Свадебный казус

Несмотря на все первоначальные тревоги Чонгука, время в воздухе прошло — как бы выразиться — быстро и безболезненно. В большей степени это была заслуга выматывающей продолжительности полёта, первую половину которого ты либо ешь и смотришь фильмы, либо, в случае девушки по соседству, читаешь книгу без перерыва на ужин и туалет; а вторую уже спишь беспробудным сном, чтобы по прибытию не обнаружить полную неготовность ступать за борт. Вчерашняя убойная доза алкоголя отбивала желание заказать шампанское, к тому же, когда стюардесса вежливо и улыбчиво озвучила варианты напитков, брюнетка, как раз в это время снявшая наушники и повесившая их на шею, бросила в сторону соседа такой многозначительный взгляд, что даже будь на месте Чонгука более терпеливый человек, и тот бы вспыхнул от раздражения — или задетой гордости — а что уж говорить о Чоне, который едва удержал себя от импульсивной попытки поступить назло. Девушка делала всё будто бы невзначай — смотрела невзначай, хмыкала над страницей книги, но удивительно попадала в ситуации, когда хмыкнуть было бы уместно, тоже невзначай — в общем прямым упрёком до неё не доберёшься, ибо на всё она бы сделала невиннейшее выражение лица и сказала бы, что не понимает, о чём речь. Уж Чонгук-то знает. Он сам к этому прибегал. В остальном, её присутствие почти не было заметно. Чонгук откинул спинку кресла сразу же, как почувствовал усталость, натянул на глаза маску и почти мгновенно провалился в сон — удивительно крепкий для такого места. Наверное, сказывались часы пережитого стресса. И усилившаяся головная боль. Когда самолёт готовился к посадке, Чон наконец соизволил открыть глаза и понять, что самая выматывающая часть поездки осталась позади. Незнакомка педантично листала страницы всё незаканчивающейся книги — это был огромный, увесистый фоллиант, который в родственниках имел скорее булыжники, чем книги. Обложка была повёрнута в противоположную сторону, а по пустой задней стороне ничего нельзя было сказать, но почему-то Чон был уверен, что это какая-нибудь «Энциклопедия для самых умных. 6+» или «Краткая история человечества», напечатанная шрифтом Таймс Нью Романс 36, чтобы даже старики с минусом больше Марианской впадины могли прочесть её издалека. В общем, чересчур заумный вид не делал ей чести. Скорее удешевлял. Самому Чонгуку в литературе, помимо содержания конечно, нравился минимализм. Хоть и огромным её фанатом он не был. Чон просканировал ситуацию мутным после сна взглядом и бросил один беглый на часы. Мда. Стоило задуматься об этом пораньше и перевести их на другой часовой пояс. Зато табло впереди показывало, что в Лос-Анджелесе полпервого дня, а значит Чонгук успешно проспал семь из восьми рекомендуемых часов. Он поднял кресло и влажной салфеткой тщательно вытер губы, искренне боясь, что напускал слюней и дал повод для своей «приятельницы» вновь понасмехаться над ним. Однако она даже не смотрела в его сторону, так что Чон успокоился. С каких пор его вообще волнуют чужие насмешки? Тем более со стороны какой-то проходимки, которая за весь полёт только и соизволила — мазнуть по мужчине взглядом. Вот только каким взглядом! У Чонгука, кажется, начался острый приступ мигрени. Она была пристёгнута и сидела, опустив плечи, сосредоточенно вглядываясь в строчки. Только теперь Чон заметил, что от вчерашней работницы аэропорта не осталось и следа — в выходной одежде и с распущенными волосами она выглядела куда более… «Привлекательной» язык не повернётся сказать, так что Чон употребил слово «нормальной». Да, нормальной. А то в служебной форме она выглядела как тюремная надзирательница, впрочем, кажется ей эта профессия подходит куда больше. Аккуратный профиль и вьющиеся волосы, не спрятанные ни в какую причёску, выглядели красиво — даже мужчина, заранее предвзятый ко всему, что касалось неё, вынужден был принять сей факт. Блестящие и ухоженные, они притягивали любой взгляд. Зато огромная футболка, в которой она тонула, как какой-то подросток, делала её по-юношески несуразной. В этой женщине одно только хорошее, и то — её грива. Остальное так, на троечку. А с характером Чон вообще бы влепил большой и жирный ноль. Девушка громко захлопнула книгу, неспеша положила её в сумку, которую потом бережно поправила, а затем, уставившись ровно перед собой, спросила с обвинением: — Ну и на что вы пялитесь? Чонгук опешил, когда понял, что обращаются к нему. Он как-то не отдавал себе отчёта в том, что во время туманных размышлений продолжал разглядывать объект своих дум! Позор. Перед этой девушкой он только и умеет, что лажать, а ведь она его нисколько не привлекает. — Смело с вашей стороны полагать, что я смотрю на вас, — кое-как вывернулся он. Хотя, блин, смотрел-то он ровно на неё. — Так вы не смотрите на меня? — Да. — И куда вы смотрите, в таком случае? — На… — он замешкался. — А это уже не ваше дело! Она закатила глаза и выпустила раздражённый вздох. Затем, сделав вывод, что только теряет время на разговоры с ним, наклонилась, чтобы собрать с подлокотника мелочи, но, не выдержав, всё же выпалила: — Это было очень по-детски. Чонгук открыл было рот, чтобы ответить, ведь у него имелось, что сказать, но посадка уже заканчивалась, и нашлись вещи более важные, чем бессмысленные препирательства. Тэхён прислал адрес отеля, в котором заранее зарегистрировал на его имя комнату, и осведомил, что они с Лисой будут ждать гостя там. Чон уточнил пару моментов насчёт такси и, чувствуя предвкушение от встречи с другом и его невестой, заблокировал телефон в куда более приятном расположении духа. Все его переживания окупались. Было бы чудесно представиться человеку, который заполнил сердце Кима настолько, что заставил его забыться и забыть о гнетущих мыслях. Лиса сделала друга мягче. Хоть самому Чону такое чувство было чуждо, он не отрицал, что любовь, какой бы она не была, пошла Тэхёну на пользу. Он стал чаще улыбаться, спокойней спать, меньше волноваться о пустяках. Как только люди вокруг начали подниматься со своих мест, Чон запоздало заметил отсутствие рядом своей соседки — испарилась тут же, как заморгала красная точка, разрешающая снять ремни. Ха. Быстрая. Чистейшее место будто бы всё это время оставалось пустым — о присутствии незнакомки напоминало лишь слегка опущенное кресло, да одеяло, которое она аккуратно сложила за собой. Чонгук фыркнул, но почувствовал почти осязаемое облегчение от возможности побыть одному. Под вежливые прощания стюардесс Чон спустился по трапу на землю, чувствуя, как после неподвижного сна затекла поясница и все существующие мышцы. Он снова схватился за телефон, решив уведомить друга, что без проблем приземлился, и проследовал за остальными в место паспортного контроля. Чёрной гривы нигде не наблюдалось, и оно было к лучшему. Лишние переживания мужчине не нужны, точно не сейчас, когда все трудности почти позади. Чонгук смог без проблем забрать свой багаж, найти заказанное другом такси и сесть, вальяжно раскинув ноги на заднем сидении. Контраст между жаркой, раскалённой улицей и прохладным автомобилем был настолько расслабляющим, что Чон даже глаза прикрыл от удовольствия. Водитель завёл мотор, готовый тронуться с места, и только тогда она снова попала в поле его зрения. Поправляя в отражении зеркала капюшон, Чон заметил, что его недавняя спутница взмахом руки ловит автомобиль позади них, и на её отклик останавливается гигантский жёлтый «убер», напоминающий своим видом джип. Брюнетка благодарно улыбается в открытое переднее окно. Жестом указывает на чемодан и быстро двигает губами — для Чонгука безмолвно, конечно — просит, наверное, помочь. Водитель уже открывал ей багажник, когда чонгуковская машина свернула на дорогу, полностью скрывая от случайного наблюдателя сцену. Ну вот и всё. Пока-пока. Надеюсь, никогда больше не увидимся. Чонгук улыбнулся пролетающей мимо улице. Дорога была спокойной и комфортной — кондиционер, бьющий холодной струёй воздуха в пространство между передними сиденьями, остужал салон до приятной прохлады; виды за окном радовали глаз, а водитель попался аккуратный, неразговорчивый, как Чонгуку и нравилось; к тому же после крепкого сна у мужчины разыгрался аппетит, и он уже с удовольствием представлял, как за приятной беседой пообедает с друзьями. Тихая дрёма накрыла его, хоть он и выспался. Так что, когда такси наконец прибыло к месту назначения, Чон почти сожалел, что придётся расстаться с этим состоянием умировторения. Впрочем, мандраж от предстоящей встречи взял своё. Чонгук вылез из машины, вяло прикрывая лицо от солнца. Вышедший первым таксист помог выгрузить багаж и уехал, оставив Чона стоять у раздвижных дверей отеля. Тот покрепче перехватил ручку чемодана. Быстрей бы в прохладный номер, сесть на кровать и выслушивать рассказы Тэхёна о предстоящем торжестве — забавно, что именно ему в последнее время он и посвещал все разговоры. Мои родители то, родители Лисы это. Салфетки в виде журавликов. Место загородом. На алтарь к закату — так приятней. Как же сильно меняет людей ожидание брака. Дверь машины, остановившейся практически рядом с местом, где стоял Чонгук, резко распахнулась, нарушая рассеянные размышления оного. Но то, что он услышал оттуда знакомый голос, заставило его похолодеть от ужаса: — Всё в порядке, в порядке! Просто откройте багажник. Английский не сделал её интонацию менее строгой и категоричной, да что уж там — даже вежливый тон не мог справиться с проскакивающими властными нотками; зато голос её показался ещё глубже и добавил в слова хрипотцы. Чон повернулся в неверии и увидел, как его проклятая незнакомка выскочила из передней двери и спешно прошла к багажнику, чтобы — вот она упёртая! — самостоятельно вытащить оттуда большой чёрный чемодан. Словно в дрёме он наблюдал, как девушка вежливо поблагодарила таксиста и, вытащив ручку, покатила багаж вперёд — прямо в сторону застывшего Чон Чонгука. — ВЫ! — выдал мужчина не думая, и внезапно ощутил себя персонажем какой-то комедийной сценки. Она остановилась и вскинула голову, тоже, видимо, не ожидав услышать его снова. Брови её свелись к одной точке на лбу, и она уставилась на мужчину с немым обвинением в глазах. — Вы что, меня преследуете? — на этот раз сказала она. Чонгук, вспыхнув, эмоционально взмахнул рукой. — Какой ещё преследуете? Я раньше вас приехал! Она с неверием посмотрела сначала на него, потом на отель, поэтому Чонгук сразу же пошёл в атаку: — У меня к вам тот же вопрос! Вам не кажется, что для такой ситуации здесь слишком много совпадений? — И на что вы намекаете? — выгнула она бровь. — Вы меня преследуете! — Я думала мы разобрались с этим! Вы мне даром не сдались! — Тогда как вы это объясните? — Что объясню? — Ваше присутствие! — Я заселяюсь в отель, — словно вынужденная общаться с круглым идиотом, по слогам проговорила она. Чонгуку её тон не понравился, и он неодобрительно уставился на неё. — Да неужели? Мы летели одним рейсом, да ещё и заселяемся в один отель? — Ого, до вас дошло, — иронично парировала она. — Вы сейчас признаёте, что вы сталкерша? — Что?! Нет! — И вы не специально задержали меня в аэропорту? — Господи, это была Элла. — Мало ли что, вы могли приказать ей подойти ко мне, обнюхать. — Приказа… Что, простите? — Ещё и такси следом за мной заказали. — Да я вас даже не видела! — Но как вы тогда объясните это?! — Объясню ЧТО? — ЧТО МЫ ПРИКАТИЛИ ИЗ СЕУЛА, ПРОЛЕТЕВ ВЕСЬ ЗЕМНОЙ ШАР, И В ИТОГЕ ОКАЗАЛИСЬ ЗДЕСЬ ВМЕСТЕ? — ОБЪЯСНЮ? — ДА! — ВАМ НУЖНО ОБЪЯСНИТЬ? — ДА, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ОБЪЯСНИТЕ МНЕ! — Я ОБЪЯСНЮ! ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СОВПАДЕНИЕ, ТУПОЙ ВЫ БАРАН! Они воззрились друг на друга, чуть не метаясь молниями из глаз — у девушки даже волосы приподнялись, как у фурии, настолько разъярённой она была. Мужчина от негодования сделал шаг ей навстречу — она, поддаваясь настрою, сложила на груди руки и задрала нос. — Вы… невыносимы! — за неимением слов, со злостью выдал Чонгук. — А вы нарциссичный придурок, — не осталась в долгу девушка. Она схватилась за ручку чемодана и, гордо взмахнув волосами, направилась к отелю, игнорируя оставшегося стоять позади мужчину. Двери послушно распахнулись перед ней — здесь даже куда менее современные, обычные, с ручкой, сделали бы кульбит, что уж говорить о раздвижных. — И не следите за мной! — уже удаляясь, громко добавила брюнетка. Едва не сорвавшись на бег, она бросилась к ресепшену. Невыносимая! Просто страшно раздражающая! Так бы взял и свернул её тоненькую шею! Подождав, пока самая сильная волна из ярости уляжется, а к телу снова вернётся контроль над собой, Чонгук двинулся вперёд только, когда убедился, что небезызвестная персона уже ретировалась из холла. Он тщательно просканировал глазами стойку с администраторами, сощурился, когда увидел похожую фигуру, облегчённо выдохнул, когда понял, что обознался. Столько мороки из-за одного человека! И всё же, ему было спокойней, когда он не делил пространство с этой бешеной стервой. — Чонгук! — мужчина уже забирал карту от номера, когда его окликнул знакомый голос. Повернувшись, он увидел спешащего к нему Тэхёна и широко улыбнулся ему. Все проблемы отошли на второй план. Они достигли друг друга одновременно и крепко обнялись, хлопая друг друга по спинам, как будто пытаясь с помощью этого вычислить, кто по кому скучал больше. Отстранившись, закрученным движением пожали друг другу руки, и наконец смогли с радостью, сравнимой, может быть, с радостью при встрече двух братьев, поприветствовать друг друга устно, перемежая всё это вопросами о самочувствии и ответами не по существу. — Наконец, ты тут, — не переставая хлопать друга по плечу, улыбнулся Тэхён. — Столько всего произошло. — И не говори, — согласился Чон. — Ты хоть представляешь, в каком я был шоке, когда мне наконец доставили приглашение? — Красивое, правда? Лиса выбирала. Чонгук её не сразу заметил — Лиса была худой и аккуратной блондинкой, в джинсах на низкой посадке и коричневом кардигане, волосы её были убраны в низкий хвост и зачёсаны назад идеально, волосинка к волосинке. На лице почти не было следов макияжа — юная дева улыбалась белозубо и обезоруживающе, а карие глаза блестели смешинкой, какую порой встретишь среди людей, склонных всё видеть и представлять в лучшем свете; к тому же вокруг неё витала плотная аура искреннего дружелюбия, так очевидно излучать которую далеко не всем под силу. Лиса как будто бы светилась изнутри. Увидев её воочию, Чонгук отчасти понял желание Тэхёна связать себя с ней узами брака. Он немного успокоился, увидев, какими глазами она смотрит на друга. — Лалиса Манобан, — сказала Лиса на тайский лад, протягивая руку. Чонгук крепко пожал её. — Чон Чонгук. — Мне много о вас рассказывали, — мужчина кинул подозрительный взгляд в сторону Тэхёна, и блондинка тут же рассмеялась. — Не бойтесь, в основном хорошее. — В основном?! Тэхён сделал вид, что не понимает, о чём речь. — Пойдём, поднимемся в твой номер? — Я надеюсь, ты забронировал самый лучший, — шутя, погрозил пальцем Чон. — Не сомневайся, — Тэхён закинул тому на плечо руку и, наклонив его макушкой вниз, потащил вперёд. — Вы идите, — подала голос Лиса, заглядывая в телефон. — Моя любимая приехала. Поднимемся к вам, как только её встречу. — Понял. Ждём вас. Они прошли к лифту и стали терпеливо ждать его прибытия вместе с остальными постояльцами. — Любимая? — спросил Чонгук позже, когда они уже нажали на нужный этаж. — А. Это её лучшая подруга. Она только так её и называет. — У тебя, как погляжу, серьёзный конкурент. — У меня нет конкурентов, — помрачнев, отрезал Ким. Видимо, ему хватило шуток и от своей невесты. — Если честно, мне довольно любопытно с ней познакомиться. Лиса говорит, что это самый близкий ей человек, и она хочет, чтобы мы с ней поладили. Типа, как два самых близких человека. Так что я постараюсь не ударить в грязь лицом, а ты, — сделал он ударение. — Мне в этом поможешь. Бога ради, будь самым обходительным человеком на свете. — То есть, быть самим собой? Тэхён бросил сочувствующий взгляд на друга, будто жалея его за излишнюю самонадеянность, но ему хватило ума промолчать. Он пропустил Чонгука вперёд, так что тот, прикладывая карточку к панели у двери, раздумывал, стоит ли ему оскорбиться на столь громкое молчание. Они оставили проход открытым специально для Лисы и её подруги, а сами устроились на диванчике в одной из двух комнат, где стоял низкий кофейный столик и два коричневых кресла. Тэхён опустился в одно из них и принялся расспрашивать друга о полёте, параллельно задавая вопросы о том, всё ли обошлось с упомянутой ранее ситуацией. Чон в ответ весьма эмоционально (и детально) пересказал случившееся, завершив историю заверением, что никогда больше не сунется в аэропорт, если будет опаздывать. Упоминание сталкерши, пролетевшей с ним половину земного шара, он тоже не обошёл стороной. Тэхён озабоченно нахмурился. — Она что, сумасшедшая? — Вот и я о чём! Специально поймала такси следом за мной. То-то я её не видел, когда выходил. — Тебе не следует обеспокоиться? Чон только отмахнулся. — Да ну её. Просто сделаю вид, что без понятия кто это. — Ну смотри. Если что, вызовем полицию. Чон собирался ответить, но тут оба услышали со стороны двери отдалённый девичий смех. Лиса что-то быстро говорила на тайском, пока её безликая собеседница отвечала приглушённым хихиканьем. Мужчины поднялись со своих мест, готовые приветствовать гостью с самыми воодушевлёнными лицами (замечание Тэхёна не обошло Чона стороной), и, лишь мельком поймав взгляд друг друга, не сговариваясь вышли из-за столика, чтобы быть ближе к коридору. Продолжающийся разговор приблизился настолько, что можно было отчётливо различить восторженную интонацию Манобан. Дверь захлопнулась и издала пиликающий звук, осведомляя о блокировке. Лиса всё ещё говорила вполголоса, а потом, наверное отвлёкшись, воскликнула радостно: — Мы пришли! Когда девушки поочередно прошли внутрь, оставив на пороге обувь — счастливая Лиса шла первой — Чон Чонгук всё ещё улыбался. Отчего ж не улыбаться? В его интересах было задобрить всех, кто может быть потенциальной угрозой счастью его друга. Так что, умело демонстрируя все тридцать два, он казался весьма обходительным — до тех пор, пока Лиса, мягко отойдя в сторону Тэхёна, не представила обоим лицо своей подруги — по совместительству сталкерши, по совместительству работницы аэропорта с плохими манерами, по совместительству самого раздражающего человека во вселенной. Улыбка медленно сошла с лица Чонгука, а через мгновение девушка перехватила его взгляд и её глаза увеличились до размеров теннисного мяча. Они оба вскинули руки, указывая друг на друга пальцами, и произнесли одновременно: — Сталкерша? — Придурок?