Эскапизм

Осень в Вулф-Трап. Запах гнили, задувающие ветра, старательно задевающие всё, что попадается на пути, мелкие, но барабанящие дожди, длительностью не менее четырёх часов. Втоптанные в асфальт, полупрозрачные, когда-то рыжие листья, местами опавшая хвоя, избыток засохших ёлок. Тёмные шерстяные пальто, причудливые недоковбойские шляпы, сырость, брызги из-под колёс на тротуар. Туманы, стелющиеся низко над газонами, гномы в невысыхающих каплях росы. Осень несла в себе зарождающийся дух одиночества, который был предельно мне близок. Чем холоднее и бесцветнее становилось, тем сильнее меня влекло на пустующие улицы, жители которых предпочитали сидеть в офисах с батареями, в домах с каминами и заниматься хозяйственными вопросами. Я же, в перерывах между сбором сухой, пожелтевшей травы на участке и покраской сарая, занималась заказными текстами, которые приносили неплохую прибыль. По всем штатам были раскиданы неизвестные мне люди, которые нуждались в подробных описаниях стоматологий, характеристиках товаров для сайта декоративной косметики и содержимом рекламных буклетов магазина для садоводов. Однажды мне поступило предложение принять участие в написании детских сказок, но в последнее время слишком изощрённая, полная отвратительных мыслей голова не была способна на что-то столь лёгкое, непринуждённое и приторно позитивное. С количеством запросов и заказов, обязанностей придумывать разные тексты, мне стало совсем не до собственных фантазий, способных затянуть меня в свой психопатичный омут, врата которого закрыты для здоровых и счастливых людей. Достаточно угрюмо. Андерсон, как и планировалось, уехал к тёте Логана, как только закончил со всеми экзаменами. Ему нужно было пойти в школу, в сильный класс, куда его только-только приняли, но детский врач и школьный психолог решили оформить ему больничный на несколько недель в связи с пережитыми событиями, имеющими влияние на совсем юный разум. В доме, потерявшем дух семьи и уюта, остались только зарытая в буквах и работе над собой я и отец, от которого всё чаще и чаще разило алкоголем. Он был несчастен, и я прекрасно понимала это, однако пристрастие к спиртному могло лишь сильнее испортить наше положение. Я потёрла виски, в которых слегка пульсировало. Свет в комнате был слишком ярким для столь маленького помещения со стенами светло-серого цвета. — Мисс Блэк, вы меня слышите? — раздался голос Аланы Блум, сидящей напротив, с другой стороны стола. С задержкой в несколько дней, но меня вызвали на допрос насчёт даты, когда мы поймали Мэтта Делонга. Всё это мне порядком надоело, но зато мне удалось побывать в здании ФБР. Приехав, я сообщила своё имя и цель визита, после чего мне выдали карточку посетителя и отправили на встречу с Аланой. Я не совсем понимала, допустимо ли это, учитывая, что она являлась врачом моего похитителя и убийцы Рэйвен. — Повторите, пожалуйста, что вы сказали, — попросила я, медленно переводя взгляд с зеркала во всю стену на девушку. — Я попросила подтвердить показания. Вы были на похоронах, откуда в компании Ганнибала Лектера и Уилла Грэма отправились в хижину Мэтта Делонга. Там, полагаясь на догадки спецагента и анализ психиатра, вы вместе поехали к вам домой, где и задержали преступника. Это, конечно, намеренно краткий пересказ, но я уточняю только ради правильного заполнения протокола. Отчасти, это была правда, но я знала, что заставляя меня подтверждать сказанное и спустя какое-то время повторять некоторые описанные эпизоды, доктор Блум пыталась поймать меня на лжи, если таковая имела место быть. Я могла что-то утаивать, прикрывать чьи-то действия и прочее-прочее. — Да, всё именно так, и это абсолютная правда, потому что не знаю, опрашивали ли вы уже Лектера или Ганнибала, но они сказали бы в точности тоже самое, — отозвалась я, скрывая раздражение. Я уже задержалась тут на большее время, чем планировала. — Я должна напомнить вам, что вас никто не собирается ни в чём обвинять, просто эта информация о задержании должна быть в деле Мэтта Делонга, — спокойно произнесла Алана, поправляя тёмные кудри завитых волос. — Вы слышали о криминальных новостях Балтимора? — Нет, это имеет ко мне какое-то отношение? — Скорее не к вам, а к мистеру Делонгу. В Балтиморе был зафиксирован случай похожего преступления. На окраине был обнаружен забор с нанизанными головами пяти человек. Разный пол, возраст, расы. Тела не обнаружены, — сообщила девушка. — Есть какие-то мысли насчёт этого? — Только что это предельно забавно. Подражатель у подражателя — что-то новенькое, — отозвалась я. Алана Блум прищурила глаза, забавно двигая челюстью и что-то обдумывая. Сложив руки в замок, она навалилась на стол, немного сокращая расстояние между нами. — У меня создаётся впечатление, мисс Блэк, что вы знаете что-то, или, быть может, предполагаете. Это может быть полезно для расследования, но вы продолжаете молчать, — призналась доктор. Так оно и было. Я обдумывала вчерашние слова Уилла о том, что Мэтт был всего лишь куклой великого кукловода — Чесапикского Потрошителя. Если это так, то маньяку наверняка известно о том, что я спасена, а это значит, что не стоит мне верить в иллюзию безопасности и окончания этого грязного дела. — Мне нечего добавить, доктор Блум, — произнесла я. — Хорошо, — кивнула Алана, явно сдерживая недовольство. — Если нам что-то понадобится или в связи с новыми уликами появятся вопросы, мы позвоним вам. — У меня нет телефона. — Что, простите? — У меня нет телефона, — повторила я. — Вы не сможете мне позвонить. — Хорошо. Думаю, ФБР найдёт действенный способ связаться в вами. На этом мы можем закончить. И это, несомненно, стало прекрасной новостью. Я с облегчением покинула штаб ФБР в Балтиморе, но почти что сразу меня стали угрызать слова Аланы о новом случае убийств с отсечением голов. Что если это тоже Потрошитель? Что если он снова ищет кого-то, кто убьёт вместо него и, быть может, даже будет отправлен в Вулф-Трап по мою душу, чтобы завершить начатое? Это было бы вполне обоснованно и логично, учитывая мои познания по делу Потрошителя и имение в некотором роде докладчика в виде Уилла. Мне нужно было вызвать машину до дома, так что выйдя на дорогу, я стала ловить такси. При мысли о том, что нужно вернуться в дом, где Логан, здорово набравшись пивом, а после и ромом, снова примется обвинять меня во всём, включая строение моего сознания, стало немного не по себе. Я взглянула на большие электронные часы, висящие на каком-то здании. Время подсказывало, что совсем скоро начнёт смеркаться. Наконец поймав машину, вместо своего адреса я назвала адрес Уилла. Теперь я его знала. Сегодня его не было в ФБР, это стало мне известно от Аланы Блум. Информация была подана невзначай, но она тут же отложилась на подкорке, словно что-то важное. Вместо компании Логана я предпочла бы компанию Уилла, который разделит мои мысли о Потрошителе и у которого, без сомнений, не должно быть никаких дел в выходной. Мы не так уж давно знали друг друга, но одинокие социопаты отлично чуют себе подобных, так что не было необходимости знать что-то наверняка. Попросив таксиста остановиться у ближайшего магазина, я оплатила поездку и зашла за пачкой сигарет. Остаток дороги, который занял порядка пятнадцати минут, я прошла пешком, выкуривая две сигареты, которые чудесным образом уняли лёгкую головную боль. Поёжившись от леденящего ветра со стороны реки, я дважды постучала в дверь. Когда я стояла на крыльце, небо ещё было светлым. Раздался лай собак, глухие шаги. Одна из дверей стала открываться. — Уилл, это я. Не займу много времени. Ты слышал о новом подражателе из Балтимора? — вопросила я. Вторая дверь раскрылась, являя хозяина дома. Я замолчала, замечая, как дурно он выглядит. Снова в мокрой футболке, но на этот раз в боксерах, будто бы только-только вылез из постели, хотя день клонился к закату. Ткань малочисленной хлопковой одежды плотно прилипла к телу, давая разглядеть рельефное, бледное, немного подрагивающее тело. Желваки скакали по лицу, а бицепсы катались под кожей, будто при судорогах. Его лицо немного осунулось, лоб блестел от пота, волосы прилипли к нему, как после душа. — Боишься за свою сохранность? — выдавил смешок он, и мне показалось, что весьма злобный. Изогнув бровь, я требовательно взглянула на мужчину, тёмный взгляд которого блуждал по мне. — Не волнуйся, ты же не навредишь сама себе. Я снова ошибся, налажал, просчитался. Увидев тебя я в полицейском участке, я почему-то сразу отмёл вариант того, что дело не в Потрошителе, а в тебе самой. — Грэм? — вопросила я, настороженно глядя на мужчину. Он сделал шаг на меня, а я отступила, надеясь, что лестница ещё далеко. — Почему никто не допустил вероятности, что ты и есть преступник, связанный с Потрошителем? Почему все поверили в виновность Мэтта? — задал два риторических вопроса Уилл. Они отозвались громким стуком сердца у меня в груди. — Ведь если задуматься, то ты почему-то единственная жертва, которую он отпустил. Ты так легко пережила потерю сестры! Может, ты виновна в её смерти? Именно ты обнаружила тело Рэйвен. Преступникам иногда нравится примерять роль свидетеля-героя, порядочного гражданина. Мэтт был в твоём подвале потому что хотел рассказать ФБР правду, но ты заперла его, чтобы он не делал этого. Уилл сделал очередной шаг вперёд, я — назад. Меня словно облили из ледяного душа, снова переворачивая всё с ног на голову. Как он мог допустить мысль, что я работаю с тем психом, убила собственную сестру и всего лишь прикинулась спасённой жертвой? Он говорил это всё так уверенно, подбирая определённые доводы, что меня действительно напугало, не позвонит ли он Джеку Кроуфорду, чтобы рассказать о такой версии произошедшего. И это я понадеялась, что если приеду сюда, а не домой, то смогу отдохнуть от обвинений во всех смертных грехах. Мелкие капли пота потекли со лба Уилла по вискам. Под глазами залегли тёмные пятна. Я вспомнила, что однажды, когда у Рэйвен было воспаление лёгких, и температура зашкаливала, она обвинила меня в геноциде армян. Прежде чем Грэм отдёрнул мою руку, я успела коснуться его горячего лба. Мне пришлось приложить огромное усилие, чтобы попытаться игнорировать серьёзные обвинения со стороны мужчины. — Ты не в себе, Уилл, зайди в дом, — попросила я, толкая его в грудь, чтобы тот зашёл обратно. — Ну конечно, прямо-таки побежал. Внезапно мужчина оттолкнул меня в сторону, подбегая к границам крыльца. Перевесившись через ограду, он изверг содержимое своего желудка, вытирая рот краями футболки. Я ругнулась, сдерживаясь, чтобы не поморщиться. Уилл явно был нездоров, так что его слова не имели никакого веса. Ещё вчера, за ужином, Грэм чувствовал себя прекрасно. — Да-да…хорошо. Я сразу позвоню Кроуфорду и выскажу, что думаю. А ты останешься и будешь сидеть, дожидаясь, когда за тобой приедут и арестуют. ФБР верит мне и моему нюху, даже сомневаться не будут, — уверенно и даже немного самодовольно произнёс Уилл. Мы зашли в дом. Собаки Уилла снова окружили нас и пришлось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Я окинула взглядом небольшой дом, восстановляя его в воспоминаниях. — Обязательно. Позвонишь Кроуфорду, как только спадёт температура, а сейчас ложись на диван, — попросила я. Грэм уже закачал головой, напрягая мышцы и сжимая челюсти. Он еле стоял на ногах, но при этом был уверен, что я — зло во плоти. Просто поразительно! — Уилл, ляг на диван, ты болен! Я не буду с тобой нянчиться, я же преступница! Давай, просто ляг, я найду таблетки, и ты поделишься со мной своей версией, после чего получишь признание и сможешь позвонить Джеку. Только ляг ты уже! — Хорошо, хорошо… — поёжился от озноба Грэм, проходя на диван. Как только он лёг на него, я увидела, что ему уже стало немного лучше. Он и сам хотел лечь, чтобы хоть чуть-чуть полегчало, но счёл, что нужно оставаться начеку, ведь теперь я могу убить и его, чёрт возьми. Поморщившись, я отбросила мысли о том, что вообще могла хоть кого-то убить. Я знала, что это не так, как и все вокруг, но эта версия просто пошатнула все мои представления о нынешнем положении дел. Уилл на мгновение прикрыл глаза, а я подобралась к стационарному телефону на столе, выдёргивая провод из розетки. В доме не горел свет, и я не осмелилась его включать, будто бы это снова могло разбудить отрицательную сторону спецагента. В сопровождении двух собак, я открывала все двери подряд, ища ванную. Обычно все таблетки хранились в ванных комнатах, в шкафчиках, спрятанных за новенькими зеркалами. К счастью, в доме Грэма всё было точно также, как и у всех. Аптечка представляла из себя банку аспирина, упаковку жаропонижающего и рулон клейких пластырей, напоминающих изоленту. В углу стояла полупустая, открытая бутылка хлоргексидина. Взяв нужную баночку, я вошла на кухню. На столешнице стояла кружка с коричневыми кругами от вылитого или спешно выпитого чая. Я взяла её, наполняя водой из-под крана и вернулась к Уиллу, садясь на корточки перед диваном. — Выпей, — попросила я, заставляя его открыть глаза и вытряхивая таблетку на ладонь. — Что это? — тихо спросил он. — Яд, конечно же, — нервно рыкнула я, прежде чем поняла, что не время шутить. — Это поможет от жара. Я взяла это в твоей ванной. Выпей. Я вложила таблетку в его ладонь. Мужчина немного приподнялся, проглатывая таблетку и выхватывая у меня чашку с водой. Я поднялась на ноги, и, когда кружка опустела, забрала её обратно. Легко коснувшись плеча Уилла, призвала его лечь обратно, а после ушла на кухню. Под ногами вилась маленькая светлая собачка с причудливым прикусом. Нижние зубы торчали во все стороны, и она напоминала маленького монстра, хотя, кажется, была весьма доброй и нуждалась в ласке. Вздохнув, я подняла её на руки, почёсывая за ухом, отчего она завиляла коротким хвостом. — Ничего не понимаю. Всё так очевидно…кроме твоего замысла. Его будто бы нет. Всё опять ставится под сомнение… — бормотал с дивана Грэм, а я, чтобы хоть как-то скрасить обстановку, принялась свободной рукой шарить по ящикам в поисках кружки для кофе. Я не могла оставить его в таком состоянии хотя бы потому, что он бредил, в частности, обо мне. — Хочу лечь к себе…но что-то я не сделал. Забыл, что надо что-то сделать. Ты здесь? — Так точно, — отозвалась с кухни я. — Отлично, я уже позвонил Кроуфорду, — бредовая ложь, но сейчас она меня обрадовала. — Он едет. А мне надо…точно, нужно покормить собак, прежде чем лечь. Я окинула взглядом кухню, замечая выстроенные в ряд миски. Значит, где-то поблизости был и корм. По крайней мере, мне хотелось в это верить. — Я покормлю их, лежи. Расскажешь мне о них? — почему-то мне показалось, что будет лучше, если он переключится на другую тему и порассуждает о питомцах, пока ему не полегчает. — Конечно. Я…у меня семь собак, потому что я подобрал их. Первым у меня оказался Тобиас, ему уже лет семь… наверное, я точно не могу сказать. Это вот тот, коричневый с белой грудью, видишь? Он очень нервный и пугливый, но для всех как старший брат. А это, — он имел ввиду белого пса с рыжими пятнами и стоячими ушами, который подошёл к дивану и принялся лизать руку хозяина. Уилл даже попробовал погладить его, но тут же сдался. — Это Джексон. Обычно он начинает лаять первым, когда кто-то приходит. Он очень громкий и резвый. Джексон любит помогать, но он пёс, понимаешь? Он мало что может. Вон там, у двери, лохматый и рыжий. Это Винстон, наш новенький. Живёт тут пару недель. Добрый парень и просто обожает меня! А все любят его. Он очень спокойный и собранный. Думаю, ты нравишься Винстону. Будешь до тех пор, пока я не расскажу ему правду о тебе и твоих…преступлениях. — Хорошо, но давай об этом позже? Сейчас о ещё трёх собаках, — напомнила я, опуская одну из собак на пол и доделывая свой кофе. Мне хотелось, чтобы таблетка стала действовать поскорее, но пока что Уилл всё также сбивчиво говорил, тяжело дыша. — Хм, ну, этот маленький рекс-терьер — Бастер. Очень храбрый парень, гавкает вторым и спит хуже всех. Он всё время начеку и если чувствует опасность или плохого человека, то свирепеет. Бастер бросается на врагов, защищая братьев и меня. Он очень верный…погоди, почему он до сих пор не гавкает на тебя и не рычит? — Даже представить себе не могу, — саркастично, но тихо произнесла я, проходя в гостиную и садясь в кресло. — Ладно, значит, давай дальше. Тот тёмный здоровяк — это Макс, бернский зененхунд, да…вроде так. Удивительный парень. Очень любознательный и энергичный. Иногда мне кажется, что он глуповат, потому что может испугаться пылесоса или кусочка моркови. Макс ужасно добрый. Кстати, зубастая — это Зоя. Тоже добряк. Стоит дать ей кусочек еды, как она станет самой верной собакой и лучшим другом. Один раз приходил Ганнибал…доктор Лектер. Он сказал, что она нравится ему больше всех. Ну и Хлоя. Это та кудрявая с висячими ушами. Она уже старая и очень любит поспать. Думаю, вот-вот ляжет. Вот так, — подытожил Уилл. — Я пойду в спальню. Мне кажется, мне стоит прилечь. Пойдём. Весь взмокший, Грэм встал с дивана, плетясь в свою простенькую спальню на втором полупустом этаже, в которой было минимум мебели. Кровать с помятым постельным бельём и полотенцами, тумба с телевизором, прикроватные тумбочки и платяной шкаф. Будто бы наощупь, Уилл открыл его, меняя футболку и ложась на кровать. Я прошла в комнату, когда он лёг, чтобы помочь с одеялом. — Вайона? Мне кажется, или я мог наговорить чего-то неприятного? Я будто бы сказал что-то мерзкое, но вот не могу вспомнить, что именно, — свёл брови Уилл, явно напрягаясь. Значит, таблетка начинала действовать. — Ничего такого, — отмахнулась я, собираясь идти кормить собак, но Уилл крепко вцепился в мою руку. При этом веки его закрылись, слегка дёргаясь. — Ты уходишь? Ты можешь остаться? — Мне надо покормить твоих собак, Уилл. — А что потом? Ты можешь немного посидеть прежде чем ехать? Я должен быть уверен, что ты не обижена, если я что-то наговорил. Я наклонила голову вбок. Моя рука выскользнула из его хватки, ощущая мозолистость и шершавость рук. Грэм натянул одеяло до подбородка, глубоко вздыхая. Я перевела взгляд с него на часы, висевшие на стене в коридоре. Время было не позднее, а мне, признаться, было некуда торопиться, когда я знала, что в этом доме есть человек, внезапно заболевший и заработавший жар. К тому же, опять же, социопат-одиночка. Если не прослежу за ним я, то никто и не узнает, что ему нездоровиться. — Я вернусь, как только покормлю собак, Уилл, — отозвалась я, покидая комнату. Найти корм оказалось нетрудно. В большой пластиковый ящик, весом с десять килограмм, был насыпан сухой корм. Кроме него не было никакого другого, так что я просто взяла и рассыпала его по всем мискам. Я не знала, какая кому принадлежит, кому сколько можно есть и прочие детали, так что просто понадеялась, что с животными не случится ничего плохого. Услышав звон еды о миски, все собаки, как одна, ринулись в сторону корма. Одна лишь Зоя задержалась у моих ног, облизывая штанину, прежде чем приступить к ужину. Кажется, становилось понятно, почему она была любимицей Ганнибала. Как и обещалось, я вернулась в спальню. Уилл уже перекатился на другую сторону кровати и похоже, что спал. Мне подумалось, что теперь он проспит до утра, так что я могу идти, но это был бы отчасти дерьмовый поступок. Мне почему-то показалось, что сейчас в этом доме я ответственна за происходящее, так что просто так бросать больного человека и его собак нельзя. Ненадолго я отлучилась в гостиную, выбирая книгу на полках, а, вернувшись в комнату, присела на край кровати, которая заметно подо мной прогнулась. Читая, чтобы сократить время, я в итоге залезла с ногами на кровать, прислоняясь головой к стене. Не знаю, сколько прошло часов, но Грэм спал, всё меньше и меньше дёргаясь. Я видела только его мокрую спину, так как ей он был ко мне повёрнут. У кровати собрались собаки. Несколько легло прямо на полу, а Бастер и Макс забрались на кровать. Макс остался в ногах, а Бастер втиснулся между мной и Уиллом, вытягиваясь и шумно зевая. Ещё какое-то время я сконцентрировано читала книгу, пытаясь вникнуть в содержание, но в какой-то момент и меня саму стало клонить в сон.

***

Проснулась я только тогда, когда лучи солнца, периодически исчезающие за серыми тучами, стали попадать на лицо, а на кровать прыгнуло что-то маленькое, но тяжёлое. Я мигом открыла глаза, дёргаясь и ища руками книгу, пытаясь убедить саму себя, что закрыла глаза всего на несколько минут. Проведя руками по лицу и убрав спутанные волосы назад, повернулась на другую половину кровати. Ни полотенец, ни Уилла уже не было. Если ему стало легче и от вечернего бреда ничего не осталось, он, должно быть, был крайне удивлён моему нахождению в его кровати. Теперь вместе со мной здесь снова был Бастер, который тут же принялся облизывать моё заспанное лицо. Постукивая когтями по полу, в открытых дверях показался Джексон, единожды, но пронзительно лая. Сразу после этого он побежал куда-то дальше, а я свесила ноги с кровати, стараясь поскорее взбодриться и подняться. Ноги были под одеялом, хотя я точно знала, что ни за что бы не залезла под чужое одеяло настолько по-хозяйски. В комнате было прохладно, из-за чего пришлось натянуть рукава свитера. Прежде чем мне это удалось, в дверном проёме показался Уилл, который выглядел намного лучше. Теперь на нём были серые брюки и бледно-красная, немного потёртая рубашка. В руках мужчина держал дымящуюся кружку со столь насыщенным крепким кофе, что запах доносился прямо до кровати. Сморгнув усталость, я поднялась на ноги. — Выглядишь приличнее, — подметила я. — Прости, не планировала оставаться с ночёвкой без приглашения. Думала, посижу и почитаю, пока тебе не полегчает. — И мне полегчало, — заверил Уилл, с неуместной неловкостью заходя в собственную спальню и протягивая мне кружку с кофе. — Я знаю обо всём, что наговорил, Вайона. Извиняться стоит мне. Я явно был не в себе, так что не думай обо всём том, что я наговорил. Спасибо, что осталась…помочь, а не поступила как-либо иначе. Хотя я явно был не вправе просить тебя оставаться. Под «как-либо иначе» он, наверное, имел ввиду развитие разговора, в котором я в итоге обозвала его ослом за клевету и уехала, желая никогда не вспоминать о том, кто же этот Уилл Грэм такой. Я сделала глоток кофе, снова прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу мужчины. В этот раз он не отбросил её, не дёрнулся, а всего лишь упёрся взглядом в кровать. — Это не грипп и не простуда. Тебе удивительно быстро полегчало, — заметила я, отогревая пальцы о кружку. Переведя на неё взгляд, заметила кривую тонкую надпись «Я люблю Атланту». — Это что-то вроде приступа, а не вирусного заболевания, — отозвался Уилл, сдвигая брови и с трудом подбирая слова. Он будто бы боялся, что слова вроде «приступ» или «заболевание» заставят меня выплеснуть горячий кофе ему в лицо и приняться бежать, не оглядываясь. Грэм подозрительно сильно избегал и ненавидел осуждение, хотя я ни разу не видела, чтобы кто-то его осуждал. — Значит, такое не первый раз? — Не первый. — И часто такое случается? Глаза Уилла пробежались по моему лицу, на мгновение задерживаясь на глазах. Он искал малейшие мимические проявления того, что мне нельзя доверять, но судя по тому, как тяжело поднялась и опустилась его грудь, он ничего не нашёл. Казалось бы, это хорошо, но для человека, который не то что бы любит распространяться о себе, скорее плохо. Я его понимала, а потому проигнорировала молчание. — Почти каждую ночь, — признался он, заставляя меня удивлённо вскинуть брови. — В этот раз всё было немного серьёзнее, чем обычно. Думаю, такого раньше не случалось. — Я не специалист и не авторитет, чтобы меня слушать, но как простой человек, невольно ставший свидетелем, могу посоветовать обратиться к врачу. — Ганнибал того же мнения. Он уже водил меня к знакомому доктору медицины на обследование. Оно не показало ничего, что могло бы выбиться из нормы, — поделился Уилл, присаживаясь на край своей кровати. Под бок тут же пристроился Бастер, виляя хвостом и довольно высовывая розоватый язык. — Тогда попробуй обратиться к другому врачу, а не знакомому Ганнибала, — шутливо посоветовала я, но судя по образовавшийся морщине между бровей и промелькнувшему в глазах сомнению, Грэм нашёл в моих словах долю истины, к которой стоит прислушаться. — Ты ведь видел результаты обследования своими глазами, верно? — Видел результаты в виде письменного описания, но не снимки, — честно ответил Уилл, и эта честность явно далась ему с трудом. Он чувствовал, что мог стать жертвой собственной невнимательности, пусть и маловероятно. В особенности это могло быть неприятно, когда на вероятное упущение указывал кто-то, кто вдвое младше. — Значит обратишься к врачу ещё раз, лишним не будет, — решительно заявила я, будто бы вообще имела право слова. — Зачем ты приехала, Вайона? — вопросил Уилл, весьма резко переводя тему. Увидев моё замешательство, он понял, что вложил не совсем тот смысл в свои слова, который хотел. — Я имею ввиду, ты же не знала, что я…болен. Ты ехала с какой-то целью, очевидно. Думаю, теперь мы можем это обсудить. — Верно, со всем этим вылетело из головы, — кивнула я. — Я была в ФБР, давала показания о дне задержания Мэтта. Доктор Блум сказала мне, что в Балтиморе появился очередной «подражатель подражателя Потрошителя». Нашли головы. Принцип выбора другой, но тем не менее, случай подозрительно похожий. Хотела узнать, в курсе ли ты, и есть ли какие-то мысли на этот счёт. — Не было, — признался Грэм. — Но теперь я думаю, что версия о действиях Потрошителя через посредственников вернее некуда, потому что это явно случилось в то время, когда Мэтт уже был за решёткой, ожидая суда. Спасибо, что сообщила, Вайона. Я позвоню Джеку и узнаю подробности, и если будет за что зацепиться, то расскажу свою новую, более логичную версию. — Почему не сделать это сразу? Теперь это ещё сильнее похоже на правду. — Потому что это всё ещё некий пазл. Можно будет подтверждать простые домыслы лишь тогда, когда картинка сложится и станет целостной, — объяснил Уилл. — Но возьмут ли это во внимание? Из-за ночи убийства Рэйвен ты, кажется, больше не имеешь отношения к делу, — напомнила я. — Верно, но это можно изменить, если сказанное мной окажется похожим на правду для Кроуфорда. Джек мне доверяет, и если он увидит, что к делу у меня исключительно профессиональный интерес, то снова подключит меня к расследованию. К тому же, тогда речь снова будет идти о Потрошителе, от дела о котором меня никто не отстранял. — Разве к делу Мэтта у тебя не исключительно профессиональный интерес? — Скажем так, в ночь убийства Рэйвен ты была здесь, у меня дома, как и сейчас. Будучи вне дела о Мэтте, мы вместе, не имея к нему никакого официального отношения, задержали его, — постарался донести до меня Уилл. Казалось бы, в этом всём не было ничего такого, но на самом деле любые взаимодействия вне рабочего процесса, особенно вроде наших, типа сегодняшних, вполне могли мешать ходу дела и независимому мнению профессионалов к нему. — Впрочем, пока я не говорил с Джеком, оставим эту тему. Ты куда-то торопишься? — Как видишь, не особо, — развела руками я, указывая, что всё ещё нахожусь здесь. Если Логан вчера изрядно выпил, значит, скорее всего, даже не заметил, что я так и не появилась дома. В любом случае, я снова напомнила себе, что уже взрослый человек и не обязана каждый раз сообщать папочке о своих планах. Даже если это уход за припадочным спецагентом и кормление семи собак. — Проедемся до пляжа у озера Торо? Я хотя бы постараюсь загладить то, что наговорил ночью, — предложил Уилл, скаля зубы в попытке дружелюбной улыбки. То, как он пытался выстраивать социальные отношения, выбираться из дома и быть общительным, нормальным человеком, заслуживало отдельного внимания. Все эти улыбки, развёрнутые ответы, подбор слов и предложения подвезти или прогуляться по пустынному пляжу весили неимоверно много из-за того, сколько в них было вложено стараний, попыток и сил. И я понимала это состояние и желание что-то менять безукоризненно. Мне просто повезло, что мои беседы с доктором Лектером работали эффективнее, нежели беседы Уилла с ним. От очередного совпадения в состояниях неприятно щемило. Мы не знали о сокровенных причинах, которые привели нас к этому душевному мраку, но в каждом осколке некоторой личной разбитости, какой бы драматичной не была эта метафора, видели размноженные отражения друг друга. Что бы там ни было и с чего бы всё не началось, нам нужно было элементарно держаться вместе, чтобы выбраться из всего этого. — Да, конечно, — будничным тоном отозвалась я, так же вежливо улыбаясь. — Хорошо. Но вначале допивай кофе, не торопись. Я бы приготовил яичницу, но, кажется, яиц больше нет, — проговорил Уилл, поднимаясь с кровати. — И, да, доброе утро, Вайона. — Доброе утро, Уилл, — хмыкнула я, вновь обхватывая кружку двумя ладонями и наблюдая, как Грэм спешно покидает собственную комнату.е