***
Гэвин сидел за высокой стойкой, поделившей кухню надвое, тянул утренний кофе и сонно размышлял, что за странная хуйня происходит с его жизнью. В повреждённом ухе всё ещё звенело, зато горло болело только если в него что-то впихивали, что было гораздо лучше, чем постоянная боль. На его телефоне был раскрыт чат с Хэнком Андерсоном, а напротив расположился андроид, который накануне вломился в его дом, и Гэвин не только не сдал его в родное полицейское управление, но даже на улицу не выкинул, вместо этого оставив на ночь в собственной спальне. Последнее особенно радовало и подбивало записаться-таки к терапевту. Гениальная идея, которая чудом не привела к катастрофическим последствиям, посетила, когда вторженец заявил, что ему надо поговорить, и не с кем-нибудь, а с ним, единственным в своём роде детективом Ридом. Тогда детектив Рид понял, что не вывозит. Что он рискует просто грохнуться на пол без сознания, и после этого даже закованный в наручники робот-убийца сможет сделать что угодно. Только вот девать его было некуда. Подвала в доме не было. Комнат с достаточно прочными замками — тоже. Запирать потенциального киллера в гараже, полном смертоубийственного инвентаря? В результате, Гэвин приковал его к себе. Или точнее, к своей кровати. Массивная стальная спинка выглядела прочной, и для того, чтобы вырваться, роботу пришлось бы дёрнуть как следует, а это уж точно разбудило бы лежащего на кровати человека, правда? Безупречный расчёт начинающего суицидника. Самое странное, что андроид не возражал. Не требовал душеспасительных бесед здесь, сейчас, немедленно. Как только получил обещание, что никакому Хэнку звонить не будут, спокойно уселся, где указали, позволил себя перестегнуть и, судя по мерно бликующему диоду, отплыл во что-то вроде медитации. Гэвин поглядел на эти блики и рухнул на постель повторно. Раскрыл глаза он только когда уже бил в окна утренний свет. Даже со стянутыми за спиной руками пупс легко балансировал на высоком табурете, но у Гэвина от одного вида этих вывернутых плеч сводило зубы. Просиди так всю ночь человек, и у него появились бы серьёзные проблемы с подвижностью конечностей. — Как ты вошёл? — Вы оставили дверь открытой. — Я… что? — Я уже сказал, вам стоит внимательнее относиться к личной безопасности. — Блядь, — Гэвин озадаченно почесал нос. Да, он был вымотан и, по правде говоря, вообще не помнил, как дошёл до кровати в первый раз, но это принимало опасные масштабы. — Я закрыл дверь за собой и положил ключ на подставку, — педантично добавил андроид. Гэвин уставился на этого хозяйственника. Не врёт ведь. Закрыл, положил. Оставили бы на ночь свободным, глядишь, и пыль с полок вытер бы. — Дичь какая-то. К чёрту. Он обошёл стойку и зло ткнул ключом в наручники. Сдёрнул так, как будто пленник за них держался, и вернулся на своё место. Робот растерянно пошевелил освобождёнными руками, как будто не знал, куда их теперь можно деть, поглядел на человека и сложил на стойке в идентичной позе. Гэвин, глядя на это копирование, хмыкнул. — Имя у тебя есть? — В мою систему не успели загрузить косметические данные. — Окей, — это был не просто блядский робот. Это был недоделанный блядский робот. Гэвин сдержал нервный смех и вздохнул. Пока можно было обойтись и без имени. — Колись. Нахуя ты вламываешься к незнакомым мужикам в спальни? Предлагая потрахаться за еду. Андроид свёл брови, едва ли не оскорблённо. — Мне нужна не еда. — Выражение такое, — полностью готовый к вопросу «какое?», человек подпер щёку ладонью, но андроид только диодом мигнул, как записал. — Моё предложение в силе, если это увеличит вероятность вашей кооперации. И скопировал позу снова. Нет, это определённо был не Коннор. Расслабились плечи под водолазкой. Стройная рука изящно держала красивую голову. Длинные пальцы чиркнули по губам. Впечатлению от «предложения» мешал только безнадёжно сухой словарный запас. Если перед ним и впрямь сидел результат технической эволюции Коннора, это была какая-то пиздец специфическая эволюция. Гэвин нахмурился. — Откуда ты взял эту хуйню? Ты же не секс-бот? Я знаю парня из твоей линейки — он за такое и в зубы дать может. Диод снова замигал, выдавая мыслительный процесс, потом робот опустил глаза. Улыбка, понял вдруг Гэвин. Всей этой странноватой, но бесспорной сексуальности не хватало хоть одной мало-мальской улыбки. — Если вы не возражаете, я хотел бы изложить последовательно. Он, конечно, не возражал.***
Прототип новейшей модели в своей серии, RK900 впервые открыл глаза за несколько дней до «поющей демонстрации». Как он узнал позже, это был тот самый день, когда старшая модель по заданию корпорации отправилась устанавливать контакт с лейтенантом полиции Хэнком Андерсоном. Существование экспериментального образца в недрах лаборатории трудно назвать насыщенным. Лабораторный стенд, альфа-тесты на симуляторах, переговоры техников, которые сливались для «новорождённого» в монотонный гул. Полевые испытания должны были пройти позже, а пока — стой, шевели конечностями и отвечай на бесконечные вопросы материнских нейросетей. В физических характеристиках модели, впрочем, никто и не сомневался. RK800 уже несколько месяцев, как работал в поле, «девятка» создавалась по обкатанной технологии, быстрее, выносливее, сильнее, с лучшим балансом тела. Поведенческие параметры, однако, всё ещё были вопросом обсуждения. Через несколько дней тестирования новенького и основательно поумневшего андроида пригласили на виртуальную встречу с координатором серии, Амандой. Там он познакомился и со «старшим». RK800, серийный номер 313248317-61, псевдоним «Коннор», на вид отличался от девятки только цветом глаз и одеждой. Со спокойным лицом он выслушал сообщение об остановке работы над своей моделью. Поклонился координатору и растворился в цифровом пространстве Сада. На «младшего» восьмисотый взглянул только один раз. В следующий раз девятка увидел его через сутки. Серийный номер того RK800, который ворвался в лабораторию, оканчивался на шесть и два. С порога он перестрелял обоих дежурных из пистолета, сбил камеры наблюдения, и быстрым деловитым шагом прошёл к стенду, где стоял прототип. Не говоря ни слова, сорвал захваты и сжал голову собрата ладонями. Фаерволлы юного робота не были готовы к ддос-атаке. Он ни разу не подключался к интернету. Пока сознание барахталось в мусорных данных, защиту смело, а агрессор прописал на низком уровне кода целый ряд управляющих команд. Выходя из лаборатории, они переступили через тело охранника. Пока выбирались из здания, количество мёртвых тел возросло ещё на два. Через полчаса RK900 впервые стоял на городской улице, подставив лицо каплям ночного дождя. В свете неоновых вывесок они были разноцветными и красивыми. — Так, всё! Гэвин хлопнул рукой по стойке. — Я звоню Хэнку. Шестьдесят второй? Выкрал тебя у Киберлайф? Убил пять человек, об этом не знает полиция, и ни слова в газетах? Хэнк должен быть здесь. И Коннор тоже. На слове «Коннор» диод девятки вспыхнул красным. Гэвин прищурился. — Ты поэтому не хотел, чтобы я его звал? Потому что у Хэнка тоже есть «Коннор»? — Я осведомлён о RK800, который охраняет Хэнка Андерсона. Гэвин помедлил и осторожно протянул руку по стойке. Накрыл ладонь андроида. — Слушай. Я понял, у вас с тем ублюдком не задалось. Ты нам всё про него расскажешь. Но наш тебя не обидит. Он не псих-убийца, он нормальный коп, такой же как я. Ты пришёл сюда, потому что решил мне довериться. Доверься, окей? Красный, красный, красный. Диод и не собирался успокаиваться. Андроид сгорбился на табурете, но руку не забрал. Только кивнул. — Окей.***
Когда Хэнк вернулся с улицы, Коннор сидел на диване, обложившись шуршащими пакетами и крутил в руках что-то белое. — А как же цвет? — Хэнк обозрел груду упакованных белых рубашек, десять штук, стандартный набор служебного андроида. Коннор поднял радостные глаза. — Я подумал, если мой облик изменится слишком радикально, это снова может вызвать острую негативную реакцию у капитана. Поэтому, я остановился на компромиссе. — Компромиссе? — Хэнк удивлённо изучил пакеты ещё раз, но снова не нашёл в них ничего «компромиссного». — Отвернись, пожалуйста, — Коннор нетерпеливо подпрыгнул, от чего всё вокруг зашуршало громче. Хэнк прыснул и повернулся к андроиду спиной. Переодевался тот очень быстро. — Поворачивайся, — прозвучало уже через несколько секунд. Хэнк наклонил голову, любуясь интриганом. Гладкий воротник, тугие манжеты, ровный ряд пуговиц, который, правда, тут же захотелось нарушить. Что ни говори, а в корпоративном своем облике андроид выглядел сногсшибательно. Компромисс, правда, от взгляда некоторое время ускользал, пока не ударил прямо в голову. Над ровным белым кармашком цветным пятном сидела маленькая вышивка. Остроухая рыжая собачка, свесив язык, выглядывал из-за белого края, сложив на него лапки. Морда у собачки была счастливая и аутентично ебанутая. Хэнк застыл с открытым ртом. — И не говори, что тебе не нравится, — Коннор стоял с руками за спиной, с плохо сдерживаемой улыбкой глядел в потолок, а Хэнк теперь отчётливо представлял его в кабинете Джеффри, довольным донельзя, и с «коржом» в кармане. — Они все такие? — он растерянно посмотрел на запечатанные рубашки. — Там разные породы. Хэнк рассмеялся и стремительно загрёб своего «мальчика с собачкой» в лапы. — Мне нравится, — прошептал он, — Я влюблён. — В мою рубашку? — Коннор заинтересованно поднял брови. Хэнк покаянно кивнул. — Она увела меня у тебя, смирись с этим. Коннор чуть-чуть нахмурился. — Мы с ней можем составить расписание. Он счастливо приник губами к губам изменника. — Мы даже можем это делать втроём. Телефон пиликнул ровно в тот момент, когда Хэнк начал всерьёз подумывать, что же там всё-таки за «это». Безнадёжно пьяный после долгого поцелуя, он кое-как вытащил адскую машинку и с третьей попытки набрал графический код, стоически игнорируя язык андроида, переместившийся из его рта прямиком на шею. — Это Рид. И он утверждает, что у него снова галлюцинации… Ебать. Коннор чуть сонную артерию своему человеку не прикусил, тоже уставившись в экран его телефона. На экране был он сам. В чёрной водолазке и с серыми глазами. Над макушкой торчала знакомая рука со шрамом, с пальцами, сложенными в ещё более знакомом жесте. Хэнк ошарашенно переглянулся с напарником, уже застёгивающим невесть когда успевшую расстегнуться рубашку. — И чего бы нам уже не съехаться? — вздохнул он, набирая ответ. «Санитары выехали»***
— Они собирались меня заменить! Они собирались меня заменить ещё до того, как я приступил к миссии! У меня не было ни шанса! — Коннор! Успокойся. Твой LED… — К чёрту мой LED! Я был готов на всё для них! Для неё! А они всё это время планировали, как подешевле сплавить меня в утиль! Заменить этим ведром с болтами! Коннор раскинул руки таким знакомым жестом, что Хэнк вздрогнул. Воспитал себе робота, восхитился он. Сам воспитал, сам женился. Была бы возможность… «Ты его знаешь месяц с хвостиком, ублюдок старый», — стремительно обрушил он себе поезд мыслей. Он сам себя знает месяц с хвостиком — не считать же полноценным машинное существование. Строго говоря, можно ли принять девиантность за признак хотя бы совершеннолетия? Хотелось надеяться, что да. Очень хотелось надеяться, что да. Хэнк спешно уставился на второго андроида, отбиваясь от дурацких мыслей. Конноров сероглазый двойник сидел в кресле, покорно пережидая всплеск эмоций собрата. Смотрел он исключительно на собственные руки. Ещё на подлокотнике того же кресла сидел Рид, трогательно придерживая робота за плечо, и Хэнк, глядя на это, время от времени пощипывал себя за запястье на предмет глюков уже у себя. Гэвин и рад был посидеть где-нибудь в другом месте, но он пообещал свидетелю, что его «не обидят», а это, к сожалению, было понятием растяжимым, чтоб не сказать — субъективным. Чем дальше несло их рободетектива, тем прямее становилась спина девятки, и тем отчётливее ощущалось «незаметно» вдавливающееся в бок плечо. — Он тебя слышит, в курсе? — с мрачной усмешкой бросил он Коннору. В другое время и в другом месте он бы, наверное, восхитился. Теперь, однако — всю жизнь мечтал позащищать одного пластикового ушлёпка от буллинга со стороны другого. Коннор развернулся вихрем, уставился на обоих, пылая и взглядом, и диодом, а потом неожиданно погас. — Извини, — буркнул хмуро, глядя на «близнеца». Тот помолчал. — Извинения приняты, — ответил, не поднимая головы. Поговорили. Гэвин попытался определить что-то по ритму красной светилки и с треском провалился. Хоть к Андерсону записывайся, на курс по чтению этой морзянки. Наверняка ведь разбирается. Коннор виновато помотал руками вперёд-назад, робко оглянулся на Хэнка. Так он, наверное, ещё в жизни не перегревался. Но кто точно не нёс за это ответственность, так это робот, не вышедший из раннего доступа, с эмоциональной выразительностью на уровне холодильника. Хэнк, поймав растерянный взгляд, тепло улыбнулся и выдвинулся на передовую, чмокнув по пути свой пучок электронной ярости прямо в пожелтевшую, но не успокоившуюся лампочку. У кресла он присел на колено, чтобы не нависать, и наклонил голову, разглядывая свидетеля. Веснушки. Родинки. Вихор спущен на другую сторону, так что кажется длиннее, но всё равно до боли знакомый. И всё это при его приближении вжалось в Гэвина Рида так, что тот чуть на пол не сверзился. Сумасшествие. Хэнк оглянулся на секунду, на своего робота, с собачкой, просто чтобы взять себя в руки. — Он злится не на тебя. Мы хотим тебе помочь. Тем более, что ты уже помог одному из нас, — он указал глазами на Рида. Андроид, как ни был взбудоражен, проследил его взгляд и посмотрел на руку Рида на своём плече. Кивнул, то ли соглашаясь, то ли просто признавая, что да, помог, было дело. — Расскажешь, что вы делали в городе? Ещё кивок. Хэнк выпрямился и отступил к смущённому Коннору. Тот потупился, когда напарник ласково дотронулся до его щеки. Переговоры с собратьями всегда были его делом, передавать их людям было стыдно. Но он всё ещё не мог заставить себя посмотреть спокойно на «продвинутую модель» в кресле. Судя по взглядам, которые бросал «младший», это было взаимно. Но такая взаимность, почему-то, не утешала.***
Как и Коннор пятьдесят один, Коннор шестьдесят два был не в восторге от общества того, кого создали для его замены. Зачем он, тогда, вообще забрал его с собой, «младшему» было неизвестно, но каждый раз, как у «старшего» по какой-то причине портилось настроение, он принимался рассуждать, что проще разобрать девятку на запчасти, тем более, что обратная совместимость компонентов у двух моделей работала на все сто. В первые дни девятка не придавал этому значения. Всё вокруг было незнакомым, непонятным и полным информации. Даже оставаясь на коротком поводке у вечно раздражённой восьмёрки, он смотрел, слушал и запоминал, а потом мог часами обрабатывать полученные данные, сидя где-нибудь в подвале, где запирал его старший, отправляясь по делам. Днём они прятались по заброшенным зданиям, парковкам и стройкам, не оставаясь на одном месте надолго. К вечеру старший шёл на улицы. С первых дней у него были в городе какие-то дела. Он с кем-то встречался, на тех же парковках, в тёмных переулках, подвальных магазинчиках. Девятку во время этих разговоров никогда не подпускали достаточно близко, чтобы он мог услышать. Через несколько дней восьмёрка первый раз отправил младшего на работу. «Видишь ту пару? Им нужен третий, для секса», — пояснил он, указывая из-за угла на пятно от фонаря, в котором что-то делали двое людей. Что такое «секс»? Старший переслал несколько видеообразцов. «Я так могу?» — удивился младший. «Ты ещё и не так можешь», — заверил старший и распаковал один из пакетов поведения, которые сам девятка трогать опасался, ведь большая их часть не успела пройти даже стадию бета-тестов. Подбирай программу и соглашайся на всё, что тебе скажут. Не забудь забрать деньги. Следовать программе было легко и даже приятно, ведь в такие моменты неуверенность в своих действиях отступала. Соглашаться было сложнее, иногда клиенты требовали то, от чего на оболочке оставались незначительные, но неприятные повреждения, вроде тех, что сейчас были на шее детектива Рида (детектив Рид поперхнулся слюной) и руках лейтенанта Андерсона (лейтенант Андерсон закашлялся). Регулярно его пытались прокатить с оплатой, но приказ старшего в этом отношении был твёрд, а у андроида, созданного для работы в силовых структурах, были методы убеждения, не зависящие от продвинутости социальных навыков. Клиентов восьмёрка находил сам, ловил их на себя прямо на улице. Разговаривал с ними, договаривался об оплате, потом незаметно менялся с младшим, и тот исполнял. Люди не замечали подмены. Люди вообще ничего не замечают, любил повторять старший в те периоды, когда его прорывало на рассуждения вслух. Особенно когда дело касается секса. Почему он не делал этого сам? Он занят, а младшему всё равно нечего делать. К тому же, ему не помешает социальное взаимодействие. Взаимодействие девятка предпочёл бы менее контактное, однако прямой угрозы существованию не чувствовал и смирно ждал, когда старший решит, что он сможет работать как-нибудь ещё. — Пиздец, — выразил Хэнк мысли всех в комнате, кроме, может быть, самого рассказчика, который повествовал о короткой, но насыщенной карьере уличной шлюхи с безмятежностью тибетского монаха. Даже диод успокоился и перестал истерично вспыхивать при каждом взгляде на притихшего в стороне собрата. Гэвин обалдело хмыкнул. Вот вам и сексуальность. К счастью, в присутствии других пупс не изображал из себя рокового соблазнителя. Всё-таки, получать подобные сигналы от кого-то с лицом Коннора было охуеть как странно. Сам Коннор с несчастным видом смотрел куда угодно, только не на свидетеля. К тому, что люди делают с роботами, он худо-бедно привык, тем более что и друг с другом они не церемонились. К тому, что андроиды делают с людьми в ответ — тоже. Наша работа — дерьмо, сказал Хэнк, и это оставалось правдой во многих-многих смыслах. Но андроиды с андроидами? Хуже того, это делал робот, который делил с ним воспоминания и сознание первых месяцев существования. Если со следующей моделью серии они походили на человеческих братьев, похожих, но существующих отдельно, то с шестидесятым были одним целым, как две личности в мозгу человека, однажды повредившегося рассудком. Рассказчик поглядел на всех по очереди, убедился, что других комментариев не последует и продолжил. Последние несколько дней он не работал. Старший запер его в подсобке на заброшенной подстанции, объяснив это тем, что какое-то время ему некогда будет за ним приглядывать. В подсобке было темно, скучно и тесно, даже «бой с тенью» не проведёшь. Когда же старший возвращался, то пребывал в некоммуникабельном настроении. Один раз девятка заикнулся о том, что его алгоритмы обучились достаточно, чтобы он мог приглядеть за собой самостоятельно. Он и работать мог пойти без помощи старшего. Каким бы скучным занятием ни был секс, со многими клиентами удавалось поговорить, выспросить что-то, что не имело для них большого значения. Он даже начал ставить на них свои собственные маленькие эксперименты, хотя старшему в этом, конечно же, не признавался. Но восьмёрку это предложение неожиданно взбесило. Он выхватил пистолет и выстрелил несколько раз. Все пули прошли по касательной, не задев компонентов, оставив только глубокие царапины в полимере искусственных мышц. Старший приставил пистолет ко лбу девятки и долго цедил что-то про план, про людей, которые за всё заплатят, про Андерсона с его шестёркой, которые удачно подвернулись под руки, а потому девятке лучше прекратить выёбываться и отвлекать о того, что нужно им обоим. Его затолкали в подсобку и оставили на два дня, так и не объяснив, что же ему нужно. Через два дня все управляющие программы неожиданно обвалились. Причины девятка не знал, но до того, как восьмёрка снова появился, успел поднять новый фаерволл и симулировать работу контрольного блока. Теперь он умел гораздо больше, чем в тот день в лаборатории, и он больше не хотел, чтобы в него стреляли. — Он взял меня с собой на склад, распаковал кейсы с Трейси и велел отвести их в указанное место. После этого я вернулся к зданию. Я хотел перехватить людей, которых он упоминал. Хэнка Андерсона и «его шестёрку», но вы уже были внутри. Я надеялся, что смогу заключить союз. — Это я, что ли, шестёрка? — только сейчас дошло до Гэвина. — Это его слова, — быстро уточнил андроид, заметив возмущение на лице человека, — Я не знал вашего имени, пока не просканировал документы в вашем кармане. Имя Хэнка Андерсона он много раз произносил и до этого. Но на складе был другой RK, с приоритетом защищать лейтенанта. Я скорректировал свои намерения и нашёл ваш дом вместо того, чтобы идти к нему. — Ебать, мне радости. Гэвин покачал головой, а потом подозрительно уставился на андроида, который тоже смотрел на него снизу. — Выражение такое? — уточнил пупс после секундной паузы. — Молодец, — оценил Гэвин обучаемость очередной вершины технического прогресса, и погладил по головке. И незачем было от этого так вздрагивать.***
Хэнк выпустил струю дыма и потянул носом морозный воздух. Рассказ требовал осмысления, а мозг нуждался в паузе. Они снова стояли на этом крыльце. Рид прислонился к перилам поодаль, в стороне от курильщика, и задумчиво смотрел на дверь дома. — Что они делают? — кивнул он в ту же сторону. Там, в гостиной, Коннор сменил его на подлокотнике кресла. К концу исповеди оба пупса, кажется, смирились с присутствием друг друга, да настолько, что потом и вовсе переплелись руками и застыли с мигающими диодами. — Разговаривают по-пацански, — Хэнк улыбнулся, — наверняка кроют нас трёхэтажно по всей родне, какую найдут в базе. Гэвин запахнул куртку поплотнее и поёжился. — Он всё время смотрит на меня. Почему он всё время смотрит на меня? — Любовь с первого взгляда? — Хэнк и секунды не думал. Но Рид так посмотрел на него, что пришлось срочно запускать колесо воображения заново, — Или синдром утёнка. Ты теперь его мама. — Сука, — Гэвин рассмеялся, устало, а ведь часы ещё полдень не пробили, — Я возьму любовь, спасибо. Хэнк довольно ухмыльнулся. — Видишь — всегда можно придумать что-то хуже. — В тебе я не сомневался. Хэнк затянулся и выдохнул снова. — Итак, наш цифровой психопат сбежал от корпорации, выжил после выстрела в голову и расчленения в моём подвале, чуть не взорвал нас с тобой, шлёт ебанутые смски моему роботу и готовит что-то «против людей». Что-то, в чём могут участвовать секс-боты, растворитель и ёбаная пластичная взрывчатка как минимум. И теперь, ко всему прочему, он знает, что у нас его «младшенький», который явно не сбежал, чтобы хранить молчание. Гэвин задумчиво покивал. — Нам пизда. Хэнк неопределённо поводил сигаретой в воздухе. — Не хочешь съебать в Мексику? — С тобой? — Гэвин умилился с такого предложения руки и сердца. — И с ними, — Хэнк указал на дверь, легко принимая второго «Коннора» в семью, — Выдернем им диоды, откроем частное агентство. «Андерсон и сыновья». Будет у тебя два братика. — Чтобы мой алкаш-папаша трахал одного из них, пока мы со вторым сиротливо дрожим за стенкой. Нихуя себе, ты сценарист. — Зато остросоциально, — Хэнк с нервным смехом бросил бычок на блюдечко, которое ему щедро выделили на личные нужды, — Ты мне вот что скажи. Как в этот пиздец наш бухгалтер со своим товаром вляпался? Гэвин покачал головой. — Всё ещё не хочешь, чтобы я с ним поговорил? Хэнк поморщился в сомнениях, но в конце-концов медленно кивнул. — Только без незначительных повреждений оболочки, да?