Плетистая роза и дикий виноград

— Так ты не против? С приходом весны у всего Мондштадта будто бы посрывало крыши. Раньше перебравшим гостям тоже ничего не мешало подойти к Тарье с разномастными предложениями романтического характера, но в этом мартк все безжалостно переступали границы дозволенного. У нее даже складывалось впечатление, что сам Барбатос вернулся с восточным ветром и теперь нашептывал горожанам в уши всякую любовную чепуху. Вот и сейчас, страдальчески вздохнув, она пыталась отмахнуться от Тимея сухой тряпкой для бокалов — от Розарии помощи можно было не ждать, свои проблемы придется разгребать самостоятельно. С тех пор, как сошел снег, разбойники расплодились по окрестным землям, как пчелы на лугу, и дел у Розарии стало невпроворот. — Я скоро уезжаю, так что мы могли бы, ну, знаешь, — Тимей нервно теребил край рукава. На кончике носа и одной щеке флуоресцировали пятна какого-то алхимического порошка, и Тарья находила это слегка забавным. — Встретиться где-нибудь до этого. — Ого, а куда ты уезжаешь? — ее старания перевести разговор в нейтральное русло были воистину великанскими. Тимей располагал к себе, как хороший друг, но не более. А с Розарией ему вообще даже не стоило начинать соревноваться. — В Ли Юэ, — он почесал затылок и слез с барного стула, видимо, принимая поражение. — Лабораторные дела и все такое… — Ну, надеюсь, ты найдешь, с кем провести там время, — скованно улыбнулась Тарья и вернулась к работе. Показалось, что за окном промелькнула какая-то тень, но она не стала обращать на это дополнительного внимания. Посетители ждут! Шумиха по поводу смерти Гео Архонта постепенно стихала, и теперь в Ли Юэ спокойно могли въезжать иностранцы. Наверное, там жил действительно какой-то важный умник, раз Тимей послали туда сразу по открытии каменных врат. — Тогда, — Тимей тоже робко приподнял уголки губ и помахал на прощание рукой. — До свидания. — До свидания, будем ждать вас снова. Ближе к закрытию в таверну завалилась изнемогающая от усталости Розария, бесконечно заправляющая взмокшие волосы за уши. «Давно пора подкорнаться» — все бубнела и бубнела она, пока Тарья без лишних вопросов наливала в стакан со льдом виноградный сок. Ходили слухи, что этот напиток помогал восстанавливать мышцы после тяжелых физических нагрузок, но она никогда не была сильна в медицине, так что действовала скорее как бармен и подруга, а не целительница. — Я с ним поговорила, — стремительно осушив стакан до дна, с выдохом сказала Розария. — С кем? — не поняла Тарья. Они говорили полушепотом, чтобы никто из людей рядом не мог их подслушать. — С Тимеем. С Нантаком тоже. Ну, и Стивенсу пару слов досталось, пришлось преследовать его до самого подножия Хребта. Розария явно собой гордилась. Она отставила стакан и оперлась локтями о стойку, почесывая висок одним из стальных когтей. Учитывая ее и без того забитое расписание, понятно, куда подевались все силы. Позабыв все слова, Тарья просто стояла с круглыми как мора глазами и пыталась понять, как правильно отреагировать на подобное заявление. «Дурында,» — думала она, недоумевая, чем заслужила настолько особое обращение. — Э-эм, — лицо заливалось краской одновременно с прочисткой горла. — Спасибо, конечно, но не так уж сильно они мне докучали. То есть, — осознав сказанное, поспешно она поправилась. — Докучали, но я могла сама с ними справиться. Не отвлекая тебя. Спасибо еще раз. На секунду помрачневшая Розария вновь расслабилась и попросила еще один стакан сока вместе с мясным ассорти. Принимая тарелку, она мягко, едва заметно для окружающих прикоснулась к ее пальцам. — Мне совсем несложно. Особенно для тебя. Тарья окончательно смутилась и до конца смены не проронила ни слова. Может, они и стали достаточно близки для поцелуев в укромных местах и всяких полупрозрачных бесед, обе по прежнему обращались в мраморные изваяния на публике, строя из себя крайне правдоподобное равнодушие. Проницательная Лиза, конечно, была в курсе их отношений еще до них самих; Эолу тоже пришлось посвятить в таинство. В этом не было ничего страшного. Но стоило Тарье или Розарии увидеть, как, например, Беннет прилюдно преподносит Фишль огромный букет ветряных астр или как беззастенчиво милуется пара бардов, тела рефлекторно тянулись к изображению пантомимы рвотного рефлекса. «Ну не при людях же!» — ворчала Розария, раздраженно отворачиваясь. А наутро неизменно оставляла на подоконнике маленький букетик светяшек, собранный во время одиночного патруля. При случае резко останавливалась, чтобы завязать распутавшиеся шнурки на туфлях Тарьи. И каждый раз за пределами города шла со стороны дороги, защищая от выскакивающих из-под колес повозок капель грязи. Это было лучше любых подаренных посреди толпы астр. Однажды, когда ветки деревьев покрылись белыми и розовыми цветами и пришла пора очередного весеннего фестиваля, они обнаружили еще одного человека, совсем не радовавшегося таким откровенным проявлениям любви. Только-только начинался первый день всеобщего веселя, в организации которого Розария успешно избежала участия. Отоспавшись до самого обеда (теперь Тарье приходилось тесниться чаще и чаще, пока Розария опасно балансировала на грани выдворения из Собора), они собрали маленькую корзинку с провизией и хотели было спуститься позавтракать к озеру, когда увидели Рейзора. Мальчик-волк сидел за одним из общих уличных столов, украшенных к празднику цветами, то и дело чихая от попадающей в нос пыльцы. Оглядевшись, Тарья увидела неподалеку его лучших друзей, слишком увлеченных друг другом для приглашения в компанию третьего. — Грустишь, братишка? — нацепив фирменную ухмылку, подсела к нему Розария и легонько стукнула в бледное плечо. Уже скоро оно должно обгореть — лето не за горами. Тарья заняла последний свободный стул с другой стороны от нее. Еще в феврале Розария объяснила, что искренне считает немногочисленных неудачников, вроде нее и Рейзора, оставшихся без родственников на попечении Варки, семьей. И вроде бы местный дикарь не противился, хоть ни разу и не назвал Розарию своей «сестрой». Возможно, он просто не знал такого слова. Да и виделись они не то чтобы много. — Рейзор один, — грубыми пальцами мальчик играл с устрашающего вида бусами, состоящими из клыков лесных зверей. — Друзья сами по себе. — А как же рыцарь-Искорка? — натянуто-ободряюще спросила Розария, крепче сжав его поникшее плечо. В последнее время она усердно работала над проявлением человеческих эмоций (после сравнения от Кэйи с Дилюком). — Тебе ведь нравится с ней играть? — Красная девочка? — переспросил Рейзор, наверняка не разобрав такую сложную конструкцию, как «рыцарь-Искорка». — Да, красная девочка тоже Лупикал, но… она сложно. Фишль, громко рассмеявшись, бросила Беннета на растерзания своему элементальному ворону и весело побежала в сторону площади. Не сумевший увернуться от клюва с когтями юноша, хохоча и приглаживая вставшие одуванчиком волосы, бросился следом. «Хорошие друзья, нечего сказать» — недовольно подумала Тарья, а потом одернула себя: разве она не точно так же крала Розарию у Эолы? — Рано или поздно это должно было случиться, — подтвердила Розария ее неозвученные мысли. Погрузившись в себя, Тарья не заметила, как она пустилась в странные братско-сестринские пояснения о тяготах взросления и любовных похождениях. — Придется подождать, уже скоро они друг от друга отлепятся. — А если не отлепятся? — Рейзор исподлобья посмотрел на девушек, явно начиная что-то подозревать на их счет. — Тогда в часы скуки можешь приходить ко мне — если найдешь, разумеется, — Розария неожиданно поднялась, скрипнув отодвинувшимся стулом. — Мы собираемся позавтракать у озера, пойдешь с нами? Никаких нежностей, обещаем. Тарья фыркнула и тоже встала, поправляя вылезшую из брюк рубашку. Теперь младший брат Розарии выглядел куда воодушевленнее, чем десять минут назад: — Да, идем! Фестиваль Ветряных цветов прошел как всегда громко и с большим размахом. За это время Беннет и Фишль успели поссориться и помириться, ненадолго вернувшаяся Путешественница — навести суеты, а Дилюк добиться дополнительного прогресса в закрытости и замкнутости. «Когда-нибудь,» — высказывалась Тарья, глядя на непроницаемое выражение лица начальника, заставшего капитана Кавалерии храпящим посреди таверны, — «Он превратится в камень, а никто и не заметит». На это предположение Розария и Эола, проводившие провожавшие праздничный день в «Доле ангелов» вместе с ней, безудержно захихикали. Что правда, то правда, ничего с ней не поделаешь. Дилюку бы не помешало кое-чему поучиться у их троицы. Вернувшийся к своему алхимическому столу через неделю Тимей был сам не свой. Как-то раз Тарья по просьбе Розарии подошла к нему с просьбой изготовить немного морозного масла, и он, вынырнувший из анабиоза, опрокинул все склянки, до каких смог дотянуться. Крайне обескураженный неожиданным появлением посетительницы, Тимей роптал себе под нос что-то похожее на «женщины» и «масло». Подозрительно оглядываясь, Тарья вместе с добычей отошла от него подальше: «Либо он действительно там кого-то встретил, либо попал по дороге в страшную передрягу». Но это не было ее делом — дальше приятельства у них так и не дошло, за что можно было благодарить весьма перестаравшуюся охранницу. За весну Рейзор в самом деле несколько раз подходил к ним, но совсем ненадолго. Розария, как бы ни старалась вытягивать из себя доброжелательность (что довольно-таки комично с ней соотносилось), чудовищно его смущала. Ее холодность и величественность отпугивали, так что, получив пару советов, он как можно скорее скрывался. Была от этого и пользя — вскоре он наладил отношения с поостывшими друг к другу друзьями и вернулся в привычную колею. Но самой главной новостью стало то, что простая цветочница, безответно влюбленная не то в Полуночного героя, не то в хозяина винокурни «Рассвет», бросила все и вступила в Гильдию Искателей приключений. А через некоторое время обрела настоящий Глаз Бога, поразив всех и вся. — Впечатляет, — потянула Розария, отпив чая. — Никто этого не ждал. Они пили чай, в кои-то веки любуясь занимающимся рассветом через окно чердака. Обыкновенно их слишком манила теплая постель для таких возвышенных занятий. — У Донны, наверное, было стоящее стремление, раз Боги обратили на нее свой взор, — Тарья, потянувшись, открыла форточку, запуская свежий, тяжело пропахший цветами воздух. Признаться, она немного завидовала Донне, хоть и понимала, что это напрасные переживания, которые уже сто раз в ней переварились. — Какое, покорить Дилюка? — саркастично усмехнулась Розария. — Даже если и так. Вдруг это ей поможет? — Нормальный человек заметил бы свою любовь и без всяких дурацких побрякушек. Поставив чашку, она взяла лежащую на столе кисть Тарьи и галантно ее поцеловала, как настоящий рыцарь. Варка точно не туда ее определил.