Свадебный казус

После беглого осмотра охранником одежды Чонгука и его нижнего белья, тщательной проверки багажа (металоискателем тоже прошлись, вдруг ещё и пушку найдут), уставшего и наполовину потерявшего смысл существования Чона заставили сдать анализ мочи на проверку нахождения в организме наркотических веществ. День, начавшийся так стремительно ужасно, пробил все низменные точки, существовавшие в этом жизненном графике, и, будь Чон Чонгук склонен к математическим исчислениям, он бы непременно подсчитал вероятность того, что вечером его найдут повешенным в собственной квартире. Однако, так как ни математики, ни суицидальных мыслей мужчина приверженцем не был, он молча взял баночку для анализов и под конвоем уже из двух охранников прошёл в ближайший туалет. Там его ждал другой сюрприз, на этот раз хотя бы более информативный, чем все предыдущие. Когда Чон, успешно выполнив задачу, сосредоточенно закручивал наполненную баночку с мочой, он почувствовал дребезжание ожившего телефона в кармане брюк (которые ему нехотя вернули), и, гадая, кого там принесла нелёгкая в такой час, Чонгук разблокировал смартфон. Несколько сообщений красовались на экране блокировки вперемешку с уведомлениями из соц сетей, все от одного отправителя — Югёма, только сейчас, очнувшегося, видимо, от беспробудного сна. Начало многообещающе гласило: «Чон, ты уже сел? Оказывается, вчера те…» Мужчина разблокировал телефон и мгновенно залез в мессенджер, возле ярлыка которого красным висела циферка три. Югём: [Чон, ты уже сел? Оказывается, вчера те парни, которые сидели в гостиной, курили марихуану] Югём: [Мы с Джисоном успели выйти, прежде, чем их задержали. Это был пиздец] Югём: [У тебя всё норм? Успел на рейс?] Чонгук дважды перечитал каждое сообщение, пока до него не начала доходить истинная суть вещей — мысли, уцепившись за туманную идею, со скрежетом двинули застрявший поезд логической цепочки, которая, лишь ожидая своего часа, начала проливать свет на вчерашнюю хронологию событий. Сидевшие в гостиной хозяин квартиры и его безымянный друг вежливо отказали в просьбе небезызвестного трио проветрить помещение, и в не менее мягком тоне порекомендовали закрыть дверь в спальню и открыть там окно, чтобы, таким образом, никто никому не доставлял проблем. Ладно, резонно. Квартира ведь их. Полвторого или три часа ночи — все звуки в главной комнате стихают, далее — Югём вывешивает на улицу промокшие чонгуковские брюки и не закрывает балконную дверь, из-за чего весь дым впитывается в мокрую ткань штанов, и — вуаля! — Чон успешно проебал свой рейс в Лос-Анджелес, проебал мальчишник, и теперь сдаёт свой первый анализ на наркотики. Какое счастье. Почему собаки так восприимчивы к запахам? Почему, почему из тысячи находящихся здесь людей, не повезло именно ему? Тем не менее, не оставалось времени на самоуничижение или на обливание словесными помоями всех вокруг, в том числе привлекательную надзирательницу, объяснившую, что, как только (она предпочла выразиться если) анализы покажут отрицательный результат, аэропорт возместит полную стоимость билета или предоставит ему другой, на ближайший рейс, разрешит провести все необходимые процедуры вне очереди и отправит с чистой душой туда, куда Чон изначально держал путь. Только всё это ужасно нарушало дедлайны. Чонгука усадили уже в другую, менее напрягающую отсутствием окон комнату, приставили нового человека и взяли словесное обещание не пытаться сбежать, пока первоначальный экспресс тест не даст результата. Мужчина с серьёзным лицом и чистой совестью поклялся никуда не уходить (пока за спиной упорно скрещивал пальцы), и по выходу всех из его личного пространства, поставил телефон на портативную зарядку и сразу же набрал Ким Тэхёна. — Чего так поздно? — недовольное лицо друга заполнило весь экран — он боком лежал на кровати, фоном служила одна из стен съёмной квартиры. Квадратик окна свидетельствовал, что на улице уже стемнело. — Звоню из будущего, хочу рассказать, что здесь полнейший пиздец. — Ну, это не новость. Что случилось? Чонгук начал объяснять. Во время рассказа друга Тэхён по большей степени хмурился и молчал, чем погружался в эмоциональное негодование, сдувал со лба лезущую в глаз прядь, сосредоточенно пялился в потолок. Зато долгий, выстроенный по хронологии рассказ был полностью окуплен чередой сочных беспрерывных ругательств Кима, которую он послал в пустоту комнаты по окончанию. — Не могу поверить, что ты так вляпался, — не делая никакой паузы, подытожил Тэхён и повернул наконец к телефону голову. — Я тоже. — И что происходит теперь? — Жду подтверждения того, что я не наркоман. — А ты не наркоман? — Это как посмотреть. — Будь добр, не провали этот тест. — Ладно, мам. Понял. Без двоек. — Прибью, — беззлобно огрызнулся друг. Тэхён вздохнул, и оба погрузились в молчание, наполненное сосредоточенным размышлением над ситуацией. Чонгук тупо уставился на процент заряда, который под его взглядом увеличился ровно на один. Глаза его исследовали панель уведомлений, но мысли были далеко не здесь — что же делать? Как всё успеть? Через некоторое время друг кашлянул, и Чон перевёл взгляд на его пиксельное изображение. — Что ж, на мальчишник ты, видимо, не успеешь. А если и успеешь, то после полёта будешь полным овощем. Чонгук подавленно кивнул, не решаясь ничего добавить. Он по глупости подвёл Тэхёна — он это знал и сам, ведь вся ответственность за опоздание, несмотря на количество переменных, целиком лежит на его плечах. Отбрось он одну из случайностей — откажись от Югёма, проснись бы раньше, проверь чемодан заранее — и жизнь могла бы быть более терпимой к его промахам. Чонгук сам выбрал то, что выбрал, и теперь ему нескончаемо стыдно за свою легкомысленность. Тем не менее, его друг, кажется, не придал произошедшему особого значения. — Значит, перенесём. — Чего? — Пе-ре-не-сём говорю. Знаешь такое слово? — Знать-то знаю, а что, можно? — А почему нельзя? — удивился Ким. — А… — опешил Чонгук. — Ну… Другие гости? — Они всё равно будут торчать здесь две недели до свадьбы. Да и не так уж их и много — по пальцам пересчитать. Половина давно здесь устроилась, и им не нужно платить за отель. — Я как-то об этом не подумал, — Чон почесал затылок. — Ага. С чего бы тебе. — И всё же, нельзя ведь так? Ты приглашения разослал, планы… — Да к чёрту их! — внезапно вспылил Тэхён. — Это не имеет значения, если тебя там не будет. Понимаешь? Ты обязан быть на моём мальчишнике, ты – мой лучший друг. Без тебя я ничего делать не буду. Да и вообще — кто проводит такое за две недели до свадьбы? Даже у Лисы девичник многим позже. — Чонгук открыл было рот, но друг прервал его: — Слушай, никаких возражений. Просто приезжай с четырьмя конечностями, башкой на плечах и отрицательным тестом на наркотики. С остальным разберёмся. Всё, я заколебался сегодня ужасно, а на завтра ещё хренова туча дел. Кладу трубку. Напиши, когда будет новый рейс, разберёмся с такси. Я тебе адрес скину. Он отключился, не дав Чон Чонгуку ни единой возможности оправдаться или поспорить, но это, если честно, развязало большой клубок напряжения у него в горле. Тэхён не злился. Конечно, не злился — его редко можно было поставить в затруднительную ситуацию; сколько Чонгук себя помнит, Ким всегда был её хозяином, с трезвой головой и взвешенными решениями. Всё подчинялось его крепкой руке, его незримому присутствию. И, хоть совесть не давала расслабиться полностью, Чон был благодарен за избавление его от большой головной боли. Спустя час к нему всё-таки пришли с покаянием: мол, извините нас, сами понимаете, наша работа, наши обязанности, когда вам удобно вылететь? Сегодня, да ближайшим рейсом? Без проблем, да, у нас есть ваши данные, предоставьте пожалуйста регистрационный талон. Что, он электронный? Прекрасно. Замечательно. Отправим вас в Лос-Анджелес через два часа, вы хотели бы занять одну из душевых кабин? Да-да, воспользуйтесь, мы проводим. Простите, что мы такие безмозглые индюки и не можем контролировать происходящее. Пройдёмте за нами. Чонгук предпочёл бы, чтобы извинения ему приносила зачинщица всего бедлама — нет, нет, не собака — однако среди идентичных голов сотрудников он не смог рассмотреть ту единственную, единственную раздражающую, а спрашивать было бы компрометирующе — надумают ещё чего-нибудь, мол, заинтересовался ею или ещё какой вздор. Нет, просто как раз сейчас было бы в тему пройти с триумфом прямо перед ней, показывая язык (конечно же мысленно) и провожая глазами её понурую фигуру — дорогуша, ты ошиблась, взяла не того, а чего ради? Поддеть бы её как-нибудь эдак, чтобы на каменном лице проявились хоть какие-нибудь признаки смущения. Ей бы, наверное, пошло. Девушки не было ни среди людей, принесших результаты теста, ни среди рабочих, снующих туда-сюда по коридору, так что вскоре Чонгуку пришлось забыть и об идее задрать перед ней нос, и о ней в целом, ибо нашлись вещи поприятней — ему вернули чемодан, провели к душевым кабинам, дали привести себя в порядок, побриться, помыться, переодеться в сухое и комфортное. Наспех высушившись, Чон с удовлетворением натянул на себя серую спортивку, запихал от и до провонявший перегаром костюм в мусорный бак, даром тот был пуст, и вышел в свет новым человеком. Реабилитируясь от недавнего стресса, мужчина зашёл в одну из кофеен, решив перекусить наспех круассаном и сладким до зубного скрежета латте, весьма мило поговорил с баристой, проверил правильно ли идут часы, сверился с новым билетом. Всё медленно приходило в норму, и недавние события стирали свои краски, оставаясь в памяти выцветшим, отчасти смешным воспоминанием. Что ж, даже этот опыт показался Чону полезным. Он обнаружил, что не употребляет наркотики. Сюрприз! И что нужно срочно завязывать пить. Оставшийся час пролетел незаметно — Чон первым делом позаботился о багаже, ведь спешить было некуда, с чистой совестью прошёл контроль, опасливо поглядывая на служебного спаниэля, спешащего к чемоданам, снял телефон с зарядки, а затем неожиданно понял, что до смерти устал. Миндалевидные тела, отвечающие, как читал однажды Чонгук, за образование ярости, полностью исчерпали доступную телу энергию. Не то, чтобы Чонгук их винил. Ну, вы понимаете. Это же его тела. Югёму он отписал пару слов, описывая ситуацию вкратце, и получил от того тонну сообщений с извинениями и искренним желанием исправить ситуацию — так уж и быть, Чон зла не держит, учитывая то, что он и изначально Кима ни в чём не винил. Чонгук сел на место у окна в бизнес-классе и, окончательно расслабившись, начал выбирать на просмотр фильм — предпочтительно боевик, конечно, но сегодня неожиданно тянуло на романтику. Ничего не предвещало беды, он уже читал описание какой-то новой семейной комедии — его палец завис над экраном — как тут мужчина заметил ноги, остановившиеся у места, смежного с его собственным. Он приподнял голову, чтобы разглядеть соседа, с которым придётся провести следующие двенадцать часов в воздухе, и так и застыл — палец над экраном смарфтона, приоткрытый рот, взлетевшие вверх брови. — ВЫ! — воскликнул Чон то ли с упрёком, то ли с удивлением. Девушка-брюнетка, знакомая незнакомка, убившая последние три часа жизни Чонгука и заставившая его пройти через все мыслимые и немыслимые эмоции, начиная с ярости, заканчивая стыдом, опустила вниз голову и, заметив своего соседа, выдала негромкое «о». Её реакция, почти не демонстрирующая удивления, оказалась настолько скупой, что Чон мгновенно засомневался в её искренности. — Я полностью чист, — пошёл он в атаку, решив было, что этой женщине нужны доказательства. — Вы ничего не можете сделать. — Я и не собиралась, — она пожала плечами, и сейчас только Чон заметил в её руках небольшую спортивную сумку, которую она уместила рядом с сиденьем. Незнакомка (так её приходилось воспринимать, Чонгук не знал её имени) уселась в соседнее кресло и повернула к мужчине голову: — Давайте не будем пересекаться во время полёта, ладно? Благо здесь высокие подлокотники. Можно отгородиться. Она отвернулась как ни в чём не бывало и начала рыться в сумке, наклонившись вперёд корпусом. Чонгук настолько опешил от её заявления, да и от самого факта нахождения её на борту самолёта, что первое время молчал, пока язык снова не начал подчиняться ему: — И как это понимать? Брюнетка неспеша выпрямилась, держа в руках увесистые наушники — большие такие, служащие либо для того, чтобы убивать, либо для того, чтобы полностью абстрагироваться от внешнего. Она с непониманием уставилась на собеседника. — Как понимать что? — Как понимать ваше поведение? Девушка задумалась. — Мне поклониться надо было? — Да нет же! Ответьте, какого чёрта вы меня преследуете? Я же сказал — я не наркоман. — Я вас с этим поздравляю, только я-то тут причём? — Хотите сказать, что вы меня не преследуете? — Я даже больше скажу — мне вообще на вас всё равно. — Да как же, — Чонгук фыркнул, усмехаясь. — То есть, вы утверждаете, что это совпадение? — Что именно? — Да вся эта ситуация, чёрт вас!.. — он прикусил язык, когда заметил повернувшиеся к нему головы, и принялся объяснять тише: — То есть, это совпадение, что вы сначала задержали меня, потом вдруг исчезли, а потом выясняется, что мы с вами летим одним самолётом, в одном ряду, в одно и то же место, да ещё и по-соседству друг с другом! Вы сами не замечаете абсурдность ситуации? — Н-да, — согласилась девушка. — Я крайне невезучая. Чонгук молча уставился на неё, не веря в то, что подобная наглость вообще может существовать. Ему же всё казалось ясным донельзя — она задержала его, чтобы выяснить номер билета (который, кстати, записала почти сразу же в свой блокнотик), убедилась, что тот точно опоздает на свой рейс, позже, пользуясь служебными привилегиями, выяснила, куда его пересадят, и купила место ровно рядом с ним. Да ещё и не попыталась сделать вид, что удивлена. Ни единый мускул не дрогнул, только губы сделались бубликом — настолько малоубедительный спектакль, что даже жалко! — Так я вам понравился, — убеждённо надавил Чон, наклоняясь ближе. — И поэтому вы меня преследуете. Девушка, занятая до этого настройками своего смартфона, повернулась и посмотрела на него, как на сумасшедшего. — Вы серьёзно считаете, что я ради понравившегося парня потрачу деньги и пролечу половину земного шара, только чтобы двенадцать часов сидеть рядом с ним и молчать? — Я понятия не имею на что вы способны. — Ну так подумайте. Чонгук сощурился и был вынужден поддаться её доводам, хоть и чувствовал себя при этом страшно оскорблённым — совпадение было столь удивительным и столь удивительно неприятным, что только собственное объяснение и казалось ему логичным. — Ладно. Даже для вас звучит бессмысленно. — К тому же, — нахмурившись, с неприязнью продолжила незнакомка. — Задержала вас не я, а Элла. Собака. Чуете разницу? Мужчина едва-едва отодвинулся и уже готов был выпалить твёрдое «нет» чисто из желания задеть, но вовремя остановил себя — не опускаться же до подобного. И всё же внутренняя неприязнь к этой неприветливой, холодной и непробиваемой девушке не давала признать поражение вслух. Тем более извиниться. Первоначальный всплеск изумления прошёл, и Чон почувствовал себя очень глупо. Но всё равно. Могла бы она хоть прощения попросить. — Знай я, что буду сидеть рядом с вами, сразу же бы поменяла билет, — с этими словами она надела наушники и отвернулась, скрестив на груди руки. Оставив Чонгука неприязненно смотреть на её профиль. Да. Точно худший день в его жизни.