться в сеульских пробках, чтобы иметь возможность обнять Чимина со спины в их просторной кровати, но сейчас… это не совсем то, к чему он готов. - Посидим еще немного, я слишком устал, чтобы куда-то ехать, - неловко говорит он, прикусывая изнутри щеку. - Конечно, - кивает Чимин, прижимается щекой к его плечу на мгновение, а затем отстраняется, возвращаясь к разговору с Чонгуком. Юнги сводит колени. Мышцы внизу рефлекторно сжимаются и разжимаются вокруг пустоты. Паника накатывает на него жаркой волной. Какой же пиздец, он так сильно ненавидит это. - Юнги-я, выпьешь с нами? – пихает его в бок локтем Сокджин, сидящий на соседней подушке. Он двигает к нему ту запотевшую бутылку, капелька конденсата скатывается по стеклу вниз – точно такая же скатывается у Юнги по загривку. - Я пас, - отмахивается он, нервно сглатывая, и скользит на своей подушке прямо по полу от стола. – И я в туалет. - Тебе плохо? – успевает долететь до него обеспокоенное голосом Чимина, но Юнги уже поднимается и скрывается за поворотом в сторону ванной. Чимин беспокоится. Он всегда беспокоится, в этом природа их отношений, но у Юнги сейчас нет ни одного жалкого ресурса на то, чтобы его успокоить. Ему нужен туалет и раковина с ледяной водой, иначе его стошнит, и тогда успокаивать Чимина придется в несколько раз усерднее. Он захлопывает дверь в ванную за секунду до того, как в глазах темнеет. Юнги прислоняется затылком к двери, дышит полной грудью, пока пережидает вспышку. Это не паническая атака, но состояние опасной близости к ней, и Юнги знает, что этого бы не происходило с ним, если бы он просто принял тот факт, что иногда его тело нуждается в иных вещах, но… Это страшно. Немного унизительно и стыдно, и он не может назвать ни одной адекватной причины, почему вообще чувствует это время от времени. Блядство. Юнги выкручивает вентиль с холодной водой. Холод помогает, тошнота отступает, а голова перестает кружить его так сильно, словно он на американских горках. Бледные пальцы, правда, по-прежнему мелко дрожат, и Юнги упирается лбом в зеркало над раковиной, уговаривая себя дышать ровнее. - Давай же, успокойся, - шепчет он, рвано выдыхая. – Ничего не произошло… Ничего действительно не произошло. Ничего такого, о чем стоит так беспокоиться, но он устал, вашу мать. И он не готов сражаться еще и с этим. Плевать, он здесь один, ему не обязательно рассказывать Чимину о том, что случилось, он просто сделает это быстро и вернется назад. Ему нужно просто чуть-чуть… Юнги запускает ладонь под резинку штанов, тут же обхватывая пальцами твердеющий член, и чуть облегченно вздыхает. Это не помогает, но зудящее желание внизу живота отвлекает от противного отчаяния. Юнги ведет кулаком вверх и, зажмурившись, сжимает головку – в относительно свежих воспоминаниях Чимин заключает ее в игривый плен полных губ. Если бы Юнги не был таким жалким идиотом, он мог бы просто шепнуть Чимину на ухо «хочу тебя», и они оказались бы в этом туалете вдвоем спустя четыре секунды, потому что Чимин, черт возьми, мастер в том, чтобы заставить Юнги умереть и воскреснуть несколько раз за ночь, и он бы оседлал его на этом унитазе с вероятностью семьдесят два процента (остальные Юнги сбрасывает на его чудесный рот или пальцы). В любом случае, Юнги – жалкий идиот, и он смолчал. А еще сегодня ему хочется другого. Поэтому он с тихим стоном вжимает лицо в зеркало и заводит вторую руку назад. У него нихрена нет – это общая ванная, здесь не предусмотрено наличие смазки, так что он трет сухим пальцем сжимающийся вход и скулит. Юнги ненавидит это. Ненавидит скулить, как побитая болонка, но он не в состоянии себя контролировать, когда ему хочется, чтобы его трахнули до закатывающихся глаз, а все, что он может, это засунуть в себя палец насухую. Он силой заставляет себя заткнуться, пока давит фалангой на колечко, но все равно не сдерживает хныканья, когда случайно царапает себя, и это отдает не болью, а волной жара в пах. Палец, пусть даже и один, идет очень туго без смазки, но у него нет времени медлить, ему нужно – действительно нужно – сделать это быстро, чтобы дать монстру внутри него то, чего тот так жаждет, и повод уснуть еще на пару месяцев. Юнги жарко дышит на зеркало, оставляя на нем запотевшие следы, пока вставляет в себя палец до второй фаланги. Там щекотно и жжется от сухости, и член у Юнги стоит до боли, уже мокрый в сжимающей его ладони. - Блять, - выдавливает он злобно сквозь стиснутые зубы. Юнги даже думать не хочет о том, как выглядит со стороны, ведет кистью назад, насколько это возможно под тканью штанов, а затем снова проталкивает палец, покачиваясь на дрожащих коленях. В прошлый раз эта штука настигла его в более благоприятных условиях. В своей квартире, поздним утром, когда Чимин занят тренировками в зале, а сам он обычно прокрастинирует за кружкой кофе и лентой твиттера. Желание поднялось в нем, словно ртуть в градусном столбе, и он, стыдливо оглядываясь в абсолютно пустой квартире, боясь быть пойманным, заперся в спальне с бутылкой смазки и маленьким фаллоимитатором Чимина. Он его, конечно, потом помыл, хоть и использовал презерватив, но перед Чимином все равно было неловко. Стоит признать, он бы лучше пережил еще одну такую неловкость, чем то, что он переживает сейчас. Юнги с силой закусывает губу, двигая пальцем. Это не должно занять много времени, нужно просто… - Юнги? – доносится взволнованное из-за двери, и он распахивает глаза. – Детка, ты в порядке? Я могу войти? - Н-нет! – кричит он, вероятно, слишком поспешно. Паника холодным потом накрывает с затылка, и Юнги пялится в дверь с обеими руками в штанах, внезапно понимая, что он не повернул замок. - На какой вопрос ты отвечаешь? – мягко уточняет Чимин, а затем шумно вздыхает. Юнги пытается унять дрожь. – Прости, просто… ты выглядел таким бледным. - Я-я в норме, Чимин-а, - выдавливает он. – Сейчас выйду. - Не торопись, я лишь хотел удостовериться, что ты в порядке, - отвечает Чимин. Юнги осторожно вынимает из себя палец, стараясь не создавать шум, но в итоге сам же издает задушенный всхлип, когда вход сжимается, неприятно пустой. И, конечно, Чимин это слышит. - Юнги, что?... – начинает он, и Юнги отмирает, молниеносно вытаскивает руки наружу и вновь включает воду, когда слышит скрип опускающейся дверной ручки. – Открой мне дверь, дай я… Юнги не смотрит в его сторону, когда Чимин осторожно входит. Он просто моет здесь руки, ничего такого. У него вовсе не горят щеки, вовсе не дрожат пальцы, и вовсе не его мокрые следы размазаны по зеркалу. Он просто моет руки. - Юнги, - слегка растерянно зовет Чимин. Он будто пытается найти причину своего беспокойства, но не может, и Юнги его не винит, даже наоборот. Он будет чертовски рад, если его оставят в покое еще на пять минут. – Ты плохо себя чувствуешь? Тебя не тошнит? Юнги качает головой, намыливая ладони уже в третий раз, и не смотрит на Чимина в ответ. Тот вздыхает и закрывает за собой дверь. Проходит вглубь ванной. - Ты, должно быть, ужасно вымотан, прости меня, - мягко произносит он и обнимает Юнги со спины – так же, как делает это всегда, кладя подбородок ему на плечо. – Нужно было сразу ехать домой, это я заставил тебя остаться поужинать с парнями. Это не так, Чимин его не заставлял. Он лишь сделал это грустное выражение лица, когда пришло время разъезжаться по домам, и Юнги просто… он не смог отказать. Чимин иногда чертовски скучает по друзьям, даже если говорит, что все хорошо. И Юнги хочет возразить. Правда, хочет. Но он так напуган тем, как может прозвучать его голос сейчас, а еще тем, что Чимин прижимается к нему сзади, такой чудесный и любимый, что нет ни единого шанса, что Юнги не выдаст себя, если заговорит. - Ты какой-то молчаливый, - тянет Чимин немного напряженно. Юнги жмется к раковине и продолжает мыть руки. Это просто смешно, человек, который так долго моет руки, вряд ли создает впечатление здорового, но это все, что он сейчас может. – Ты на меня обижаешься за что-то? Может быть, поговорим? – голос Чимина звучит жалобно, и это бьет по Юнги сильнее, чем ему хотелось бы. Он не может игнорировать Чимина, это просто невозможная задача, даже не потому что Чимин такая липучка, он просто не может, это выше его сил. - Нет, Минни, конечно нет, - шепчет Юнги хрипло. Горячее дыхание щекочет его ухо сквозь взъерошенные волосы. – Прости, я… могу я побыть здесь один? - Я волнуюсь за тебя, - делится Чимин ласково, его аккуратные ладони бережно оглаживают живот Юнги через футболку, а сам он прижимается еще ближе. Юнги нервно сглатывает. – Посмотри на меня, пожалуйста. Детка? Глаза открываются с трудом. Смотреть на Чимина в таком состоянии, даже через зеркало, опасно: он сейчас испытывает слишком много чувств, чтобы эта гамма эмоций осталась незамеченной для кого-то, кто так хорошо его знает. Это так страшно – ждать неизбежного момента, когда Чимин разгадает в нем стыд, робость, слабость. А он непременно разгадает. И разгадывает. - Да что такое? – отчаянно спрашивает он. – Боже, Юнги, поговори со мной! Прошу тебя, ну же. - Я просто… - Юнги вновь зажмуривается. А затем, выдохнув, разворачивается к нему лицом. Чимин еще какую-то секунду смотрит на него непонимающе, и Юнги, преодолевая стыд, толкается пахом в его бедро. - Ты… Ты что, убежал в туалет, чтобы подрочить? – вскидывает брови Чимин. – И не сказал мне? Очень нечестно с твоей стороны. - Прости, - пытается улыбнуться Юнги, хотя выходит слегка болезненно. В паху жарко, хочется потереться о крепкое бедро почти неистово, но это пустяки по сравнению с тем, с каким отчаянием пульсируют его мышцы входа. Взгляд Чимина из встревоженного становится кокетливым, улыбка на сладких губах приковывает внимание. Юнги хочет ее сцеловать. Просто ужасно. - Так ты хочешь, чтобы я тебе помог с этим? – уточняет Чимин невинно, и Юнги кивает, не думая, притягивая к себе его лицо за тонкий подбородок. Поцелуй получается горячим, практически без нежностей, Юнги лезет в рот языком, а Чимин встречает его своим, тоненько постанывая ему в губы. Его ладони вдруг находятся у Юнги на пояснице, прижимают к себе, почти сажают к себе на бедро, и Юнги с прошившей его вспышкой удовольствия начинает тереться. Чимин держит их ритм, у него вообще по жизни с этим лучше, ведет тело Юнги, буквально вынуждая его ездить по своей ноге взад-вперед. Юнги хрипло выдыхает, откидывая голову назад. Быть с Чимином потрясающе, любая его ласка делает Юнги живым сгустком голых нервов, но все, о чем он может думать сейчас это о милых пальцах Чимина внутри себя. Он всхлипывает, сжимаясь, и притирается к бедру так, чтобы шов штанов при каждом движении немного давил на колечко мышц. - Ох, малыш, - нетерпеливо стонет Юнги. Боже, ему надо, очень надо. Он хватается руками за плечи Чимина и ездит быстрее, надеясь получить разрядку и немного успокоить свое тело, а затем Чимин обворожительно стонет и кладет свои ладони Юнги на ягодицы, сжимая и разводя их через штаны, и это пиздец. У Юнги в глазах что-то искрится, пляшут круги и квадраты, и между ними лицо Чимина с таким любящим внимательным взглядом, что он просто… Он сдается. - Вставь в меня пальцы, - умоляет он со слезами на глазах, продолжая трахать бедро Чимина так, будто от этого зависит его жизнь. Чимин же сбивается с ритма. - Ч-что? – ошалело уточняет он. Юнги скулит, замедляясь. Впивается пальцами в чужие плечи и жалобно просит: - Мне очень нужно, Чимин. Пожалуйста. Чимин смотрит на него огромными глазами, и Юнги тут же становится стыдно за этот срыв. Ему не следовало просить, не следовало так унижаться и давать слабину. Он мог бы просто кончить сейчас так, потираясь о бедро, потом уехать домой, а там запереться в душе, и… - Да, хорошо, - перебивает его голос Чимина, а затем маленькая рука нежно касается щеки Юнги, заставляя его замереть. Кажется, он начал плакать, но даже не понял, в какой момент. – Детка. Пожалуйста, не говори, что ты думал, будто я откажу тебе. Юнги сглатывает. Он не говорит, но, кажется, его реакция довольно очевидная. - У тебя… было такое лицо, - выдавливает он все же, и Чимин охает, бережно целуя его в округлый абрис челюсти. - Я просто был… удивлен! – эмоционально объясняет тот. – Ты ведь никогда не просил меня об этом. Даже речи не шло. - Мы установили позиции с самого начала, и… - неловко говорит Юнги. – Я хочу этого не часто, только иногда. Я боялся, это будет странно для тебя. - А закрываться от меня в туалете и скрывать свои желания не странно? – удивленно уточняет Чимин. – Слушай, нам не обязательно, эм, устанавливать какие-то позиции. Я просто думал, что нам обоим нравится, когда я… - Мне нравится! – вскрикивает Юнги. Он не может допустить, чтобы Чимин считал, будто Юнги все эти месяцы их чудесных отношений страдал во время секса с ним. – Чимини, клянусь, мне нравится. Я просто иногда… я не знаю, что это, ладно? Просто иногда мне хочется чего-то другого. Так сильно хочется, что я не могу это игнорировать. Поэтому да, я заперся в туалете, чтобы трахнуть себя пальцами, но здесь нет смазки, и мой анус сейчас взорвется от того, как сильно он пульсирует, твою мать. Чимин моргает пару раз, прежде чем осторожно снимает Юнги со своего бедра и отодвигает в сторону. - Что ты делаешь? – хмурится Юнги, наблюдая за тем, как Чимин роется в тумбочке под раковиной. Оттуда вслед за движениями его рук вылетают старые мочалки и запечатанные куски мыла. - Ищу масло, - объясняет тот. – Я оставлял здесь масло для тела, это не совсем смазка, но для пары пальцев подойдет. Юнги нерешительно топчется на месте. Он не совсем уверен, как должен реагировать на действия Чимина. Юнги, конечно, размышлял над тем, что будет, если он расскажет Чимину о своих «периодах», и в большинстве его сценариях Чимин почему-то всегда оставался этими новостями недоволен. Напуган, разочарован, может быть, даже оскорблен. Пару раз он представлял себе более благоприятные сценарии, в которых Чимин смиряется и покупает ему его собственный маленький фаллоимитатор, но ни в одном из этих сценариях Чимин не перерывал тумбу в поисках масла для того, чтобы помочь Юнги кончить от его пальцев. - Нашел! – радостно возглашает Чимин и вылезает из тумбы со стеклянной баночкой прозрачного массажного масла. Должно быть, он раньше разминал мышцы после утомительных тренировок с помощью этого флакона. У них дома стоит похожий. - Ты, правда, собираешься мне помочь? – уточняет Юнги, все еще не до конца веря. Чимин ласково улыбается ему, прежде чем коротко обнять его губы своими. - Да, правда, - тихо отвечает он в крошечное расстояние между их лицами. – А теперь давай спустим с тебя штаны и, не знаю, прими любую позу, в которой тебе было бы удобно? Как ты обычно любишь это делать? Юнги растерянно оглядывается. Обычно любит? Не то чтобы он вообще это любит, это просто нужда, какая-то тупая необходимость его тела, которую приходится периодически исполнять там, где нагрянет, так что у него нет предпочтений в позах. - Давай у стены, - жмет он плечами. У него все еще стоит, между ягодицами зудит от сухого проникновения, и, вероятно, они провели в туалете уже слишком много времени, так что он просто прислоняется ладонями и лицом к стене и разводит ноги. Прохладный кафель остужает кожу щек. - О, так буквально, ну ладно, - хихикает Чимин, подходя сзади. Он касается губами его шеи, вплетает пальцы в пушистые длинные волосы, легонько сжимает другой рукой бедро. Юнги расслабляется, прикрывая глаза. – Я сделаю все аккуратно, обещаю, милый. - Хорошо, - выдавливает Юнги и растворяется в ощущениях. Ткань, ползущая вниз по ногам, прохладный воздух, теплая ладонь на члене, язык, влажно дразнящий мочку уха. Впервые он ощущает так много всего чудесного вместе с ненавистным ему голодом. Так что, когда скользкие от масла пальцы проводят по ложбинке между ягодиц, Юнги ждет последующего движения не со страхом, а с острым жарким желанием. - Вау, - выдыхает Чимин ему прямо в ухо, и Юнги прошивает разрядом тока то ли от пальца внутри, то ли от восхищения в голосе. – Тут так приятно. - Д-да, мне тоже, очень, - делится Юнги, последний гласный звук выдается слишком высоким, почти скулящим, потому что Чимин двигает кистью, чуть сгибает внутри палец и давит на простату. Почти сразу добавляет второй и берет не быстрый, но ритмичный темп. Юнги дрожит. Липкие от пота ладони проскальзывают вниз по кафелю. Он не продержится долго, вообще-то никогда не держится, но сейчас – совершенно особенный случай. Внутри него двигаются чудесные пальцы Чимина, сзади греет его дыхание и мягкие губы в волосах, а спереди ладонь обвивает побагровевший член. - Я собираюсь… - предупреждает Юнги почти бессвязно. - Да, давай, милый, - шепчет ему в ухо Чимин, ускоряясь. Он быстро двигает кистью, заставляя Юнги глухо вскрикивать, так невозможно хорошо, что тот подается назад, на пальцы, желая взять так много всего, сколько возможно. Влажные звуки окружают его, как будто он внутри стереосистемы, так жарко и возбуждающе, боже, Юнги стонет от переизбытка эмоций. Оргазм накатывает неожиданно с такой силой, что у Юнги закатываются глаза. Он замирает маленькой пойманной пташкой в чужих руках, запертый наглухо с двух сторон, дрожащий и беззвучный. - Ты… ты в порядке? – с волнением в голосе уточняет Чимин, притягивая его к себе, и Юнги валится к нему на грудь, совершенно поверженный. Чтобы восстановить дыхание, вероятно, потребуется время. – Ты так сильно выгнулся, что я испугался. - Я… да, - слабо подтверждает Юнги, чувствуя слабые прикосновения чужих губ к своему лицу. – Я отлично. - Ты был так хорош, - улыбается Чимин, обнимая его крепче. Зарывается носом в растрепанные на затылке волосы. Юнги стеснительно кусает губы. - Я ничего не сделал. - Сделал, - мурлычет Чимин. Юнги обожает этот его нежный тон. – Спасибо, что доверился мне. - Прости, что скрывал это, - морщится Юнги, укладывая затылок на чужое плечо. Чимин оставляет влажный поцелуй у него на горле, и Юнги выпускает робкий смешок. – Теперь я не могу найти ни одной адекватной причины, почему я это делал. - Ничего, - шепчет Чимин, покачивая его в своих руках. – Просто давай… больше так не будем? - Тебе не понравилось? – хмурится Юнги, мгновенно холодея. - Ох, нет, я не в том смысле, - торопливо исправляется Чимин. Затем, подумав пару секунд, мягко толкается в Юнги пахом. И у него просто безбожно стоит. – Разве это похоже на то, что мне не понравилось? Я говорю о том, что нам стоит друг другу больше доверять в таких вещах. Да вообще в любых. Как считаешь? - Я доверяю тебе, - выдыхает Юнги, цепляет его нежную ладонь и подносит к своим губам, благодарно целуя в костяшки. – Мне просто было… стыдно. Я не был уверен в твоей реакции. Прости, я усомнился в тебе. - Хватит извиняться, - фыркает Чимин. – Давай умоем нас, а заодно и испачканный кафель, а потом поедем домой, ладно? - Отличный план, - с готовностью кивает Юнги, чуть отстраняясь. Чимин подходит к раковине, находит в тумбе салфетку для пыли, мочит ее в воде, которую они так и не закрыли. Юнги давит в себе прилив нежности. - Я люблю тебя, - говорит он негромко. Чимин замирает в ворохе всех своих действий, как вспышка молнии, пойманная в объективе камеры. Пять миллиардов джоулей. И они все дарят ему улыбку, способную заставить его сердце биться вновь и вновь. - И я люблю тебя.