Молнии и звёзды

секунду назад — ночные снайперы Похороны. Для меня всегда было испытанием прийти на них. Мои руки тряслись, а сам я места себе не находил. Переглядываться с незнакомыми родственниками было тяжело. Вот, мама Лёши, стоит у гроба, едва сдерживая слезы. Прикрывает глаза белоснежным платком и тихо шмыгает носом. Зачем-то подзывает меня рукой. Мне страшно. Я еле встал со стула и на ватных подгинающихся ногах дошёл до неё. Она последний раз кинула взгляд на закрытый гроб и притянула меня к себе, а после тихо шепнула мне на ухо: — Я знаю, ты хочешь что-то сказать, я даю тебе шанс, — после этого женщина вернулась на свой стул, рядом с отцом Лёши. Упав в его объятия, она начала реветь. Мне осталось лишь рассказать стих, который я написал в реанимации, когда у Алексея остановилось сердце. Я до сих пор помню последний его стук. — я падаю с неба, сгоревшей кометой. мне больно, но боль эта меня опьяняет. послушай меня, попроси все, что хочешь. закрой мне глаза, я не хочу видеть это. я лбом прижимаюсь к стеклу до рассвета. горячие слезы рекою струятся. твоею улыбкой улыбнуться пытаюсь, запомнить — забыть, снова поцеловаться. я счастлив? я весел? с тобою был — Да. портрет твой остался висеть на стене. твоя фотография, в моём телефоне, осталась последним словом. твой смех на повторе, в моем диктофоне. я плачу, хочу лишь зрачки, лишь глаза, твои радужки просто увидеть. схватиться за руки, бежать по полям. растоптана душа, сердце разорвалось. прости меня милый, но я не сдержался, я с горя просто заплакал.