***
— Я просмотрел протокол первого допроса Стейси и заметил одну неточность. — Только одну? — Когда вы обсуждали дополнительные услуги, он говорил о специфическом износе андроидов этой серии. Хэнк резко прекратил ржать. «Личный» разговор пришёл, откуда не ждали, но получался каким-то не очень личным. — И? — осторожно подтолкнул он. — И это явное уклонение от правды. Коннор прошёлся вдоль машины, сунув руки в карманы пальто. — Это правда, что гениталии Трейси подвержены износу при эксплуатации в секс-клубе. Просто представь, что твой член натирают до двадцати часов в сутки, семь дней в неделю, без выходных, с короткими перерывами на… — Блядь! — Хэнк протестующе вскинул руку, — Можно, я не буду это представлять? Коннор обиженно поджал губы. Когда дело касалось андроидов, люди обычно могли представлять себе что угодно, и его напарник исключением не был. — Можно, — снизошёл он к человеческому несовершенству, — Вы меня уже поняли. Но Стейси, судя по его показаниям, сдавал андроидов в личное пользование и на долгий срок. Один, пусть два-три человека, даже с потребностями выше среднего, при всём желании не смогут подвергнуть полимер основы такому износу. Если, конечно, мы говорим о сексуальных практиках без применения дополнительных приспособлений, что в случае с андроидами видится мне… — Мы поняли, Коннор! Мы не рассматриваем психов, которые покупают себе секс-кукол, только чтобы ебать их титановым дилдаком чистой эстетики ради. Андроид скромно опустил глаза и кивнул. Люди переглянулись, не без облегчения. — Сукин сын, — Хэнк зло подёргал себя за бороду. — Но нахуя он уклонился? — Гэвин задумчиво постучал пяткой по колесу. Хэнк пожал плечами и оттолкнулся от машины, сменяя Коннора на «пути раздумий». — Я спросил его, какие услуги он обещал клиентам, — он дошёл Рида, развернулся и двинулся обратно, — Он ответил первое что пришло в голову, чтобы..? Рука старшего детектива приглашающе простёрлась к младшему. — Чтобы не отвечать правду. Хэнк отвесил коллеге короткий поклон. — Ты знаешь, что у него спросить.***
— Три килограмма пластичной взрывчатки! Стопка фотографий с места взрыва с грохотом шлёпнулась на стол перед замершим бухгалтером, несколько снимков взлетели и с печальным шелестением рассыпались по полу. — Там, куда ты! Нас! Отправил! Стейси вжался в спинку стула под налетевшим сгустком ярости. — Я-я не… Я-я… Я хочу поговорить с лейтенантом Андерсоном! Гэвин зло ощерился, прибивая зад прямо на фотографии. — Лейтенант Андерсон может отсосать мне на этом столе, когда выйдет из госпиталя! Я — всё, что у тебя осталось, Стейси, и в этом виноват ты сам. Ты ведь помнишь, кто я? — Д-детектив Рид… — Детектив Рид. Будем знакомы. Я — тот чувак, к которому запёрлись твои весёлые пупсы! Видишь это?! Он дёрнул ворот водолазки вниз. Ткань затрещала, открывая широкую иссиня-багровую полосу, охватывающую шею. — Смотри! Это их дело! Дело твоих. Ёбаных. Кукол! «Руки!» Хэнк вбил кулаки в стол, чуть ли не носом впечатался в обзорное стекло. Рука Рида, тянувшаяся к горлу свидетеля, соскользнула с траектории и сжала спинку стула. — Сидеть! — снова рявкнул он в гарнитуру, и Рида отдёрнуло обратно к столу. — Тихо, парень, тихо, — Хэнк азартно переглянулся с Коннором. Допрос с пристрастием в условиях современного законодательства превращался в тот ещё пет-плей. Даже подозреваемый в убийстве, в шаге от смертной казни, мог засудить департамент за одно случайное прикосновение так, что компенсацию из твоей зарплаты будут вычитать до конца жизни, и не его, счастливой и короткой, а твоей, долгой, унылой, и без того полной неподъёмных долгов. Чтобы быть там, по ту сторону стекла, заводиться, накручивать, звереть, но отступать по команде хэндлера, нужен был особый темперамент. Хэнку для такого никогда не хватало тормозов. — Я что, также там выгляжу? — неожиданно спросил андроид шёпотом. Шептать смысла не было, но его, похоже, впечатлило. — Примерно, — Хэнк ухмыльнулся, вспоминая эскапады самого приличного мальчика департамента за допросным стеклом, — Что, тебе уже стыдно? — Мне не может быть стыдно за добросовестное выполнение работы, — серьёзно ответил Коннор, разглядывая человека, сидящего на столе. Тяжело вздымалась грудь под чёрной водолазкой. Топорщились волосы, встрёпанные в порыве гнева. Белели костяшки пальцев, сжатых на столешнице, играли желваки на скулах. Чистые неприкрытые эмоции, намеренно вызванные, намеренно отпущенные на свободу, как инструмент давления. Андроид украдкой посмотрел на партнёра, который в эту минуту был не совсем его. Глаза горели, подпрыгивал хвостик — за сутки он к нему почти привык. К тому же, так лучше было видно лицо в профиль, и можно было запомнить гораздо больше деталей. Самому Коннору хэндлер был не нужен. Он и так контролировал каждое своё движение, каждое повышение и понижение голоса, внимательно следя за состоянием подопечного. Людям приходилось делать это вдвоём, они даже сердечный ритм у допрашиваемого замерить не могли, и тем не менее хорошо справлялись с той же работой, за счёт взаимодействия и опыта. — Я хотел сказать, что в этом есть определённая эстетическая привлекательность, — с улыбкой сказал андроид, отворачиваясь к стеклу. — Красиво выёбывается, — согласился Хэнк, наблюдая, как бухгалтер начинает бормотать оправдания, — Но отсасывать я ему всё-таки не буду. — Даже если очень хочется? Хэнк уставился на зловредную машину для убийства его нервных клеток и обнаружил, что тот скалится, во все свои идеальные тридцать три. — В кого ты такой злопамятный? — поинтересовался он. Коннор с достоинством повернул голову и гордо задрал подбородок. — Ни в кого, — он любовно пригладил на груди кармашек с собачкой, — Я сделал себя сам.***
— Легко наебать пенсионера, а? Откуда ему шарить в секс-ботах? Он же забыл, как хуй в руке держать! — Оторву, — восхищённо вздохнул Хэнк под смеющимся взглядом Коннора, — Пусть только сунется сюда. Оторву и в руки вставлю. Помечтать вслух всегда приятно. Бухгалтер давно поплыл, растёкся, оставалось дождаться бульканья, но «коллега» не отказывал себе в мелких удовольствиях, помня, кто сидит по ту сторону стекла. — Регистрация, — тихо-тихо прошептал Стейси. — А в слышимых децибелах? — Регистрация андроидов. Д-держать незарегистрированного андроида д-дома — большой финансовый риск в свете происходящих событий. Особенно, когда обладаешь репутацией. Я поставлял им программу, позволяющую прописать Трейси в городской базе д-данных как любую желаемую модель. — Ни хуя себе, ты у нас ещё и программист? — Я нанял специалиста. Нашёл в д-даркнете. Гэвин удовлетворённо закинул ногу на ногу и с наслаждением вздохнул. — И почему мы слышим об этом только сейчас?***
В салоне Бьюика было заметно светлее и теплее, чем в Катлассе, но Хэнку тут всё равно было неудобно, как ни усаживайся. Сиденья слишком мягкие, что ли? Рид, однако, напрочь отказался совещаться на чужой территории, а Коннор протараторил что-то про совокупные данные, и так погрузился в свои расчёты, что всю дорогу до стоянки его приходилось поворачивать за руку, когда менялось направление движения. Хэнк аккуратно впихнул андроида на переднее сиденье, и там он и завис, смирно мигая лампочкой. Люди обосновались на заднем и какое-то время дружно шуршали вок-коробочками. — Специалист, блядь, — Хэнк первым нарушил молчание, когда обнаружил, что жуёт палочку вместо лапши, и попытался сосредоточиться на хлебе насущном, — Зато мы знаем, откуда взрывчатка. Рид, который после своего сольного выступления пребывал в состоянии, немногим отличном от робота, кивнул. Если двойник успел сделать себе имя на чёрном рынке, то и партию брикетов найти там было не сложно. — Ты живой? — Хэнк подпихнул артиста ногой. Порой людям тоже не помешала бы лампочка. — А ты всё надеешься? — Гэвин криво ухмыльнулся, но шутка на фоне последних событий казалась не очень смешной. Хэнку, кажется, тоже, потому что он уставился в свою лапшу. Гэвин зло стукнул кулаком о сиденье. — Насколько дебилом надо быть, чтобы ставить клиентам программу от анонимного хакера с чёрного рынка? Ещё и таким клиентам. До кого-нибудь из них смогли дозвониться? — Почти до всех, — Хэнк невесело хмыкнул, — Минг уже в Австралии, на турнире. Скорее всего, вместе с ботом. Кавана сказала, что спустит собак, если мы на сто метров подойдём к её коттеджу. Нам нечего поставить против дипломатической неприкосновенности. Робертсон предложила нам встречу в январе. У неё «непроницаемое расписание до Нового Года». — Ей сказали, что это вопрос жизни и смерти?! — Она уверена в своей охране на сто процентов. — Суки, — Гэвин ткнул палочками в несчастного лапшичного монстра как гарпуном, — Где он их таких нашёл? — Он выбирал тех, кто может заплатить, а у «Эдема» был по-настоящему широкий охват аудитории. Гэвин заглянул Хэнку в глаза. — Всем хочется трахаться, а? — С нами по-другому нельзя, — откликнулся тот тихо. — «С нами»? — Это его слова, шестидесятого. Перед тем, как я его застрелил. «С людьми нельзя без секса». Это какая-то блядская фиксация. Он презирает людей за ёблю. Из всех аферистов связался с тем, который торгует секс-ботами, и превратил их в убийц. Выкрал новейший прототип у корпорации, а потом тупо отправил его на панель. Чем ему вставило, что его так перекрыло? — Хэнк скрипнул челюстями, ловя ускользающую мысль, — Кто ему вставил? Они помолчали, переваривая это предположение, а потом вместе воззрились на сидящего впереди андроида, чей висок на секунду мигнул красным. — Он нас слушает? — Гэвин указал палочкой в спинку кресла. — Конечно, я вас слушаю, — проворчал Коннор, хмуро зыркнув в зеркало заднего вида, — Зачем бы я здесь сидел? Он раздражённо стукнул затылком о подголовник и повернулся. — Это бесполезно. Даже если я смогу поймать след его активности в даркнете, он опережает меня на три недели минимум. Мы добьёмся быстрее и большего, если привяжем Хэнка на крыше Мариотта и подождём, когда он сам туда прибежит. Хэнк, только-только от души хлебнувший кофе, с большим трудом протолкнул горячую жидкость в горло. — Чего? Коннор с нежностью посмотрел на напарника. Ему так не хотелось об этом говорить. — Ты сам сказал — у него фиксация. Ты только упустил самый очевидный её элемент. — Элемент? — Хэнк не глядя воткнул пустую коробочку в подставленную Ридом. — Тебя не удивляло, что он не выстрелил с порога, когда пришёл к тебе той ночью? Как только ты открыл дверь? — Ну… — Хэнк задумчиво потёр затылок. Той ночью он удивлялся в основном тому, что не въебался ни в один блядский грузовик на шоссе. А потом Коннор достал те блядские наручники, и всё оставшееся удивление было оккупировано окончательно. Молчание было нарушено громким заинтересованным хлюпом жидкости через соломинку. Коннор неуверенно покосился на нетерпеливо покачивающегося Рида, но это действительно переставало быть личным. К тому же, что тот о них ещё не слышал? — Он хотел, чтобы ты впустил его. Хотел поговорить с тобой, я полагаю. Возможно, даже хотел большего. Но ты разобрался раньше. — Большего? Коннор со значением поднял брови. Хэнк невольно поднял свои в ответ, а потом остекленел в осознании. С сиденья рядом раздался новый хлюп, в два раза громче первого. Коннор отвёл глаза от двух одинаково обалдевших лиц. — Я думаю об этом уже какое-то время. С ним что-то случилось, это правда. Что-то, что спровоцировало прорыв стены. Но одного события, сколь угодно болезненного, было бы недостаточно. Он шёл к пробуждению тем же путём, что и я. Он — это я. Я не предавал этому достаточно значения. Я должен был сопоставить! Он знал о моих чувствах к тебе ещё тогда, в башне. Он пытался сыграть на них, и у него это почти получилось. Он не только знал, он испытывал их. Он влюблён в тебя, Хэнк. Только в его случае это свернуло не туда.***
Кофе люди допивали в гробовой тишине. — Следующее, что мы выясним, — Гэвин, конечно, не выдержал первым, — это что у девятки тоже краш на тебя, и тогда будет полный комплект. Хэнк с несчастным видом поглядел на комедианта и против воли зафыркал. — Включая тебя? — Ммм? — Гэвин с удовольствием навалился плечом на плечо Андерсона, поднимая похабные глаза, — Дрочу и плачу. Он лукаво покосился на Коннора и торопливо отлепился под тяжёлым взглядом. Тяжесть, однако, оказалась надуманной, потому что теперь пупс просто смотрел куда-то между людьми, мигая диодом. — Коннор? — андроид по виду просто задумался, но у Хэнка в затылке зазудело от предчувствия новой охуенной идеи. Генератор идей моргнул и ожил. — Я говорил с Девятьсот. Он попросил передать, что у него нет к тебе никакой особенной привязанности. — Жалость-то какая, — Хэнк стянул с плеча несанкционированно короткую белую шерстинку. — После чего мы договорились, что через час у вас с ним будет свидание.