***
— И что ты мне хочешь сказать? — спросил парень, но тут на его голову упали пара холодных капель, которые после заполонили асфальт, — Сука, идем под козырек. — Я не умею красиво говорить, но просто хочу, чтобы ты знал. Ты мне нравишься, опережу твои вопросы, да, как парень, и да, давно, не признавался потому, что не считал свои чувства до этого серьезными.Я заберу себе всю твою боль И за твоё тепло Отдам себя всего И помни, если в пальцах дрожь Я тоже попаду под тот же дождь
— Черт, чувак, это не совсем взаимно, точнее, совсем не взаимно. — А да, конечно, я тебя понял, — сказал Леша и подошел чуть ближе, после чего, нежным движением обнял Вову, но не получил объятий в ответ, — Я тебе противен?Ты солнышко, и впредь Не дай мне умереть
— Нет, я просто не был готов к обнимашкам.***
Зайдя в свою крохотную однушку в центре Питера, он скатился по двери на пол, положив голову на свои колени. Из глаз вновь брызнули до отвращения солёные слезы. Он бил кулаками пол, кричал, потом вновь бил, раздирал кожу на руках до кровенных подтеков, рвал на себе тёплый вязаный свитер. Он рыдал, громко рыдал, не стесняясь в выражениях ругался. Зайдя в ванную он скинул с себя всю одежду, оставшись в одних лишь трусах, на ногах, точнее, на ляшках, были шрамы от глубоких порезов, снова увидев их, он не смог, не смог сдержаться, ударил кулаком по небольшому зеркалу овальной формы. Осколки стекла посыпались на полочку и в раковину, на костяшках осталось немного крови. Он запустил холодные пальцы в свои волосы и начал медленно перебирать каждую волосинку. Это успокаивало его, но не в этой ситуации. Парень потянул волосы в разные стороны, из-за чего прическа испортилась, но это вообще не волновало его. Открыв дверцу шкафчика над стиральной машиной, он достал бритву, разобрал её, вынул острое лезвие. Тем временем в ванной уже набралась вода, Лёша сел в неё не смотря на то, что вода была довольно прохладной. Пару раз содрогнувшись он привык к температуре. Протянул перед собой левую руку и нанёс пару не глубоких порезов. — А, похуй, хоть и живём один раз. После чего, он прорезал себе руку чуть ли не до кости, в самом конце пореза лезвие шло плохо, это заставило его вскрикнуть от боли. И именно сейчас, именно в этот момент кто-то неистово начал ломиться в входную дверь. Громко стучали и не отпуская держали кнопку звонка. У Губанова не было сил встать, он лишь откинулся на спинку ванной и лежал, ему казалось прошёл час, два, три. Но это были лишь считанные минуты. Послышался дикий грохот и шаги, которые становились все громче и громче, параллельно ускоряясь. В комнату влетел ошарашенных парень, вода окрасилась красной жидкостью. — Ты чего делаешь-то блять… — быстрым движением скинув зипку, Вова разорвал на себе темно-синюю майку и начал бинтовать руку другу. — Господи, солнце моё, зачем же ты так… — на его глазах выступили предательски слезы, которые оглушали. — Прости, — прохрипел Алексей и закрыл глаза, в попытках откинуть голову ещё сильнее, он стукнулся об стену. Прорычав, он вновь поднял голову и увидел, как парень что-то быстро набирает в телефоне, тот набирал номер скорой помощи. — Алло, здравствуйте, у меня друг вены порезал. Да, суицид, можете помочь? , — в трубке послышался положительный ответ, — А. Адрес? Секунду.***
— Эх ты, что ж ты такое с собой сделал, мой дорогой, — проскулил Вова. Датчики начали активно пиликать, а Лёша слегка приоткрыл глаза. Семенюк резко повернулся и прильнул к другу. — Ты там живой? Тот попытался прокашляться, но трубки во рту мешали это сделать.***
— Ты хоть мне можешь сказать, спустя столько времени… Зачем ты это сделал? — Я просто был в тильте. Казалось мир рухнул, дальше не будет жизни.